Чонгук умирал. Каждое из шести чувств отказывало одно за одним, отключая все связи с окружающим миром. Каждая минута прошлой жизни, закончившейся два часа назад на окраине Булонского леса, теперь казалась пустой и бессмысленной.
Потому что напротив него сидел человек, одной своей улыбкой перевернувший его Вселенную. Теперь эта улыбка была для Чонгука и смертью, и благословением.
Прерывисто вздохнув, он несколько раз растерянно моргнул. Активно жестикулирующий Тэхён что-то вдохновлённо рассказывал, не обращая внимания на его потерянность и отсутствующий вид. Кораллового цвета губы приковывали взгляд Чонгука, снова отрешившегося от реальности – густой, глубокий голос заполнял его сознание, отключив способность мыслить здраво. Весь мир сузился до одного человека, которого не существовало в жизни Чонгука ещё несколько часов назад, и эта встреча так ошеломила его, что любые попытки сосредоточиться на разговоре раз за разом терпели неудачу.
Но ведь это было так невежливо. Ведь он хотел, чтобы у его нового знакомого остались от их встречи только хорошие впечатления.
Вздохнув ещё раз, Чонгук робко коснулся пальцами тыльной стороны чужой ладони.
– Извини, я немного задумался. Ты не мог бы повторить то, что рассказывал?
Парень напротив него замолк, смешно приоткрыв рот. Недоумённый и растерянный, он не сразу понял, чего от него хотят; лишь через пару секунд его лицо просветлело.
– О, всё прослушал, да? Нет-нет, не извиняйся! Со мной такое тоже часто бывает!
Ким Тэхён, которого жестокая судьба прятала от Чонгука без малого двадцать лет, ласково ему улыбнулся, и Чонгук почти физически ощутил, как захлёбывается внезапно нахлынувшей нежностью.
Собираясь утром на пробежку, он даже не думал, что сегодня его жизнь так круто изменится. Он не знал, каким чудом Тэхёна занесло из Кореи во Францию, но был готов возносить оды всем существующим богам, благодаря их за эту встречу.
***
Он наткнулся на Тэхёна нечаянно. Привычный пятикилометровый кросс по безлюдным утренним дорожкам вокруг небольшого озера в парке был для Чонгука этаким своеобразным способом медитации; обычно ему легко удавалось не отвлекаться от собственных мыслей. Поэтому, когда на втором круге его взгляд приклеился к одинокой фигуре на одной из заросших травой полян, Чонгук удивился сам себе. В незнакомце не было ничего, что могло бы привлечь его внимание. Обычный, ничем не примечательный парень.
Однако на следующем круге Чонгук снова уставился в широкую спину. Разгулявшийся ветер растрепал чужую прическу, и Чонгук залюбовался бликами карамельного цвета волос, которые выглядели мягкими даже издалека. Коричневая ветровка, рубашка более светлого кофейного оттенка под ней, синие джинсы – ничего экстраординарного, простые, базовые предметы гардероба, но незнакомец выглядел в них настолько стильно, словно сошёл с обложки журнала мод. В руках парень держал непривычного вида фотоаппарат, который Чонгук не успел рассмотреть – но темп бега он не сбавил, рассчитывая утолить своё любопытство на следующем круге.
Однако, когда меньше чем через десять минут он вернулся на это место, незнакомца там уже не оказалось. Высокая трава на опустевшей поляне тихо шелестела на ветру, и внезапно парк показался Чонгуку стылым и потерявшим краски. Это было очень странное, неуютное ощущение, поселившее в нём непонятную грусть и беспокойство. Подавив чувство сожаления (он ведь не успел рассмотреть странный фотоаппарат), Чонгук одернул себя, наказав сосредоточиться и не отвлекаться от пробежки. Этого парня он видел первый, и, скорее всего, последний раз в жизни. А значит, стоило выкинуть его из головы и не забивать мозги всякими глупостями.
И обнаружил себя идущим к тому месту, где недавно стоял незнакомец.
От удивления он споткнулся на ровном месте. На секунду замер около бордюра – а затем резко двинулся дальше, совершенно растерянный, но чувствующий необходимость идти вперёд. Будто его тянула за собой какая-то сверхъестественная сила, решившая, что там Чонгук обнаружит что-то очень важное для самого себя.
Однако это была просто поляна в несколько метров в поперечнике. Чуть в стороне шумели ветками пара невысоких елей и несколько почти облетевших дубов; сухие листья цеплялись за его ноги, издавая негромкий шелест. В этом месте не было ничего необычного – лишь твёрдая земля, холодный ветер и стена пожелтевшей травы.
Прикрыв глаза и чувствуя разочарование пополам с раздражением, Чонгук решил закончить на сегодня с пробежкой и широким шагом двинулся вперёд, чтобы быстрее пересечь этот кусочек леса и оказаться на тропинке, ведущей в сторону его дома. И едва не вскрикнул, наткнувшись на распростёртое на земле тело.
Знакомый незнакомец лежал на спине, раскинув руки в стороны. Чонгук едва не кинулся к нему, испугавшись, что тому стало плохо, но замер, озадаченный. Чужое красивое лицо было расслаблено, губы едва заметно шевелились – парень что-то беззвучно напевал себе под нос и, по всей видимости, чувствовал себя прекрасно. Чонгук насторожился и сделал шаг назад – у любого здравомыслящего человека возникнут сомнения в душевном здравии того, кто осенью решает полежать на голой земле. И наступил кроссовкой на оглушительно хрустнувшую незамеченную сухую ветку.
Незнакомец вздрогнул, моментально распахнув глаза, и Чонгуку стало стыдно, словно его поймали за чем-то непристойным. Однако через две секунды и стыд, и смущение, и настороженность, перестали иметь всякое значение.
Подняв на Чонгука растерянный взгляд, парень несколько раз моргнул, а затем обезоруживающе улыбнулся.
– Не хочешь поваляться тут со мной? Смотри, какое красивое небо!
Низкий звук его голоса прошил Чонгука насквозь, приморозив к месту, пробежал током по венам, опалив кожу невидимым огнем. Не контролируя выражение собственного лица, он застыл нелепой фигурой, чувствуя лихорадочное биение собственного выпрыгивающего из груди сердца. Чужие пальцы сомкнулись на его запястье, потянули за собою вниз; опускаясь на траву, Чонгук потерянно окунулся в тёплый карий взгляд.
Он не знал, могло ли непримечательное серое осеннее небо быть красивым, но понял, что готов любоваться чем угодно, только бы рядом с <i>ним</i>.
***
Теперь они сидели в тихом уютном баре рядом с домом Тэхёна. Лампочки без абажуров тянулись над столами жёлтыми гирляндами, оттеняя своим мягким сиянием насыщенный черный цвет деревянных панелей на стенах. Блики электрического света играли на бутылках и бокалах, путались в волосах Тэхёна, вызывая у Чонгука едва контролируемое желание их коснуться.
На Чонгуке вместо его одежды была чужая – потому что Тэхён, вздумавший отпраздновать их знакомство в баре, не желал ждать, пока Чонгук съездит домой, чтобы переодеться после пробежки. Пиджак цвета молочного шоколада, белоснежная рубашка и тонкая тёмная безрукавка своей цветовой гаммой идеально сочетались с тем, что было на Тэхёне – будто одежду подбирали специально. Словно Тэхёну доставило удовольствие видеть, как гармонично они смотрятся рядом друг с другом.
Словно Тэхён пытался «присвоить» Чонгука. Заполнить собой пространство вокруг него, облепить своей одеждой, словно второй кожей, заявив этим право собственности. Пометить запахом своего тела и ароматом туалетной воды.
Чонгук боялся верить в подобное. Слишком невероятно, чтобы быть правдой; хватало и того, что Тэхён улыбался ему, изредка касаясь под столом его ног своими коленями. Чонгуку даже от этого было так хорошо, что едва не становилось плохо. А Тэхён только громче смеялся, непосредственный и раскованный, и чужое неловкое молчание и глупые улыбки его совершенно не напрягали.
Тэхён, как и он сам, приехал во Францию за образованием. Чонгук заканчивал подготовительные курсы перед поступлением – а Тэхён учился в Парижском колледже искусств на курсе фотографии. В Булонском лесу сегодня был по делу – искал в природе вдохновение, так как нужны были свежие фото для факультетской выставки.
Разбирался в моде, в Корее немного работал моделью, обожал Гуччи.
Любил караоке, весёлое кино и собак.
Был очень рад встретить земляка – то, что они родом из разных городов, в данной ситуации Тэхён считал несущественным.
Он вываливал на Чонгука тонны информации за раз. Так часто перескакивал с одной темы на другую, что Чонгук просто не успевал за ходом его мыслей. И смеялся, разжигая своим смехом в чонгуковой груди голодный собственнический жар.
– Ром, текила или водка? – хохотал Тэхён, листая коктейльную карту. – Не знаешь? Значит, всё вместе!
Спрятав лицо в ладони, Чонгук задушенно рассмеялся, когда на их столике выросли узкие высокие бокалы с красно-огненным коктейлем – наивный, он решил, что Тэхён прикалывается. Но взгляд карих глаз был полон такого предвкушения и восторга, что Чонгук легко отбросил свои сомнения в сторону.
– Чонгукки, ты не пожалеешь! – заговорщицки подмигнув, Тэхён подтолкнул коктейль в его сторону. – Пробуй, но он довольно крепкий.
Предупреждение немного запоздало – Чонгук уже сделал большой глоток. Передёрнувшись, он отставил бокал в сторону; чтобы не закашляться, поднёс к лицу листик мяты, которым был украшен бокал, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Спустя пару секунд ему стало легче, и он смог разобраться в ощущениях. Ядерная смесь крепкого алкоголя щипала горло, оседая пряными нотами на языке – но, неожиданно, послевкусие ему понравилось. Правда, сказать он об этом не успел – Тэхён накрыл его ладонь своей, подавшись вперёд так сильно, что между их лицами осталось едва ли пятнадцать сантиметров.
– Чонгукки, ты в порядке? – его голос был полон испуга.
«Нет», хотел сказать Чонгук, снова залипнув на его губах. «Нет, я умираю, потому что твоя красота невыносима». «Нет, потому что я внезапно понял, что отныне ты – мой мир».
К счастью, до таких ванильных глупостей не дошло – потерянно улыбнувшись собственным мыслям, Чонгук этой улыбкой успокоил Тэхёна. Шумно выдохнув, тот облегченно засмеялся, а Чонгук, разглядев маленькую родинку на кончике его носа, закусил губу, захлёстнутый эмоциями.
Нет, он сегодня точно умрет. Как можно быть таким идеальным? Чонгуково сердце скоро не выдержит.
Тэхён откинулся на спинку своего стула.
– Чонгукки, ты вообще раньше крепкий алкоголь пил? С ним так нельзя, – он состроил озорную гримасу. – Этот коктейль называют «Река крови» за его насыщенный цвет, поэтому в первую очередь им надо любоваться, Чонгукки! И только потом пить по чуть-чуть, чтобы ощутить весь вкус…
Зажмурившись от удовольствия, Тэхён поднес бокал ко рту, и Чонгук едва не заскулил, чувствуя себя сумасшедшим фанатом на встрече с айдолом. Напротив него Тэхён обхватил своими потрясающими губами край стеклянного бокала, сделав небольшой глоток, а Чонгук жадно смотрел на его рот, представляя, как алые капли алкоголя скользят по чужому языку. Шумно выдохнув, он схватил свой коктейль и в несколько глотков осушил бокал, понимая, что ни один алкоголь не пьянит так, как это делает Тэхён.
***
Один коктейль сменился вторым, ещё через час – третьим. Чонгук ощущал себя связкой гелиевых шариков, счастливо парящих над землей, потому что расслабившийся и опьяневший Тэхён, снова подавшись вперёд, сидел к нему близко-близко, и зачарованно касался его тёмных волос.
– Такие мягкие… – заплетающимся языком говорил Тэхён, пропуская тонкие пряди сквозь пальцы.
– Ты такой красивый, Чонгукки… – и чужое сердце пропустило удар, замирая от звучащей в этом голосе необъяснимой нежности.
Вот только с последним утверждением Чонгук был в корне не согласен. Потому что ну, серьёзно, как вообще можно считать привлекательным кого-то другого, когда существовал Тэхён? Который прямо сейчас смотрел на него, прищурившись, будто бы придумал очередное чудачество, и теперь решал, какую в нём роль отвести Чонгуку.
Взмахом руки подозвав официанта, Тэхён оплатил счёт, и, вскочив из-за стола, утащил Чонгука за руку на прохладный осенний воздух. Что-то негромко напевая, повёл за собой по тихим улицам. Чуть покачиваясь, Чонгук бездумно брёл следом, наслаждаясь теплом чужой ладони, и очень удивился, когда они внезапно вышли на пустынную проезжую часть.
– Чонгукки, смотри! – голос Тэхёна звенел восторгом.
На противоположной стороне дороги, около двухэтажного каменного дома, был припаркован сверкающий вишнёвый ретро-автомобиль. Чонгук решил, что Тэхёном движет любопытство. Однако, подбежав к машине, Тэхён отпустил чонгукову руку, вытащил из сумки винтажный Полароид и, светло улыбаясь, попросил:
– Чонгукки, попозируй мне.
Чонгук подумал, что ослышался; недоверчиво посмотрел в ответ .
– Пожааалуйста, – Тэхён скорчил жалобную рожицу. – Ну, прошу тебя, Чонгууук…
Тяжело сглотнув, тот повернулся спиной к машине, запихнул руки в карманы брюк и замер, растерянно улыбаясь, стараясь смотреть только в объектив. В пьяном, затуманенном разуме сладко пульсировало тяжёлое, протяжное «Чонгууук» – и от этого, несмотря на осеннюю прохладу, его бросило в жар. Низкий глубокий голос выкручивал его душу наизнанку, заставляя сердце биться в немыслимом ритме, и всё, о чем он только мог сейчас думать – как признаться Тэхёну, что он окончательно, безвозвратно в нём пропал.
А ничего не подозревающий Тэхён восторженно рассматривал проявляющийся снимок. Мягкие губы приоткрыты, глаза сияют восхищением – Чонгук сделал к нему шаг, не чувствуя под собой земли.
– Чонгук! Ты должен это увидеть, ты здесь такой… Ты разрешишь мне использовать это фото для выставки? Это лучшее, что я когда-либо снимал!
Глубоко вдохнув, Чонгук протянул руку, кончиками пальцев коснулся чужого лица. Мягко провел по щеке, даря невесомую ласку.
– Лучший из всех, кого я когда-либо встречал, – сипло проговорил, неотрывно глядя в широко распахнутые глаза.
Зачарованный, Тэхён смотрел на него, будто не услышав ни единого слова… а затем счастливо улыбнулся своей невозможно красивой улыбкой и протянул ему руку, переплетя их пальцы – и Чонгук понял, что иногда и самые невероятные вещи оказываются правдой.
