Сегодня звёздное небо было прекрасно, как никогда в жизни.
Он лежал на снегу, уже почти не чувствуя собственного тела, и смотрел на небо. Рядом хрипела рация — единственное, что нарушало воцарившуюся тишину. Задание провалено. Он не ответит.
Мороз. Мир застыл. Оставалось только гадать, что же станет причиной смерти — холод или кровопотеря? Но не хотелось. Ни о чём не хотелось думать, а только в последний раз наблюдать за пронзительной красотой зимней ночи.
Вдалеке хрустел снег. Неважно. Если даже кто-то придёт сюда, будет уже слишком поздно. Но как же ярко светят звёзды в безлунную ночь… Ему казалось, что он заметил это впервые в жизни. Однако же заметил. Можно ли сказать, что это случилось слишком поздно? Уже неважно. Он закрыл глаза. Ночь победила.
***
Эдгар стоял на крыше высотки и смотрел на усеянный огнями город, яркий, временами до боли в глазах, но ночь всё равно приятнее дня. Ему не нравилось солнце, иногда оно слишком жаркое, всегда — слишком яркое. Хорошо, что здесь чаще пасмурно. Знаете, один из тех городов, где солнечных дней на весь год не триста, а оставшиеся шестьдесят пять. А ещё ночь тише, спокойнее, даже если город не засыпал полностью.
— Ты не простудишься? Тут дует.
Сзади подошла девушка с двумя термокружками в руках — Лира. Одну она передала Эдгару, а вторую обхватила обеими руками. Сейчас действительно достаточно холодно, как-никак ноябрь, но Эдгар был в лёгком осеннем плаще. Чёрном, как и вся остальная одежда, потому что так в ночи незаметнее. Эдгар любил мрачность и не любил привлекать внимание, иногда эти предпочтения пересекались, усиливая эффект друг от друга.
— Не волнуйся, я не болею.
— Ага, часто я такое слышу. А потом слушаю хлюпающие носы, — пробурчала она.
Он только усмехнулся и открыл кружку. У него даже перчаток нет, хотя и на вид понятно, что руки холодные — почти бескровно бледные и ногти с синевой. У Лиры такое тоже бывало, но она старалась подобных опытов не повторять. Эдгар сделал глоток и рассмеялся.
— Это… Какао с гематогеном? — недоумённо спросил он. Никогда не хватало фантазии попробовать что-то подобное.
— Да. Ты так часто его ешь, что я не удержалась. Серьёзно, ни один человек в здравом уме не будет столько гематогена есть! Ты вообще чем-то ещё питаешься?
— А человек ли я вообще? — пожал плечами Эдгар.
Лира развела руками, оценив шутку. Убрала русые волосы, которые надул в лицо ветер — в такую погоду даже каре казалось слишком длинным и неудобным.
— Мне интереснее, почему ты пришла. Я уже говорил: ты ничего не должна. Тем более, не должна морозиться. Заболеешь.
Подойдя к краю, Лира развернулась и упёрлась спиной в ограждение. Она серьёзно посмотрела Эдгару в глаза, но сложно ночью смотреть в глаза тому, кто носит шляпу. Хитро прищурилась. И щёлкнула его по носу. Из-за перчатки щелчок получился очень слабым.
— Ты говорил. А я считаю, что ещё не расплатилась. Благодаря тебе жив мой друг, за это нельзя отблагодарить одним только чаепитием. Я буду находить тебя до тех пор, пока не пойму, что ничего не должна. Тем более, ты ждал. Я знаю. Иначе выбрал бы другое место.
Эдгару оставалось только молча улыбнуться и продолжить пить странный коктейль. Лира права, он пришёл сюда, чтобы встретиться с ней. Общение оказалось хорошей платой. Ею было даже само общество кого-то столь дружелюбного. Его круг общения сильно ограничен, а сходиться с людьми получалось плохо. Он привык так жить, но всё равно обрадовался новой знакомой. Если в жизни нет никакого разнообразия, она становится смертельно унылой. Новые люди — неплохой способ внести некоторое разнообразие на то время, пока пытаешься узнать их лучше. Потом они тоже входят в привычку.
Пока Эдгар продолжал смотреть на город, Лира смотрела на его руки, отказываясь верить, что всё в порядке. Она стянула одну перчатку и дотронулась до него.
— Ледяные! У тебя руки ледяные! Быстро пошли домой! — воскликнула Лира и потянула Эдгара к выходу с крыши.
— Куда? К тебе что ли? — Кивок. — А как же домашние? Не будут против?
— Э-эдгар, мне двадцать три. Я магистрант. Я три года как сама снимаю квартиру. Какие ещё могут быть вопросы?
— Ты не боишься звать меня к себе?
— Я не боюсь стоять с тобой на крыше. В чём принципиальная разница? Всё, заканчивай упрямиться, пошли.
Эдгар смирился и последовал за Лирой. Её дом находился всего через три улицы, что и объясняло выбор места встречи. Самая близкая крыша из достаточно высоких и доступных. Когда они вышли из подъезда, Эдгар напрягся. Он передал Лире уже пустую кружку и схватил за плечи. Осторожно, стараясь сильно не сжимать, просто чтобы обратить всё внимание на себя.
— Ты иди, я позже поднимусь. Пятнадцатый этаж, да? — уточнил Эдгар максимально спокойным голосом.
— Да… Подожди, ты куда? Что-то случилось?
— Всё в порядке. Вспомнил, что надо заглянуть к знакомому. Сейчас удобный момент. Всё, иди, скоро буду.
Лира пожала плечами и поспешила домой. Если честно, она успела замёрзнуть. Всё же, надо было надеть ещё и свитер… Этот ноябрь выдался очень холодным и ветреным.
***
Она сидела на кухне и прислушивалась, ожидая услышать шум лифта и шаги раньше, чем раздастся звонок в дверь. Эдгар ведь обещал, что придёт. Он, конечно, местами странный, но проявлял себя как тот, кто умеет держать слово. Они познакомились в сентябре. Тогда друзья Лиры ушли в поход, но их отсутствие затянулось, а когда они вернулись — с ними не оказалось Арни. Он пропал, и никто не мог сказать, что именно произошло. Просто исчез куда-то, пока все спали, не оставив ни единого предупреждения. Лира очень переживала из-за этого, ведь, во-первых, это друг, а, во-вторых, очень близкий друг. И не только она волновалась, но поиски оказались безрезультатными.
Через две недели его вернул странный мужчина, представленный Эдгаром. Арни не помнил, что с ним произошло, но в остальном был в порядке. По крайней мере, так казалось поначалу. С того времени Лира наблюдала за другом и никак не могла понять, что её смущает. Что-то изменилось, но сама она не могла связать подозрения в единую картину, а Арни уверял: всё в порядке. Приходилось списывать всё на разыгравшееся воображение.
Что же касалось Эдгара, то он продолжил общаться с Арни — это и позволило Лире его однажды отловить. Она немного растерялась, и потому предложила посидеть за чаем в её любимом антикафе. Он удивился, но согласился раньше, чем осознал, на что подписался. Так всё и завертелось. Лире было интересно узнать, что произошло тогда, а ещё представлял интересен сам Эдгар. Ей нравился его образ: он почти всегда носил тёмные вещи (но необязательно чёрные), из-за чего казался ещё бледнее, чёрные волнистые волосы хорошо подходили к его имени, глаза были серо-зелёные, прямо как у самой Лиры. А ещё он довольно высок. В общем, оставить в покое такого молодого человека она не могла, потому что в принципе имела пунктик на мистику и вообще верила во всякое сверхъестественное. Хотя верила Лира также, как и подобные ей — где-то в фантазиях, не желая на деле связываться с паранормальными опасностями.
Прошло больше двадцати минут. Ожидание напрягало всё сильнее. Лира потянулась к телефону и нашла номер Эдгара. Гудки тянулись в пустоту, из-за чего стало ещё беспокойнее. Но вдруг просто режим беззвучный, заговорились и всё такое? Надо бы подождать ещё… Через пять минут Лира набрала снова. Потом ещё через пять. Всё также нет ответа. Она вскочили из-за стола. Схватила вещи, куртку, обулась. Выскочила из квартиры.
Уже стоя в лифте, Лира задалась вопросом, а что она, собственно, делает? Куда собралась? Ночь на дворе, она понятия не имеет, куда Эдгар пошёл. И куда теперь идти ей. И так постоянно по жизни: сначала делает, потом думает, а после разгребает. Она так в академию музыки поступила.
Лира решила довериться предчувствию. Она пошла к тому месту, где они разошлись. Напряжённо сжимая телефон в кармане, всматривалась в темноту. Освещения между улицами было недостаточно, это не вдоль основных дорог ходить. Становилось страшно. Сообщений о ночных происшествиях в этой части города не поступало, но страх тёмных улиц уже вошёл в привычку. Лира решила набрать номер ещё раз. Ничего. Однако ей показалось, что она слышит мелодию. Удерживая вызов, попыталась идти на звук, но тот не менялся, не становился громче. Или это воображение, или… воображение. Другого объяснения найти не получалось.
Убрав телефон, Лира пошла дальше во двор. Сейчас бы ещё не заблудиться. Ходить по навигатору у неё и днём получалось плохо, а сейчас поди найди, какой там где номер дома. В свете фонарей Лира заметила мокрые пятна на асфальте. Странно. Хотя это и нетипично для ноября, но сейчас на улицах было сухо. Мурашки пробежали по спине. То ли от холода, ведь свитер она так и не надела, то ли от страха. Лира пошла по следам.
Было сложно. Из-за неравномерного освещения следы терялись. Лира рискнула включить фонарик на телефоне — если по улицам и бродили маньяки, теперь из неё получилась идеальная мишень. Испуганный писк застрял в горле. При более ярком свете стало заметно, что следы красные. Инстинкт самосохранения уверял, что надо как можно скорее возвращаться домой. Дурость и альтруизм говорили, что надо идти дальше, вдруг кому-то нужна помощь. Лира не думала, она просто выбрала второй вариант.
Одинокие ночные прогулки красивы только в мечтах. И в тёплое время. Идти, ёжась от холода и страха, что из-за любого поворота может выйти подозрительная личность (или группа личностей) совсем не романтично. В такие моменты до белых костяшек сжимаешь ключи в кармане и прикидываешь, как долго сможешь бежать.
Кровавые следы привели к Эдгару. Он сидела на лавочке и просто смотрел на небо. Спокойный и даже скучающий. Нехотя повернув голову на звук, он удивился, увидев Лиру. Она тоже была немало удивлена.
— Что? Почему ты здесь? Почему не отвечал? — Лира выключила фонарик и с насторожённостью подошла ближе.
— Эх, я уж понадеялся, ты пошла спать.
— В смысле спать?! Я тебя ждала. Ты сказал, что придёшь. И… В итоге… Что случилось? Откуда кровь?!
— Да ничего. — Эдгар пожал плечами и снова посмотрел наверх. — В городе совсем не видно звёзд. Тут так ярко. Даже сейчас, даже здесь. Не видно. Жаль. Всё-таки то небо было самым красивым.
Лира ничего не понимала. Какие звёзды, о чём он вообще думает? Присмотревшись, она заметила, что плащ Эдгара местами порван, а кровь всё ещё капала с его руки, свисавшей вниз. С ней подобного не случалось, но Лира пребывала в уверенности, что раненный человек не станет просто сидеть на скамейке и смотреть в небо. По крайней мере, если он в своём уме.
— Эдгар… Я ничего не понимаю, но всё же пошли домой. Тут тебе сидеть сейчас явно не стоит.
Дальше слушать рассказы о небе не хотелось. Лира схватила Эдгара за предположительно здоровую руку и потянула на себя. Он перестал сопротивляться, когда осознал, что перебарывать чужое упрямство невероятно и бесконечно лень. Правда, выводить из закоулков пришлось ему, потому что Лира слишком долго ориентировалась на местности.
Они молчали до самого дома. Молчали и когда зашли в квартиру. Лира смогла найти дома аптечку и в принудительном порядке обработала рану. Та оказалась неглубокой, хотя это плохо соотносилось с количеством увиденной крови.
— Ты так и не скажешь, что произошло? — спросила наконец Лира, принося с кухни две чашки мятного чая.
Они сидели в гостиной. Изначально Лира хотела снять однокомнатную квартиру, но когда искала, в нужном районе были только двушки. А когда появился другой вариант, она тут уже обжилась и поняла, что, в принципе, аренду тянет. Так что можно не водить гостей в спальню и не тесниться на довольно маленькой кухне.
— Не скажу. Не имею права, — с абсолютно серьёзным видом ответил Эдгар. Лира решила не настаивать. — А вот ты… Знаю, ты веришь во… Всякое. Но что думаешь о вампирах? Ты боишься их?
— Тех, в которых верю, не боюсь. В моём понимании они адекватные и интересные ночные создания. Ну и что с того, что я верю в подобное? В моём праве верить и в то, что в наши дни вампиры уже не будут кровавыми маньяками. Время диктует свои правила. Но, конечно, укусов я бы боялась. Это же больно.
Очень просто рассуждать о том, что есть только в твоём воображении. В придуманной реальности всё будет именно так, как ты того хочешь. Любое существо, каким бы оно изначально ни было в глазах людей, можно представить мирным, добрым и безобидным. А иначе зачем оно надо? Те, кто представляют мифических существ монстрами, искренне желают того, чтобы они не сходили со страниц историй.
— А вдруг это не больно? Тебе же приходилось сдавать анализы. Разве укол — это больно и страшно? — поинтересовался Эдгар, и стоило бы напрячься, но Лира любила поговорить на темы сверхъестественного, и потому не видела ничего, что выходило бы за рамки такого рода рассуждений.
— Нет. Ну, пока врач не начинает насиловать место укола, чтобы кровь лучше шла. Вот тогда становится очень неприятно. А ещё я не люблю смотреть, как игла входит в кожу, — Лира поморщилась и усилием воли заставила себя не представлять эту картину. — Но я не думаю, что укус аналогичен уколу. Всё же зубы куда толще игл. А кусь — это больно, у меня коты дома, я знаю.
Эдгар посмотрел на Лиру, обвёл взглядом комнату, остановился на аптечке, которая была отставлена на комод. Лира не догадывалась, о чём он задумался, и просто рассматривала бледное худое лицо. Кого-то явно надо откармливать, даже студенты не выглядели такими недоедающими. Эдгар снова посмотрел на неё и взял за руку. Он оставался холодным даже сейчас. Но теплее, чем на улице. Комнатной температуры. Эдгар сдвинул рукав до локтя. Лира с удивлением поняла, что не может пошевелиться, заговорить. Страшно ли ей? Совсем немного, потому как со стороны Эдгара не чувствовалось угрозы даже когда он поднёс руку ко рту. Странно и непонятно, но страха почти не ощущалось. Не было полного осознания реальности происходящего.
— Закрой глаза, — попросил Эдгар, и Лира послушалась.
Она почувствовала прикосновение холодных губ и слабый укол. Действительно, не больнее иглы. Двух игл. Слабый терпимый дискомфорт. Скоро всё закончилось. Лира почувствовала, что её отпустили, и открыла глаза. Эдгар уже стоял возле аптечки, ища там спирт, чтобы смочить ватку. Он вернулся к дивану и приложил вату к двум маленьким красным точкам на предплечье Лиры.
— Подержи её минут пятнадцать.
Лира растерянно кивнула. Ей было тяжело понять и принять случившееся, но отрицать она не могла. Её собеседник точно не был человеком. И Лира поняла, что иногда её необдуманные поступки имеют слишком неожиданные последствия.
Эдгар снял бинт с уже зажившей руки. Принёс из коридора плитку гематогена. И ушёл, оставив Лиру наедине с размышлениями о новых гранях реальности.
***
Вампиры. Сказка, легенда, миф. Некоторые люди верят в них, но обычно не всерьёз, а в составе общей веры (или же надежды) в существование чего-то необычного, мистического и прекрасного по причине своей нереальности. Люди верят в свои фантазии, и всё больше не замечают того, что испокон веков бок о бок живут рядом с «легендами». Просто те научились не выдавать себя, да и имеют различия с воображаемыми образами.
Вампиры делятся на первородных и обращённых. Первые — мелкие, тощие, дикие человекоподобные создания с большими выпученными глазами и влажной, покрытой плазмой кожей. Они живут в глуши и питаются животными, а солнце для них губительно. Иногда они нападают на заблудших людей, и тогда есть шанс на появление обращённого — человека, заражённого вампиризмом, который передаётся со слюной или же кровью первородного.
Обращённые внешне очень похожи на людей, разве что клыки удлинённые, но это кажется нормальным. Они могут находиться на солнце некоторое время, питаются витаминами, гематогеном, животной кровью и иногда — человеческой. А ещё не стареют. Но, в целом, при грамотной маскировке это не мешает им не выдавать себя. Древние вампиры сильнее, молодые — человечнее. Все они — уже неживые и не способны обращать людей.
Эдгар умер семьдесят лет назад. Под звёздным небом, что стало самым красивым в жизни.