Серый дым клубился, заполнял все пространство густым, жгучим маревом, не оставив ни единой возможности разглядеть хоть что-нибудь вокруг. Звуков не слышалось, но и назвать тишину звенящей не получалось. Да и двигаться в этом огромном сгустке вакуума возможности не было, он, словно облепив тело, не позволял подняться или определить где верх, а где низ, чтобы иметь возможность сделать вперед хотя бы один шаг. Все это не казалось страшным, пугало нечто иное: незаметно подкравшееся чувство неизвестности, неопределенности, тягостного ожидания. В этом странном месте даже думать не получалось: мысли, испуганно мечась, не могли сформироваться, все ощущения, проникавшие в организм, скользили на грани инстинктов.

       В какой-то момент напряжение достигло пика: каждый нерв натянулся до предела, выкручивая мышцы и подкидывая уставшему разуму неясную мысль – чувство дежавю. Это было настолько ярко по сравнению с туманной неизвестностью, что тело само дернулось, разорвав вязкие путы отрешенности. В эту же секунду раздался печальный, сочувствующий голос женщины, чье лицо забылось давным-давно.

       - Путей у тебя много, мальчик мой, и все они удачными будут, но одинокими, - волной прокатились по сознанию первые слова. – Ты любить будешь, но полюбить тебя в ответ за все твои достоинства и недостатки никто не сможет, - не без горечи прошелестел туман. – Ты сможешь обрести счастье только тогда, когда окажешься не тем человеком, которого любят.

       Марк резко вздрогнул, вырываясь из тягостного оцепенения и жадно вдыхая прохладный ночной воздух. Ему казалось, что легкие горят, стремительно наполняясь кислородом, а головная боль медленно отступала. Молодой мужчина провел дрожащей ладонью по лицу и, сбросив последние остатки сонливости, откинулся обратно на спинку кресла. Он снова заснул на балконе, закутавшись в широкий плед, когда пытался дочитать наискучнейшую книгу, подаренную еще в том году братом.

       - Когда же я забуду это пророчество? – тихо усмехнулся Марк.

       Он откинул книжку на низкую тумбочку, аккуратно поднялся и вернулся обратно в квартиру. Марку абсолютно расхотелось ложиться в постель, его мысли вновь и вновь возвращались к детскому предсказанию, которым наградила его почти забытая гадалка, чье морщинистое лицо стерло время. Он попал к ней из-за прихоти матери и не придал значения словам женщины, но с каждым прожитым годом смысл становился более понятным и пугающим. Пугающим от того, что Марк не видел семьи без любви, как и говорилось в пророчестве.