Примечание
Перед самым рассветом хозяйка рыбачьего дома выходила на песчаный берег и смотрела на морские волны до тех пор, пока восходящее солнце не отрывалось от горизонта. Говорили: она высматривает земные души погибших в море. Говорили ещё: не высмотрит. Хозяйке рыбачьего дома дела не было до того, что говорят соседи. А в июне вдоль берега, как всегда, зацвели жёлтые цветы. Детей отпустили купаться, в море вышли рыбаки, а хозяйка рыбачьего дома перестала выходить на берег. Теперь он всегда был жёлт от сосновой пыльцы, и ей незачем было смотреть туда до самого августа.
Сын кузнеца ходил к хозяйке рыбачьего дома каждую неделю. Он делал сосновые сундуки для уходящих в море. Старый кузнец ковал на медных ручках солнце, а его сын приделывал их к своим сундукам. Говорили: сундук в море и кровать, и гроб. Хозяйка рыбачьего дома давала сыну кузнеца серьгу и маленькую бутылку водки в каждый готовый сундук, чтобы ветры приносили морякам рыбу, а не бури. Чтобы сосновые сундуки не были гробами.
Хозяйка рыбачьего дома носила в кармане маленькую янтарную фигурку в виде головы ворона. Сын кузнеца сделал для неё цепочку, и хозяйка рыбачьего дома стала носить янтарного ворона на груди. В канун летнего солнцестояния она вместе с другими собирала травы, развешивала аккуратные пучки над каменной печью. А на сам Янов день, когда вся деревня гуляла, хозяйка рыбачьего дома уходила в лес и смотрела на небо сквозь янтарь. На сосновую ветку прилетала чёрная птица, и хозяйка рыбачьего дома долго плакала, обняв смолистый ствол. Сын кузнеца забрёл однажды слишком далеко в лес, ища цветок папоротника, и увидел её. Он уронил свою рябиновую палку и тем выдал своё присутствие. Хозяйка рыбачьего дома подарила ему венок из дубовых листьев, а ворон, улетая, чиркнул крылом ему по щеке.
Когда хозяйка рыбачьего дома снова вышла на берег смотреть на солнце, сын кузнеца уже ждал её. Ни слова они не сказали друг другу, только так же смотрели на разлитый по волнам солнечный свет, жёлтый, как лесной мёд. А на следующий день сын кузнеца пропал. Искали его всей деревней, просили и Лайму, и Гильтине вернуть отцу. Но ни жизнь, ни смерть сына кузнеца не вернули, потому что нельзя вернуть то, что не брал. Кузнец с той поры не ковал на ручках сундуков солнце.
Хозяйка рыбачьего дома перестала ходить к морю смотреть на солнце, сняла с шеи янтарную фигурку и больше не плакала на Янов день у сосны в лесу. Когда она выходила на люди, над ней летала большая жёлтая птица. Говорили: это её янтарный ворон провожает. Говорили: высмотрела себе земную душу. Той же весной у хозяйки рыбачьего дома родились сын и дочь с мягкими жёлтыми волосами. Когда умерла их мать, жёлтый ворон стал летать над ними.
Сто лет прошло, и двести, и четыреста. Деревня стала большим портовым городом. Рыбачьего дома не стало, на его месте стоял портовый склад. Сосновый лес у берега вырубили, и он стоял теперь на воде, хлопал парусами. На рыбном рынке среди приезжих и жителей города бойко торговали мужчины и женщины с волосами редкого медового оттенка. У местных нищих была одна примета: если на рассвете море было жёлтым, значит, можно будет найти много хорошего янтаря. Говорили: янтарный ворон на рассвете плачет. Говорили: не пускает его в рай дубовый венок. Хорошие дни бывали, когда плакал янтарный ворон.