Первое самостоятельное путешествие Джессамины за пределы родного Дануволла обещало быть великолепным.
Никаких слуг и стражи — лишь небольшой особняк, снятый под чужое имя, верный Корво и лазоревое небо Серконоса. Морской бриз без примеси острого запаха ворвани, улыбчивые мужчины и женщины в ярких, легких одеждах, теплые камни мостовой, нагретые ласковым солнцем, музыка… Именно здесь Джессамина Колдуин впервые поняла, как молод на самом деле Корво, всегда казавшийся ей таким взрослым и серьезным: он говорил гораздо больше обычного, посвящая ее в секреты хитросплетений запахов, мелодий и ярких цветов, которые представляли в видении юной Колдуин Сернокос, громко, смешно торговался с лавочниками, добывая для Джессамины очередную приглянувшуюся ей безделушку. Теперь ей казалось, что в угрюмом лорде — защитнике живут два человека: суровый телохранитель, привыкший к неприветливому Дануоллу и его порядкам, и карнакский мальчишка, скучающий по яркому солнцу и пряной еде.
Когда нога Корво коснулась пристани города Саггунто (Берроуз настоял на том, чтобы принцесса отдыхала в отдалении от Карнаки, где могла быть легко узнана) впервые за время их знакомства Джессамина увидела как тонкие губы Корво тронула несмелая, но такая счастливая улыбка…
Джессамина Колдуин, сама не осознавая, влюбилась в первый и последний раз в жизни.
Он совершенно не заметил, как Джессамина выросла. Когда маленькая принцесса, такая забавная в своей напускной серьезности, успела превратиться в молодую красивую женщину, готовую принять в руки бразды правления Островной Империей? Корво не знал этого. Он был верной тенью Джессамины Колдуин долгие шесть лет, и совершенно не заметил, как ее тонкий голос стал грудным и глубоким, а в силуэте и движениях появилась мягкая кошачья грация, пришедшая на смену угловатой подростковой неуклюжести.
А еще он не заметил, как его собственное сердце стало мучительно замирать, пропуская удары, когда он украдкой касался нежной руки Джессамины или слышал ее бархатистый голос.
Корво Аттано считал себя человеком достаточно зрелым и опытным, однако он совершенно не понял, что влюбился в свою будущую Императрицу.
Она пришла к нему ночью. В небольшом особняке Корво была отведена маленькая комната на мансарде, подле спальни Джессамины. Он спал чутко, и потому, услышав тихий скрип старых шершавых половиц, нервно вскинулся, готовый защищать свою принцессу, но увидел лишь Ее. На ней были только белоснежная простынь, прижатая к груди, и яркий лунный свет, который лился через небольшое окошко. Корво затаил дыхание, не в силах заговорить с ней. Робко глядя на него своими большими и глубокими, как Бездна, глазами, Она, словно приняв для себя какое-то решение, отпустила простынь. Кожа Джессамины сейчас казалась белым камнем, из которого была построена Башня Дануолла, а соски ее аккуратных, округлых грудей были прикрыты блестящими темными локонами распущенных волос — Корво никогда не подозревал, что в аккуратно зачесанных пучках прячется эта шелковистая черная волна. Лорд — защитник подался вперед, словно отвечая на так и не заданный вопрос Джессамины и принял ее в свои объятия.
В ночь на второй день месяца дождя тысяча восемьсот двадцать третьего года, Корво и Джессамина стали любовниками.
Они жили как молодые супруги, едва обменявшиеся своими клятвами — вставали вместе и, позавтракав знаменитым серконским виноградом, отправлялись вниз, к побережью, где вдоволь купались в теплой лазоревой воде, а потом страстно любили друг друга на золотистом песке под лучами теплого солнца и молча лежали в объятьях друг друга — им было так хорошо молчать вместе. Они гуляли по городу — и Джессамина увлекала Корво в танец, едва услышав первые музыкальные аккорды, которые щедро лились по узким улочкам и круглым площадям Саггунто. Он становился ловким и быстрым, словно ураган — как на своих тренировках в Башне. Они ужинали вином и маленькими морскими крабами, а ночью она снова приходила к нему совсем отличная от себя дневной — загадочная и серьезная.
В этот месяц дождя Корво Аттано понял, что будет любить Джессамину Колдуин до последнего вздоха — несмотря ни на что.
Дануолл всегда был холодным и дождливым.
Иногда Корво Аттано казалось, что его силы иссякли и он уже не может бороться в этом холоде и мраке. Но во тьме тюремной камеры, подземных катакомб и Жироварни Гривза его, больного, изможденного и оставленного, согревало воспоминание о том месяце дождя под теплым серконским солнцем.
И он находил силы бороться дальше.