После войны магический Лондон выглядел ужасающе опустевшим. На улицах не было ни души. Маги и даже магглы разъехались кто-куда, оставив город-призрак доживать свои дни. Лишь некоторые детали говорили о том, что тут кипела жизнь всего полгода назад. Под некоторыми дверьми домов до сих пор лежали свернутые газеты, на балконах в дверных проемах колыхались от ветра занавески, на подоконниках виднелись горшки с уже увядшими цветами.
По улице гулял ужасный сквозняк. Ветер трепал пожелтевшие от времени листовки на стенах. «Разыскивается: Беллатриса Лестрейндж. По обвинению в союзничестве с Темным Лордом. Награда за голову 1000 галеонов». Множество листовок с похожим содержанием лежали и на асфальте.
«Министерство постаралось», — подумал юноша, проходящий вдоль пустынной улицы. Он был одет целиком в черное: старая мантия укороченного покроя, жилет, брюки, шляпа и туфли. Парень постоянно оглядывался, хотя прекрасно знал, что никого, кроме него, здесь не было. Он прошел почти до конца улицы и свернул к небольшой лестнице. Дрожащими руками юноша вынул из мантии палочку и заклинанием отпер дверь.
Войдя внутрь, парень застыл, не в силах сдержать вздох. Все здесь, в доме на площади Гриммо, напоминало ему о детских годах.
— Кто здесь? — из главной комнаты послышался до боли знакомый взволнованный женский голос. Молодой человек остановился, колеблясь, остаться ему или же уйти. Но, глубоко вдохнув, незнакомец шагнул вперед по коридору. Сейчас отступать было поздно.
— Профессор, — юноша вошел в главный зал, сняв шляпу и тряхнув обросшей рыжей головой.
— Холмс, — Макгонагалл стояла около длинного обеденного стола с небольшой коробкой в руках. Парень заметил в коробке несколько рамок с общими фотографиями. — Что Вы тут забыли?
— Пришел попрощаться, — тихо ответил Холмс старший, обходя стол.
Он медленно поднялся по лестнице наверх, стараясь не смотреть на своего бывшего профессора, хотя прекрасно понимая, что в любую секунду сюда может заявиться отряд мракоборцев по вызову Минервы. С каждым шагом сердце билось все чаще. Пройдя немного вглубь дома, парень остановился около одной из дверей. На потертой поверхности темного дуба магией было выгравировано: «Грегори Блэк», а чуть ниже — «и Майкрофт Холмс». Дверь со скрипом открылась. Внутри все оставалось как в прежние времена: две кровати по разным стенам комнаты: одна с красным одеялом, другая с зеленым, большой книжный шкаф с запылившимися изданиями учебников и письменный стол около окна. В оконном свете виднелись клочья пыли, витавшие будто снег.
— Ну, здравствуй, Грег, — тихо пробормотал Холмс. Его голос отчаянно дрожал. — Знал бы ты, как я устал бегать от вашего брата.
Майкрофт присел на краешек левой кровати.
— Да… Живу я, если честно, ужасно. Уже как три месяца не стригся. Благо, борода у меня не растет, — Холмс через силу усмехнулся. Немного помедлив, Майкрофт нагнулся и вытащил из-под кровати небольшую резную шкатулку.
— Она все еще здесь. Ты сохранил её? Сентиментальщина, Грег.
Юноша с замиранием сердца поднял крышку. Внутри оказались сложенные в стопочку старые письма и несколько колдографий. Самая первая колдография была общая. С последнего курса Хогвартса. Все факультеты фотографировались отдельно, и только Майкрофт и Грегори снимались вместе, положив руки друг другу на плечо. Вот и здесь — Холмс резко выделялся на фоне разодетых гриффиндорцев. Грег тут выглядел таким счастливым, улыбался во все зубы и крепче прижимал к себе Холмса. Пролистав снимки, Майкрофт выбрал одну, где был один лишь Грегори в костюме-тройке. Сначала он стоит в кадре с серьезным лицом, но уже через секунду Грег начинает улыбаться и рядом с ним появляется Майкрофт в рождественском свитере. Изначально этот снимок задумывался для семейного альбома Блэков, но Грегори высказал желание забрать фото себе. Веселый, жизнерадостный Грегори Блэк. Работник Министерства Магии, первый мракоборец в своем отряде.
Майкрофт прерывисто выдохнул. Он провел большим пальцем по шероховатой поверхности карточки. Грег заулыбался еще больше. Холмс издал тихий смешок вперемешку со всхлипом. По щекам покатились слезы. Майкрофт, немного помедлив, убрал снимок во внутренний карман мантии. Затем юноша взял в руки пожелтевшие листы бумаги, кое-где продырявленные когтями домашнего филина Холмсов. В последние месяцы до войны Майкрофт жил у родителей, а не с Грегом, как обычно. Но друзья регулярно переписывались. И Грегори хранил все его письма. «Шерлок снова нажил себе неприятности», «Как поживаешь?», «Надеюсь, Белла тебя не задирает», «С любовью, Майк». Каждое. Там было каждое письмо, что Майкрофт посылал Блэку. Ну, кроме одного. Того самого, последнего, в котором Холмс наконец-то признается Грегу в том, что их дружба давно вышла за рамки. Майкрофт даже назначил Блэку свидание. Но Грегори не пришел. И никогда уже не придет.
Майкрофт со стоном опустил руки. Но тут он заметил еще одну бумагу. Она была новее, чем другие. Готовое к отправке письмо. «Майкрофт Холмс, ты хоть и считаешься самым умным студентом на факультете, но ты туп как пень! Семь лет до тебя доходило, что я люблю тебя. Прости за такое короткое письмо, меня вызывают на первые пробы. Увидимся в «Трех метлах» завтра в шесть. Обожаю тебя. Грег» Это был конец.
Совершенно разбитый, Холмс отложил письма, взял в руки шляпу, поднялся на ноги и вышел из комнаты.
— Майкрофт, — тихо окликнула юношу Минерва. Она так и осталась стоять возле стола. — Все хорошо?
— Да, — пытаясь скрыть дрожь в голосе, ответил Холмс.
— О, мой мальчик, — тяжело вздохнула МакГонагл. — Иди-ка сюда.
Майкрофт спустился вниз, чувствуя, что ужасно краснеет.
— Сколько же вы принесли нам неприятностей, — пробормотала Минерва. — Но терять близких любому больно.
Майкрофт не выдержал, подбежал к профессору и крепко обнял её, уткнувшись веснушчатым носом Минерве в плечо. Макгонагалл сначала чуть отступила, но затем начала ласково поглаживать огненно-рыжие волосы парня. Плечи Холмса задрожали, он с трудом сдерживал эмоции.
— Почему? Почему это был не я? — Майкрофт тяжело дышал.
— Жизнь несправедлива, — вдруг ответила профессор.
— Метка… Она уже серая. Как? Как я могу искупить?..
— Перестань, ты ни в чем не виноват. Ты никого не убил!
— Я — монстр! Как вы не видите? Я — один из них…
— Но ты же понял, что это была ошибка.
— Ошибка? — Холмс отстранился.- Ошибка?! Из-за этой ошибки погиб Грег!
— Он сам выбрал путь аврора и…- начала было Минерва.
— В любом случае… Уже ничего нельзя изменить, — Майкрофт глубоко вдохнул, поправил мантию и, надев шляпу, направился к выходу.
— И… куда вы теперь? — спросила ему вслед Макгонагалл.
— В Министерство. Я устал. Да и терять мне нечего, — не оборачиваясь, ответил Холмс. Он хлопнул дверью, впервые за эти несколько месяцев чувствуя облегчение.
Через два дня в «Ежедневном пророке» появились статьи с заголовками: «Ему пророчили место Министра, но Министр приговорил место в Азкабане», «Лучший ученик Хогвартса за последние 50 лет признан виновным», «Последний пожиратель был пойман». Когда Майкрофт впервые переодевался в тюремную робу, он почувствовал, что, несмотря на свое решение сдаться, совсем скоро выйдет на свободу.