Примечание
— Стреляйтесь же со мной! — истеричный возглас князя Юсупова эхом прокатился по всему внутреннему двору поместья на Мойке и резко замолк в зимнем воздухе. Снежинки неслышно оседали на дуло револьвера, на покрасневшую кожу рук, на лацкан пальто Дмитрия Павловича, которое Феликс набросил впопыхах, выбегая следом за Григорием Ефимовичем. Теперь приятный знакомый запах мужского парфюма придавал уверенности молодому человеку.
— Не буду я за зря грех на душу брать, — темная фигура Распутина шевельнулась. «Бульдог»* утонул в небольшом сугробе.
— Если вы и правда любите Ирину, то докажите это в честном поединке, — с каждым словом изо рта Феликса вырывались клубы пара. — Если же нет, я пристрелю вас как собаку за осквернение моего брака.
— Ты женитьбой-то не прикрывайся. Это из-за того, что Митьку обидел? — голос старца звучал приглушенно. Феликс молчал, но по его взгляду было понятно — Распутин попал в точку. Дворцовые дела и все политические дрязги отошли на второй план, когда расстроилась помолвка Великого князя и племянницы Императора. Распутин позаботился о том, чтобы все при дворе узнали о связи Великого князя с Юсуповым. Дмитрий вроде бы даже и не беспокоился об этом, ведь Ольга и не очень-то интересовала князя, но иногда в его взгляде мелькала такая досада и обида, что Феликс начинал всем сердцем ненавидеть и Распутина, и Дмитрия, и Ольгу заодно.
— Ну что же, убей тогда, коли сможешь. — Григорий раскинул руки в стороны. Юсупов щелкнул предохранителем. Он ждал, пока Распутин развернется и уйдет, но проклятый «старец» не двигался. Подождав несколько секунд, Григорий раздраженно сплюнул на землю и проговорил сквозь зубы:
— Кишка тонка. Внутри у князя что-то оторвалось. Рука Феликса дрогнула. Прогремел выстрел. Юсупов ахнул и выронил пистолет.
Старец затих, лежа лицом в сугробе. Феликс боязливо подошел к телу, чтобы точно убедиться, что дело сделано. Наклонившись, князь перевернул Григория на спину. Посиневшее лицо старца было искажено злобной гримасой, едва подернутая сединой каштановая борода топорщилась, как еж, из-за налипшего снега. Феликс наклонился еще ближе, и в ту же секунду Распутин вцепился своими могучими ручищами в плечи князя. Глаза Григория распахнулись, и в них, казалось, блеснула вся геенна огненная. Пронзительный крик князя Юсупова переполошил все поместье. Выбежавший во двор в одной гимнастерке Дмитрий Павлович застал страшную картину: чуть поодаль друг от друга лежали Распутин и Юсупов, оба бледные как смерть.
— Ранен? Убит?! — Великий князь стоял над сиром Райнером, пока тот осматривал Феликса.
— Нет-с. Наш достопочтенный друг всего лишь в обмороке, — отвечал Освальд. — А вот с Распутиным покончено. Так что вам, ваша светлость, придется позаботиться о Феликсе, пока мы избавляемся от тела.
— Хорошо, — кивнул Дмитрий. В его голосе слышалась странная умиротворенность. — Я буду рядом.