В комнате стоит тишина, едва прерываемая звуком шагов и ругательствами кружащей по комнате Мими. Периодически хлопают дверцы шкафов, а на пол падают не нужные девушке вещи. Вики сидит на краю кровати и задумчиво смотрит вверх, кусая губы, сжимая руками тонкое покрывало и зарываясь пальцами ног в длинный ворс ковра. Она следит за убегающими в никуда тонкими трещинами, испещряющими серый потолок, до мельчайших деталей запоминает каждый штрих на фреске, создающий очередную картину по библейским мотивам.
Ее темные, отливающие синим крылья трепещут, а на душе как-то пусто. Канун Рождества. Рождества, что они так любили с отцом, одеваясь в нелепые колючие свитера и сидя у камина за чашечкой дымящегося какао. Вики будто ничего не видит перед собой, вперившись мутным взглядом в бархатные портьеры, скрывающие большие окна, а мыслями уходя в далекие воспоминания, будто ускользающие от неё. Ускользающие безвозвратно. Сердце сжимается от тоски и липкого страха забыть все окончательно. Мими на секунду останавливается и ловит этот взгляд, проникая дальше, считывая все, когда кажется, что кончики пальцев горят, прижатые к обжигающей посуде, а на языке остается сладкий привкус тающего зефира.
Все демоны и ангелы собираются посетить свои дома, чтобы встретится с родными. И она не исключение. Но одно исключение все же сидит тут, перед ней, такое соблазнительное в этой утащенной из магазина огромной футболке, напоминающей об их первой вылазке в Нью-Йорк. Такое соблазнительное и вынужденное остаться в одиночестве, когда на сердце ураган волнений, а в их мире творится какая-то чертовщина.
Мими встряхивает головой и продолжает свой путь, нервно закидывая последнюю кофту в чемодан и усаживаясь на него в попытке застегнуть.
— Я слышала, Сатана продолжает вести разговоры с Небесами, — сипло и прерывисто произносит девушка, надавливая сильнее, пока молния то поддаётся, то упрямо расстёгивается, а в ответ ей прилетает лишь едва слышный вздох.
Маленькая фигурка сжимается, подгибая под себя ноги и заставляя Мими оставить своё занятие, почувствовав горький укол в душе. Она тихо ступает ближе, садится рядом, а Вики чувствует, как кровать под ней прогибается. Плеч касаются горячие ладони, сразу спускающиеся ниже, разжимающие руки, а их пальцы сплетаются, вызывая смешок у непризнанной. Об ухо разбивается короткий выдох, сопровождающийся поцелуем в шею, а за ним летит фраза:
— Эй, детка, ты чего? — которая быстро обрывается, будто собеседница собирается с мыслями. Ей тяжело говорить такое, но она произносит это, крепко зажмуриваясь и зарываясь носом в волосы Вики. — Я тут подумала, может, тебе стоит поехать со мной? Безусловно, только если ты захочешь... — тараторит Мими, едва не проглатывая слова и боясь ответной реакции.
И долго ждать ее не приходится, когда Вики выпрямляется и разворачивается, во все глаза глядя на девушку.
— Куда? — едва слышно срывается с ее губ лёгким хрипом, заставляющим ее прокашляться.
— В Ад, глупышка, — в самые губы шепчет ей Мими, осторожно касаясь подбородка. — Познакомишься с моими родителями.
Девушка улыбается, заламывает пальцы и смотрит на неё из-под опущенных ресниц, пока Вики пару секунд глядит прямо, не веря услышанному, а потом приходит в себя и яростно качает головой, смотря в глаза напротив и произнося короткое: «Согласна».
Мими оставляет лёгкий поцелуй на губах непризнанной и резко встаёт, выуживая из ближайшего шкафа пустой рюкзак и кидая его в руки опешившей девушке.
— Вот и славно. Тогда собирайся, — она хитро ухмыляется и вздергивает одну бровь вверх, сверкая на секунду краснеющей радужкой и прикрывая глаза, разворачиваясь к чемодану, пока Вики завороженно следит за ее движениями, необыкновенно быстро наполненная новыми силами, будто вся радость мира вмиг вернулась к ней, и встаёт с кровати, едва дыша и сдерживая ответную улыбку, пряча краснеющие щеки за пологом упавших волос.
***
Стоять на краю глубокой расщелины — по пути в Ад — было самой завораживающей и одновременно пугающей вещью в мире. Смотреть за тем, как с твёрдой чёрной земли, покрытой разломами, жгуче красная лава стекает вниз, опаляя кожу едким жаром, исходящим из самых недр, пока взмывающие вверх столпы огня приносят запах гари, забивающийся под кожу, остающийся в легких на долгое время, сбивая дыхание, — убийственно и невероятно.
И кажется, что единственное спасение — рука, за которую держится Вики. Рука, сжимающая ее в ответ и поглаживающая костяшки на пальцах. Подумать только: дочь Серафима, будущий демон стоит здесь, и кровь стынет в жилах от страха, леденящего страха перед неизвестностью, пока колени дрожат, а пепел оседает на светлой коже и путается в волосах. Пока Мими улыбается ей самой чарующей улыбкой и тянет к себе, шепча в самое ухо, щекоча сладким дыханием:
— Не нервничай. Мой папа... странный немного, но не злой, — она нежно смотрит в ответ, а после резко ступает назад и расправляет крылья, падая вместе с ничего не ожидающей Вики в красное марево, вырывая из ее рта громкий крик, заставляя ее испугаться и крепче прижаться ближе, а душу уйти в пятки.
Они летят вниз бесконечно долго, пока кончики самых нежных новых перьев тлеют в этом огненном океане, в горле саднит от крика, а грудь вздымается и опадает из-за тяжелого дыхания.
Дыхания, которое окончательно срывается, стоит им приземлиться в тёмный зал с каменными стенами и сходящимся к куполу грубыми сводами с высеченными шипами, где их встречают худые изможденные человечки. Кое-где в подсвечниках слабо подрагивает пламя, откидывая желтый свет на холодные стены, а в середине сверкает круг с неизвестными Вики символами, привлекающими ее ярким свечением. И стоит только ей поднять взгляд, как она видит их же над троном, охраняемым двумя гигантскими статуями, поражающими своим величием.
Все пространство зала разрезает льющийся сверху холодный свет, падающий на искусные барельефы на стенах. Ступни греет горячий камень, чуть обжигающий ее даже сквозь обувь. Кожа краснеет от резких температур и горит, стоит лишь к ней прикоснуться. Горит так же, как и под взглядом желтых глаз, быстро пробежавшихся по ней, будто сканирующих ее, видящих ее насквозь.
— Ах... — срывается с губ Вики, ведь перед ней, будто из ниоткуда, возникает демон, раскрывающий свои большие темные крылья и искривляющий губы в пугающем оскале, отчего по точеным скулам идут желваки. Его ноздри раздуваются от тяжелого дыхания, а брови хищно сведены к переносице — его устрашающий вид заставляет девушку отступить назад, крепче сжимая руку Мими.
Желтое, чуть потемневшее золото его украшений ярко сверкает под пляшущим светом свечей, пока легкая ткань одежды струится вниз, глубоким бордовым цветом оттеняя кожу мужчины, покрытую древними символами и трещинками, расходящимися по точеным мышцам и горящими так, будто по его венам течёт лава.
Он что-то произносит, но Вики не может разобраться и слова — до неё все доносится урывками, будто через толщу воды. Кровь набатом стучит в ушах, а девушка только следует за Мими, когда та опускается перед отцом на одно колено и склоняет голову.
Склоняет голову и так же быстро поднимается, указывая на неё и сразу же прерывая его на полуслове:
— Папа, Вики — непризнанная. Она не учила диалект diablo, — она кидает виноватый взгляд взгляд на Вики и, едва скрывая улыбку, снова обращается к отцу. — Не мог бы ты поменять облик? Это ее немного... смущает.
Мамон лишь кивает, вздергивая уголок губ вверх и ласково улыбаясь дочери. Внешность демона начинает меняться на глазах, хрустят кости и рвутся мышцы, заставляя непризнанную вздрогнуть и прикрыть глаза, когда по всему залу вдруг разносится бархатный баритон:
— Прошу прощения, не хотел вас напугать, — он подходит ближе, будто подкрадывается, и галантно целует ее руку, касаясь нежной кожи и холодя ее перстнями, когда она шепчет дрожащим голосом: «Все в порядке», — и следит за тем, как мужчина выпрямляется и раскрывает объятия для дочери, которая ураганом влетает в них и кружится с ним, заставляя сердце Вики заныть.
— Малышка Мими, как же я соскучился по тебе! — эхом отбивается у неё в голове, и она с грустной улыбкой смотрит за тем, как они дурачатся, делятся тем, что произошло за время их разлуки, смеются и заговорщицки шепчутся с друг другом. — Будем праздновать твоё возвращение? — раздаётся вдруг, когда Мими уже тащит ее к столу, на секунду останавливаясь и хватая за руку Гарсино, что-то прося у него, в умоляющем жесте складывая руки у груди, а Мамон начинает раздавать приказания, вертя в руке бокал глифта.
Вскоре он усаживается на трон напротив них и пристально рассматривает Вики, пробуждая в ней желание закутаться в лёгкий плащ, спрятаться в его дымке.
— Ты родилась на земле, верно, непризнанная? — спрашивает он, сцепляя пальцы в замок, растягивая слова и пьяно улыбаясь. Впервые клеймо «непризнанной» звучит так безобидно, вызывая у неё тихий выдох и улыбку. Девушка кивает и тянется к стоящему бокалу, с радостью слушая его истории.
Общаться с ним оказывается интересно, он рассказывает о своей жизни, временах на Ибице, расписывая все так красочно, будто перенося их туда на мгновение, о детстве Мими, о их проделках с Люцифером — чертовски уморительных, которые Вики слушала бы вечно, — вынуждая ту шипеть сквозь зубы: «Папа», — краснеть и нервно накручивать волосы на пальцы. Они смеются, а Мамон выпивает бокал за бокалом, пьянея, но внимательно слушает о жизни Вики и после очередного рассказа вскрикивает:
— Какая чудесная смертная!
— Уже бессмертная, — поправляет его Мими, хитро улыбаясь и подмигивая, вызывая его искренний смех.
— Твоя правда, малышка Мими, — мужчина вскакивает с трона, подходит к непризнанной и усердно пожимает руку, произнося: — Мое почтение. А теперь... — демон резко и оглушительно хлопает в ладони, хватает свой бокал и салютует им. — Отхлебнем же немного безумия.
Подданные Мамона в одно мгновение подают бокалы и тихо удаляются, склоняясь в едва заметном поклоне и оставляя дымящийся синий напиток. Клубы дыма стелются по столу, на котором Вики замечает ещё одну маленькую чашку и в удивлении тянется к ней, не веря своим глазам, когда в груди разливается тепло. Это чашка горячего какао, такого же до безумия горячего, как и ладонь, которая ложится ей на бедро, ласково поглаживая и трепетно сжимая. Девушка улыбается Мими, смотря за тем, как та проводит языком по губе и слизывает молочную пенку, держа в руках такую же чашку. Вики тонет в этой нежности и любви, когда их прерывает Мамон, привлекая их внимание к себе.
— Так значит, вы дружите? — сердце тут же испуганно заходится в груди, но Мими лишь спокойно приобнимает непризнанную за талию и качает головой, снова пригубив приторный напиток и коротко отвечая: «И не только».
— Запрет... — шепчет Вики ей на ухо, вызывая лишь лёгкий смешок, когда мужчина поднимает бокал за дружбу и хороший секс, заставляя ее покраснеть и шлепнуть Мими по бедру в отместку за эту шалость. — Чертовка...
Она ведёт руку вверх, касаясь Мими сквозь ткань штанов, поглаживая и чуть сжимая, заставляя ее закашляться и отставить кружку от себя. Вики лишь хитро глядит на неё и быстро убирает ладонь — ладонь, которую не успевает перехватить девушка, — слыша разочарованный выдох и отпивая какао, чувствуя лёгкий шоколадный привкус, уносящий ее в детство. Чувствуя и щекочущий нос терпкий запах малины, говорящий об одном: Мими сейчас на грани. От неё исходит угроза и возбуждение, и она выбирает поддаться второму, когда гул голоса отца становиться отчетливей:
— Если ты станешь демоном, тебе будут всегда тут рады, — а Вики, будто не замечая явного желания Мими, мелодично вторит ему, отвечая:
— А если не стану?
— Тогда ты все равно останешься другом нашей семьи, — она кротко улыбается ему за секунду до того, как он отвлекается на подошедшего Гарсино, что-то обсуждая с ним. Мими понимает, что это их шанс — ее шанс, — и снова тянет непризнанную за собой, прощаясь с отцом и целуя его в щеку.
Она ведёт Вики по едва освещенному коридору, утягивая ее глубже в лабиринты замка отца, пока от стен отбивается лёгкий стук их каблуков, проносится легкое шуршание гобеленов, движимых врывающимся сквозняком, посылающим мурашки по коже, но вскоре дверь за ними захлопывается с мягким стуком, полностью отрезая их от света.
Отрезая, но ненадолго, потому что вскоре вспыхивает огонь в камине, а Мими опускает ее руку, подходя к кровати и резким нервным движением сдергивая с неё ярко-красное покрывало и множество шелковых подушек, падающих к их ногам, пока Вики скидывает неудобную обувь, глухой удар которой разносится по комнате, и ступает на тёплый деревянный пол, проходит ближе к горящему пламени и усаживается рядом, протягивая свои руки и едва касаясь кончиками пальцев.
На ее плечи ложится колючий согревающий плед, мягкие руки разминают шею, а в ухо шепчут:
— Это, конечно, не свитер, но надеюсь, что тебе понравится, — они несколько секунд смотрят на бушующее пламя, будто сжигающее их — ее — переживания, а после непризнанную разворачивают к себе, и она сталкивается с серыми глазами Мими, в которых затаились забота и многовековая ласка.
Вики лишь приподнимает уголки губ и прикрывает глаза под лёгким прикосновением ладони к щеке, когда перед глазами вспыхивает красное марево. Марево не адской лавы, текущей по прожжённой земле. Марево, полное любви, напоминающее цвет ягод омелы, которые привязывают к дверям вместе с звенящими на входе колокольчиками, отзвук которых пронизывает каждое произнесенное слово Мими. Цвет малины и цвет их любви.
Она сама тянется к губам напротив, захватывая в свой сладкий плен, отдающий шоколадом и растекающимся по языку зефирными нотками. Сладкими-сладкими, как и непризнанная в руках Мими, которую девушка тянет ближе и опрокидывает на подушки, нависая сверху и с любовью смотря в голубые глаза.
Ее чёрные волосы распадаются по алому атласу, оттеняя его, а сама Вики запускает руки в мягкие коричневые перья, откидывая голову назад и чувствуя, как прикусывают подбородок, оставляя на нем следы темной помады. Мими проводит носом по шее, едва касается уха и ведёт линию по скуле, снова впиваясь в губы непризнанной, срывая с них поверхностный выдох, заглушаемый языком, проходящимся по зубам.
Они улыбаются сквозь дикий поцелуй, поглаживают плечи друг друга и тянутся ближе, желая продлить эти мгновения приятной неги, заставляющей поджимать пальцы на ногах. Говорят, время на небесах эфемерно, оно течет медленно, плавно покачивая на своих волнах всех обитателей. Но медленно — это не рядом с ней. С ней — Вики чувствует — и тысячи лет не хватит.
Мими ведёт рукой выше, касаясь ключиц, расстегивая плащ и откидывая его, скользя тонкой серой тканью, посыпанной синими блестками, по нежной коже, привлекая ценное и будоражащее кровь внимание к себе одной.
Зарывается пальцами в волосы Вики и поцелуями переходит на шею, покусывая и оставляя засосы, наливающиеся красным. Она едва сдерживает стон, когда тонкие пальчики проходятся по ее груди, развязывая тугой топ и касаясь кожи по его кромке. Он скоро летит в сторону, а Мими отрывается от своего занятия, от вкусно пахнущей шеи, когда ее нагло отталкивают, и непризнанная восхищенно осматривает ее, будто пытаясь запомнить все до мельчайших деталей, и подаётся вперёд, нежно обхватывая губами сосок, чуть кусая его, заставляя девушку над ней выругаться.
Маленькая рука скользит по ее бедру, расстёгивая штаны и пытаясь стянуть их, пока Вики обводит языком ареолу, другой рукой обхватывая свою грудь. Мими лишь хищно усмехается, стягивает кожаные брюки, готовая наблюдать благодарную ответную улыбку вечно, садится девушке на бёдра, снова откидывая ее назад, едва касаясь груди и осторожно снимая синеватый топ, расшитый серебряными нитками, и опускается к манящей шее, оставляя на ней лёгкие поцелуи, огибающие россыпь родинок, цепочкой переходящие к груди, под которой она оставляет засос и дует на влажную кожу. С розовых губ слетает громкий стон, разбивающийся о стены и до безумного возбуждающе дополняющий звук трещащих в камине поленьев.
Мими пальцами пробегается ниже, задирая легкую юбку, вышитую палетками, и касается влажных складок сквозь ткань тонких трусиков, в последний раз проводя языком по твёрдому соску и опускаясь им ниже, обводя пупок, накрывая поцелуем ее живот. Вики под ней прогибается и неразборчиво шипит ее имя, сжимая пальцами покрывало — теперь сжимая от переполняющего ее возбуждения, — когда девушка стягивает с неё последнюю ткань, оставляя ее полностью обнаженной.
Мими смотрит за ней, закатившей глаза, откинувшейся на подушки и метающейся на них, и не может налюбоваться, оторвать свой взгляд, загорающийся алым цветом, который так любит Вики. Она оставляет поцелуй над нежной коленкой, вдыхая пряный аромат кожи, так чертовски правильно сплетающийся с малиновым запахом ее энергии, и поднимается выше, закидывая ногу на плечо, сжимая ее в крепкой хватке, и в осторожном движении касается клитора языком, погружая один палец в нее, стараясь не задеть и не ранить острыми ногтями, не причинить боль. Непризнанная что-то сдавленно скулит, чуть сводя ноги, и зарывается пальцами в волосы Мими, пропуская их, шелком скользящих, сквозь пальцы, направляя девушку.
Вики тихо стонет и в нетерпении ерзает под ней, заставляя сильнее перехватить бедро, придержать, чуть царапая его острыми ногтями и оставляя белые следы пальцев на коже. Следы, которые скоро подернутся синей дымкой, станут очередной меткой-напоминанием об их головокружительной связи. А пока Мими обводит языком клитор и опускается ниже, легко прикусывая, добавляя второй палец и тихо двигаясь внутри, распаляя и без того возбужденную Вики, что гулко дышит, покручивая соски, сминая грудь, и смотрит широко раскрытыми глазами вверх, сжимаясь.
Сжимаясь до приятной боли, двигаясь ей навстречу — навстречу ей и ее движениям, — когда Мими кружит по влажной коже, оставляет на бедре засос, массируя клитор большим пальцем и другой рукой ведя по телу ниже, касаясь себя сквозь нежное кружево. Вики едва не задыхается, когда прикусывает палец во рту, стараясь сдержать стон, чувствуя, что она уже близко.
Настолько близко, что ей хватает ещё пары умелых движений, чтобы ещё сильнее свести ноги, сжимая их на плечах Мими, которая гулко дышит, последний раз целует, проводя языком, утыкаясь носом ей в живот, покрывая его невесомыми поцелуями и ожидая, когда непризнанная придёт в себя.
Вики сплетает свои пальцы с ее и осторожно поглаживает, срывая лёгкий выдох с губ Мими, продолжающей свои мучительно-сладкие движения. Она тянет ее выше, поворачиваясь на бок и целуя в шею, кусая в бьющуюся жилку и касаясь ее, вторя ей, дрожащей, утопающей в этой невероятной нежности и волнах подступающего оргазма, впервые за этот вечер срывающего с ее губ стон, прерываемый быстрым поцелуем — одним прикосновением их растянутых в улыбках губ — непризнанной, что кладёт ей голову на грудь и что-то успокаивающе шепчет.
— Расскажешь мне о... — тихо спрашивает Мими, стараясь восстановить сбитое дыхание, но ее заставляют замолчать пальцы, дотронувшиеся до ее губ.
— С утра, — вторит ей Вики, прикрывая слипающиеся глаза и улыбаясь от поцелуя, едва коснувшегося ее волос, и от скользящего по их разгоряченной коже колючего покрывала, что определённо нравится ей даже больше, чем свитер.