Тысяча триста пятьдесят пятый год вошёл в историю как самый неурожайный и голодный с момента отделения Карнассии от Анималийской империи. Летом температуры не поднимались выше средних значений, и историки, ведшие летописи, не раз сходились во мнении, что этот год стал самым холодным за всё время наблюдений. Несмотря на конец августа, на завершающие нотки пасмурного лета, неумолимо тянущие за собой слякотный сентябрь, во многих городах Империи по ночам уже шагали заморозки. Из-за сильных ветров, свирепствующих на континенте и на океане, многочисленные суда постоянно сбивались с курса и приходили в порты с большим запозданием. А некоторые и вовсе не доплывали, и их останки разбивали беспощадные волны, обрекая несчастных матросов, капитанов, пассажиров и ценные грузы на неминуемую гибель…

   Свист ветра, скрип дерева, плеск воды и постоянная качка не давали Акарнану Медведковски покоя уже не один день. Положив широкие лапы на массивный живот, пожилой медведь, уроженец острова Дроффар, лежал на своей кровати и бездумно смотрел в потолок. Откуда-то сверху доносились крики матросов — кто-то упрекал за неправильно закреплённые шкоты и оружие, кто-то огрызался в ответ. А совсем скоро раздался крик боли — особо зарвавшегося матроса в ответ «угощали» ударами плети.

   «Нет, надеяться на раннее прибытие было глупо!» — со злостью подумал Акарнан и повернул голову на бок.

   Рядом с кроватью стоял прибитый к полу небольшой столик с выдвижным ящиком. Именно на него обратился взор Акарнана, когда из ящика послышался звук перекатывающегося по его дну кувшина с вином. Медведь неуклюже повернулся на кровати, протянул лапу к столу и вытащил из задвижки кувшин. Горлышко было плотно закупорено, на боку было впечатано клеймо — символ Дроффарской торговой компании. Пробка была покрыта пылью, и год разлива — тысяча триста сорок седьмой — различался с трудом. Чуть прищуренным взором Акарнан осмотрел кувшин, словно искал на нём повреждения, затем осторожно вытащил пробку и сделал небольшой глоток. Вообще Акарнан был сторонником этикета, даже наедине с собой, ведь вино полагалось налить в золотой кубок, а не пить прямиком из горлышка, как пьяный матрос в Каррэнтиане или на Дроффаре. Можно было позвать своего слугу Капрема. Но сейчас Акарнан чувствовал себя разбитым, ему не хотелось утруждать себя лишними хлопотами, даже требовать к себе слугу.

   Сделав глоток, он облизнулся, причмокивая языком — виноделы с острова Дроффар не первый век славились своим искусством. Каждый месяц с острова, который в Анималийской империи и на остальных континентах прозвали Винным домом, уходили суда, гружённые вином, и уплывали во все уголки мира, начиная от соседних островов и заканчивая крайне отдалёнными Орестией и Эрнатисом. Всеми винными промыслами на Дроффаре и владел Акарнан, многие века династия Медведковски, основавшая Дроффарскую торговую компанию, играючи разбивала неумелых, по их мнению, конкурентов, в жёстких кулаках держа свои традиции, технологии и торговлю.

   Это была лишь половина большой власти, которая принадлежала Акарнану. Во времена тирана Мараода, захватившего власть над Западом Арвиэра, прадед Акарнана, Рагвир, поднял восстание против гнёта. Восстание вылилось в продолжительную войну, которая закончилась поражением Мараода и его гибелью на берегу острова Дроффар. Рагвир, искусный воин, и Мараод, не уступавший ему в силе, бились добрый час, пока боевой топор Рагвира не снёс Мараоду половину головы. После войны престол Арвиэра занял Мараодов племянник Барральд, поскольку Мараод не имел сыновей, а брата своего он убил. Союз Четырёх островов, главенство в которых принадлежало Дроффару, был вскоре признан Барральдом независимым архипелагом, свою присягу верности принесли жители островов Ардарос, Вангатор и Белая Скала. Рагвир в свою очередь принёс клятву прийти со своим могущественным флотом на помощь Барральду, если разгорится очередная война. Ещё до этой войны династия Медведковски была на пике своего могущества и влиятельности, их флот выигрывал крупные морские сражения на юге и даже на западе Арвиэра. С течением времени к Союзу Четырёх островов присоединились и Северные острова, Скалистые Уделы, и группа из десяти островов вскоре превратилась в могучую морскую империю, именуемую Островной Твердыней. И уже двадцать лет власть над ней находилась в крепких лапах Акарнана, но сейчас правитель плыл за океан.

   — Хоть что-то хорошее в дороге, — вслух произнёс Акарнан и отпил ещё. Вино пронеслось согревающей струёй по пищеводу и упало в желудок.

   Медведь достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо белый платок, протёр им пасть и посмотрел в узкое окно. В каюте Акарнана царил полумрак, значит, дело клонилось к вечеру. Уставший от длительного пути и ничуть не выспавшийся, Акарнан, с трудом подавляя зевоту, встал с кровати и аккуратно накинул на неё расшитое цветами пурпурное покрывало. В этот момент корабль качнуло ещё раз, и медведь ухватился за расшитый золотом балдахин, чтобы не упасть, и чуть не оборвал его. Из внушительного шкафа донёсся звук удара. Акарнан повернулся к шкафу и уже сделал к нему несколько шагов — проверить, что там упало, — но передумал. Он мимоходом заглянул в окно и вновь увидел привычную за две недели путешествия картину — неспокойное море и дождь. Акарнан позвал Капрема и велел затушить свечи в каюте, затем оделся, взял трость и, опираясь на неё, поднялся наверх.

   Сразу в бурую морду медведя ударил резкий порыв ветра, несколько капель дождя попали в глаза. С верхней палубы фрегата «Сокровища Дроффара» обзор на панораму Анималийского океана был гораздо шире, но сама картина была неизменной третьи сутки — бескрайние просторы бездонного моря, тяжёлые свинцовые облака, ветер и дождь. Акарнан застегнул великолепный бордовый плащ на одну пуговицу у шеи и медленно пошёл по палубе к капитану. Ступал он неровно из-за качки корабля на волнах. Порывы ветра трепали полы плаща. Матросы — львы и тигры, — занятые своим делом и давно уже промокшие от дождя и волн, поспешно склоняли головы перед своим Императором, а некоторые молчаливыми и недобрыми взглядами провожали массивного зверя.

   — Сколько нам ещё плыть? — недовольным голосом спросил Акарнан, без стука войдя в капитанскую каюту. Сэйрах Мбого, тучный буйвол неопределённого возраста, бывший пират, заложил ногу на ногу и ответил:

   — Если бы не непогода, Ваше Величество, мы бы были в Зверополисе на пять дней раньше. Ветер с севера, сбивает с курса, так что плыть придётся ещё неделю. Это точно.

   — Я за что тебе заплатил столько денег, Сэйрах? — упёр лапы в бока Акарнан. — Я буквально набил твои карманы золотом и серебром до отказа.

   — Да, заплатил. Но разве тебе невдомёк, что у погоды свои планы? — фыркнул Сэйрах, перейдя на фамильярное, привычное для пиратов «ты», потом достал из кармана кисет с эрнатийским табаком и, набив бумажную трубочку, закурил.

   — Я тебе заплатил, — заявил Акарнан, сделав ударение на последнем слове. — После этого плавания ты можешь только на один мой задаток жить, ни в чём себе не отказывая. Твоя команда, включая тебя, каждый вечер напивается моим вином. Я вас всех со своих лап кормлю. А ты сидишь и ничего не делаешь. Ты знаешь, кто меня ждёт, и знаешь, что меня вызвал сам Император Анималии!

   — Пират служит двум Императорам! — проворчал Сэйрах и пожал плечами. — По-моему, у тебя денег и власти предостаточно. В твоих лапах и так почти все винные производства Арвиэра, и ты решил на другой край мира податься?

   — Я так и знал, что платить надо было после прибытия в Зверополис, — буркнул Акарнан. Ещё до отбытия в Анималию он заплатил огромную сумму Сэйраху. И не только.

   — Я купил этот корабль вместе с командой, Сэйрах, не забудь, — прищурился Акарнан. — Когда ты говорил, что твой корабль самый быстроходный в Межостровных Жилах, я решил, что ты преувеличиваешь. Как оказалось, очень сильно.

   — Объясни это шторму, денежный мешок! — пренебрежительно бросил неуважительный, как и большинство пиратов, Сэйрах. — Моя команда тоже имеет ценность. Не все же обречены нежиться в деньгах, как ты. — И встал. — Я всегда прибываю раньше срока, Акарнан. Так что не надейся на то, что сможешь вычесть что-то из задатка за опоздание.

   — И не собираюсь, — буркнул Акарнан уже с порога, но, закрывая дверь, вспомнил кое-что. — Скажи своим молодым матросам-пиратам, чтобы не ошивались около моей каюты и не пытались открыть дверь. Я сплю слишком чутко для этого.

   — За ваши деньги — любые пожелания! — хмыкнул Сэйрах, когда Акарнан закрыл дверь.

   «Зачем я согласился плыть с пиратами?» — возмущённо подумал Акарнан, услышавший ворчание буйвола.

   Ветер за время разговора Акарнана с Сэйрахом усилился. Он дул с севера, мощным потоком развевая ярко-золотистые паруса. Шум моря заглушал голоса матросов, брызги холодной морской воды смешивались с дождевой и водопадом обрушивались на крепкую деревянную палубу. Порывы ветра нещадно трепали красивую и дорогую одежду Акарнана, бросали капли воды в глаза. Акарнан, пройдя половину пути до своей каюты по идеально подогнанным друг к дружке доскам, поморщился от вспыхнувшей в правом колене боли — сказывался недавний вывих. Потому Акарнан и брал с собой трость. С виду — для антуража, придающего его массивной фигуре ещё большей солидности, что так и сквозила в его походке.

   — А ну прочь от двери! — рявкнул медведь, завидев очередных любопытных созерцателей и замахнувшись на них тростью. Львы, презрительно фыркнув, скрылись.

   Акарнан отпер дверь и вставил ключ в замочную скважину с внутренней стороны. Заболевшее колено требовало врачебного вмешательства, и Акарнан пошёл к шкафу. Едва он распахнул дверцу, на пол выпал арбалет. Чуть слышно выругавшись, медведь нагнулся за ним и убрал обратно. Порывшись в небольшом сундуке, Акарнан достал маленькую склянку c нужным снадобьем и ложечку для намазывания. Под крышкой, которую медведь с видимым трудом открутил, оказалась тёмно-зелёная мазь. По каюте разнёсся терпкий и не очень приятный запах. Акарнан обернулся к двери, услышав шёпот — его крик не возымел никакого действия для обладателей любопытных глаз. Ключ, оставленный в замке, был серьёзным препятствием для подглядывания, чем Акарнан и воспользовался, неслышно подойдя к двери. Один могучий удар по створке из цельного массива — и львы, схватившись за лбы, повалились на пол. Затем, испуганные, вскочили и в мгновение ока исчезли.

   Акарнан только усмехнулся. Детская забава, но действенная. Грозясь про себя в следующий раз выколоть «шпионам» глаза, Акарнан собрался запереть дверь, но передумал и трижды постучал в стену. Через мгновение в каюту вошёл молодой лев, личный слуга и помощник.

   — Что угодно, Ваше Величество? — спросил Капрем.

   — Скажи, пусть готовят ужин, — коротко распорядился Акарнан. — Я голодный.

   Цепкий взгляд молодого слуги скользнул по каюте и остановился на открытой банке с мазью.

   — Вам помочь обработать колено?

   — Нет, не нужно. Этим займусь сам. Распорядись об ужине, Капрем. После ужина зайди ко мне.

   Лев коротко кивнул и помчался выполнять приказ. Сев на кровать, Акарнан осторожно снял с себя брюки и поморщился — колено сгибалось, причиняя боль хозяину. Акарнан осторожно устроил ногу на кровати и, зачерпнув ложкой немного мази, нанёс её на колено и начал осторожно втирать в густой мех так, чтобы она достигла шкуры. Некоторое время у медведя ушло на процедуру, затем он аккуратно обмотал ногу бинтом и лёг.

   Через полчаса, когда боль отступила, Акарнан спросил об ужине.

   — Его ещё готовят, господин, — ответил Капрем. Акарнан раздражённо вздохнул. Уже пятый день подряд еду готовят для него слишком долго.

   — По-моему, там не столько готовят, сколько вас обсуждают, — добавил бесхитростный Капрем. — Не настолько, как я слышал, легко содержать огромного медведя. Арниф, помощник кока, вообще позволил себе резкость после того, как сказал: «Когда еда закончится, следующими в его брюхе окажемся мы».

   — Слабые всегда горазды говорить гадости за спиной более сильных — это правда жизни, Капрем, — покачал головой Акарнан. — Но рано или поздно длинные языки становятся проблемами для всех.

   — Вы должны наказать его. — Капрем произнёс это ровным тоном как само собой разумеющееся. Ведь и самому слуге было обидно за своего повелителя, а Акарнан всегда относился к нему хорошо. Акарнан только кивнул и велел Капрему идти. Лев ушёл в свою маленькую каюту, унося на морде торжествующее выражение. Его хозяин всегда держал своё слово, а сам Арниф с первого дня позволял себе наглость отпускать грубые шутки в адрес богатого пассажира, и каждый раз в присутствии Капрема.

   Когда слуга вышел, медведь достал из-под подушки письмо, доставленное несколько недель назад в виде тугого свитка, и сел за широкий стол. Акарнан столько раз перечитывал послание, написанное крупным разборчивым почерком, что оно сделалось совершенно прямым, а в памяти запечатлелось слово в слово.

   «Его Императорское Величество Хильнард Четвёртый, великий Император Анималии и покровитель её великой столицы Зверополиса — ныне здравствующему лорду-императору Акарнану Медведковски с острова Дроффар, правителю Островной Твердыни», — так начиналось письмо, адресованное лично Акарнану. Сдвинув брови, он медленно пробегался глазами по строчкам, словно пытался вникнуть в каждое слово. Дочитав письмо до конца, Акарнан, как и каждый раз при прочтении, нахмурился и покосился на большой шкаф.

   Это было не одно письмо, полученное Акарнаном. Вместе с ним пришло ещё одно, написанное более мелким почерком, нежели письмо Хильнарда. Именно оно заставило Акарнана бросить почти всё и отплыть на другой край мира.

   В каюту постучался Капрем. Любознательный лев сразу увидел Акарнана, изучающего свиток пергамента.

   «Я обязан спасти его!» Это единственная мысль, которая билась в голове Акарнана с момента получения послания.

   — Как вы думаете, это может быть ловушкой, господин? — понизив голос, как будто могли услышать стены корабля, спросил Капрем.

   — Не исключено, Капрем, — выдохнул Акарнан. — Прибудем и узнаем.

   — А та Императрица, что отправила письмо… как думаете, она поможет?

   Акарнан оставил вопрос без ответа.

***

   Корабль достиг своего пункта назначения через неделю ранним вечером, когда непогода уже стихла. Циклон уходил на юг, и впервые за многие дни Акарнан увидел солнце. Оно уже клонилось к закату, ещё немного — и ослепительный большой диск коснётся вершин гор. Массивный хребет врезал свои острые пики в небеса. Багровые блики играли на окраинах облаков. Акарнан, надевший на этот раз тёмно-зелёный плащ, стоял рядом с Сэйрахом, опираясь на трость, левую лапу он сунул в карман плаща. Буйвол сосредоточенным взором вглядывался в серую даль. «Сокровища Дроффара» медленно и величественно плыл по Зверополитскому заливу, несколько миль отделяли корабль от порта. Акарнан с быстро бьющимся сердцем смотрел на раскинувшийся на берегу залива огромный город. Зверополис. Город, в котором волей судьбы и суждено было Акарнану появиться на свет. Именно в Зверополисе Акарнан, будучи молодым принцем, встретил медведицу своей мечты и увёз её к себе на Дроффар. Там Милара родила ему двух сыновей и дочь, все трое родились со строгой разницей в десять лет. Старший сын, Джером, остался править от имени отца, младший ещё заканчивал учёбу в основанной тридцать лет назад Арвиэрской гимназии, а дочери не исполнилось и семи лет.

   — Как только улажу все дела, вернусь домой, — говорил Акарнан, обнимая жену и дочку.

   — Зачем тебе оставаться в Анималии, отец? — спросил встревоженно Джером.

   — Не тревожься, это ненадолго, — сказал Акарнан. «Надеюсь», — мелькнуло в голове насторожённое. — Меня призывает к себе Император Хильнард. Как только улажу важное дело, сразу дам вам знать. Джером, ты уже давно готов к тому, чтобы унаследовать власть. На тебе не только наши винные промыслы и наша семья, но и вся Островная Твердыня. Береги маму, Элмера и Кинану. Я знаю, ты справишься.

   Жестом отцовской любви и доверия Акарнан положил обе лапы на плечи Джерома и поцеловал его в лоб.

   — Папа, возьми меня с собой, — тоненьким голосом пропищала маленькая медведица, подходя к отцу. Акарнан наклонился, чтобы обнять дочку.

   — Не сейчас, малышка, — покачал он головой. Кинана, плача, уткнулась мордочкой в большой и тёплый живот отца.

   — Я не хочу, чтобы ты уезжал! — всхлипнула девочка. Акарнан опустился на корточки и бережно взял мордочку дочери в свои могучие лапы.

   — Посмотри на меня, солнышко, — тихим и ласковым тоном, каким отцы всегда обращаются к своим маленьким детишкам, произнёс Акарнан. — Я тебе много раз рассказывал о том, как великолепен Зверополис, какие огромные и красивые леса и горы в Анималии, какая там природа. Ты веришь своему папе?

   Кинана кивнула. В лучах заходящего солнца на её бурой мордочке блестели слёзы. Акарнан достал из кармана платок и бережно протёр им глаза девочки.

   — Не плачь, Кинана, — тихо сказал он и поцеловал дочку в кончик носа. — Я обязательно возьму вас с собой, и ты увидишь всю эту красоту.

   — Зачем тебе плыть на другой край мира из-за какого-то письма? — спросил Элмер. — Можно подумать, там дело огромной важности.

   — Элмер, ты небрежен и груб сейчас, — строго одёрнул юношу отец. — Ты говоришь об Императоре!

   Второй сын, менее почтительный, чем Джером, только с недовольным видом повёл головой. Милара медленно подошла к мужу. Внешне она выглядела спокойной, но в глубине её ослепительно-красивых зелёных глаз плескалась тоска. Кто знает, когда она в следующий раз увидит своего родного и милого Акарнана… Медведь медленно положил лапы на плечи жены и прижался лбом к её лбу.

   — Не исчезай с горизонта, — прошептала Милара.

   — Не своди с него взгляда, — так же тихо ответил Акарнан, целуя жену в лоб. — Паруса моего корабля видны в любую погоду. Обещаю, ты их увидишь, милая.

   Самое дорогое сокровище в жизни Акарнана — его семья — осталось теперь в нескольких тысячах миль, а сейчас перед медведем простирались цветущий Зверополис и неизведанное будущее. Акарнан уносил с собой в памяти печальные и любящие взгляды своих детей и жены, но сейчас мысли были о другом. «Цветущий Зверополис… — подумал Акарнан и даже пожалел об этих словах. — Цветущий кровавыми цветами…»

   — Ты посмотри, — протянул восторженный и вместе с тем потрясённый Сэйрах, указывая копытом влево. — Я видел многое, но чтобы такое!..

   Акарнан понимал, о чём думает капитан. Оба не раз бывали в Каррэнтиане, который располагался на побережье широкой бухты. Проплыть вглубь неё можно было через неширокий, в несколько десятков ярдов пролив, над которым возвышалось огромное гранитное сооружение — два носорога, названные Покровителями океанов, держат плиту, подняв её высоко над головами. Обе статуи стояли на постаментах, высеченных прямо из камня, и путь кораблей в порт пролегал между стражами. Знаменитая Каррэнтианская башня, построенная ещё сотни лет назад, гордо возвышалась над всем городом. Говорили, что оттуда можно увидеть даже остров Ардарос. И сейчас, глядя на могучее сооружение, коим являлся Зверополитский маяк*, Акарнан думал по-детски, что с его вершины можно увидеть всё что угодно.

   — Любят же зверополиты стремиться к небесам, — усмехнулся краем пасти Сэйрах.

   — Это искусство, Сэйрах, — невозмутимо сказал Акарнан. Он даже как будто слышал, как в голове Сэйраха, далёкого от культуры, роились вопросы.

   — Сколько же лет понадобилось, чтобы построить такую громадину? И есть ли в мире ещё подобное? — Как и ожидал Акарнан, Сэйрах не преминул озвучить эти вопросы.

   — Маяк вместе с Императорским замком построены Хильнардом Вторым в начале одиннадцатого века. Этот правитель вошёл в историю Анималии как Хильнард Великий Зодчий. У него были ещё планы на значительные сооружения…

   — Хочу увидеть это ближе, — прищурился Сэйрах, глядя на растущий буквально на глазах шпиль Зверополитского маяка.

   Из-за ощутимого прибоя корабль не смог подойти вплотную к причалу и встал в полутора сотнях ярдов от него. Акарнану пришлось преодолевать оставшееся расстояние на небольшой ладье с крытым верхом. Остальные матросы, как им приказал Сэйрах, аккуратно сгружали большой багаж Акарнана на три другие ладьи. Также капитан приказал подвести груз прямо к причалу. Спустя некоторое время качки на волнах Акарнан наконец-то ступил на широкий настил. После долгих дней нелёгкого пути он рад был ощутить под ногами не клонящуюся туда-сюда палубу, а твёрдую землю. Через несколько мгновений над Зверополисом раскатилось эхо четырёх мощных ударов в гигантский гонг, построенный на вершине Зверополитского маяка. Четырьмя ударами оповещали о прибытии важных гостей.

   Встречать важного гостя прибыл в порт сам императорский Десница, бегемот Карлунд Биг, уже бывший в годах. С Акарнаном его разделяли шесть лет, Карлунд был старше. Окружённый свитой, одетый в дорогие одежды, он стоял на огромном причале и с деланно вежливой улыбкой смотрел на медленно идущего к нему Акарнана. Сойдя с корабля, Акарнан заметил внимательный взгляд Десницы и напрягся, чувствуя, как в душе медленно поднимается ненависть. Лапы сами собой сжались в кулаки. Не заметив выражения тёмной морды медведя и его напряжённости, Карлунд махнул кому-то позади Акарнана. Незамедлительно раздался грохот и перемешивающийся с ним звук шаркающих шагов. Медведь обернулся и застыл на месте, поражённый.

   В ожидании груза к краю причала подъехала длинная крытая карета, предназначенная для перевозки грузов. Прислонившись к её стенке, на короткой и широкой лавке сидел буйвол, держа в копыте кнут. Тяжёлую деревянную карету подтянули на прочных канатах четыре медведя, мех на спинах которых был неаккуратно срезан, а сквозь проплешины виднелись следы от ударов плетью. Короткие волоски слиплись от запёкшейся на них крови. На бурых мордах застыло измождённое выражение, медведи мрачно смотрели в землю. Такого несчастного и обречённого взгляда Акарнан никогда не видел. В ужасе он долго не мог отвести взгляда от несчастных сородичей-хищников, собратьев, которых травоядные использовали как тягловую силу. И было непонятным и странным, почему бедные звери не используют свою могучую силу, чтобы избавиться от этих чудовищных истязаний. Буйвол, поймав затуманенный ужасом и болью взгляд Акарнана, только повёл головой, словно говоря: «Вот так!» За этот промежуток времени Карлунд Биг успел вместе со своей свитой приблизиться к Акарнану.

   — От имени Его Императорского Величества Хильнарда Четвёртого, владыки Анималии и покровителя её великой столицы Зверополиса, я, Карлунд Биг, императорский Десница, приветствую тебя, Акарнан Медведковски, и поздравляю с прибытием! — разнёсся над причалом его красивый низкий голос.

   Вся кровь бросилась Акарнану в голову. Если бы не обязательный этикет и особенно присутствие высокой особы, он сейчас бы высказал все свои впечатления от ужасной картины прямо в массивную выдающуюся вперёд морду бегемота. Акарнан видел, как Карлунд смотрел ему за спину — с деланным равнодушием, но вместе с этим видел, что ему трудно скрыть во взгляде самодовольство. Но сдержался и ровным — насколько это было возможно — голосом ответил на приветствие.

   — Вы долго плыли сюда, — продолжал лить сладкое масло лестных слов Карлунд. — Тебя и твоих спутников ждёт отдых после такого тяжёлого пути.

   Акарнан сделал несколько шагов к Карлунду. Из всего, что он узнал из писем, он решил, что самый правильный способ — вести себя так, как будто ему ни о чём не известно.

   — Почему Его Величество не вышел меня встречать лично? — спросил он, нахмурившись. — Я полагал, что здесь будет он, а не ты.

   — Император всегда бывает окружён делами большой важности, — развёл копытами в сторону Карлунд и пожал плечами, отчего по его длинным золотистым одеждам прошла волна. — Он всего лишь делегировал мне свои полномочия как Деснице. Возможно, ты не в курсе некоторых событий, Акарнан, ведь поэтому Его Величество буквально завален заботами.

   Глубоко вздохнув, так что мощному туловищу под одеждой стало на несколько мгновений тесно, Акарнан приблизился к Карлунду вплотную.

   — А в результате не этих ли событий ты стал Десницей? — тихо и зловеще спросил медведь у него. Акарнану было наплевать, слышит ли свита Карлунда, в этот момент он не мог справиться со своей ненавистью к Деснице. — Сколько тебе понадобилось уничтожить и извести в темницах хищников после восстания?

   — Ты разговариваешь с Десницей! — подал голос один из носорогов, стоящих слева от Карлунда. Стражник теснее сжал в огромных копытах внушительных размеров пику.

   — Ты прав. Я разговариваю с Десницей. Не с тобой! Так что придержи свой язык и не лезь в разговоры высоких персон! — резко отбрил его Акарнан. Не ожидавший столь резких и уверенных слов, носорог сделал шаг вперёд, но тут же был остановлен взмахом копыта Карлунда.

   — Не здесь, Акарнан, — понизив голос, пробасил бегемот. Потом повернулся к носорогу: — Замолчи, Валгил! — И снова к Акарнану. — Не надо устраивать ссоры и проявлять невоспитанность в присутствии, как ты сказал, высоких персон. Правда, здесь твой статус не такой значимый.

   Судя по тону, под «высокими персонами» Карлунд подразумевал себя.

   — Его Величество сожалеет, что не прибыл на встречу, — уже громче продолжил Десница. — Но он в курсе твоего прибытия, поэтому твои покои уже готовы. И я возьму на себя смелость препроводить тебя во дворец.

   «Окажи милость!» — чуть не скривился Акарнан, но лишь сдержанно кивнул.

   — Эй, вы! — грубо окрикнул Карлунд медведей. Он отделился от свиты и направился к повозке. Носорог, который спорил с Акарнаном, смерил медведя злым взглядом, фыркнул себе под нос и пошёл вслед за господином. Наверняка ожидал того, что Акарнан посмеет напасть на того.

   — Имущество нашего гостя, — Акарнану в словах Карлунда послышалась явственная издёвка, — очень дорогое, не чета вашим жизням. Так что если хоть что-то разобьётся по пути к дворцу — я каждого из вас угощу десятком ударов плетью!

   — Если так у вас доставляют гостей к дому, то я дойду и сам, — буркнул Акарнан.

   Медведи крепче уцепились лапами в канаты, они натянулись и медленно поволокли за собой тяжёлую карету, на которую грузчики-львы при помощи Капрема сложили все вещи Акарнана. Сам Акарнан, почувствовал острый укол сострадания, пошёл следом за Карлундом, когда тот поманил его за собой. Стражник-носорог вновь бросил на Акарнана презрительный взгляд. Акарнан отвернулся и посмотрел на «Сокровища Дроффара». Корабль стоял с опущенными парусами и покидать гавань не собирался — близилась ночь, а ещё Акарнан обещал дать знать Сэйраху о ходе событий.

   Шум моря и голосов зверей остался далеко позади, а Карлунд, его свита и Акарнан с Капремом шли по широким улицам города. Слуга, преисполненный детского восторга, осматривался по сторонам — он тоже немало слышал о Зверополисе, о том, какой он огромный и красивый. Недавно увиденная на причале картина с истязаниями медведей быстро стёрлась из его памяти, вытесненная чудесными панорамами столицы Анималии. Но Акарнану не так-то просто было забыть погасшие взгляды жестоко мучимых сородичей. Из многочисленных домов выглядывали любопытные жители, услышавшие удары гонга, всем хотелось увидеть, что за гость на этот раз решил посетить Зверополис. Маленькие звери даже выбегали на улицы. Акарнан обратил внимание на то, что среди них не было хищников. Казалось бы, всё население Зверополиса сейчас составляют травоядные.

   — Вы видели верфь, господин? — тихо спросил у Акарнана Капрем, когда вдали завиднелась огромная Императорская площадь.

   — Верфи и у нас есть, — пробурчал Акарнан.

   — Здесь не те корабли, что строим мы, — быстро заговорил Капрем. Слугу распирало восхищение — ещё будучи мальчиком, он несколько лет назад увидел удивительный корабль. Такой же парусный фрегат, но по обоим бортам были закреплены два огромных колеса, именуемые гребными. Об этом корабле и рассказывал Капрем, надеясь заинтересовать своего господина и отвлечь его от мрачных мыслей. Но через несколько мгновений и он спросил:

   — Вас тоже это потрясло, да? Мне самому чуть дурно не стало. Видимо, с хищниками здесь что-то случилось…

   — Капрем, ты же слышал о восстании, — как можно тише пробормотал Акарнан, притянув слугу к себе за локоть.

   —Хорошо, что мы живём далеко! — тихо выдохнул лев. И вновь оживился через недолгое молчание:

   — Представьте — если такие корабли будут у нас, то время дальних плаваний сократится намного!

   Путь тянулся довольно долго, а когда завершился — Акарнан оказался на краю Императорской площади. Вдаль и вширь она простиралась на несколько сотен ярдов, к ней вплотную подступали дома знатных жителей города. Огромное пространство перед дворцом Императора было чисто выметено. Сообразительный Акарнан вновь понял, что здесь не обошлось без участия угнетаемых хищников. А Императорский дворец нисколько не изменился после первого приезда Акарнана в Зверополис. В небо гордо поднимал свои многочисленные башни гигантский замок. Он был настолько высок, что Капрему даже пришлось задрать голову, чтобы увидеть золотой шпиль самой высокой башенки. А когда гости приблизились к мосту, ведущему к замку, стало казаться, что сооружение и вовсе безразмерное. Простоватый и впечатлительный Капрем восхищался великолепной архитектурой, словно прилипнув взглядом к обители Императора. Замок от площади отделялся широким и глубоким рвом, через который был построен большой мост. По обоим его краям стояла стража — члены Императорской гвардии. Четыре носорога в ослепительно белых плащах сжимали в копытах массивные алебарды и смотрели прямо перед собой. Уже на мосту Капрем не удержался, чтобы не заглянуть на дно рва.

   Вход во дворец начинался с широкой и длинной отлогой лестницы, ступени которой едва возвышались одна над другой. Следующая лестница была ненамного уже, она полукругом словно растеклась рядом с дворцом и вела к пяти могучим колоннам, каждая из которых была высотой с два старых дуба. Тень скрывала высокие дубовые двери, над которыми выдавалась вперёд широкая терраса, тянувшаяся вдоль всего фасада. Наверх можно было подняться по одной из высоких многоступенчатых лестниц, построенных по бокам. Главные двери, ведущие в замок, распахнулись в те мгновения, что Акарнан шёл по мосту. Император Хильнард Четвёртый, окружённый охраной, вышел встречать гостя только сейчас. Огромный носорог приветливо развёл копыта в сторону, из-за чего его толстые и длинные роскошные одежды шуршали ещё не одно мгновение. В отличие от своего сородича, стража Десницы, а также самого Карлунда, он был рад видеть Акарнана. Оставив позади стражу, он, совершенно не опасаясь, что перед ним хищник, подошёл к Акарнану, крепко обнял его за плечи и прижал к необъятному туловищу. Если кто-то из стражи и Гвардии был поражён, то он не показал этого, но Акарнан, когда Хильнард отстранился от него, обернулся и увидел, как Карлунд просто перекосился от плохо сдерживаемой неприязни и непроизвольно сжал копыта в кулаки.

   — Мы справимся! — едва слышно прошептал Хильнард Акарнану на ухо.

   Акарнан знал, зачем прибыл в Анималию, поэтому последовавшие события предвидел. Стража по знаку Хильнарда расступилась, и он повёл Акарнана внутрь замка. Карлунд со своей свитой следовал за ним. Акарнан не оборачивался к врагу, но затылком чувствовал его взгляд, шкурой и мехом ощущал его злобу и знал, что тот зло ухмыляется и исподлобья смотрит по сторонам на стражу. Огромные двери замка с гулом захлопнулись. Акарнан посмотрел вверх, где терялся расписанный узорами и орнаментами потолок. Лязг оружия заставил его повернуть голову. Хильнард поспешно сжал лапу Акарнана за его спиной, когда они оба увидели нацеленные на них копья. Карлунд, обнажив свой меч, приблизился к Акарнану. Холодное остриё уткнулось ему в шею.

   — В темницу обоих!