«Там, где глину едят и песок, пьют воду из кишащей гадами и прочей мерзостью грязной реки, где нет места живому, а череп мёртвого кишит червями, где смрад и тьма воцарились на веки вечные, там, в Стране без Возврата, в грозной Иркалле, безраздельно властвует Бог Смерти, Владыка Мёртвых — великий и ужасный Эрешкигаль»
— И вовсе я не ужасный! — покровитель всех болезней и гадов с яростью откинул Книгу Судеб, и глиняная табличка с грохотом приземлилась на каменный помост возле трона. Эрешкигаль достал из платья золотое зеркальце, украшенное камнями из ляпис-лазури, и стал любоваться своим отражением на тёмном обсидиане. — Вовсе я не ужасный, скажи, Намтар! — обратился он к стоящему рядом демону-амбалу, продолжая разглядывать себя. Огненно-рыжие, гладкие словно шёлк волосы — ни у кого, ни живого ни мёртвого, больше таких нет! — зелёные глаза, краше всяких изумрудов, острый носик-курносик, белоснежная кожа с россыпью ярких веснушек — ну мог ли быть на свете кто-то прекрасней? — Чего ты молчишь, Намтар?! Отвечай же!
— Конечно, господин. Вы прекрасны, — молвил демон смерти и верный слуга, тайно влюблённый в своего господина. — Никому не сравниться с вашей красотой ни на земле, ни под ней, ни над ней. Даже самой Иштар, Богине Красоты и Любви, никогда не сравниться с вами.
Эрешкигаль улыбнулся своему отражению, довольный ответом Намтара, но едва прозвучало имя сестры, и улыбка сползла с прекрасного лица. Он убрал зеркальце и злобно взглянул на Намтара.
— Да? Тогда почему всё внимание достаётся ей? Почему все вьются вокруг неё, сочиняют в честь неё песни, липнут как мухи на ослиный помёт, а на меня всем плевать? Почему все хвалят только её? Иштар то, Иштар сё! Всё достаётся этой потаскухе! — Эрешкигаль вскочил с трона. — И внимание, и женихи, и ухаживания, и покровительствует она любви, а не смерти! За что Ану так проклял меня?! Да я сам их всех прокляну! Они у меня ещё попляшут! Дождутся, что на земле мёртвых станет больше, чем живых! — он погрозил маленьким кулачком своду своих подземельных чертогов и плюхнулся обратно на трон. — Поди вон! — крикнул он Намтару.
Демон послушно склонил голову и направился к дверям, придерживая огромный серповидный меч на поясе. Когда двери за ним с тяжёлым стуком захлопнулись, Эрешкигаль закрыл личико руками и горько заплакал. Никому он не нужен. Никто его не любит, никто не приголубит. Никто не попросит его руки и сердца. Никому не хочется навечно остаться в Иркалле. За что Ану проклял его? За что его так все ненавидят? Даже родные братья и сёстры, его родня — все отвернулись от него. Отвергли. Презрели, словно он гадкий сгусток какой-то мерзости. Даже на пиры больше не приглашали. А ведь он их семья… Хорошие же родственнички… Это всё Иштар! Кто ещё мог настроить против него богов? Только эта потаскуха! Будь она трижды проклята! Утопить бы её в реке, содрать кожу, выколоть бесстыжие гляделки, посадить на кол и подвесить у ворот Небесного Дворца. Нате вот! Любуйтесь своей распрекрасной богиней! Эрешкигаль ещё пуще залился слезами. Так хотелось, чтобы кто-нибудь приласкал, приголубил. Чтобы рядом всегда был красавец-муж — высокий, широкоплечий, чернобровый, сильный и любящий его всем сердцем. Он бы отдал ему свой трон, а сам бы сидел в ногах любимого и обнимал, благодарил за то, что согласился навечно остаться с ним в Иркалле, навсегда избавить от одиночества.
Сверху послышался глухой шум и пьяное пение. Эрешкигаль проглотил очередной комок слёз и взглянул на своды тронного зала. «О, опять пируют, гиены. И опять без меня», — подумал юный бог, шмыгнув носиком. Хорошо, небось, веселятся, если их смех растревожил даже его молчаливое царство. Нажрались, сволочуги, и рады. Раскалённое копьё им в зад! Как они смеют тревожить покой мёртвых! Заразы!
Дальше осыпать родственников проклятьями помешал вернувшийся Намтар.
— Чего тебе?! — завопил Эрешкигаль, даже не пытаясь скрыть зарёванное лицо. — Я же сказал тебе убираться!
Демон бросился на колено перед троном своего господина, просил извинить и доложил о посланнике из чертогов Ану, который ждал за дверьми.
Эрешкигаль нахмурился, жестом велел Намтару подняться и привести храбреца, осмелившегося явиться живым в Страну без Возврата.
Он выслушал посланника, и все члены его затрясло от гнева.
Яростный вопль Эрешкигаль услышали даже в Небесном Дворце.
Сотрапезники тут же побледнели от страха — за столом воцарилось молчание.
Идея пошутить над Владыкой Смерти больше не казалось столь забавной. Никто не помнил, в чью хмельную голову пришла идея отправить к Эрешкигаль слугу с требованием, чтобы он прислал каких-нибудь гостинцев к их столу, раз уж не пожелал явиться сам, но все как один проклинали того юмориста. Боги поняли, что слишком жестоко подшутили над братом, и с рук им это вряд ли сойдёт.
За дверью небесного чертога послышались громкие шаги. Грянул тяжёлый кулак. Двери пиршественного зала распахнулись, и перед гуляками предстал посланец Владыки Иркаллы — зловещий демон смерти Намтар. Под мышкой он держал корзину полную змей, червяков и прочей падали — венчала эти кошмарные «гостинцы» отрубленная голова их слуги. Намтар по очереди обвёл взглядом онемевших от страха богов.
Разом протрезвев, они повскакивали, спеша приветствовать слугу Эрешкигаль, только сын Энлиля Эрра-Нергал, Бог Войны и Чумы, продолжал как ни в чем не бывало сидеть на месте. Напрасно отец подмигивал ему, призывая подняться — нахал демонстративно закинул ноги на стол и преспокойно продолжил потягивать вино из чаши.
— Ты! — прогремел Намтар, ткнув пальцем в Нергала. — Ты отправишься в Обитель Мёртвых! Господин велел, чтобы бог, который не окажет почтения его посланнику, явился к нему!
Демон смерти швырнул на стол корзину с «угощением» и вышел, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли за ним Нергал. Посланец Эрешкигаль не сомневался, что ни один из богов не посмеет ослушаться приказа его царя.
Вскоре шаги Намтара затихли, боги взволнованно заголосили.
— Дурень! — накинулся на сына Энлиль. — Чего же ты ему не поклонился?
— Вот ещё! Чтоб я склонился перед посланцем какой-то мужеподобной бабы?! — рявкнул Нергал, грохнув чашей о стол. — Так и быть — явлюсь я к Эрешкигалю, раз он того захотел. Но клянусь Чумой родимой, сучонок первый пожалеет об этом!
— Ох, поменьше бы ты хорохорился. В плечах-то ты широк, ростом высок, руками могуч и упрям как бык, да умом всё равно, что телёнок незрелый. Лучше послушай моего совета, — поучал наглеца Энки — его дядя и самый мудрый из богов. — Если скинет Эрешкигаль свои одежды и начнёт тебя соблазнять, в тёплое лоно зазывать, да не возжелаешь ты его сердцем, иначе не покинуть тебе Иркаллы, вовек не воротиться из Царства Мёртвых!
— Ха! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! — хохотнул Нергал. — Но спасибо тебе за совет, дядя!
Бог Войны опустошил чашу вина, грохнул её об пол и отправился вниз…
К обители мрака, жилищу Иркаллы,
К стране, откуда не выйдет вошедший,
К пути, чьи дороги ведут без возврата,
К дому, где жаждут живущие света,
Где пища их — прах, где глина — еда их.
Где света не видят, живя в вечном мраке,
Где в каждом углу слышен отчаянья вздох…
Только сошёл туда Нергал не один, а в сопровождении своих лучших воинов, семи преданных демонов Сибитти — Голода, Бури, Потопа, Огня, Лихорадки и Жара, Стального Меча.
Вместе переплыли они на ладье через реку, полную крови и кишившую гадами. Превращала в камень и повергала та река в вечный сон всё живое.
Ступил Эрра и воины его на землю смрадную, прошли по дороге, костьми усыпанной, ведущей к Дворцу Подземному.
— А ну отворяй, привратник! — рявкнул Бог Войны и Чумы, саданув могучим кулаком по вратам огромным, и те затряслись от удара его. — Я, Эрра, к господину твоему явился. Мечтал он видеть меня? Ну так вот он я!
— Как смеешь ты шуметь в Стране Безмолвия, в Царстве Великого Эрешкигаля? — возмутился привратник, выглянув в дверное окошко. — Вот сейчас я позову ужасного Намтара, и ты…
— Зови-зови, только побыстрей! Не то живо узнаешь, что такое настоящий ужас! — прорычал Эрра-Нергал — терпением Бог Чумы не отличался.
Намтар примчался на зов, увидел, кто буянит за воротами, и поспешил доложить господину о приходе грозного гостя.
— А ну веди его сюда! — велел Эрешкигаль. — Сейчас он у меня попляшет, наглец!
Намтар воротился к воротам, открыл, протянул руку, чтобы получить с гостя положенную за вход мзду… Но вместо мзды вдруг получил удар могучего кулака в испещрённое шрамами лицо — первый удар, когда-либо полученный демоном смерти!
А потом Намтар бежал впереди Эрры, распахивая одни ворота за другими, а Бог Чумы шагал следом, то и дело поторапливая демона тычками своего меча. По пути Эрра вдребезги разбивал запоры всех дверей и возле каждого порога расставлял своих верных воинов — демонов Сибитти.
Тем временем Эрешкигаль радостно потирал ладошки, предвкушая свою расправу над наглецом, не оказавшим почтения его слуге и посмевшем шуметь в царстве Великого и… Прекрасного Эрешкигаля!
Ох, и позабавится же он сегодня! Он нашлёт на глупца вдвое — нет! — втрое больше болезней, чем когда-то наслал на Иштар, подвесит негодяя на крюк за его же мужественное начало — точнее, конец, — зажарит его яйца и заставит их есть, да! Нет… да! Потом он отрежет наглецу пальцы, уши и нос, выколет глаза и сделает себе чудное ожерелье! Потом он привяжет его к столбу и будет линчевать, а напоследок запихнёт в медного быка над огромной жаровней, и пусть паршивец там жарится!
Владыка Иркаллы продолжал мечтательно потирать ладошки, когда двери в его покои с шумом распахнулись.
Широко шагая, воинственный Эрра буквально за пару секунд преодолел огромное расстояние и, не дав Эрешкигалю опомниться и изречь проклятье, схватил недоделанного царя за рыжие космы и стащил с трона. Он обнажил меч, собираясь лишить сучонка головы, и чуть не оглох от пронзительного визга.
— А-а-а-а-а! — с зажмуренными глазами, перепуганной конопатой моськой и цепляясь за его ноги, вопило рыжее чучело. — Только не убивай! Пощади!
Бог Чумы от души захохотал. И это Владыка Смерти? Великий и Ужасный? Да это же недоразумение одно! Рыжее, к тому же.
Тем временем Эрешкигаль заверещал ещё громче и так вцепился ему в ноги, что и захочешь — не отдерёшь.
— Пощади! Бери всё, что хочешь — только не убивай, прошу! Я отдам тебе своё царство, отдам Книгу Судеб! Только не убивай!
Эрра захохотал ещё пуще.
— На кой мне твоя Книга? Лучше я её в гроб твой положу, принцесса.
— Я навеки рабом твоим стану, — пообещал Эрешкигаль и ещё крепче обнял ноги ужасного гостя. — Только не убивай, умоляю!
Эрра заглянул в блестящие от слёз зелёные глаза, грозившие затопить всё в округе, и отчего-то сердце его преисполнилось сочувствием к этому жалкому созданию с зарёванной моськой и рыжим гнездом на голове. Он вложил меч в ножны.
— Ладно, так и быть, пощажу тебя, — проворчал Эрра, отведя взгляд от жалостных глаз. — Но не забывай, кто отныне тут главный!
— Не забуду, — проворковал поверженный Эрешкигаль, целуя штанину на бедре воинственного бога.
Эрра отдёрнул ногу, помня о наставлении дяди, и занял царский трон.
— Вели яств подать своему Владыке! Опух я с голоду, пока к тебе добирался. Здесь же даже на кустах гадость растёт вместо ягод.
— Да-да, конечно, — залепетал Эрешкигаль и вновь припал к ногам грозного бога. — Всё, что пожелаешь, мой господин.
Эрра довольно ухмыльнулся.
Эрешкигаль велел слугам накрыть на стол, принести мяса, лепёшек хлебных, и сам стал прислуживать Эрре, бегал вокруг него с кувшином, то и дело подливая вина.
Скоро Бог Чумы захмелел, раздобрел, а хитрому хозяину только это и надо было.
— Ну чего ты стоишь там, мнёшься как девка невинная? — пьяно улыбаясь, Эрра похлопал по колену. — Иди сюда, чучело. Да не боись, не укушу. Ну же! Давай, куколка, иди сюда. Опа! — и усадил тощую фигурку на свои могучие колени. Запустил ручищи под халат, затискал во всех мягких и неприличных местах.
Эрешкигаль, никогда не знавший даже такой грубой ласки, твёрдо решил заманить могучего мужа в свои сети, оголил острое плечико и одарил Эрру томным взглядом.
Эрра невольно залюбовался прелестной шейкой, и лишь одно желание поселилось в его сердце — припасть губами к молочной коже и напиться.
— Так вот ты какой, оказывается! — восхитился Эрра. — Вот уж никогда не подумал бы, что ты такая куколка! Красавица моя! Царица!
Эрешкигаль покраснел от ушей до пят, робко взглянул на своего грозного повелителя и кокетливо опустил глаза.
Эрра застонал.
— Ох, не щадишь ты сердце моё! Теперь, когда ты перестал быть таким вредным, я вижу, что не правда слухи все эти, что самой Иштар до красы твоей далеко! — решительно заявил он. — Клянусь Чумой родимой!
— Правда? — прозвучало робко.
— Да чтоб мне провалиться!
Эрешкигаль поднял длинные ресницы — и страстный взгляд его больших зелёных глаз зажёг любовь в сердце неистового Эрры.
— Эх, была не была! — плюнул бог на наставления дяди, смёл со стола все тарелки и чаши и схватил чудо рыжее в могучие объятья.
Любил прямо на столе.
После переместился с любовником в купальню и с упоением драл хрупкое тельце, нагнув над бортиком огромной ванны.
Потом добрались они до ложа, и Эрра показал хозяину страны одинокой, что такое настоящая любовь.
Эрешкигаль таял как масло, плавился в руках своего повелителя. Подавался навстречу ласкам. Никогда ещё он не чувствовал себя таким желанным! Как же это прекрасно! В каких только позах ни любил его Эрра, в каких только местах ни целовал! А какие красивые слова он ему говорил! Какие страсти на ушко шептал! Как нежно он его называл…
Шесть дней к ряду содрогались своды Иркаллы от бурных любовных утех Эрры и Эрешкигаля, и все подземные жители — даже боги, — дрожали, попрятавшись по углам.
По наступлении седьмого дня Нергал, обессиленный, поднялся.
— Да, куколка, хорошо мне было с тобой, но теперь пора взглянуть, что делается наверху, — заявил он, натягивая одежды. — Соскучился я по земле, войне и весёлым пирушкам!
Рот Эрешкигаля исказила гримаса, лицо почернело мгновенно, из груди словно железом скованной вырвался отчаянный стон.
Нергал заметил, как заблестели слёзы в зелёных глазах, и поспешил успокоить рыжее чудо.
— Не печалься — к тебе возвращусь я. Пусть уйду — но однажды вернусь в Страну без Возврата, — утешил Бог чумы, нацепил меч, смачно поцеловал любовника в губы и направился к выходу.
Глаза Эрешкигаля вспыхнули неистовой злобой.
— Никуда ты не уйдёшь! Больше никогда отсюда не уйдёшь! Мой ты теперь! Мой! — он забился в истерике. — Никто ещё не уходил живым из Страны без Возврата!
Нергал оглянулся в дверях, слегка усмехнулся и, насвистывая, направился прочь из Иркаллы.
До той поры никто не мог уйти из подземного мира, не оставив себе замены, но Бог Войны легко обошёл этот закон: ведь он явился сюда, как Эрра, а на выходе представился демонам уже как Нергал! Вот так вот удалец и миновал все семь врат, созвав по дороге охранявших их воинов, и во главе шумной компании снова переплыл кровавую реку и поднялся по лестнице в Небеса.
Нергал ввалился в чертоги Ану как раз тогда, когда боги справляли по нему поминки.
— А вот и я! — весело гаркнул он. — Что новенького на земле и на небе? А ну-ка, вина мне налейте да дайте кусок мяса побольше. Оголодал я зверски за эти шесть дней!
Пока Нергал на Небесах пировал да повесничал, глубоко под землей катался по полу возле трона и заливался горькими слезами Эрешкигаль:
— О Эрра! Любимый мой, единственный! Знал я, что свет окажется тебе милее! Но нет… Не отступлюсь… Не отдам… Мой ты. Мой! Никому не отдам! — юный царь кликнул верного слугу. — Намтар! Намтар! Отправляйся к Ану. Скажи Энлилю, что если не отдаст мне Эрру… — молвил он, держась за грудь. — Если не отдаст мне Эрру… я сожгу весь мир дотла! Открою врата Иркаллы! Я выпущу мёртвых, что живых поедают! Не будет жизни ни на земле, ни на небе… Передай Энлилю, Намтар… Верни мне Эрру…
На усыпанном шрамами лице демона заиграли желваки, челюсти сжались, но Намтар взял себя в руки и поспешил выполнить приказ своего господина. Любимого господина. Ибо не мог он выносить его слёз, и если этот наглый, хитрый Эрра-Нергал — единственное, что принесёт ему радость, то он подлеца и с того и с этого света достанет.
И вот в самый разгар веселья за дверью пиршественного зала Ану вновь раздались знакомые шаги.
— Тише! — крикнул Энки, хотя все и так молчали. — Слышите? Это демон смерти идёт за нашим Нергалом!
— Ой, как я испугался! — с набитым ртом промычал Нергал.
— Не бойся, сейчас окроплю тебя волшебной водой, и станешь ты косоглазым, хромым и плешивым, — заверил добрый дядя Энки. — Поверь, я замаскирую тебя так, что мать родная не узнает, не то что демон смерти!
— Да только попробуй… — начал было Бог Чумы, но дядя уже привёл свой замысел в исполнение.
Косоглазый, хромой и плешивый Нергал погрозил Энки кулаком и, сдерживая смех, поднялся вместе с другими богами, чтобы приветствовать посланника Владыки Своего Сердца.
Демон смерти не ответил на почтительные приветствия. Он подошёл к Энлилю, Богу Ветров, и слово в слово передал ему послание Эрешкигаля.
— О, разумеется, ты можешь забрать, кого угодно, — поспешно ответил Энлиль демону смерти. — Забирай любого из собравшихся здесь!
Намтар осмотрел внимательно пирующих, но не узнал Эрру в облике косоглазого, хромого, плешивого старика.
Так он и вернулся к Эрешкигалю — ни с чем. А тот, выслушав его, сразу разгадал хитрость Энки.
— Почему ты не привёл ко мне того старика?! — завизжал разгневанный царь. — Ступай обратно и приведи его мне! Это всё его дядя, подлый Энки подстроил! Окропил водою волшебною, чтоб ты не узнал! Ступай!
Нергал громко захохотал, когда демон смерти снова явился в чертоги Ану.
— Смотри-ка, дядя, Эрешкигаль раскусил твою уловку! Он не только прекраснее самой Иштар, но и умнее самого мудрого из богов! Пожалуй, засиделся я тут с вами — пора мне к своей хозяюшке.
Стряхнув обманное обличье и распрощавшись с семьёй и друзьями, Нергал отправился в Иркаллу — на этот раз без своих верных воинов. А за каждыми вратами Бог Чумы послушно оставлял что-нибудь привратнику, как того требовали законы его царицы — даже меч свой оставил.
— Малышка, я дома! — крикнул Эрра, войдя теперь уже в свои покои. — Соскучилась, куколка? — он подошёл к трону, схватил своё рыжее чудо за космы и стащил его с престола. Потом закинул хрупкое тельце на плечо и направился в спальню.
Ибо любовь была в его сердце!
И снова шесть дней дрожали своды Иркаллы. И все, и на земле и над ней, и под ней знали — это Эрра-Нергал любит Эрешкигаля!
А на седьмой день бог Ану первым прислал поздравление счастливым новобрачным — Богу Чумы и Владыке Мёртвых, прекраснейшей в мире паре!