Когда на свет родились Фридрих и Агнес, в королевстве не было широких празднеств и гуляний за счет казны. В королевстве свирепствовала чума, лишавшая любой радости, но беда обошла столицу почти полностью.

Рождение здоровых мальчика и девочки при дворе посчитали чудом и божьим знамением, быстро позабыв о том, что зачаты они были бастардами. Их мать, Бенедикта, была любовницей короля добрые десять лет и стала законной женой лишь за полгода до появления на свет близнецов.

Незаконнорожденным был Густав, их старший брат. Когда Фридриху и Агнес исполнилось по три года, он покинул их, уйдя в монастырь. Густав всегда был тихим и болезненным мальчиком, не прижившимся при дворе. Он ушел из монастыря спустя несколько лет и стал священником в приходской церкви сначала в одном из феодов, а затем и в столице. Но то было гораздо позже.

Вильгельм был сыном прежней королевы. На одиннадцать лет старше, он воспитывался как наследник престола вдали от Фридриха и Агнес, и виделись они лишь по праздникам да когда их всех звал к себе отец.

Король Манфред был человеком благородным и по-веселому громким, но вот правителем слабохарактерным, подчиняющимся запросам вассалов и идущим на уступки почти во всем. По-настоящему он любил только свою вторую жену, но не свою землю и своих детей.

Фридрих его почти не знал. Фридрих и с матерью проводил не так много времени, чтобы запомнить о ней нечто большее, чем ее кроткий нрав и тонкие пальцы. Из родни он знал хорошо лишь Агнес.

Чудо, что у него имелись друзья. В те времена, когда у детей каждый сверстник считается другом, единственным другом юного принца была его же сестра.

Общество брата Агнес не любила и считала скучным. Фридрих не желал играть в ее игры, а она в его. Их не сближал тот факт, что они родились в один год и в один и тот же день.

Стоило им переступить порог шести лет, как их разделили в обучении и играх — и пусть оба прежде не могли найти общий язык, расставание пережилось тяжело, со слезами с обеих сторон и побегами из разных частей замка друг к дружке.

А потом Фридрих уехал к герцогу Ротбергу, чтобы когда-нибудь в будущем стать настоящим рыцарем. Он должен был учиться у рыцаря. И он учился.

Агнес признает, что они с братом совсем друг друга не знали.

На самом деле, она знала Вильгельма куда больше, чем Фридриха.

Вильгельм не любил их. Еще бы, ведь они были детьми женщины, по слухам сгубившей его мать. По слухам, ведьмы. Он искренне считал, что именно Бенедикта наслала на него проклятье, пока однажды Агнес не сказала ему, что видит мертвых тоже. Она плакала тогда, потому что Вильгельм накричал на нее, обозвал нехорошими словами. Он сказал, что лучше бы ее поскорее выдали замуж, тогда на одну проблему станет меньше.

Он стал навещать ее чаще. Они разговаривали о мертвых. О том, что он видит свою мать. Вильгельм рыдал, уткнувшись в колени десятилетней Агнес, и повторял, что устал, что не может спать.

Вильгельм не мог покинуть столицу надолго. Отец не выделял ему земли, говорил: это и так скоро станет твоим, а сейчас ты нужен мне здесь. Вильгельм злился. Агнес попадалась под руку.

Ей было нечем заняться в замке. Она вышивала, общалась со служанками и матерью, совсем немного читала. Чтение давалось ей тяжело. Она скучала по Фридриху, но в более поздние годы признавалась себе: она скучала не по нему, но по тому образу, что успела придумать в голове. Представляла, как брат вернется в сверкающих доспехах и заберет ее отсюда. Вышивала о нем гобелен почти три года.

Вильгельм приходил к ней и рассказывал о своей жене. Говорил, мол, ты, Агнес, не должна быть такой ужасной женой. Помяни мои слова.

Агнес кивала. Ей нечего было ему сказать. Она прекрасно знала, какой должна быть жена: об этом ей твердили каждый день. Поэтому она рассказывала Вильгельму, каких призраков встретила накануне в замковой кухне: целую семью из пяти человек. Они о чем-то спорили, но девочка, как и всегда, их не слышала. А они ее и не замечали. Зато заметила старая повариха, ворующая по ночам соль. Старуха отчитала ее, как какую-то крестьянскую дочку, и выпроводила вон.

Вильгельм сказал, что старуху эту нужно высечь. Агнес замотала головой, приговаривая, что не стоит, может, ей соль очень нужна, а принцессу она просто не узнала в темноте.

На следующий день она сказала матери, что к ней приходит Вильгельм. Бенедикта посмотрела на нее растерянно, спросила, почему служанки не рассказывали ей об этом. Агнес пожала плечами: «Наверное, он их запугал, матушка. Он приходит ко мне в плохом расположении духа и почти всегда плачет».

Она его не жалела. Ни в один из дней. Просто слушала, а говорила только о мертвых. Потому что не с кем было говорить. Матушка утверждала, будто ей все мерещится, а отец… Она не помнила, когда отец заговаривал с ней в последний раз.

Шла война. Замок был скучен и тих: ни пиров, ни смеха отца, ни слез Вильгельма. Агнес исследовала крыши, пугая птиц и служанок, получала нагоняи от матери, говорившей, что ей не пристало. Ей ведь почти двенадцать, скоро и замуж выходить. Агнес надувала губы, но не спорила. Переделывала гобелен, потому что вышел кривой. Вышивала цветы на подушках, колола пальцы, а потом засовывала их в рот. Наслаждалась последними днями детства.

Потому что Вильгельм вернулся с войны более разбитым, чем раньше. Потому что жена Вильгельма, по слухам, не могла понести. Потому что в одну из ночей после войны Вильгельм пришел к Агнес и взял ее силой. В первый и единственный раз.

Она не позволила ему больше. Говорила, что теперь он проклят сильнее, чем прежде, и он верил этому. Не прикасался к ней, но много смотрел. Когда они случайно виделись в замке, когда они встречались на крепостной стене как на ничейной территории.

Принцесса поджимала губы и смотрела в ответ, пытаясь скрыть обжигающий страх, рвущийся наружу криком. Она смотрела, потому что знала — Вильгельм боялся ее точно так же. Как ведьму. Как ту, что имеет над ним власть.

Она говорила о Фридрихе. О переписке с ним. Она говорила, что ждет, когда он вернется, и Вильгельм молчал, сжимая кулаки.

В шестнадцать Фридрих возвращается. В шестнадцать у него есть другие причины ненавидеть Вильгельма, отличные от Агнес. Фридрих рассказывает ей, что он в одиночку составил план взятия крепости, но все лавры получил Вильгельм. Он рассказывает ей, что брат не слушает его советов и неизбежно проигрывает битвы. Она рассказывает ему, что Вильгельм обесчестил ее четыре года назад. Что она не знает, кто ее теперь такую возьмет в жены. Она не плакала, говоря об этом.

Фридрих тогда ничего ей не ответил, а на следующий день ударил Вильгельма на виду у половины замка. Их повели к королю, но Агнес так и не узнала, что решили в итоге. Встретила их обоих у тронного зала, злых и расстроенных. Фридрих сказал Вильгельму, чтобы тот даже не думал прикасаться к сестре, а спустя несколько дней вновь уехал. Агнес знала, что война еще не закончена и что, скорее всего, брат помогает герцогу Ротбергу в эти дни. В эти дни от болезни умирает ее мать, а затем и отец.

Вильгельм становится королем на восемь месяцев и пять дней. Фридрих сражается за него на долгой войне, даже не вернувшись в столицу, чтобы дать присягу.

Агнес надеется, что жена Вильгельма не понесет. Агнес надеется, что Фридрих выживет, не падет под ударами вражеского меча, потому что она хочет видеть корону именно на нем. Ни на ком другом.

Вильгельм говорит ей, что мать приходит к нему каждую ночь. Что он не спал со своей женой уже четыре года. Что он устал. Что он хочет быть только с ней.

Агнес улыбается и говорит, что ему нужно сходить в церковь. Что в нем говорят бесы. Что он проклят.

От Фридриха приходит длинное письмо, где он пишет о том, что с ним было все эти годы. Он пишет, что его лучший друг погиб. Строки неровные, буквы танцуют, размытые. Он пишет, что любил его больше жизни и не знает, что делать дальше. Что он, наверное, проклят.

Агнес проводит все свои дни с двумя карликами-шутами. Они не заставляют ее смеяться, но с ними можно о многом поговорить. Они втроем шьют безумные платья и костюмы и бегают по всему замку, пугая служанок и знатных дам.

Она думает, что Вильгельм будет кричать на нее, когда она врывается в двери вместе с шутами посреди принятия послов, но он молчит и лишь смотрит тяжело, болезненно.

Он говорит ей, что ночью в тронном зале его ждут их предки. Что его ждет отец. Что он должен присоединиться к ним.

Они встречаются на крепостной стене в последний раз.

Фридрих становится королем. Фридрих полагается во всем на герцога Ротберга, как на человека, вырастившего его. Как на человека, заменившего ему отца. Агнес не вмешивается. Она не разбирается в политике.

Она ничем не лучше своих карликов.

Из далекого Кайнарского султаната прибывает мужчина с цветом кожи, который Агнес прежде никогда не видела. Она разглядывает его, сидя рядом с братом, и сердце ее вдруг начинает биться.

Она говорит шепотом: «Давай возьмем его. Если окажется проходимцем, в любой момент можно будет прогнать», а Фридрих хмурится: «Ты в своем уме? Думаешь, кто-то потерпит дикаря при дворе?»

Но соглашается. Безымянный дикарь широко улыбается и склоняет голову.

Агнес думает, что это будет забавно. Ей жаль, что всех людей королевства нельзя заменить шутами. Это решило бы многие проблемы.