— Рик сам не свой, Армандо, — Страйпс старался, чтобы его голос звучал спокойнее, но получалось плохо. — Он с ходу обвинил во всём Козлова, чуть до драки не дошло.

      — Он ошибся, Джоэл, — отрезали по ту сторону телефона. — Козлов не дурак, он знает, что его ждёт, если он вновь поднимет лапы на копов Буйволсона.

      — Ты обоих братьев знаешь не хуже меня, да и не о них речь сейчас, — оборвал Армандо Страйпс. — Лучше скажи, что делать дальше. Как бы моего Мариуса не пришлось вытаскивать из дела!

      — Подожди с парнем. Как закончилась встреча? — спросил Армандо.

      Голос его, усиленный громкой связью, заполнял салон автомобиля.

      — Я бы сказал — эмоционально. Рику придётся непросто, но это в первое время, — вздохнул Страйпс. — Он не в восторге, конечно.

      — Знаю, что не в восторге, Рик и мне не доверяет, — сообщили из динамика. — Я уже не могу сорваться к Борису.

      — Знаю, Армандо. С парня глаз не спускай! — велел Страйпс. — Кстати, как он?

      — Неважно. Вроде перестал жаться по углам и вздрагивать при каждом шорохе. Хотя, с учётом всего пережитого… — Армандо замялся и решительно докончил: — Защитим его.

      — Согласен, — сказал Страйпс. — Я подъеду к тебе сегодня вечером.

      Он нажал на кнопку завершения вызова, но тут телефон подал протестующий сигнал. «Осталось 5% зарядки. Скоро Вы не сможете совершать вызовы». Страйпс негромко выругался — вновь забыл зарядку дома. Хорошо, что ехать осталось недолго, огни большого города уже виднелись. Каменная статуя крылатого тигра возле окружного шоссе, освещённая прожекторами, становилась всё ближе, когда вновь зазвонил телефон. Страйпс насторожился и даже разозлился, увидев знакомый и новый номер. И остановил машину.

      — Мариус, какого чёрта? — зашипел Страйпс в трубку. — Я же велел звонить только в крайних случаях! Забыл?

      — Ты знаешь, что они сделали? — прохрипел, казалось, совершенно незнакомый голос. — Они убили их. Обоих! И Соломона, и Мартина! А этот ублюдок меня просто вышвырнул. Но я всё слышал, слышал, папа!

      — Так, сын, соберись, — приказал Страйпс. — Ты ни при чём, ты не виноват. Нельзя было вмешиваться и раскрывать себя!

      — Я не… не смог сдержаться, — сипел Мариус. — Чуть не заговорил…

      — Так ты мог привлечь к себе подозрения! — укорил сына Страйпс. — Всеми силами крепись, это мой приказ, не только отцовский! И молчи, молчи и ещё раз молчи. Изо всех сил держись! Они за всё заплатят, Мариус, и с тобой мы скоро увидимся. А пока — держись, сынок!

      Держаться Мариусу необходимо, в противном случае была бы ещё одна смерть. Эмоции всегда в работе полиции могут быть излишними, но Страйпс ощутил острое беспокойство за сына. Мариус присутствовал при убийстве коллег, наверняка видел последние мгновения их жизни… и забыл о приказе, решившись на слабую попытку спасения. Что, если он будет винить себя в случившемся? Думая о сыне и стремительно разворачивающихся событиях, Страйпс ещё минут десять сидел, вцепившись обеими лапами в руль и пытаясь привести мысли в порядок. Наконец, одна мысль прочно закрепилась в голове — Мариусу нужен помощник. Только как его отправить? Для поддержки нужна не только связь с отцом.

      Страйпс взял телефон, и дисплей засветился. «Осталось 3% заряда. Вы не можете совершать вызовы». Страйпс выругался — вот они, опции новых моделей, уже за своих хозяев решают, как работать!

      Краешек солнца начал заливать восток ярко-оранжевым заревом, когда Страйпс подъехал к своему дому. Пасть тигра раздирала зевота — сказывались бессонная ночь, продолжительная поездка в другой город и усилившаяся во сто крат тревога за сына после его звонка. Выйдя из автомобиля, Страйпс щёлкнул брелоком сигнализации, услышал привычный короткий писк и пошёл в подъезд. Едва он открыл дверь, как сзади послышались быстрые шаги. Страйпс обернулся, лапа рефлекторно потянулась к пистолету за поясом. К нему торопливой походкой приближался молодой тигр, его трясущаяся крепкая фигура показывала крайнюю тревогу, если не сказать страх.

      — Сэр! — вполголоса отчаянно взмолился незнакомец. — Прошу, помогите, пожалуйста! Мне срочно надо попасть на Львиный проспект, а я не могу позвонить, телефон сел. Можно от вас позвонить в такси? Пожалуйста, дело жизни и смерти!

      Работа полицейского давно научила Джоэла Страйпса настороженно относиться к незнакомцам, которые подходят к прохожим с подобными просьбами. Таким ничего не стоит выхватить из лапы потерявшего бдительность зверя телефон и убежать с ним. Так же бывало и с кошельками. Страйпс внимательно посмотрел на незнакомца. На голову его была надета кепка с длинным козырьком, скрывающим большую часть морды, из-за чего её черты были не очень различимы, чему помогал и утренний полумрак. Но внешне тигр выглядел вполне благообразно, в хорошей одежде, от него не пахло алкоголем, только буквально трясся от беспокойства. А от дома Страйпса до Львиного проспекта нужно ехать добрых пять миль.

      — Там живёт моя мама, ей стало плохо, помогите, сэр, пожалуйста! Только вызвать такси, она меня ждёт! — чуть ли не со слезами на глазах просил тигр.

      Как бывает в такие моменты, Страйпс вспомнил о сыне, охваченном ужасом и нуждающемся в помощи…

      — Прости, у меня тоже телефон сел, — печально махнул лапой Страйпс. — Пошли. Воспользуешься домашним, если не против, и успокоишься немного. Потом позвонишь маме и поедешь к ней!

      — Спасибо, спасибо огромное! — просиял тигр и благодарно схватил Джоэла за лапу.

      Оба вошли в подъезд, но тут Страйпс повернулся и спросил:

      — Может, я тебя отвезу, парень?

      Но ответа не последовало — встречный прохожий неожиданно толкнул Страйпса к стене. Вспыхнувший фонарик ослепил его, краем глаза он успел заметить блеснувшую в тонком луче света сталь. Раздался звонкий треск. Страйпс почувствовал сильный толчок в грудь, тело пронзила резкая боль. Внутри будто вспыхнул пожар, в глазах мгновенно затуманилось. Страйпс, глухо хрипя и прижимая к груди обе лапы, упал на колени. Подушечки лап ощутили горячую мокроту, пушистый мех вокруг раны стал быстро пропитываться кровью, а рубашка липнуть к телу. Сознание начало стремительно уплывать. Понимая, что случилось, но отказываясь верить, что его жизненный путь завершается, раненый Страйпс из последних сил протянул лапу к кобуре с пистолетом. И это стало последним его движением — ещё одна пуля вошла в грудь.

      Саут-сайд — район города Нью-Фэнгз — сегодня был непривычно оживлён. Несколько кварталов, застроенных одинаковыми трёхэтажными домами, утопали в зелени. Местами деревья подступали слишком близко к домам и загораживали обзор на улицу жителям квартир. Подъезд дома, где был убит Страйпс, выходил на глухой переулок, который сейчас был оцеплен. Рядом с бело-красной лентой стояли несколько мрачных полицейских, отводя любопытных зевак, что таращились на вход в парадное. Приехавший в город по приказу нового начальника Рикард поднял ленту и прошёл к подъезду. Временно исполняющий обязанности капитана полиции, носорог Дарнелл Бигхорн, говорил с кем-то по телефону. Увидев коллегу, он убрал аппарат в карман.

      — Привет, Рик, — вздохнул Дарнелл.

      — Хорошо, что я ещё не приступил к работе, — кивнул Рикард, пожав копыто друга. — Эд мог бы меня не отпустить, я временно в подчинении другого ведомства.

      — У нас сейчас здесь работы невпроворот, — возразил Дарнелл. — Необходимо твоё присутствие, когда тут такое… Давай отойдём.

      Недоумённо посмотрев на коллегу, Рикард повиновался. Проходя мимо распахнутых дверей подъезда, он увидел на полу, рядом с порогом, большую лужу крови и неприятные багровые сгустки. Что-то неприятно шевельнулось в животе Рикарда при виде тошнотворной картины. Тело Страйпса, похоже, уже увезли в полицейский морг, на месте убийства сейчас работали оперативники. С резкими щелчками срабатывали затворы фотоаппаратов, туда-сюда деловито сновали эксперты, а неподалёку от входа в подъезд переговаривались встревоженные соседи.

      Отойдя за угол дома, Дарнелл повернулся к Рикарду.

      — Страйпс сказал вчера, что едет в Зверополис, — начал он. — Он уехал ближе к вечеру. Вы виделись?

      — Виделись, — кивнул Рикард. — Он сам меня отвёз туда.

      — А больше Джоэл никуда не уезжал? — деловито сощурился Дарнелл. — После вы с ним не виделись?

      Рикард прекрасно понимал, что правду лучше не открывать, поэтому коротко ответил:

      — Он привез меня к Эду, потом уехал. У него было дело в городе.

      — Что за дело? — настойчиво продолжал расспросы Дарнелл, не сводя внимательного взгляда с коллеги.

      — Приезжал сначала к Эду по поводу документов, — быстро нашёлся Рикард, надеясь, что торопливая импровизация послужит искренним ответом, и поспешил перевести разговор на актуальную тему. — Нашли что-нибудь?

      — Нет, — покачал мощной головой Дарнелл. — Киллер забрал оружие с собой, даже гильзы подобрал. Шансов найти убийцу Джоэла мало.

      — Если бы кто-то был с ним… — начал Рикард, хоть и понимал, что вопрос бессмысленный. Будь с ним сын, он тоже мог бы погибнуть.

      — Нет, Рик, какое там… — отмахнулся Бигхорн. — Ему в грудь всадили две пули, одна попала в сердце. Произведён контрольный выстрел в голову. Не очень на профессионала похож убийца, слишком много выстрелов. Соседи могли услышать, но они все спали, ещё не пробило шести утра. Убийце просто повезло.

      — Кто нашёл труп? — Рикард метнул взгляд в сторону полицейских автомобилей.

      — Соседка со второго этажа. Вон она.

      Дарнелл ткнул копытом в сторону пожилой леопардихи. Она стояла, в волнении осматриваясь по сторонам. Доставая из кармана жетон, Рикард подошёл к ней.

      — Здравствуйте, я старший лейтенант Рикард Буйволсон, — представился он, показав удостоверение сотрудника полиции.

      — Линда Пардус, — представилась соседка, слегка заикаясь.

      — Можете ответить на несколько вопросов?

      — Да, конечно, — испуганно кивнула Линда.

      — Как вы обнаружили тело?

      — Минут в пятнадцать седьмого я пошла выносить мусор, — медленно начала леопардиха, запинаясь. — Выхожу на площадку и вижу какую-то массу на полу. Вообще рядом со входом горит лампочка, но вчера она перегорела, никто и не заменил её. Потом я поняла, что это кто-то лежит, взяла фонарик… — Тут Линда прерывисто вздохнула. — Это был Джоэл. Он лежал на спине, вся грудь была залита кровью, в голове большая дыра, а под телом — засохшая и крупная лужа. Я сразу поняла, что он мёртв — его голова… — Линду передёрнуло. — Почти половины головы не было…

      — Ясно, — вздохнул Рикард, внутренне содрогнувшись от описанной картины. — Скажите, а за некоторое время до этого вы ничего не замечали… ну… необычного? Странных зверей не было?

      — Да нет, — пожала плечами Линда. — Здесь всё как на ладони, из окон можно увидеть всё. Правда, убили Джоэла в подъезде…

      — Точно никого не видели? — настойчиво расспрашивал Рикард, вспомнив рассказ Козлова. — К примеру, зверя в грязном и длинном плаще с капюшоном?

      — Точно! — всплеснула лапами Линда. — Вчера вечером сидел здесь какой-то бомж, одетый в грязную и тёмную хламиду. Морды не разглядела — на нём, как вы и сказали, был капюшон. Этот зверь что-то неразборчиво бормотал себе под нос и плевал прямо на тротуар. Я его прогнала, он пошёл прочь, но такой походкой, как будто был пьяный. А потом почему-то вернулся. Я пригрозила ему полицией, он грязно выругался и исчез. А через минуту подъехал Джоэл. Я хотела поговорить с ним, но он сказал, что срочно едет в Зверополис и что вернётся ближе к утру. Вот… вернулся… — Линда отвернулась.

      Рикард поблагодарил словоохотливую, но вместе с тем до сих пор напуганную Линду и вернулся к ожидающему его Дарнеллу. Понимая, что нельзя сообщать о Козлове, Рикард передал напарнику разговор с Линдой. Дарнелл только кивал в такт словам Рикарда. Закончив рассказ, тот осторожно подобрался к тревожащей его теме.

      — Страйпс при нас не раз говорил о «Чёрном черепе», — медленно заговорил он. — Нет никаких соображений по этому поводу?

      Дарнелл кивнул.

      — Большинство её членов из Нью-Фэнгз арестованы и осуждены, — сообщил он после короткой паузы, — но здесь она подаёт признаки жизни. Мы много месяцев пытаемся выйти на след тигра по имени Сириус Лонгтэйл. Он один из ближайших сторонников Конрада Роговски.

      — Скорее всего, ниточка тянется туда, — задумчиво проговорил Рикард, услышав знакомые имена. — У Эддрика тоже проблемы — сегодня ночью убили двух его ребят. Соломон Рыкингтон и Мартин Черногрив выполняли его задание, но их выследили, схватили и убили. Эд уверен, что это дело копыт Роговски и его банды. Приплёл сюда Урсуса, «Оружейного Лорда».

      — Что?! — опешил Бигхорн. — Ты серьёзно?

      — Серьёзнее некуда, — подтвердил Рикард. — Он со своими сотрудниками поехал за ними, а на месте, где располагалась банда, были найдены тела. Ребят убили и закопали. Я почему-то уверен — если Лонгтэйл где и может быть, то только рядом с Роговски и Урсусом.

      — Ужас, — покачал головой Дарнелл. — Зная Буйволсона, я уверен, что Роговски подписал себе смертный приговор. Хорошо, Рик. Работай с братом, но касательно Лонгтэйла держи меня в курсе. Сам знаешь, такое шоу не каждый день разыгрывается.

      — Есть ещё проблема, — решил кое-что сообщить Рикард. — По пути в Зверополис Джоэл говорил об Урсусе.

      — Угу, Оружейный Лорд… О нём тоже сообщай, если что, — последовал ответ Дарнелла. — Если он с Роговски, то… сволочь сволочь видит издалека.

      Нужно было только отвлечь внимание жертвы. Испуг отыграть удалось на все сто. Страйпс купился.

      До чего же доверчивый. А ещё капитан полиции. Нельзя так доверять незнакомцам!

      Выстрел и глухой стон. Падение тела на колени. И приятное ощущение, которое может при отдаче чувствовать любитель стрелять… или убивать. Не в первый раз. Стоп. Страйпс, несмотря на боль и льющуюся на пол кровь, тянется к оружию. Вот прыткий-то какой… но не судьба. Второй выстрел, вторая пуля поселилась по соседству глубоко в широкой груди. Страйпс, заливаясь кровью, упал на пол бездыханным.

      Опустив пистолет, Сириус Лонгтэйл нагнулся к своей жертве. Лучик света скользнул по морде упавшего, яркая точка отразилась в широко распахнутых глазах несчастного. Уверенной лапой Лонгтэйл пощупал тёплую шею Страйпса и чуть сощурился. Надо довести дело до конца. Он задрал голову Страйпса, обнажив беззащитную шею, приставил пистолет к подбородку и снова выстрелил. Пуля прошила голову и ушла в пол, ноги Страйпса слабо дёрнулись. Под его мощным телом и пробитой головой медленно растекалась тёмная, приторно пахнущая лужа. Осторожно, чтобы не запачкаться в крови, Лонгтэйл собрал гильзы, и, тихо открыв дверь, выскочил на улицу.

      Сириусу Лонгтэйлу уже не чуждым было убийство — будучи одним из самых злобных и активных членов бандформирования, он не раз пачкал свои мощные лапы в крови невинных жертв. Несколько часов его команда убила полицейских, а его собственный список пополнился капитаном Полицейского Департамента города Нью-Фэнгз. За те месяцы, что банда терроризировала Зверополис и Нью-Фэнгз, Лонгтэйл успел заслужить доверие своего злобного руководителя, и от тех, кто становился на пути «Чёрного черепа», Роговски и Лонгтэйл избавлялись, не моргнув глазом. И, произведя роковые выстрелы как совершенно обыденное действие, он преспокойно ушёл. Он рисковал быть замеченным соседями, но ему повезло, что во дворе было тихо и что в этот ранний час все спали. Страйпс вполне мог узнать преступника, но вход в подъезд находился не с солнечной стороны, поэтому отбрасываемая домом тень также способствовала Лонгтэйлу.

      Оставив после себя очередной труп, Лонгтэйл вышел из подъезда. Его походка была твёрдой и уверенной, но по сторонам он всё-таки смотрел, не теряя бдительности. Он так и остался незамеченным, когда подошёл к своему автомобилю, припаркованному рядом с аркой в соседнем доме. Кинув мимолётный взгляд в зеркало, Лонгтэйл заметил на морде несколько красных капель. Кровь попала и на одежду, но на бурой лёгкой ветровке она не была заметной. Другое дело — на меху правой лапы. Лонгтэйл открыл бардачок и, пошарив в его недрах, выудил упаковку влажных бумажных салфеток. Достав одну, он протёр широкий нос, усы, щёки и лапу от кровавых следов. В этот момент раздался звонок. Лонгтэйл бросил салфетку с тёмными пятнами на переднее сиденье.

      — Всё готово, Конрад, — коротко сообщил он, приняв вызов. — Его больше нет.

      — Молодец, Сириус, — раздался в ухе хриплый бас Конрада Роговски. — Теперь одной опасностью для тебя меньше. Что увидел в Тундра-тауне?

      — Страйпс был не один, — сказал Лонгтэйл. — Он поехал прямиком к Козлову. Потом подъехал Буйволсон.

      — Вон какая штука! — восхитился Роговски. — Буйволсон оказался не таким чистоплотным, как я думал. Похоже, у капитана полиции тайные связи с мафией!

      Роговски хохотнул, будто довольный собой.

      — Я не про капитана, — оборвал его Лонгтэйл. — Его младший брат приехал к Козлову, Рикард подчинённый у Страйпса.

      — А вот это проблема, Сириус! — По голосу Роговски стало понятно, что он обозлён, что самодовольство испарилось. — Две большие проблемы — рогатая и белая! Козлов о нас многое знает. А Рикард может всё сообщить брату. Вместе на нас накинутся.

      Роговски замолчал.

      — Что делать со всеми? — спросил Лонгтэйл, думая, что за этим последует предсказуемый ответ. — Братьев не стоит недооценивать.

      — Козлов стоит на моём пути уже давно, — медленно произнёс Роговски, и в его голосе Сириусу почудилась плотоядная усмешка. — Пора его сталкивать, и скоро это получится. Наш, так сказать, покровитель тоже так думает. Кое-кто к нему с каждым днём ближе.

      — А Буйволсоны? — решил уточнить Лонгтэйл.

      — Дадим им передышку, пусть живут пока. Пускай простятся со своими павшими героями, — не без издёвки процедил Роговски. — За Козловым продолжай следить по вечерам, не теряй связи с Поларски. А сейчас приезжай к нам.

      — Простятся? — переспросил Лонгтэйл. — Полиция нашла трупы?

      — А то ты не в курсе? — хмыкнул Роговски. — Давай, жду тебя.

      Приказ Роговски сменили короткие гудки. Удивлённый Лонгтэйл сунул смартфон обратно в карман и обернулся. На заднем сидении лежал довольно объёмистый пакет, в который был упакован длинный и мешковатый плащ с капюшоном, сильно измазанный грязью. Лонгтэйл уже не раз пускал его в дело.

      «Когда я избавлюсь от этой ерунды?», — подумал Лонгтэйл, которому ходить в этой перепачканной и вонючей хламиде порядком осточертело.

      Телефон снова разразился надрывным звонком. Думая, что это Роговски, Лонгтэйл не посмотрел на дисплей и раздражённо буркнул:

      — Что ты ещё забыл?

      — Я-то ничего не забыл, Сириус, — раздался ещё один знакомый бас. — Я тебе звоню, чтобы напомнить о твоей работе.

      Даже зная, что собеседник на расстоянии, Лонгтэйл почувствовал, как по его спине пробежала дрожь страха. Среди преступников, которых он знал, этого он опасался, он знал, что он намного свирепее и опаснее Роговски, несмотря на то что более сдержан и не пристрастен к наркоте.

      — У меня нет проблем с памятью, Харм! — рыкнул Лонгтэйл, стараясь, чтобы его голос звучал обычно, и повернул ключ в замке зажигания. — Мало удовольствия — работать на двух боссов!

      — Твой рогатый босс подождёт до следующего раза! — отчеканил Урсус. — Меня слушай. Скоро поедешь обратно в Зверополис, там возникла ещё одна проблема. И не жалуйся, что не выспался, я тебе намного больше заплачу, чем однорогий.

      — Сумму озвучь, — незамедлительно потребовал Лонгтэйл.

      Ответ заставил его приподнять брови в удивлении. Плата больше, чем за последний заказ.

      — Что делать?

      — То, что умеешь, — сказал Урсус. — Роговски велел тебе приехать, так что шевелись, мы тебя ждём! Задачу поставлю вечером, потом сразу действуй.

      — Я тебя понял, — сухо сказал Лонгтэйл, завершая разговор.

      Лапа сжала ключ, вставила его в замок зажигания и приготовилась повернуть… и телефон вновь зазвонил. Лонгтэйл выругался. Надоели же!

      Но его недовольство вмиг испарилось, когда он увидел на дисплее имя звонящего. Не «Нарик-долдон», не «ПузУрсус», а «Горячая киса».

      — Кому-то не спится, Эм? — спросил Лонгтэйл совсем другим голосом. — Соскучилась, что ли, или только домой пришла?

      — По своему полосатику — да, — игриво протянула «Горячая киса». — И домой пришла, да.

      — М-м, а я-то думал, что не только по мне, — усмехнулся Лонгтэйл и с притворной грустью вздохнул. — Давно не звонила, крошка, я уж подумал, что другой член нашла! Точно соскучилась?

      — По тебе всему, горячий мой, — выдохнула Эм и фыркнула. — Сегодня я устала, но к вечеру захочу только тебя! И твой член — тоже!

      — Понял, — кивнул Лонгтэйл с ухмылкой. — Побуду Магом Фростом, исполню желание большой девочки! Жди и не теки без меня, хах!

      Иногда приятно получать удовольствие не от больших сумм, получаемых за выполненные заказы, а от занятий сексом. Пусть и с «кисой» по вызову.

      — Тебе придётся поехать туда, Рик. Может, что и узнаешь, — велел брату Буйволсон.

      — Не хотелось бы тебя оставлять наедине с журналюгами, — сказал Рикард со вздохом. — Сам знаешь, особо рвущиеся могут уже у подъезда ждать.

      Буйволсон впервые за эти часы усмехнулся, но настроение к этому не располагало.

      — Сразу не оставишь, я тебя отвезу на вокзал.

      Опасения Буйволсона оказались напрасными — возле подъезда не ошивались особо настырные репортёры, жаждавшие наживы для своих изданий. Однако мысли Буйволсона о них не давали покоя — всё ещё впереди, любой сможет пробраться в здание полиции, может, этих прощелыг уже целая толпа ожидает возле входа. Медленно крутя баранкой, Буйволсон периодически протирал слезящиеся от недосыпа глаза — в эту ночь он засыпал с трудом, но вскоре просыпался и будил Анабель. Только её тёплые и ласковые прикосновения успокаивали его, пусть и ненадолго. Рикарду тоже было не по себе — он пытался ещё раз соединиться с Мариусом, но телефон того был уже отключён. Братьям было о чём поговорить, но никто из них не мог выдавить ни слова. Только завидев здание вокзала, Рикард спросил:

      — Задержишься сегодня?

      — Не знаю, Рик, — покачал головой Буйволсон. — Скорее всего…

      — Я повторю — мы справимся. И ты справишься! Просто держись.

      Рикард крепко обнял брата и вышел из машины. Но даже после поддержки брата Буйволсону легче не стало. Всё это время, после подъёма, ему казалось, что с левой стороны груди вместо сердца ворочается огромный камень — тяжкий груз давил на душу. При подъезде к монументальному зданию Первого отдела полиции Буйволсону казалось, что этот камень занимает грудь целиком. Но жена и брат правы — ему придётся быть сильным, даже если горло перехватывает перед первым словом и даже если ноги при ходьбе будто наливаются свинцом. Первый шаг всегда важен. Пытаясь собраться с мыслями и найти убегающие нравственные силы и опору, Буйволсон припарковался с огромной неохотой — ещё при подъезде к монументальному зданию он увидел столпившихся возле входа зверей. Их было немного, они о чём-то перешёптывались, но Буйволсон чувствовал, что знает, что за тема для пересудов. И уже подходя к входу, он узнал в одном из зверей журналиста какой-то недавно основанной газеты, а в другом — блогера. Как они, дери их дьявол, узнали?

      — Вон он, вон он! — громко зашипели они и, как один, бросились к Буйволсону — будто доисторический хищник на добычу.

      — Сэр, можете коротко рассказать, что случилось? — заверещал один из них, совсем молодой олень.

      — Капитан, я из газеты «На одной волне», — зачастил второй, леопард, и тоже молодой. — Как вы можете прокомментировать случившееся?

      Буйволсон, словно не слыша вопросов, смотрел на крупную и уже знакомую фигуру Эрика, который с мстительными огоньками в глазах, доставал свой телефон и явно готовил съёмку.

      — Расскажите, капитан Буйволсон — разгонять пьяных дерущихся легче, чем узнавать о гибели сотрудников? — ехидно спросил Эрик.

      Буйволсона вмиг охватила ярость. Мало того что этот нажравшийся вчера малолетний говнюк избил его сына, так он ещё наверняка пытается отыграться за позор при шайке друзей! Растолкав назойливых репортёров и блогеров, он выхватил у Эрика телефон и крепко схватил его за горло.

      — Сказать тебе, как они погибли? — прорычал Буйволсон. — Сказать, что они могли чувствовать? Понимаешь, что я сейчас испытываю, недомерок?!

      С каждым вопросом он встряхивал Эрика. Леопард с оленем, как сильно подозревал Буйволсон, переглядывались за его спиной и продолжали снимать происходящее.

      — Тебе приходилось когда-нибудь терять хорошо знакомых? Или друзей, а, тварь?! — громче и громче рычал Буйволсон. — Вон пошёл, иначе сейчас запру за решётку! И вам места хватит, пройдохи! — рявкнул он, обернувшись. — Никаких комментариев. Вон отсюда! Вон!

      Всеми усилиями Буйволсон старался удержаться от криков и от проявления несдержанности. Но наглая морда Эрика, его издевательский взгляд, его мстительные манеры выбили из Буйволсона способность себя контролировать. Он резко замахнулся на леопарда.

      — Убрались отсюда быстро, подобру-поздорову!

      На крик выскочили Гризелли и Гирей. Вмиг оценив ситуацию, они со сжатыми кулаками двинулись на малоопытных любителей хайпа и сенсаций. Гирей даже достал налапники, угрожающе глядя на Эрика.

      — Ещё раз сунешься к шефу с такими вопросами, и будешь снимать влог о жизни в травматологии, понял, чучело? — гаркнул он, встав между Буйволсоном и Эриком. — Свалил к херам отсюда, газетный червь!

      Двери распахнулись, на широкое крыльцо выскочили Рагнар и Звермайер. Поведение первого Буйволсон одобрял в первое мгновение, но этика начальства велела ему вмешаться — взбешенный Рагнар достал из кобуры пистолет и нацелил в морду Эрика. Похоже, он услышал едким тоном заданный вопрос Эрика.

      — Мразь! — рявкнул Рагнар. — Я тебя…

      Мстительная улыбка вмиг улетучилась с медвежьей морды, будто испарилась каплей воды на сковороде. Гирей отошёл в сторону, не предпринимая попыток остановить Рагнара. А Буйволсон тут же двинулся к нему.

      — Прекрати! — звучно приказал он.

      — Либо сейчас вы валите отсюда так, что пятки сверкают, либо все будете отсиживаться за грубое вмешательство в работу полиции! — прокричал Звермайер.

      Рагнар не говорил ни слова, но вздувшиеся под его скулами желваки и лапа, крепко сжимаемая пистолет, говорили всё за него. Сейчас морда льва была искажена ненавистью до неузнаваемости. Он даже взвёл курок…

      — Успокойся, Раг, — тихо велел Буйволсон, отводя от Эрика лапу Рагнара с пистолетом. — Отдай это мне…

      Лапы Рагнара уже дрожали от едва сдерживаемой ярости, и Буйволсон осторожно забрал у него оружие, оттеснив в сторону. Рагнар не возражал, но как только он расстался с пистолетом, он оттолкнул Буйволсона и крепко сжатым кулаком двинул Эрику по морде.

      — Убрали свои телефоны, живо! — рыкнул Гирей. — Вы ничего не видели, ничего в своих газетёнках не напишете!

      Двери распахнулись, явив огромную фигуру МакРога. Он густо пробасил:

      — Позвольте-ка мне.

      С лёгкостью ухватив леопарда и оленя так, что даже приподнял их от бетона, МакРог велел придержать двери и протиснулся с ними в огромный вестибюль. Они пытались сопротивляться, но что могли сделать хрупкие по сравнению с могучим носорогом олень и леопард? Эрик, потирая ушибленную морду, воззрился на полицейских.

      — Хочешь следом? — хрипло прошипел Буйволсон. — Я тебе уже обещал. Хочешь или нет?

      Скривившись и махнув лапой, Эрик сбежал по ступеням и был таков. Буйволсон повернулся к Рагнару — тот с лютой злобой во взгляде смотрел в широкую спину уходящего медведя.

      — Идём, Раг, — тихо велел Буйволсон, дотронувшись до плеча Рагнара. — Идём…

      — Чёртов мудак! — прошептал Рагнар, обернувшись через плечо. — Моя бы воля — я…

      — Да… — кивнул Буйволсон. — Ещё какой…

      Рагнар приехал в здание отдела едва ли не раньше всех остальных. Дома находиться он не мог. Спать не хотелось — не мог. Пить и есть — тоже. Он с трудом выпил кружку кофе, вернувшись от Натэллы, и едва не отправил её из желудка в раковину — живот отчаянно сжимался, отвергая и еду, и напитки. Перед тем как выйти из дома, Рагнар посмотрел на свои трясущиеся лапы. Со всеми ощущениями, с терзаемым его горем он решил не садиться за руль — тяжело держать его колотящимися в дрожи лапами. В итоге он приехал на работу на автобусе.

      Рагнар тяжело вздохнул, когда вошёл внутрь здания, и посмотрел влево. Горе утраты вновь пронзило его сердце, и он на миг закрыл глаза. Портреты с улыбающимися Мартином и Соломоном, повязанные по углам чёрными траурными лентами, стояли на столах рядом с огромным окном у стены — кто-то из коллег позаботился о том, чтобы отдать дань памяти погибшим. Рагнар медленно двинулся к фотографиям. Он молча шёл, не обращая внимания на приветствия.

      Не один Буйволсон распрощался с покоем этой ночью — Рагнар вообще не ложился. Часть ночи он не отходил от тела брата в полицейском морге, а часть — провёл с семьёй Мартина. В морге около Рагнара стояли вдова и сын Соломона, чьё тело, закрытое простынёй, неумолимо притягивало взгляд. Молодая медведица безостановочно всхлипывала, вытирая слёзы платком, юный Джеррард обнимал мать за плечи. Рагнар хотел подойти и утешить обоих, но слова застревали в горле, и сдвинуться с места он не мог. Ему тяжело было поверить в то, что ни Соломона, ни старшего брата больше нет в живых. Особый драматизм ситуации придавало то, что супруга Мартина, красавица Натэлла, была на последних неделях беременности, и тяжёлый стресс оказался молодой львице не по силам. Начались преждевременные роды, и Рагнар спешно вызвал «Скорую помощь». Сам везти он её побоялся, пусть госпиталь и находился в двух кварталах от его дома. Одно хорошо — роды прошли без осложнений, и Натэлла произвела на свет очаровательного мальчика, которого тут же назвала Мартином.

      — Он чудесен, милая, — тихо прошептал новоявленный дядюшка.

      Чувствуя сквозь тонкое одеяло живое тепло новорождённого, Рагнар с дрогнувшим сердцем увидел в крохотной мордочке прелестного создания черты брата. В глазах отчаянно защипало, когда Рагнар передавал маленького племянника тихо плачущей матери.

      — Мой маленький Мартин… — сдавленно прошептала Натэлла и бережно прижала дитя к груди.

      «Мартин вернулся к ней», — печально подумал Рагнар, когда врачи вежливо, но категорично вытеснили его из палаты Нателлы.

      Жаль, что брат так и не узнает, что стал отцом именно в ту ночь, когда его убили. Эта мысль жгла Рагнара огнём, и ни о чём другом он думать не мог. Он вновь подошёл к фотографии Мартина, когда с Гиреем, Вальтером и Буйволсоном прогнал назойливых охотников за новостями. Вновь взглянул на неё. В глазах неумолимо защипало, и Рагнар стиснул зубы… но зачем? Зачем сдерживаться, когда не стало брата? Тёплая слеза скатилась по щеке и упала на пол, когда он провёл лапой по фотографии.

      — Раг? — послышался сзади тихий голос.

      Рагнар быстро вытер мокрые глаза, обернулся и увидел подошедшего к нему Звермайера. Он утешающе положил лапу на плечо друга.

      — Как ты? — тихо спросил Вальтер.

      — Печально, Вальтер, — тяжело вздохнул Рагнар. — Мартин будет расти без отца…

      — Мальчик рано или поздно узнает, что его отец погиб при исполнении служебного долга, не отступив перед опасностью, — покачал головой Звермайер. — Он поймёт и будет гордиться Мартином.

      Рагнар только вздохнул — сейчас меньше всего слова, насыщенные пафосом, утешали. Он обернулся ко входу, туда же смотрел Звермайер. В вестибюль вошла заплаканная вдова Соломона, Патриция, вместе с сыном. Звермайер вздохнул:

      — Мы меньше шефа работаем, а каково ему каждый раз видеть такое и встречаться с семьями погибших…

      Рагнару не придётся встречаться с Буйволсоном — он с ним работает и может подойти в любой момент сам. Хотелось ему, чтобы Буйволсон держал перед ним ответ или выразил глубокие соболезнования, Рагнар сам не знал. Но грустные слова от Буйволсона он уже услышал, едва встретив его. Шеф тоже выглядел не лучшим образом — помятый, даже осунувшийся. Тоже наверняка не спал. Рагнар понял, что и ему нелегко.

      — Такое сплошь и рядом, друг, — пробормотал он.

      — Мартин был славным, нам с ним повезло, — с грустью сказал Звермайер и, как той ночью, с дружеской заботой обнял Рагнара. — Тебе вдвойне повезло — с коллегой и братом. Гордись им.

      Услышав слова Звермайера, Джеррард, сын Соломона медленно подошёл к нему. Рагнар повернулся к обоим. Хотел что-то сказать, но слова застревали в горле.

      — Вы тоже должны гордиться Соломоном, — сказал Вальтер, под тихие всхлипывания Патриции. — Работа у нас опасная, каждый рискует жизнью, защищая город.

      — Я горжусь им, сэр, — тихо ответил Джеррард, однако в глазах мальчика стояли слёзы. — Просто… больно от того, что папу больше не увижу… Как и вы — своего брата, — повернулся он к Рагнару.

      Спазма до сих пор сжимала горло Рагнара, и он только мрачно кивнул.

      — Где Буйволсон, господин офицер? — утерев слёзы, спросила медведица.

      — Он здесь, Патриция, — вздохнул Рагнар, видевший поднимавшегося Буйволсона на второй этаж.

      — Проведите нас к нему, — шагнула к ним Патриция и добавила со злостью: — Хочется посмотреть Буйволсону в глаза!

      — Мама, не нужно так… — тихо пытался успокоить её Джеррард.

      — Звермайер, Черногрив, быстро в зал! — раздался со второго этажа голос Буйволсона.

      Патриция метнула на него взгляд, наполненный глухой враждой. Буйволсон стоял на выходящем в высокий вестибюль балконе второго этажа и сурово смотрел на обоих подчинённых. Будто и не было успокаивающего прикосновения к спине Рагнара несколько минут назад. Повинуясь повелительному зову, Рагнар с Вальтером быстро пошли в зал для собраний.

      Буйволсон, когда Рагнар с Вальтером двинулись к нему, посмотрел на Патрицию и Джеррарда, и взор его помягчел, суровость уступила место состраданию. Он даже немного пожалел, что резко окрикнул Рагнара, потерявшего брата… а как и сколько ему придётся жалеть после встречи с родными убитых? Ответа на этот вопрос всегда был при нём — это было частью жизни Буйволсона. Тяжело вздохнув, он грузно развернулся и быстро пошёл на собрание. Звермайер, подойдя к Буйволсону уже возле двери, тихо сказал:

      — Патриция хочет видеть вас, сэр.

      — После собрания, — отрезал Буйволсон. — Вперёд.

      Утренний брифинг длился сегодня дольше обычного. Не было привычных весёлых разговоров между друзьями, шуток и анекдотов — у всех полицейских было на уме одно. Каждый присутствующий в зале молча сидел и смотрел перед собой — многие уже знали о страшных событиях этой ночи: трудящийся на славу Первый отдел полиции потерял двух сильных и опытных сотрудников.

      Бурного приветствия шефа со стороны подчинённых, ударов кулаками по столам и весёлых выкриков не было — сотрудники, поражённые случившимся ночью, встречали Буйволсона мрачным молчанием. Чувствуя на себе взгляды, наполненные скорбью и грустью, он прошёл к своей трибуне, на которой лежала большая стопка папок. Но сейчас он не мог сразу приступить к отправке сотрудников по объектам. Окинув аудиторию тяжёлым взглядом, Буйволсон почувствовал, как в груди резко кольнуло — в глаза бросались два пустых места, которые обычно занимали Мартин с Соломоном. Вспомнив о ждущих его внизу членов семьи последнего, он глухо заговорил:

      — Сегодня… вчера произошло одно из самых тяжёлых событий в истории полиции города — этой ночью мы потеряли двух прекрасных, отважных сотрудников и просто хороших ребят. — В голосе Буйволсона ясно звучала печаль. — Соломон и Мартин добровольно согласились на серьёзное задание, сопряжённое с опасностью для них, и ни я, ни кто-то из здесь присутствующих не сомневался в том, что они справятся. Но наши планы, — тут голос Буйволсона окреп в злобе, — сорвали те, на которых мы много месяцев охотимся!

      Никто не смел перебивать Буйволсона, хотя по мордам многих сотрудников было видно, что они желают высказаться. Рагнар, сидевший сбоку от места, ранее занимаемого братом, только вздохнул. Гирей хмуро смотрел в стол.

      — Банда «Чёрный череп», Конрад Роговски и Хармони Урсус — это они столь жестоким образом расправились с нашими друзьями! — нахмурился Буйволсон. — Так что нужно представлять размер задачи.

      — А Козлов, спрашивается, ни при чём, шеф? Братьев его тоже в стороне оставляем? — спросил МакРог. — И не слышал ли ты о Страйпсе из Нью-Фэнгз?

      — Слышал и без тебя, МакРог! — рыкнул Буйволсон. — Уверен, что без участия Козлова не обошлось ни одно из убийств. Все эти подонки ответят за всё, когда мы их схватим!

      «Если схватим», — пронеслось в голове против воли. Слова — это одно, а действия… их последствия в виде пустых мест в зале.

      Суровым взглядом, полным ярости, Буйволсон окинул всех собравшихся. Взгляд его немного смягчился при взгляде на Рагнара, а потом задержался на Гирее. Тот расправил плечи и поднял голову.

      — Я по глазам каждого из вас вижу, что вы думаете. Что никто не ждал такого. Вы в полиции, а не на отдыхе на курорте! — продолжать рокотать Буйволсон. — Мы все работаем в полиции, а не в дешёвом магазинчике! Здесь не неполадки с товарами и накладными, здесь нет брака товара. Здесь риск и звериные жизни! В полиции не обучение в университете, здесь не ставят незачётов и не отправляют на пересдачу. Здесь убивают, а смерть — это навсегда. Убивают даже опытных полицейских, независимо от их заслуг!

      На этот раз МакРог ничего не сказал, он был согласен с другом. Буйволсон продолжил:

      — Пусть они и прячутся, как последние шакалы, но, убив Мартина и Соломона, они не просто бросили нам вызов. Роговски и его прихвостни подписали себе самый суровый приговор. И посмейте только сказать, что случившееся снимает с меня вину! Это был мой приказ. Никто не будет уходить с работы раньше десяти вечера, пока не будет хоть малейшая зацепка!

      Работа большим начальником давно научила Буйволсона скрывать свои эмоции и чувства, поскольку он с отвращением думал о желании казаться слабым и другим, и самому себе. Нелёгкие мысли о трагически погибших сотрудниках, лежащие тяжёлым бременем на его плечах, а также ожидание того, что ему придётся говорить родственникам погибших, ему пришлось отодвинуть на дальние задворки сознания и сосредоточиться на том, что в ближайшие дни или даже недели станет главной работой полиции. На пути Буйволсона и его сотрудников встречались самые разные бандиты — от мелких хулиганов до по-настоящему опасных преступников, но за те несколько месяцев, что «Чёрный череп» орудовал в Нью-Фэнгз и Зверополисе, Конрад Роговски успел выделиться и на этом фоне. А Мартин Черногрив, Соломон Рыкингтон и Джоэл Страйпс были уже не первыми полицейскими, которые пали от лап членов банды, о чём Буйволсон не преминул сообщить на собрании.

      — Мы всеми силами обязаны не допустить, чтобы подобное повторилось. Сейчас Роговски и Урсус — первоочередная наша задача! — закончил Буйволсон. — Так, теперь за работу! — повысил он голос и потянулся к папкам.

      Зал для брифингов опустел через несколько минут — все сотрудники разъехались по городу. Буйволсон ушёл к себе, хлопнув дверью. На столе разрывался телефон. Буйволсон тяжело вздохнул — он каждый миг ожидал звонка от Леодора Златогрива, мэра Зверополиса. Главный зверь города наверняка уже знал о прискорбном инциденте. Но в трубке раздался совсем другой голос — звонили из полицейского морга. Сотрудник сообщил причину смерти обоих полицейских. Но это Буйволсону было не нужно — он сам видел глубокие и большие раны от ножа у Соломона. Из тела Мартина извлекли четыре пули, пятая, пробив голову, осталась на месте убийства…

      — Нашли что-нибудь? — спросил Буйволсон.

      Ответ заставил его насторожиться.

      — Сэр, — неторопливо говорил невидимый собеседник, — в нагрудном кармане у Мартина нашли карту памяти. Она чудом уцелела, пуля вошла в тело совсем рядом.

      — Оставьте её, я скоро приеду, — велел Буйволсон и бросил трубку.

      Но едва она коснулась рычага, как снова раздался требовательный звонок. На сей раз звонил диспетчер Бенджамин Когтяузер.

      — Сэр, — быстро зачастил гепард, — вас ждут миссис Рыкингтон с сыном. Хотят вас видеть!

      Буйволсон тяжело вздохнул — он успел забыть об ожидавших его вдове Соломона и их сыне.

      — Приведи их, — мрачно велел Буйволсон, внутренне готовясь к нелёгкому разговору.

      Время отсчитывало мгновение за мгновением, но каждый миг казался бесконечно длинным, как жизнь. Буйволсон в ожидании посетителей пребывал в волнении и постоянно перекладывал с места на место лежащие на столе бумажки, карандаши и ручки. Вновь в сердце вкралась свинцовая тяжесть, и оно разом ухнуло вниз, когда послышались шаги. Когда дверь распахнулась и вошли Патриция, Джеррард с сопровождающим их Когтяузером, Буйволсон медленно поднялся из-за стола, навесив на тёмную морду самое участливое и скорбное выражение.

      — Оставь нас, — велел Буйволсон Когтяузеру.

      Толстенький гепард кивнул, попятился в коридор и закрыл дверь. Миссис Рыкингтон, не дожидаясь приглашения, села на стул и выжидающе уставилась на капитана. Раздавленная горем, она будто чувствовала, с каких слов начальник её любимого мужа начнёт свою речь.

      — Миссис Рыкингтон, примите мои искренние соболезнования в связи с невосполнимой потерей, — замогильным голосом заговорил Буйволсон, с трудом заставляя себя смотреть в заплаканные глаза Патриции. — И ты тоже, Джеррард. Гибель Соломона сильно ударила по нам…

      — А как она ударила по моей семье? — еле слышно спросила Патриция, в глазах которой при упоминании имени супруга вновь заблестели слёзы. Несчастная вдова медленно поднялась со стула, не сводя взгляда с Буйволсона. — Представляете, капитан?

      — Я понимаю вас как никто другой, миссис Рыкингтон, — кивнул Буйволсон. — Смерть моих сотрудников, друзей и просто хороших зверей потрясла всех нас. Соломон с Мартином были прекрасными полицейскими и верными друзьями. Это тяжёлое горе для всех…

      — Ваша потеря не идёт ни в какое сравнение с нашей! — глухо заговорила Патриция, с каждым словом тяжело возвышая голос и медленно подходя к Буйволсону. — Это вы отправили Мартина с моим Соломоном на смерть, вы не уследили за ними! Вы несёте ответственность за жизни своих подчинённых, так что вина за их смерть лежит на вас, и только на вас! Мой сын остался без отца, а каково сейчас бедной Натэлле, чей мальчик родился в ночь гибели Мартина?

      Голос Патриции перешёл в стенящий крик, и Джеррард взял мать за локоть.

      — Мама, успокойся, прошу тебя, — тихо обратился он к ней.

      Буйволсон крайне не любил, когда его тыкали носом в его же ошибки и недочёты, но сейчас он без смутности и с присущим моменту молчанием осознавал, что бедная женщина говорит правду. «Несёте ответственность», «не уследили», «не уберегли» — это далеко не единственные упрёки, которые ему приходилось слышать на службе. Кто-то не стеснялся и прямых обвинений Буйволсона в убийствах коллег.

      — Я полностью разделяю ваше с Джеррардом горе, миссис Рыкингтон, — вздохнул Буйволсон, смотря Патриции в глаза. В такой ситуации он не имел права отводить взор, понимая, что сейчас правда на стороне семьи погибшего Соломона. — И говорите вы верно — ваш муж выполнял мой приказ. Я твёрдо верю, что перед опасностью Соломон проявил себя как настоящий полицейский.

      Патриция подошла к Буйволсону вплотную. Почему-то ему показалось, что она его ударит.

      — А я не верю, — зловеще произнесла она. — Не верю в ваше сочувствие, господин шеф!

      Титаническими усилиями сохраняя внешнее спокойствие, Буйволсон сказал:

      — Мне нелегко говорить, но Соломон сам выбрал службу в полиции, прекрасно понимая, что она связана с риском для жизни. Здесь многие сотрудники рискуют собою, защищая город от бандитов, и жители Зверополиса искренне считают всех героями и доверяют полиции. Ваш муж заслужил доверие и граждан, и друзей… и моё.

      Джеррард нерешительно переминался позади матери с ноги на ногу, потупив взор. Патриция полную минуту смотрела Буйволсону в глаза, затем, взяв его за предплечье, с силой сжала. Когти её впились ему в запястье, и он невольно испустил вздох боли. Лапа сжималась сильнее, пока Буйволсон не закрыл глаза на миг.

      — А теперь сделайте так, чтобы семьи погибших заслужили ваше доверие. Докажите, что полиции Зверополиса можно доверять нашу безопасность! Мне больше нечего вам сказать!

      Прозрачная крупная слеза скатилась по белой щеке медведицы.

      — Я докажу, Патриция… — прошептал Буйволсон. — Клянусь.

      Похоже, Патриция напрочь проигнорировала его клятву. Круто развернувшись, она вышла из кабинета и хлопнула дверью. Буйволсон не успел ничего произнести в ответ и на мгновение закрыл глаза. В груди не просто переваливался с места на место камень, там уже шла настоящая война — всё нутро будто кололо, резало и било. Джеррард проводил маму взглядом и повернулся к Буйволсону. Движимый всеобъемлющим чувством сострадания, тот подошёл к сыну Соломона и утешающе погладил его по плечу.

      — Ты должен гордиться своим отцом, малыш, — негромко сказал Буйволсон.

      Мальчик тяжело вздохнул и, посмотрев ему в глаза, шепнул:

      — Я горжусь тем, что он работал с таким отважным и уверенным капитаном, как вы, сэр. Я не виню вас в папиной смерти. Не переживайте из-за маминых слов.

      — Твоя мама права, ведь ей больно так же, как и тебе, Джеррард. И намного больнее, чем мне, — покачал головой Буйволсон. — Твой отец был очень храбрым медведем и… верным…

      Больше говорить у Буйволсона сил не было, и он, отвернувшись, отошёл.

      — Я доверяю вам, капитан Буйволсон, — шмыгнул носом Джеррард, смотря Буйволсону в спину. — Папа тоже вам доверял.

      Буйволсон развернулся к мальчику. После глубокого вдоха он сказал:

      — Я даю тебе и твоей матери слово капитана полиции — те, кто совершил этот ужас, будут жестоко наказаны. Даже если мне придётся заплатить за это своей жизнью.

      Буйволсон приобнял Джеррарда за плечи, будто подтверждая клятву. Джеррард, не найдя слов для ответа, только вздохнул, затем пожал лапами копыто Буйволсона и вышел из кабинета. Буйволсону показалось, что его сердце пропустило удар — юноша изо всех сил держался, чтобы не заплакать. Однако Буйволсон видел, как Джеррард, подойдя к двери, смахнул слёзы с глаз.

      Когда дверь закрылась, Буйволсон постоял на месте некоторое время, затем вернулся за свой стол. Ненароком он взглянул в зеркало, на широкое окно, через которое в кабинет лился дневной свет, и едва узнал себя — Буйволсон показался себе постаревшим лет на десять-пятнадцать. И отвернулся. Подперев копытом голову и думая о своём, он молча поглаживал полированную поверхность рабочего стола. Машинально схватил из настольного органайзера карандаш, Буйволсон повертел его в копытах, и неожиданно в его воображении всплыла тёмная морда Конрада Роговски, запечатлённая на одной из фотографий. Но перед его глазами убийца полицейских злобно смеялся, и, выпав на мгновение из реальности, Буйволсон сжал кулак. Раздался сухой треск — карандаш переломился пополам. Вспомнив о сообщении сотрудника морга, Буйволсон вышел из-за своего рабочего места и быстро пошёл к выходу.

      Через час Буйволсон сидел за компьютером, вставляя картридер с флэшкой в соответствующий разъём. Слабым за сегодня утешением послужило то, что информация на карте не повредилась — до приезда Буйволсона её осторожно очистили от засохшей крови Мартина. Найдя в появившейся папке файл, в названии которого была вчерашняя дата, Буйволсон открыл его. Из стоящих рядом колонок понёсся короткий разговор Козлова и Урсуса:

      «— Всё, что удалось достать. Больше денег нет, и не проси. Я не собираюсь быть твоим спонсором, тварь!

      — Больше и не надо, Борис. Кроме денег, есть замечательный товар, который не грех попробовать прямо сейчас!

      — Не по моей части! Следующая партия — последняя! Как обычно, через три недели. На оговорённом месте.

      — Будь осторожен, копы Буйволсона и Дэнсмэйна рыщут по всему Зверополису.

      — Учту».

      Запись прекратилась.

      Чувствуя распирающую нутро ярость, Буйволсон опустил голову и схватил себя за рога. Он получил то, что хотел — доказательства связи мафии из Тундра-тауна с преступной группировкой и Оружейным Лордом Урсусом. Буйволсон не мог знать, что там случилось на самом деле. Он видел только последствия. Но услышанного ему хватило, чтобы сделать верный, как он считал, вывод. Пролить свет на более детальные подробности этой страшной ночи могла только найденная на складе Луцилла Фурадо, но и та сбежала. Теперь она может быть неизвестно где. Но то, что Буйволсон считал сейчас главной уликой против преступников, было в его копытах, и в причастности Козлова к гибели Мартина и Соломона он окончательно убедился.

      Будто вспышка молнии, будто слепящее пламя от взрыва, перед глазами вновь пронеслись события утекшей в прошлое ночи. Смерть коллег, горе и слёзы их родных, убитый горем Рагнар, представления о случившемся, — всё сплелось в груди Буйволсона в единый тяжкий ком. Его враз охватил пароксизм бешенства, и с яростным рёвом Буйволсон обрушил свои могучие кулаки на столешницу, так что она чуть не треснула, и прерывисто вздохнул, затем протяжно прорычал, изливая в этих словах всё своё потрясение, горе и злобу:

      — Я вас уничтожу! Всех до единого!

      На рычание Буйволсона в кабинет сунулась пухлая морда Когтяузера.

      — Вы в порядке, шеф? — испуганно спросил он.

      — Когтяузер, марш на пост! — рявкнул Буйволсон.

      Дверь мгновенно захлопнулась.

      Буйволсон встал и подошёл к карте с прикреплёнными к ней фотографиями бандитов. Взгляд его переместился на Хармони Урсуса. Ядовитая усмешка на морде белого медведя обозлила Буйволсона ничуть не слабее, чем Роговски. Вина за гибель Мартина с Соломоном вновь обрушилась на него, пусть и не покидала все эти часы, но теперь к ней примешивалась мрачная решимость. «Больше никаких смертей среди моих сотрудников!» — решил Буйволсон.

      Мощный кулак врезался в морду Урсуса на фотографии. Буйволсон от души понадеялся, что совсем скоро удар обрушится на самого Урсуса, и не один. Но для начала возмездия нужно успокоиться.