Я готова учиться танцевать,

Если эти танцы будут на костях.

И тогда я не буду молчать,

Ведь больно держаться на локтях.

Кроманьонцы череп одолжат,

Который будут все крутить в руках.

На сцене такие танцы разрешат,

Хоть кусочки костей будут в ногах.

Перед танцами начищаю лопатку,

По которой проедусь ещё не раз.

Волнуемся, будто готовим взрывчатку,

Скальпель падает, когда слышу бас.

И выхожу к людям, держа грудину,

А страх больно мне стесняет грудь.

И вот чуть выпрямляю я спину,

Готовая вступить на острый путь.

Одна ключица попадает в пианиста,

Который смотрит на свой клавесин.

От страха чуть не подавился бариста,

Для которого важнее лишь кофеин.

«Но какова же, какова боль в эйфории?

Когда в творчестве немного хирургии?»

«А в танце чувства только живые!»

«Вы, наверное, лучшие в драматургии?»

И после заходят восторженные гости

Помогать вытаскивать кусочки рёбер.

«И чья же очередь на стол кинуть кости?

Это не мой ход!»; «Всё, это роббер!»