Рождество — всегда особенный и важный праздник. Ну, почти. По крайней мере чаще всего. Для кого-то особенный он тем, что собирает всех людей вместе. А для кого-то, потому что наоборот предлагает насладиться одиночеством.
Для Гарри и Драко этот праздник тоже важный. Слизеринец привык, что в мэноре по этому случаю всегда происходят какие-то званые вечера, либо же что семья сама становится объектом приглашения на празднования. Либо какая-то подобная штука, от которой он последние пару лет стал конкретно уставать.
Гарри впервые отметил Рождество только на первом курсе в Хогвартсе, когда остался в компании Рона. По-настоящему он прочувствовал дух этого праздника, когда приехал на каникулы в Нору. С тех пор эти недели занимали место на полке самых тёплых его воспоминаний.
Но Рождество в этом году было не просто важным для Гарри и Драко. Оно было особенным. Оно было только их.
— Гойл!
Тишина.
— Блейз!
Опять тихо.
— Отлично. Давай, залезай.
В планах Драко всё складывалось удачно: Крэбб и Нотт уехали ещё вчера, Гойлу пришлось задержаться, но он, как и говорил, выехал к пяти часам, на каникулах в Хогвартсе решил остаться только Забини, но и тот несколько дней собирался ночевать у друзей с Рейвенкло, поэтому, если он уже ушёл, сегодня его можно было точно не ждать.
Уизли, как обычно, ждали Гарри к себе на праздники, но парень отказался, на что Рон и Гермиона ответили понимающими взглядами. А вот Фред и Джордж закидали шутками по типу «Главное, помни, что нужно предохраняться» и «Вы только до Рождественской ночи подождите, мы вам вышлем смазку с добавкой из киви». Гарри не стал провоцировать ещё больше подколов отговорками, поэтому просто смирился с шутками близнецов, в надежде, что им скоро надоест. Или он сам войдёт во вкус. Но позже.
Как ни странно, это была идея Малфоя: привести Гарри в спальню и закрыться с ним там на несколько дней с выходами перекусить и в библиотеку. Или вообще навсегда, но эту часть предложения слизеринец оставил при себе. Пока что. Проблемнее всего было провести его через гостиную. Но тут в помощь пришлась мантия Джеймса Поттера.
Слизеринец по-хозяйски прошёл вглубь комнаты, подошёл к собственной кровати, начав раскладывать вещи с дороги. Наконец и Гарри последовал указанию Драко и залез в спальню под мантией-невидимкой полностью. Как только дверь за ним закрылась, дышать стало немного легче. Всё прошло отлично. Гриффиндорец решил, что пора бы выпутываться из конспирации и поднял мантию на голову до половины. К нему тут же подлетел Драко, аккуратно, но цепко обхватив того за обе щёки ладонями:
— Скорее раскупоривайся. Я уже целых минуты три не видел твоего шоколадного лица. Он осторожно хлопнул правой рукой по поалевшей щеке и развернулся дальше копаться с вещами. Гарри глупо заулыбался. Гарри всегда считал, что улыбается немного глуповато, но в последние пару месяцев он буквально был в этом убеждён.
— «Раскупоривайся»? Драко, кажется, я на тебя ужасно влияю, — Гарри искренне позабавило услышать что-то такое «простаковое», как Малфой сам называл разнообразные жаргонизмы, подслушанные в компании Золотого Трио, от него самого. К слову сказать, не в первый раз, но в этот раз не мог промолчать. Он снял мантию окончательно, аккуратно, насколько это возможно, свернул её и запихнул в рюкзак с собственными принадлежностями, который принёс с собой.
— К моему глубочайшему сожалению, тебе не кажется, — без доли разочарования пролепетал Малфой.
Драко наконец закончил возиться со шмотом, подхватил какую-то одежду, развернулся к своему гостю и сказал:
— Я в душ. Лучше пока никуда тут не лезь своими грациозными лапами.
Гарри более чем грациозно закатил глаза, но вмиг повеселел ещё больше, растянувшись в ехидной улыбке.
— А как же моё незасмотренное шоколадное лицо? — съязвил он.
Уголки губ Малфоя невесомо дёрнулись.
— Побудет без моего непосредственного внимания ещё несколько минут. — сострил он и скрылся за дверью общей ванны.
Гарри всё ещё улыбался. Глупо и широко. Просто кошмар.
Когда они с Драко друг другу открылись, головой Поттер понимал, что его мозги конкретно так съедут с рельс через ближайшие пару недель. Это было максимально неловко и максимально в их стиле: один нападает, другой отбивается, потом наоборот и, обычно, в результате "битвы" с ранениями оставались и лев, и змея. Только в этот раз исход был немного другой: менее кровавый и более продуктивный. Дошедший до уровня: Гарри Поттер сидит в подземельях Слизерина на кровати Драко Малфоя и ждёт, пока он помоется. Весьма продуктивный исход, как уже уточнялось. Но по-настоящему гриффиндорец понял, во что ввязался, только когда они впервые поцеловались.
Гарри часто представлял себе первый поцелуй, ещё учась на младших курсах в Хогвартсе. Только в его детском представлении это должно было происходить… мокро. По всеобъятной логике парня поцелуй просто не мог НЕ быть таковым, так как действие выполняется, ну, РТОМ. Но вот ему пятнадцать, и вот они с конкретным представителем слизеринского факультета стоят друг перед другом и не особо понимают, куда себя, собственно, деть.
Гарри не был разочарован тем, что поцелуй вышел не таким, как он думал. Потому что тот действительно оказался волшебным. На самом деле, они просто минуты две мяли друг другу губы, так как ни тот, ни другой не умел иначе. Но даже в силу того, что это было нерешительно и неловко, вышло очень тепло и приятно. А самое главное — совершенно сухо!
Сухо. Чего не скажешь о подземельях.
Другие факультеты наслышаны о том, что у слизеринцев сыро. Гарри с Луной однажды обсуждали данный вопрос, но никто из них не пришёл к объяснению того, почему же с этим никто ничего не хочет сделать.
Гарри сидел на кровати и ожидал Драко с водных процедур, наказанный ничего не трогать своими "лапами". И ему не оставалось ничего, кроме как разглядывать помещение. Гостиную, увы, рассмотреть не удалось, но для спальни у него сейчас есть все возможности. Неприятная промозглость действительно ощущалась, даже несмотря на то, что, как Гарри успел отметить, в общей гостиной было холоднее. Увы, и тёплый бордовый свитер миссис Уизли сейчас не очень спасал.
— Наверное, всё ещё хуже от воды, — подумалось Гарри.
Гарри припомнил свой секундный восторг от быстрого взгляда на «окно в озеро» из гостиной Слизерина, пока пробирался сюда. Но потом он резко сменился воспоминаниями об испытании на Чёрном озере. Влага будто обтекла тело со всех сторон, шею запекло и дышать стало неприятно. Парень мотнул головой несколько раз, чтобы вытрусить ощущения прошлого года. Он не станет думать об этом. Только не сейчас. Вместо этого он представил просторные стены дома на Гриммо и сердце внутри сразу немного оттаяло.
— Всё такое же благородно тёмное. И зелёное, — подумалось ему. Он вспомнил, что в тот период, когда они с Сириусом проводили время в доме Блэков, на один из вопросов про интерьер крёстный ответил ему: «Слизеринец однажды — слизеринец навсегда». Теперь он понял, почему, и, пожалуй, даже может с ним согласиться.
Гарри усмехнулся своим мыслям, но потом слегка поёжился. Он подтянул рюкзак, и в том не оказалось ничего теплее: только какая-то сменная одежда и пижама, а куртку он каким-то образом оставил в гостиной Гриффиндора.
- Ну и кто тут дурак? — в очередной раз обратился сам к себе Поттер, потом закрыл рюкзак и отодвинул его обратно.
Взгляд опять принялся бегать по комнате в общем, а следом отдельно по спальным местам. Было достаточно странно смотреть на стены у кроватей слизеринцев, украшенные у каждого разными штуками и выдающие интересы соседей Драко. Он будто влез в чужое пространство, хотя поймал себя на мысли, что всё это не многим отличалось от их собственной спальни в башне Гриффиндора. Гарри переключился на изучение стены только в пределах места Драко. Она была увешана меньше всех: на ней расположилась всего пара карандашных рисунков, какой-то антикварный амулет и плакат с прошлогоднего чемпионата по квиддичу. Непонятно: это Малфой просто не желает портить стену иголками или ему особо нечего вешать, но Гарри решил оставить этот вопрос на потом.
Вдруг его взгляд зацепился за оставленную у изголовья кровати одежду. Это была обычная форменная слизеринская мантия Драко, которую парень снял несколько минут назад. Идеи и мысли в голове Поттера в следующую секунду промелькали галопом.
— Никуда тут не лезь, — напомнил он себе.
— Хорошо. Конечно, — тут же мысленно ответил Гарри и потянулся к одежде, взял её и накинул на себя.
Почти тепло. Во всяком случае лучше. Ряд запахов тут же защекотал Гарри нос: сначала какой-то чистящий порошок, чуть позже аромат мяты, а потом от рукава дошли запахи остатков пролитого Симусом зелья, пятно от которого Малфой выводил ещё несколько дней. Гарри помнит. Драко не давал ему это забыть. И да, стало определённо теплее.
Поттер обнаглел окончательно, просунув руки в рукава, укутав ноги, и уселся ждать своего дельфина.
Через ещё несколько минут белая голова показалась в спальне.
— Ну что, не замёрз в нашем террариу…? — Малфой в своих свежих футболке с длинным рукавом и штанах стал почти в проходе и так и не закончил предложение, уставившись на Поттера. На Поттера в его чёртовой мантии. Кажется, лёгкие Драко расширились в два раза. Но, возможно, это рёбра уменьшились. У него как-то не было времени понять.
— Ага, есть немного. Но ничего, я утеплился, — лицо гриффиндорца искрилось игривой улыбкой. Драко был уверен процентов на девяносто, что тот развил этот талант — делать такое вот лицо — именно когда связался с ним. Но десять процентов небольшого сомнения, что это у него от природы, всё же оставались.
— Ах ты…
— Да.
— Но это же…
— Да, Драко.
Возмутительно. Как Малфой до такого дошёл — загадка круче, чем те, что на досуге, бывает, разгадывает его отец.
— Ужасно.
Лицо Поттера поменялось.
— Ужасно?
— Просто кошмар, Гарри! Ты себя видел?
— Ээм, нет?
Теперь он вообще ничего не понимал. Драко пересёк комнату, подошёл к своему, вероятно, шкафу и открыл одну дверцу. На ней внутри оказалось большое зеркало почти во весь рост. Гарри отвлёкся:
— Ух ты, удобно. В наших шкафах таких нет.
Черти тут же вернулись в глаза Малфоя:
— О, правда? Знаешь, — он показательно пробежался взглядом по гриффиндорцу, — заметно. Гарри цокнул языком и небрежно тепло ухмыльнулся.
Малфой вернул себе свою прежнюю настойчивость и подошёл к Гарри. Взяв его за запястье, потянул к шкафу и оставил прямо перед зеркалом.
— Ну? — произнёс он, как догадался гриффиндорец, требуя от последнего какой-либо оценки. Гарри осмотрел отражение и почувствовал себя странно. Он так привык ко всему красному у себя в быту и на себе, что картинка напротив показалась ему хоть и занимательной, но нелепой. Не обнаружив ничего супер-примечательного, Поттер сдался:
— Ну… Пойдёт?
Воз. Му. Ти. Тель. Но.
Глаза Драко стали такими же большими, как его любимые зелёные яблоки. Брови, наоборот, упали к переносице. Он выразительно произносил каждое слово:
— "Пойдёт"? Серьёзно? Как ты ВООБЩЕ оказался на Гриффиндоре?
Так вот в чём было дело. Гарри в очередной раз за этот вечер глупо улыбнулся. Скорость смены выражения его лица сегодня превосходила способности самого Гарри в качестве ловца.
— Оу, — только и смог выдать он перед тем, как снова посмотреть на своё отражение.
— Ладно, это… выглядит неплохо, — признался себе Гарри и посмотрел на улыбающегося ему Драко, который, по всей видимости, всё ещё был не доволен, что его львёнок не оценил свой вид по достоинству. Поттер вспомнил кое-что и решил поделиться с этим с Драко.
— Хех… ну, вообще-то, эта история забавная.
Драко хмыкнул. Он отпустил его руку и отодвинулся.
— Гарри, я, конечно, понимаю, что у тебя специфическое понятие о юморе, но, по-моему, в распределяющей шляпе нет ничего забавного.
Гарри цыкнул и закатил глаза.
— Да нет же! Послушай. Ты ведь помнишь, мы немного сцепились тогда.
— Мы? Или ты меня цепанул? — он выгнул одну бровь и ухмыльнулся.
— Ты оскорбил Рона.
Малфой поджал губы, и они сомкнулись в одну линию. Он выпятил нижнюю губу, пробежал взглядом где-то по стенке у кровати Блейза, а потом вернул взгляд обратно на Гарри:
— Ладно, да.
— Я тогда услышал, что Слизерин заканчивают тёмные маги… и… и ты был такой задницей… и я… В общем, когда шляпа спросила меня, где, мне кажется, я бы мог учиться, я попросил её отправить меня куда угодно, только не в Слизерин.
Драко снова нахмурился. Гарри продолжал:
— Она сказала, что у меня много слизеринских качеств и что на этом факультете меня… типа… ждёт успех и слава, и что-то такое, но желание не попасть к вам тогда было таким сильным, что, наверное, это всё-таки повлияло на её окончательное решение. Вот.
У Гарри не было проблем с тем, чтобы высказывать что-то в лицо, но эту историю он рассказывал то ли в стенку, то ли в пол. Просто потому, что так получилось. Поэтому он совсем не заметил, сколько эмоций успело проскочить на ещё больше побледневшем лице Драко. Когда Поттер поднял глаза, напротив его встретил силуэт, легко ковыляющий туда-сюда. Когда Малфой остановился — стеклянный взгляд и всё те же сурово сведённые брови воткнулись в глаза гриффиндорца.
— Ты что дурак?
Врасплох.
— Ээ. Что?
— Поттер! Из-за одного человека! Приговорить себя к семи годам жизни бок о бок с гриффиндурками!
— Эй! — беззлобно воскликнул Гарри, но упрёк Драко пропустил мимо ушей.
— Одного человека! Которого ты даже не знал, Мерлин! — Малфой всегда умел выразить свою точку зрения только словами, да так, что в карман лезть не понадобится, но сегодня его речь дополнилась активным жестикулированием. Любой мим бы позавидовал.
— Ты тогда составил такое неприятное впечатление о себе… Я же был ребёнком. И да, я правда ничего о тебе не знал.
— Агх!
Он за секунду сократил расстояние между ними, вцепился в плечи Гарри и развернул его к зеркалу.
— Посмотри на себя! И на свои дурацкие глаза! Ты понимаешь, ЧТО упустила эта школа?
Гарри смотрел то на себя, то на своего взвинченного очаровательного молодого человека в зеркале и прикидывал: засмеяться ли ему сейчас или позже. Напряжение ушло в ту же секунду, когда Драко врезался пальцами ему в плечи.
— Наверное, даже будучи задницей, ты оказывал на меня большое влияние уже тогда, Драко. Слизеринец буравил его взглядом ещё несколько секунд, а потом выдал:
— Ты просто катастрофа, Гарри Поттер!
Тут-то Гарри и не выдержал, расхохотавшись во весь голос.
Мгновение спустя Драко сам подхватил этот смех, ещё пару раз назвав его "кретином" и "уморой".
Воспоминание о распределении опять прокрутилось у Гарри перед глазами. Действительно, а что бы случилось, если бы его всё-таки распределили не на Гриффиндор? Гарри помнил, что даже через год Шляпа повторила, что она верна своим убеждениям насчёт него. С другой стороны, никто не может просто так взять и убедить её в чём-то. «Она же Шляпа», — как крайне точно подметил Рон.
— Значит, так и должно было случиться, — подумал Гарри.
А ещё он подумал, что это совершенно ни на что бы не повлияло. Попади он хоть на Рейвенкло или Хаффлпафф — Рон всё равно покорил бы его своей открытостью и простотой в первый день знакомства, и они бы в любом случае сдружились. А если бы спелись они, к ним бы рано или поздно присоединилась и Гермиона. Гарри бы всё равно ввязался в историю с Квирреллом, всё равно бы стал объектом подозрений на втором курсе, всё равно бы не спас Седрика на четвёртом. Ему снова стало очень горько. Он мысленно повторил себе, что это не его вина, в чём его упорно стараются убедить. Ничто из этого не его вина. Гарри тяжело вздохнул.
—Ты не будешь сейчас загонять себя этим, — снова повторил он себе.
А что до Драко… Перед глазами промелькнуло ещё одно воспоминание. У гриффиндорца оно находится на полке тех самых тёплых, что и каникулы в Норе с семьёй Уизли. В нём Драко и Рон жмут руки, а Гермиона получает все извинения в мире. Поттер же стоит и наблюдает за всем этим с надеждой, что их отношения наладятся. Со временем так и случается. За кучей мыслей, нагло оккупировавших сознание, Гарри не замечает, что перестаёт смеяться. Но Драко — да. Он увидел, что Поттер смотрит в одну точку, и понял его тишину по-своему. Слизеринец осторожно касается его плеча. Гарри дёргается и возвращается обратно в реальность, резко поворачивая лицо к Малфою.
— Прости, ты так резко затих.
— А… оу, я только…
Но его перебили.
— Гарри, если это из-за того, что ты рассказал… — Слизеринец вздохнул, — слушай, я ведь знаю, что был свиньёй. Нет ничего удивительного, что тот несчастный разговор у лестницы настроил нас друг против друга. Я просто не имею права обижаться на это.
Чёрт.
— Так что… ты не думай… — он виновато улыбнулся, — и я... Зря я вообще налетел на тебя с этой мантией.
Нет-нет-нет.
— Знаешь, это всё было так давно. Будто в прошлой жизни. А сейчас…
Гарри наконец-то собрал мысли в порядок и заговорил:
— Это не важно.
Кажется, Драко тоже успел забыть, что Поттер умеет разговаривать. Он непонимающе уставился на него.
— Сейчас, — пояснил он. - Это всё не важно.
Гарри взял его за запястья, совсем как сам Малфой недавно и легко склонил к себе, а затем спросил или скорее утвердил:
— Ты ведь это знаешь?
Драко машинально вскинул брови. От виноватого выражения осталась только невесомая тень во взгляде.
— Знаю.
Они смотрели друг на друга ещё пару секунд, будто пытаясь найти в глазах то самое окончательное умиротворение. И Гарри его нашёл. Он притянул Драко ещё ближе и поцеловал в краешек губ у левой щеки. Слизеринец, совсем разрумяненный, бросил на Гарри последний нежный взгляд, прежде чем хитро улыбнулся и прошептал: "Отстань". После чего развернулся и пошёл к проклятому шкафу расчищать временное место для вещей Поттера. Гарри проследил за ним и внезапно ощутил самое обыкновенное, заурядное счастье.
Да, возможно, тогда, в 11 лет, он поступил действительно по-детски, но какая разница, если в конечном итоге всё привело его к тому, где он находится сейчас?