Тсунаеши с пистолетом в руках выглядит очень нелепо.
Фонг подмечает это, наблюдая, когда в очередной раз раздается громкий хруст костей, а потом — как ни странно — вывих плеча. Девочка громко вздыхает сквозь крепко сжатые зубы, все еще не привыкшая к отдаче, хотя какой ей привыкать, с ее-то ручками-спичками. Вся она — бледная, худая, с потускневшими, но по-прежнему хаотично-завивающимися волосами, которые лезут в глаза, даже собранные в хвост. Все ее тело в гематомах, бинтах, едва видных шрамах.
Тсунаеши, если честно, отчаянно безнадежна в любом направлении, но вот в обучении на киллера — это просто полнейший кошмар. Реборн даже не думал учить ее ничему, кроме как сжигать.
Мусор в пламени неба горит очень красиво. И не воняет. Удобно.
— Брось уже ты это.
Тсунаеши оборачивается, вздрагивая. Наушники валяются около босых ног, и Фонгу интересно, как она еще не оглохла в этой акустической комнате. Или это, так сказать, уже дело привычки? Тсунаеши кивает, слабо улыбаясь.
— Вы правы. Мне стоит перейти на метание ножей.
Фонг думает, что Тсунаеши скорее опять проткнет свою ладонь одним из ножей насквозь, а потом достанет и попробует снова. Кровь слетит с ножа на пол и засохнет. И не отдерешь ведь потом.
Хотя, ему все равно. Фонгу в принципе на всё все равно. Но на Тсунаеши — особенно.
Тсунаеши — не его ученица. Тсунаеши ему вообще никто, и он до сих не понимает, почему возится с ней: обрабатывает раны, раз за разом валяет дурака, когда Реборн с подозрительным прищуром спрашивает при каждой встрече «Ты точно не видел глупую Тсуну?» Это утомляет. С каждым разом Реборн становится все подозрительнее, невыносимее и приносит все больше бед. У Аркобалено он вообще заменяет черного ворона: стоит ему появиться, как произойдет очередная хрень.
Его ученица, кстати, недалеко ушла. Вся в учителя. Даже способы стать сильнее — и те, такие же. Самоуничтожительные. Но если Реборн и становился сильнее, то Тсунаеши себя калечит, да и только.
— Я не об этом. Не думаешь ли ты, что тебе не обязательно становится убийцей?
Они оба понимают: нет, не обязательно. Вонгола — большая, могущественная семья. Рядовые лягут, но защитят босса. Ей надо лишь сидеть в своем кабинете, разбирать бумаги, раздавать приказы и искоренять проблемы еще в корне. Босс-дипломат. Босс, который налаживает связи, пока хранители и рядовые отдают жизни ради нее. Это нормально. Сейчас так много таких, что никто не удивится, если Вонголу возглавит такой же.
У Тсунаеши очень мрачное, но удивлённое лицо.
— Я уже убийца, помните? Бьякуран.
Не помнит. То будущее остается в голове размытыми клочками, вспышками ярких цветов, где самое яркое — оранжевое, почти янтарное. Как мёд.
— Это тебе не подходит.
— А кого это волнует?
Никого. Никого не волнует, что Тсунаеши — пацифист, что она мягкосердечна и наивна. Всем плевать, что она — едва вышедший из стадии ребенка человек, а уже приходилось сражаться и убивать. Фонг знает, что Тсунаеши корит себя за сожжение Бьякурана, но понимает — без этого погибло еще много, очень-очень много людей. Невинных людей. Поэтому шутит, что она — инквизитор.
— Тогда мне выдать тебя Реборну?
— Как пожелаете.
Она щурится по-лисьи, смотрит чуть насмешливо и понимающе-мягко. Знает, что не выдаст. Потому что будет еще больше проблем от того же самого Реборна, потом от Вонголы, а следом и хранителей Тсунаеши.
Тсунаеши умеет очаровывать.
— Ради тебя люди пойдут на смерть.
— Но, как вы думаете, буду ли я этим довольна?
Нет. Но Фонгу плевать.
А ей убийцей быть не подходит.