Примечание
Ячи приходит сюда каждый день уже на протяжении двух недель, чаще всего с Хинатой, но иногда одна, и она правда, правда-правда, не знает, зачем. Не то чтобы у неё был шанс в любом случае.
Но она приходит, встает в очередь, неловко переминается с ноги на ногу, вдыхает пряный теплый запах кофе и сладостей и смотрит. Смотрит куда угодно, на стены, завешанные милыми фотографиями, полками с книгами и плакатами, потолок, с которого свисают маленькие круглые лампочки, пол, только что вымытый, чистенький, только не вперед, только не в начало очереди, там смерть, не иначе, там темные омуты глаз за очками и родинка на подбородке, темные волосы и руки в татуировках, там — самая красивая девушка, которую Хитока когда-либо видела.
Стоит отметить, что Ячи видела достаточное количество красивых девушек в своей жизни. Они попадаются ей с заметной регулярностью, и каждый раз у Ячи случается маленький кризис, ведь её сердечко слишком слабое для такой красоты. Но это совершенно другое, это уровень не маленького кризиса, это уровень мирового экономического, но добавьте туда торнадо и пару землетрясений.
Хитока честно не знает, как это произошло. Вот она заходит в недавно открывшуюся кафешку, и вот она уже стоит и не может оторвать взгляд от милой улыбки. Её что-то спрашивают, а она стоит и думает: ну, вот и всё, жизнь была хороша, стоит с ней попрощаться. На бейджике — «Киёко Шимизу», отлично, думает Ячи, приятно знать причину своей смерти. Она не помнит, что было дальше, она очнулась только когда вышла на холодный осенний воздух со стаканчиком горячего кофе в руках.
И вот она снова здесь. Ячи подготовилась в этот раз, она долго репетировала перед зеркалом. Хей, не хочешь как-нибудь со мной поужинать? Такая простая фраза, Хитока, возьми себя в руки, это не сложно. Но, боже, это так сложно, так сложно, что ей кажется, она сейчас упадет в обморок. Сегодня с ней нет Хинаты, которому она может кричать шёпотом о своей отчаянной влюблённости.
Её очередь приближается, она мельком видит Киёко впереди. Сегодня её волосы убраны в хвост, глаза подведены черным, она мила и приветлива с клиентами, но Ячи так безумно хочется быть для неё чем-то большим, так хочется гулять с ней за ручку, вместе ходить в кино, делить один зонт на двоих и, может быть, целоваться. Да, звучит хорошо.
Эти мечты так приятны, и Хитока сама не замечает, что застревает в них, как маленькое неловкое насекомое в сладком меду, и выбираться из них нет ни сил, ни желания, поэтому, когда её окликают по имени, Ячи не сразу понимает, что происходит.
— Здравствуй, Ячи! Тебе как обычно? — мягкая улыбка, нежный голос, «Киёко Шимизу» на бейджике.
Вот черт.
— А, привет! Да-да, пожалуйста! — Ячи мучительно краснеет и не знает, куда себя деть от неловкости. Неужели она хоть раз не может сделать всё нормально?
Киёко занята приготовлением латте с ванильным сиропом, который Хитока заказывает тут каждый раз, но иногда она с улыбкой посматривает на Ячи, и от этого у неё кругом идет голова и сердце норовит выпрыгнуть из груди, прямо под ноги Киёко — забирай, мне всё равно не нужно!
— Ты решила оставить своего парня дома сегодня? — спрашивает Киёко ненароком, поворачиваясь к Ячи спиной и включая кофемашину.
У Ячи глаза лезут на лоб и рот распахивается непроизвольно. Кого?
— Моего парня?
Киёко всё еще стоит к ней спиной, и её голос звучит немного натянуто и нервно.
— Ну, да, тот с которым ты постоянно приходишь, Хината, кажется.
На секунду замершее сердце Хитоки начинает биться с удвоенной силой, кровь опять приливает к щекам.
— Хината? Что ты, мы не встречаемся, просто знаем друг друга со школы, мы совсем не пара! — Ячи начинает бормотать себе под нос, когда нервничает, и сейчас именно это и происходит.
Боже, какой ужас, ситуация просто хуже некуда, и Хитока боится поднять глаза, но поднимает и встречается взглядом с Киёко, на лице которой улыбка немного кривая, неверящая, и в глазах выражение, будто рождество пришло на несколько дней раньше.
Ячи правда не понимает, что происходит.
— Оу, прости! Я просто предположила, и вы постоянно вместе и так хорошо ладите, — на щеках Киёко распускается очаровательный румянец, и она что-то продолжает говорить всё тише и тише с каждым словом, но Ячи никак не может перестать смотреть на неё, а в ушах у неё тихий шум.
Киёко возвращается к готовке кофе, что-то пишет на стаканчике, и тишина между ними пропитана неловкостью, но ещё каким-то ожиданием, будто сейчас случится что-то хорошее.
Ячи почти набирается смелости, чтобы пригласить Киёко куда-нибудь, но та прерывает её бодрым голосом и радостной улыбкой.
— Вот твой кофе, хорошего дня! — в её глазах задорные искры, а на щеках всё ещё лёгкий румянец.
Ячи потерянно улыбается, благодарит её и всеми силами старается не чувствовать разочарование. Ещё одна попытка, и еще раз мимо, здорово, просто блестяще.
Хитока выходит на улицу, сжимая стаканчик в руке, и честно старается не заплакать, но непрошенные слезы всё равно скатываются по щеке и замирают на подбородке. Она подносит руку со стаканчиком к лицу, чтобы вытереть слёзы, во второй руке сумка, неудобно же, и её взгляд случайно падает на надпись, впопыхах сделанную черным маркером на гладких белых картонных боках.
«Хей, не хочешь как-нибудь со мной поужинать?»
И номер телефона внизу.
Вау, думает Ячи, оказывается, всё не так уж и плохо.
Оказывается, все даже прекрасно.