Ночь, подобно тёмно-синей акварели, разливалась на голубом небесном холсте, принося с собой приятную прохладу, наполненную терпким запахом предстоящего дождя. Где-то там, наверху, за полосой густых туч тихо серебрились зябкие звёзды и бледная луна. Город, словно уставшее за день животное, засыпал, закрывая свои яркие глаза и погружаясь в долгожданную дрёму.  

Девочка, стоя на носочках перед большим книжным стеллажом, мимолётно касалась пальцем шершавых корешков книг.

— Четыре, шесть, восемь, — чуть слышно говорила она, — десять.

Её рука замерла на потрепанном бирюзовом томике. «Ходячий замок»*, подумала Широ, взяв книжку в руки, в последний раз они были здесь. Между пожелтевших от времени страниц девчушка нашла маленький белый конверт, который она тут же аккуратно вытащила и вместе с книгой положила на стол.

Широ села за письменный стол, включила старую настольную лампу и осторожно достала из конверта давно засушенные ромашки. Она бережно, боясь повредить хрупкие цветы, дотронулась до белых испещренных светлыми жилками лепестков, будто те были каким-то редким музейным экспонатом. Одно прикосновение — и вот Широ вновь стоит в пока ещё новой для неё квартире, вдыхает сладкий цветочный аромат, исходящий от маленького букета ромашек, и смотрит Соре в глаза. Тот несколько смущённо улыбается, потирает затылок, а затем они идут в комнату и разговаривают обо всём на свете, точно были знакомы всю жизнь.  

Девочка придвинула к себе деревянную шкатулку, обтянутую мягкой тканью, и вынула из неё две шахматные фигурки — белую королеву и чёрного короля. Тотчас в её воображении вырисовывается шахматная доска, недоумевающее выражение лица Соры и, кажется, трёхсотое «Такое невозможно! Ты не могла опять выиграть!», а потом радостное «Есть! „Шах и мат“! Сестрёнка, я же говорил, что возьму у тебя реванш!».  

— Благо, он не знает, что я поддалась, — озвучила свои мысли Широ, довольно улыбнувшись.

— И чего такого важного я не знаю? — вкрадчиво прошептали ей на ухо. Девочка от неожиданности дрогнула, словно её спины коснулись холодной ладонью.— Так вот где они были. А я-то искал эти фигурки по всей квартире. Даже успел им присвоить статус «без вести пропавших». — Сев на соседний стул, Сора бегло глянул на предметы, лежащие на столе, а затем поднял заинтересованный взор на сестру.— Ну и что это за ночь ностальгии?  

— Я думала, ты спишь, — подала голос Широ, спокойно посмотрев на юношу. Он взял в руки книгу и, пролистав её, задумчиво заявил, откинувшись на спинку стула:  

— По-моему, я подарил её тебе на Рождество... лет этак пять назад. Да, точно, ты тогда ещё остаток дня не выходила из комнаты под предлогом «Не мешайте, я читаю», а потом ещё возмущалась, что этот «Замок» так быстро кончился. — Сора прикрыл глаза и, слабо улыбнувшись, добавил: — Я тогда поклялся себе, что на следующее Рождество подарю тебе «Войну и Мир»**.

— Ты не дарил мне «Войну и Мир», — сухо сказала девчушка и легла головой на стол. — Ты вообще с тех пор мне книги не дарил.  

— Только не говори, что теперь ты на меня будешь дуться, — усмехнулся он и ласково потрепал Широ по голове. — Давай заканчивай свою «Ночь воспоминаний», — Сора нехотя встал со стула, решив пойти на кухню, — и пошли пить чай. Кстати, — донеслось уже около дверного проёма, — если та исписанная бумажка, которая лежит рядом с книгой, — рецепт блинчиков... То да, я согласен увидеть их утром на завтраке.  

— Дурак, — беззлобно буркнула девочка и, выключив лампу, направилась на кухню.

***

На следующее утро, как и два года назад, Сору поджидала вся перепачканная мукой Широ с тарелкой аппетитных и потрясающе вкусных блинчиков в руках.