- Дазай-сан, а вам нравится наблюдать за звёздами? – спросил как-то юноша-тигр, пристально вглядываясь в моё лицо.
Я в удивлении вскинул брови, замирая на несколько секунд. Что-то умилённо-невинное отражалось в этих жёлто-лиловых глазах мальчишки, поблескивающих при лунном свете.
Это был один из тех редкостных вечеров, полностью пропитанных тишиной и размеренным спокойствием. Вечера, которые словно могли укрыть своим мягким одеялом, после шумных, полных неугомонной суеты рабочих часов в детективном агентстве.
Мы стояли на веранде второго этажа общежития, держа в руках жестяные банки, внутри которых лениво плескалось пиво, купленное мною, чтобы немного расслабиться. Конечно, Ацуши сначала отказался от моего спонтанного предложения, активно жестикулируя своими тонкими ручками, не смея брать алкогольный напиток, но после небольшого напора с моей стороны, всё же сдался, неловко вздыхая.
Думается мне, что скоротать вечер с кем-то за приятным дружеским разговором немного лучше, чем сидеть и пить в квартире одному. Хотя, эта мысль довольно иронична для меня – ведь большую часть своего прожитого времени я не единожды склонялся ко второму варианту. Но порой, даже самому прожжённому одиночке требуется немного общения с другим человеком.
И вот, я уже видел, как Ацуши, расслабившись, рассказывал впечатлившие его моменты прошедших дней, всецело и беззаботно погружаясь в эти воспоминания. Иногда он вскидывал удивлённо свои тонкие брови, смущаясь в коротком порыве неловкости, лепеча что-то в духе: «Ох, вам, наверное, не интересно выслушивать такие скучные подробности…», после чего, я сразу старался его приободрить, говоря спокойное: «Ничего, все в порядке. Продолжай».
И в тот же миг, в его глазах загорался благодарственный огонёк, и он уже с большей радостью и энтузиазмом продолжал рассказывать некогда прерванный рассказ.
Я слушал его внимательно, терпеливо. От чего-то его голос успокаивал меня, заставляя на короткие мгновения отвлечься от той тревоги, которая тихо колебалась внутри меня. А ведь в какой-то миг в голове быстро проскальзывали мысли, подобные этому: «А жизнь иногда не так уж и плоха…», но тут же следом всё это гасло, продавливаясь под мучительной тяжестью старой печали, оставляя после себя неприятную холодящую пустоту.
Но сейчас Ацуши трепетно ожидал моего ответа. В его глазах, как у ребёнка, горело простое наичистейшее любопытство.
Непроизвольно я отвёл свой взгляд в сторону, мельком осмотрев раскинувшийся вид внутреннего двора нашего общежития, а затем поднял голову, пристально вглядываясь в тёмно-синее небо, словно там, на звёздном полотне должен высветиться ответ на вопрос моего юного ученика.
Моё прошлое было неразрывно связано с темнотой, оседавшей на этот город после захода солнца.
Время, когда мирные жители беззаботно засыпали в своих уютных домах, а за место их на городские улицы, освещённые тусклыми фонарями, выходила преступная сторона Йокогамы, устанавливая свои жестокие законы жизни и смерти.
Время, когда лунный свет освещал наши дороги. Ужасные, кровавые дороги, на которых сплошь и рядом лежали трупы, чьи лужи крови растекались и впитывались в землю, оставляя за собой иссушённые бордовые следы.
Время, когда наши чувства обострялись, а отточенные инстинкты и навыки позволяли выживать в критических ситуациях. Мы незаметно передвигались в темноте, не реагируя на непрекращающуюся череду скорострельных орудий, чьи пули дробили в пыль внешние покрытия зданий. А затем выходили на свет, для того, что бы нанести сокрушающий удар своему неудачливому врагу.
И лишь когда противник был окончательно побеждён, а миссия считалась успешно завершённой, мы могли облегчённо вздохнуть. Мы чувствовали, как сбрасывается напряжение с наших тел, после чего оно сменялось чувством торжественной победы.
Сознание медленно вернулось в настоящее, размывая картины чёрного вязкого прошлого.
Я опустил взгляд. Рука невольно дернулась, и содержимое баночки шумно плеснулось о жестяные стенки.
- Наверное, да, нравится, - начал я, стараясь подобрать слова, более подходящими, чтобы не подпортить безмятежность этого вечера, но и более нужными, чтобы достаточно утихомирить любопытство Накаджимы. – Хотя честно признаюсь, за всё это время я не так часто это делал.
Поднеся банку ко рту, я сделал еще один глоток прохладного пива, а затем продолжил:
- Нравится, потому что считаю, что в звездах изначально присутствует некая таинственность, несмотря на то, что они всегда открыты перед нашим взором. Мы так высоко их превозносим, давая им необычные названия и приписывая магические свойства. А ведь, по сути, они являются всего лишь газовыми шарами. И большинство из них находятся так далеко, что их свет доходит до нас за огромное количество световых лет. И несмотря на то, что мы видим дошедший свет звёзды сейчас, то там, на другом конце вселенной она может быть давно мертва. Но мы всё равно продолжаем наблюдать за ними с непрерывным восхищением.
- Вот как, - выдохнул Ацуши, искоса погладывая на меня. – Это звучит… немного грустно.
- Но всё же… звёзды являются неотъемлемой частью ночного небесного простора, и ведь заметь, что стоит тучам плотно закрыть чистое небо, скрывая их за своей воздушной стеной, как оно становится таким непривычным… словно неполноценным. И что-то неведомое начинает покрывать тоской и одиночеством человека изнутри, решившийся посмотреть в этот момент на это тучное, беспросветное небо.
- И правда ведь…
- А сам что думаешь об этом? – спросил я. – Перед тем как меня спросить… тебе что-то вспомнилось или просто из личного интереса?
- Ну… отчасти и то, и другое, - подперев ладонью подбородок, ответил Накаджима.
Он отвёл свой взгляд в сторону, кажется, немного чем-то обеспокоившись.
- Когда я был маленьким, я очень долго смотрел в окно, прежде чем заснуть. Я с большим удовольствием следил за звёздами, наблюдал за их трепетным мерцанием, наблюдал за тем, как некоторые небесные светлячки медленно двигались по чёрному небу, словно дождевые капли, ударившиеся об стекло. Что-то и правда, было в этом, как вы и сказали, успокаивающим. Пожалуй, это были одни из тех моментов, когда я действительно, хоть и ненадолго, мог позабыть те ужасы, переживаемые из одного дня в каждый новый последующий день. Когда я мог расслабиться, даже не смотря на то, что мои шрамы ныли тупой болью каждую ночь. Возможно, ещё играл тот факт, что я хотел, как можно дольше оттянуть наступление следующего дня… Ведь проснувшись, я снова возвращаюсь к тем ужасным людям, которые могут причинить мне боль.
Он старался говорить об этом как можно спокойнее, или даже отстранённее. Но я слишком понимал то, что полученные раны сейчас слишком крупны и болезненны, что бы быстро затянуться и перестать царапать навязчивыми мыслями несчастную голову юноши изнутри.
Его взгляд горестно потемнел. А ладонь невольно обхватила другую руку. Пальцы крепко сжались, стягивая под собой ткань рукава чёрной водолазки.
- И не смотря на это, - чуть оживившись, продолжил Накаджима, - Каждую ночь я загадывал желания. Они были разными, но, возможно, в чем-то можно было найти сходство. Не зная почему, я просто это делал. Тихо шептал себе под нос, с медленно тающей надеждой, поглядывая на сотни сверкающих точек. Я верил в чудо, в чудо, которое рано или поздно должно было произойти… как мне казалось тогда.
- Ацуши-кун… а какого рода… были эти желания?
- Ам…ну… обычно это было что-то вроде «хочу прожить ещё один спокойный день» или «пусть в следующий раз смотрители будут немного милосердней», «хочу быть счастливым». Но ирония была в том, что эти желания почти никогда не сбывались, и каждый день я чувствовал, как страх кольцом сжимает мое тело, не давая сил мне полноценно вздохнуть. В особо тяжёлые дни, я желал, чтобы моя боль скорее ушла. И не смотря на то, что в приюте у меня практически не было близких друзей, я загадывал желания и за других, тех, кому тоже сильно досталось за день.
Я сделал ещё один глоток, кажется уже последний.
А это значило, что скоро надо расходиться по своим местам. Но внутри засело стойкое ощущение того, что я должен был что-то сказать. Напоследок. И возможно даже не совсем как наставник ученику. А просто… как близкий человек, который старается поддержать своего друга.
- Но потом, - начал я, - Твой приют остался позади, а вместе с ним отступили и твои кошмары. Хоть всё произошло не так и быстро, как ты рассчитывал. А те страхи, которые всё же смогли увязаться за тобой – ты старательно находил в себе силы и боролся с ними до конца. Теперь, ты уже не тот неуверенный ребёнок, чьё внутреннее состояние обесценивалось, а мнение игнорировалось. И сейчас ты находишься в обществе тех, кто тебя любит и уважает. Мы все стали для тебя одной большой семьёй, которую ты готов оберегать от наступающих бед. И даже не смотря на все, скажем так, «трудности нашей работы», ты снова продолжаешь улыбаться и радоваться своей жизни. Все твои желания и мечты, брошенные к звёздам, наконец, осуществились.
Ацуши застыл в изумлении, осмысливая значение сказанных мною слов. Его губы дёрнулись в лёгкой улыбке, а затем он смущённо отвёл голову в сторону.
- Может быть и так, - вздохнул он. – Мне кажется, что люди становятся честнее к себе, когда они начинают мечтать. В этом мире существуют множество способов, которые помогают нам обрести свою мечту. И звёзды… они являются одним из этих способов. Люди так беззаботно рассказывают им свои желания, раскрывая свою душу. Им дарят одну из наичистейших эмоций души – надежду. Может быть, поэтому нам становиться спокойнее, когда мы видим их. Ведь каждый из нас о чём-то беззаветно мечтает.
Мечта? Что-то отдалённо у меня сжалось в груди.
Если мечта так чиста и возвышенна, то мои, скорее всего, относятся к низко падшим желаниям.
Самоубийцы не умеют мечтать. Мечта – удел людей, желающих жить. По крайне мере, я так думаю.
Несмотря на то, что я каждый день распинаюсь об осуществлении своей мнимой «мечте», моё желание умереть слишком очернено, чтобы назвать его той самой мечтой. Взглянув на Ацуши, на то, как легко развиваются на ветру его небрежно отросшие светлые пряди, я невольно подумал о сравнении людей со светом.
Если свет действительно существовал бы в людях, то Ацуши непременно был одним из них. Это те люди, которые могут помочь, а после дать надежду другим, и делая это искренне, без какого-либо умысла. И, не потому что так было надо или это выглядело «правильней».
Может быть, тогда Ацуши спас не только моё тонущее тело в той холодной реке. Даже если этого ещё недостаточно, чтобы остановить меня от ежедневных попыток убить свою душу и тело. Но возвратившись в мир людей, с горящими глазами, я потихоньку начинаю, ценить эти прожитые моменты.
- Ох, что-то мы задержались. Завтра Куникида-кун сделает из нас отбивную, если проспим начало рабочего дня, - нарочито зевая, проговорил я, - Ты уже выпил свой?.. Да? Ну, тогда скорей отправляйся спать!
Внезапная смена моего настроения и взрастающей активности, заставила и Ацуши немного опешить. Я лукаво улыбнулся.
- Увидимся завтра в офисе, - улыбнулся я и похлопал своей ладонью по белоснежной макушке юноши. Затем, обойдя Ацуши, я направился к своей квартире.
- Эм… Спокойной ночи, Дазай-сан!
- И тебе того же, - ответил я, а после моя дверь захлопнулась, скрывая Ацуши из поля зрения.
Забавно, кажется ночь действительно прекрасное время для личных откровений.
