Рождественский бал подходил постепенно к своему завершению. Несмотря на желание короля гулять до первого часу ночи, гости порядком притомились уже к 11 часам. Часть из них уже отошла, даже не дожидаясь праздничного пира. А те, кто все еще присутствовали в зале, уже не так активно танцевали, а больше увлекались праздным общением в компании друзей и знакомых. Даже некоторые гвардейцы осмеливались на короткое время отлучаться со своих мест и бродить по залу, прибиваясь к некоторым небольшим компаниям гостей. Оркестр оставил веселые этюды, сосредоточившись на медленных вальсах. Вся атмосфера веселого праздника, который должен к этому времени уже быть в самом разгаре, как-то незаметно улетучивалась, уступая место какой-то жуткой сонливости и меланхолии. Максимилиану это совершенно не нравилось, но все свое возмущение он выплескивал исключительно на себя. Не стоило открывать бал так рано. Да и ужин следовало поставить в расписании на час или даже полтора раньше, чтобы гости смогли немного перевести дух, вдоволь наесться и напиться вина, чтобы зарядиться новыми силами для танцев. Обычных легких закусок было мало.

Акорн встал со своего трона, решив, что сейчас уже было пора объявить о начале пира. За ним последовали его телохранители из гвардии. Гости должны были уже достаточно проголодаться и с большой охотой воспримут предложение отведать приготовленные деликатесы. Король прочистил горло и привлек к себе нужное внимание. Мобианцы обернулисб на Максимилиана, значительно притихнув, но все еще тихо переговариваясь.

— Дорогие гости! Я хотел бы поблагодарить всех Вас за то, что смогли прибыть на этот Рождественский бал! — начало его речи поддержали громом аплодисментов, — В эти тяжелые времена нужно держаться вместе, чтобы преодолеть те трудности, что подкидывает судьба! Рождество дает надежду на лучшее будущее. Должно быть, уже все за этот вечер сильно проголодались! Ни для кого не секрет, что в нынешнюю зиму с едой стало немного трудно, но здесь мы все можем вдоволь наесться жаркого и испить прекрасного вина. Поэтому приглашаю пройти в банкетный зал, чтобы как следует отужинать!

Дворяне восприняли это предложение с большим энтузиазмом. Ответили ему пышными овациями и радостно вернулись к своим разговорам, постепенно стекаясь к выходу из зала. Акорн довольно улыбался, спускаясь по лестнице вниз. Ему доставляло удовольствие, когда удавалось попасть в яблочко при угадывании желаний окружения. И эта любовь так же проявлялась во всей его политике послабления. Никому не нравится, когда имеются слишком жесткие ограничения. Народ начал буквально чахнуть в цепях тех жестких правил, что установил Король Найджел, дед Максимилиана. Вечно держать своих подданных в ежовых рукавицах невозможно. Целая плеяда восстаний и неудачных попыток переворота, которые старший Акорн наблюдал в детстве и юности, подтолкнуло старого бурундука пойти на не самые популярные меры среди дворянства. Уж сколько раз у него требовали вернуться к истокам и вновь разрешить ведения войн между феодалами и кровную месть. В особенности требовали это Кортесы и Д`Коллеты, у которых достаточно давняя кровная вражда, о причинах которой, похоже, они и сами позабыли. Но молодой король был непреклонен, поставив в этом вопросе жирную точку в виде своей подписи в документе.

И с тех пор это мнение никак не поменялось. Максу было куда приятнее, когда в королевстве больше мира и меньше крови, пролитой из-за каких-то глупых конфликтов. Идя с супругой под руку, он улыбался, более чем довольный праздником. Важно вышагивая по коридору, он порой засматривался на украшения. Ветряные цветы будто бы были только что созданы мастерами, не утратив за десяток лет на складе своего изящества. Увлеченный праздником и созерцанием, король совершенно позабыл о всяких проблемах, которые предвещала эпистола Ланселота.

И очень зря, ведь почти у самого подхода к дверям банкетного зала, послышался крик. Приглушенный стенами и гомоном толпы, он прозвучал очень смутно и остался не замечен гостями. Зато король на него обратил внимание, серьезно насторожившись.

— Дорогой, что Вас так встревожило? — Алисия погладила его нежно по руке, развеивая подступивший к горлу ужас.

— Ничего, что могло бы испортить праздник. Думаю, мне просто послышалось.

В своих словах Акорн совсем не был уверен, но показывать свой страх на публике было нельзя. Как и пугать жену, у которой в последнее время стало немного плохо с сердцем. Но просто оставить мрачные размышления никак не выходило. Этот крик звучал так отчаянно. А Салли куда-то весьма надолго отошла, что спокойствия сердцу монарха совершенно не придавало. Зная девочку, она опять играет в прятки со своей охраной. Начала закрадываться мысль, что он очень зря решил утаить от своей семьи столь ужасную информацию, как готовящееся преступление! Желал отгородить их от лишнего волнения в Рождество и, быть может, обрек тем самым на страшную гибель. Что если это именно Салли стала первой жертвой?

— Ваше Величество, — голос Ланселота заставил короля выдохнуть от облегчения и улыбнуться, — Можете уделить пару минут? Наедине.

— Разумеется. На самом деле я и сам хотел с Вами срочно поговорить, — король обернулся к жене, — Прости, дорогая. Я вынужден на некоторое время покинуть праздник.

— Это действительно очень срочно? — женщина с некоторым раздражением посмотрела на черного ежа, который все так же не выражал совершенно ничего.

— Не беспокойся, я очень скоро вернусь и составлю Вам и нашим гостям компанию!

Королева кивнула и ушла к уже ожидающему за столом Элиасу. Принц вновь безуспешно пытался увлечь разговором заморского гостя. При виде этой удручающей картины, Максимилиан мрачно подумал, что его сыну не помешало бы немного такта в плане светских разговоров с приглашенными дипломатами. Лицо ехидны прямо кричало о том, как он устал от компании, а младший Акорн даже не видит этого. Не случись сейчас того странного звука и встречи с Ланселотом, король точно бы сейчас отправился спасать положение. Но нет, сейчас он решительно направлялся в сторону, совершенно противоположную банкетному залу. Если разговор будет касаться того, о чем думал сейчас Акорн, то кабинет будет для него лучшим местом, чем открытый коридор. В этом не согласиться с Ланселотом было трудно.

Но стоило отойти от банкетного зала, в котором собрались почти все приглашенные, Ланселот начал свой разговор. Было просто догадаться, что рыцарь точно так же, как и старый бурундук, услышал крик. У черного ежа слух достаточно хорош, чтобы заметить абсолютно любой подозрительный шорох даже сквозь посторонние шумы. Что уж говорить о крике неизвестного. Собственно, обо всем этом черный ёж сказал прямо, как и высказал мысль, что несчастному уже не помочь. Король был того же мнения. С этим уже ничего не сделаешь. Но вот обсудить возможную организацию поисков тела в замке и безопасность того, кто еще жив — вполне реализуемая задача. Особенно для первого среди первых. Это уверение заставило Акорна выдохнуть с облегчением. Да и идя в окружении двух гвардейцев и сэра Ланселота, Максимилиан чувствовал себя наиболее уверенно. Сразу ощущалась надежная защита со стороны проверенных мобианцев.

Они добрались до кабинета достаточно быстро, что короля не могло не порадовать. Сразу же открылась дверь, а гвардейцам был отдан приказ никого не впускать и смотреть в оба.

— Итак, у Вас имеются какие-то мысли, по поводу происходящего? — спросил король, проходя к своему рабочему месту.

Тяжелый дубовый стол занимал достаточно большое пространство и сразу приковывал внимание всякого, кто заходил в кабинет. Ланселот, во время первого своего посещения, даже немного удивился, заявив, что в прошлый раз тот был меньше. Возможно, рыцарь был действительно прав, но Король Акорн так привык к нему, что уже просто не мог отказаться. На нем очень удобно было раскладывать документы и большие карты, чем, собственно, сам с удовольствием пользовался дипломат из Охэджа.

Максимилиан прошел вокруг стола, по пути взяв с полки парочку хрустальных бокалов и бутылку вина двухсотлетней выдержки.

— У меня появилась одна интересная мысль на этот счет. — сказал Акорн, отвечая на свой же вопрос, даже не дождавшись ответа, — В последнем четверостишье упоминается кое-кто очень примечательный…

Он откупорил бутылку и разлил алкоголь по бокалам, возвращая свой взгляд к тому месту, где должен был быть рыцарь. Но того не оказалось. Кабинет оказался абсолютно пустым, хотя король мог поклясться, что дипломат вошел вместе с ним и закрыл за собой дверь.

— Сэр Ланселот? — Макс настороженно смотрел по сторонам.

Сзади послышался шорох, но обернуться монарху уже было не суждено. В горло оказалось воткнуто короткое лезвие ледяного металла. Секунду, Акорн даже не понимал, что произошло, но очень скоро осознание его накрыло с головой. Глаза расширились в удивлении и шоке. Нож резким движением вырвали из шеи. Брызнул фонтан алой крови, что тут же залила перед взглядом жертвы пространство вокруг. Старый бурундук тут же схватился за шею, задыхаясь от хлынувшей в легкие жидкости. Он надеялся заткнуть рану, прекратить кровотечение. Но ничего не получалось. Паника накрыла с головой, а острая боль застила разум. Перед глазами все расплывалось. Король оперся рукой о стол, опрокидывая бокалы и стопку документов, постепенно сползая на пол. Фигура стояла теперь сбоку и ее можно было хоть как-то разглядеть.

— В-вы… — прохрипел Акорн из последних сил, начиная падать во тьму, — Я… знал…

— Удивительная проницательность, Ваше Величество. Поражен, что Вы не догадались об этом раньше!

Перед глазами стремительно проносилась жизнь. Все что он успел и не успел сделать. И с каждой секундой становилось все страшнее и страшнее. Страх за то, что же станет с его семьей и королевством душил, мешая бесполезным попыткам набрать воздуха в легкие. Алисия, Салли, Элиас… что с ними станет, когда он умрет? Как он может оставить их одних? Смогут ли они понять, что же случилось, и кто на самом деле виноват? Король выплевывал кровь, пытаясь заставить себя пошевелиться. Руки были ею по локоть. Возможно, получится успеть написать имя? Но сзади был совершен еще один удар все тем же ножом, заставляя окончательно рухнуть на пол. Оружие застряло в спине и было прокручено по часовой стрелке, разрывая сердце. Все вокруг продолжало заливаться кровью. Акорн чувствовал, как вместе с ней его тело стремительно покидает жизнь. Но даже сквозь эту агонию, он слышал глухой хриплый смех своего убийцы.

Темная клубящаяся фигура, что все еще оставалась позади короля, с садистским удовольствием наблюдала, как последняя капля жизни покинула его тело. Ее взгляд скользил по документам, размокших в крови, и вдруг зацепился за клочок пергамента. Полный его текст теперь нельзя было прочитать, но все еще осталась нетронута примечательная концовка:

Проклятие смерти несет черный маг,

Спрятавшись в тени невинных ягнят.

Монарху горло пробьет, протрубив в сотню горнов,

Черный мор принесет в славный замок Акорнов.

Убийца зачитал это вслух, артистично растягивая слова, словно стоял сейчас на большой сцене театра перед сотнями зрителей. Его клыкастая улыбка не спадала с лица. И стоило только четверостишью закончиться, как пергамент в руках злодея оказался испепелен легким движением руки.

Глухой смех отразился от стен кабинета, исчезая во тьме ночи вместе с тем, чье имя король так и не успел написать своей кровью…

***

После беготни по замку от всяких недоброжелательных личностей, Салли пришлось все же ненадолго задержаться, чтобы привести себя в порядок. То, в каком состоянии было ее платье, вызывало ужас. О чем не переставал твердить мелкий придворный маг, колдуя над нарядом принцессы. Все причитал и причитал, делая пасы своим посохом. Салли очень повезло встретиться с Робертом. Ему было относительно легко отказать в рассказе, где же она находилась все это время. Одному из подмастерий Магистра никакую информацию нельзя было доверять, но гиена не настаивал. Видел и так, что дело какое-то темное. Зато с удовольствием согласился помочь с очищением платья и далее поскорее отвести Акорн в зал, чтобы не заставлять гостей ждать. И пока гиена шагал вместе с ней в банкетный зал, принцесса пыталась придумать, как же объяснить свою находку Ланселоту. Тут как не крути, тема максимально неаппетитная для праздничного стола. Да и лишних ушей просто уйма. Похоже, придется с этим рассказом немного повременить, поведав только о «маленьком» происшествии, что предшествовала встречей с бедолагой Мором.

На самом повороте, на котором Салли с Соником столкнулись с Инфинитом во время побега, с принцессой столкнулся запыхавшийся Майти. Броненосец все это время искал их, тут к гадалке не ходи. И встречи с ним девушка была совершенна не рада хотя и ждала. Заявила же Ланселоту о том, что придет именно с ним. Так что придется закончить путь до стола в его сопровождении. У нее были к гвардейцу весьма серьезные вопросы, которые она все же не решилась задать в присутствии свидетеля. Она только холодно кивнула ему, продолжив свой путь до дверей банкетного зала.

Те перед ней учтиво открыли слуги, но принцесса так и осталась стоять в дверях. Взгляд ее был устремлен во главу стола: место отца пустовало. Это заставило принцессу начать нервничать. Куда он мог внезапно пропасть? Учитывая его любовь к проведению пиров, это было немного странно. Все уже давным-давно было готово. Просторный зал, украшенный множеством украшений, сиял в голубых и желтых огнях, что придавало ему уюта и одновременно некоторую зимнюю прохладу. Невероятного размера длинный стол ломился от явств, чей аппетитный запах чувствовался даже в коридоре. И как можно было все это пропускать в самом деле? Гости так же порой поглядывали на голову стола, встречаясь взглядами только с королевой, принцем и Роботником по правую сторону, и с Ланселотом, Гавейном и Нагусом по левую. Салли решила все же выяснить у домашних, где может быть сейчас глава семьи.

Принцесса достаточно быстро прошла мимо гостей, вновь здороваясь со всеми. Пришлось натянуть приветливую улыбку, чтобы не вызывать лишних вопросов. Все в полном порядке и ничего с ней не случилось. И этому виду невинной девочки все, как и всегда поверили. Разумеется, кроме тех, кто сидел по правую сторону стола и Ланселота. Первые, потому что всполошились, когда Салли внезапно пропала. Второй, потому что отходил вместе с ней. Что ж, она была готова к серьезному разговору на счет своего внезапного побега с праздника.

— Надеюсь, Вам стало легче, Ваше Высочество? — хрипя спросил Нагус, отпивая немного из кубка, после чего его голос стал немного мягче, — Я видел, как Вы и господин Ланселот отправляетесь в сад. Стало немного волнительно от того, что Вы с ним не вернулись.

— Салли, неужели ты вновь решила поиграть в прятки со стражей? — Элиас был явно сильно недоволен.

— Ну что за ребячество? — так же возмутилась ее мать, поджимая губы, — Уж сколько лет прошло, пора бы повзрослеть!

— Простите. Но я просто не могла не отдать дань уважения его любимой забаве в этот вечер! — Салли присела за стол, принявшись осматривать блюда. Выбор было сделать трудновато, — Где же отец? Стол уже накрыли, пора бы и праздничный тост давать!

— Хмм… и в самом деле. Он бы не задержался так надолго, — Элиас задумчиво погладил подбородок.

Алисия нахмурилась, а после перевела взгляд на Ланселота, который сидел в отдалении и беседовал с одним из гостей, совершенно не обращая внимание на то, что вернулась Салли. Однако его внимание удалось привлечь:

— Сэр Ланселот! Вы отходили с моим мужем что-то обсудить. Он не говорил, как скоро вернется?

Учитывая простоту вопроса, было необычно увидеть немного сбитого с толку рыцаря. Он настороженно смотрел на стул короля, стоящий в самой голове стола, быстро прожевывая стейк. И проглотив еду он сделал весьма неожиданное заявление.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но я не говорил с ним с самого начала бала.

— Я лично видела, как Вы подошли к Максимилиану и сообщили, что Вам нужно что-то обсудить наедине! — с некоторым волнением продолжила королева.

— Могу Вас заверить. Я с вашим супругом в ближайший час совершенно точно не пересекался и находился все время среди гостей! — теперь уже у Ланселота появилось некоторое волнение.

— Позвольте мне пойти и проверить его в кабинете, — Магистр поднялся из-за стола, промокая салфеткой рот от соуса, — Все равно аппетита нет. Да и пройтись старику точно не помешает.

— Пожалуй, я составлю Вам компанию, Магистр. Мне эта ситуация сильно не нравится…

— Не стоит, Ланселот. — Гавейн положил руку на плечо рыцаря, опуская его обратно на стул, — Вы наш гость и не обязаны беспокоиться о безопасности короля. Этим займется гвардия.

После этих слов Капитан и Магистр отправились на выход, почти непринужденно переговариваясь на счет возможной задержки короля. А вот Рыцарь остался на месте, серьезно задумавшись. И его выражение лица Салли категорически не нравилось. Будь все в порядке, он не выглядел бы столь… напугано? Да и вообще ситуация выходила странная. Становилось немного страшно за отца, ведь выходило что неизвестный увел его, приняв облик Ланселота. Подобный поворот никогда не сулит ничего хорошего! Того же мнения был и Элиас с Роботником. Последний весьма сильно побледнел, в итоге оставив своего цыплёнка в медовом соусе не тронутым, и теперь нервно посматривал на двери зала. Сейчас было бы неплохо успокоить всех разговором на отвлеченную тему, но ничего толкового в голову не лезло. Все мысли были только об отце…

— Салли, не переживай. — мать успокаивающе погладила ее по руке. — Вместе с ним, как и всегда отправилось два гвардейца. Если что-то пошло не так, они его защитят!

— Точно подмечено, Ваше Величество. Я очень надеюсь, Гавейн привел их боевые навыки в порядок, — прошептал совсем рядом лорд Роботник, — Мы все прекрасно помним тот случай на тракте!

— Ваше волнение совершенно ни к чему. Мы все абсолютно уверены в компетенции Капитана гвардии и его подчиненных. — Элиас посмотрел на соседа с неприязнью.

— Я и не сомневаюсь в нем! Просто даже лучшие в своем деле могут оказаться бессильны, если тренируют бездарей.

— В гвардии нет таковых, иначе они бы не смогли пройти все испытания конкурса!

Салли взяла кубок с соком, медленно отпивая. Споры у Элиаса и Роботника были извечной проблемой, но именно сейчас одна из них пришлась как раз кстати. Как бы парадоксально не звучал этот вывод, а сейчас немного отвлечься хотелось всем. Всегда интересно следить за перепалкой этих двоих. Особенно зная, что в конце концов Советник отступит из-за накатившего приступа мигрени, как и всякого, кто пытался переспорить наследника. Из уст последнего лился такой поток аргументов, что просто сметал любого оппонента в споре, даже если тот был заведомо проигрышным для Элиаса. Единственным исключением из правил был Акорн старший, легко затыкавший своим коронным «Помолчите, Элиас». В кругах сведущих за эту особенность королевской семьи, даже пошли некоторые шутки вокруг это фразы. А один автор так и вовсе включил ее в свой исторический роман, посвященный началу Великой войны. Некоторые гости, особенно сильно развесившие уши, наверняка уже ждали, когда же в зал ворвется король, оборвав все фразой…

— Король Акорн убит!

Громогласный возглас заставил всех ахнуть и резко замолчать. Взгляды устремились в сторону высоких дверей. Владельцем сего невероятно мощного голоса оказался, внезапно, Нагус. Он усилил его специально, чтобы все точно услышали принесенную им скорбную весть. Рядом с ним стоял сер Гавейн, пустым взглядом смотрящий куда-то в пространство. Можно было только догадываться, какой хаос творился у него в голове. Он поклялся защищать короля, но в итоге пропустил угрозу, а его хваленая гвардия оказалась перед ней абсолютно бессильна. Нельзя победить врага, которого не видишь и о котором не знаешь.

Но Салли эти двое совершенно не интересовали. Весь мир для нее будто бы застыл в моменте. Рядом начинал кричать Элиас, подхвативший на руки упавшую в обморок мать. Роботник резким движением вскочил со своего места, недобрым взглядом смотря на удивительно спокойного Магистра. Человек был совершенно точно выведен из холодного равновесия прозвучавшим заявлением и держался из последних сил, чтобы не кинуться душить химеру голыми руками. Крики и причитания толпы все нарастали и нарастали. Перепуганные до чертиков гости начинали вскакивать со своего места, порой переворачивая стулья. В банкетном зале начинался хаос, который как могли, пытались предотвратить слуги и немногочисленные гвардейцы. Только после того, как среди аристократов начало возникать первое рукоприкладство в попытках найти преступника, в ситуацию вмешались трое детективов, призывавших всех к спокойствию и соблюдению порядка.

А вот принцесса Салли, любимица главы семьи и его извечный собеседник во время шестичасового чая, застыла. Дыхание перехватило. Остекленевшим взглядом она смотрела в пространство, медленно переводя его с одного гостя на другого, в итоге остановившись на сэре Ланселоте. Девушка надеялась, что хотя бы тот поможет ей успокоиться, дав понять, что считает новость ложью. Но тот сидел на своем месте, схватившись за голову в абсолютной прострации. Все причитал и причитал что-то о своей недальновидности и беспросветной глупости. Глаза ужасно защипало, и по щекам покатились обжигающе горячие слезы. Этикет говорил, чтобы она сохраняла лицо. Что показывать яркие эмоции леди неприлично и серьезно возбраняется в высшем обществе. Но их совершенно невозможно было держать в себе и дальше. Все происходящее казалось абсолютно ужасным кошмаром, из которого, как не старайся, а выбраться никак не получалось. Ей не хотелось верить в то, что сообщил сейчас Магистр. Она точно знала о причастности мага к заговору с Роботником и совершенно не сомневалась в том, что тот предпринимал попытку использовать на короле «кристаллизацию». И она даже начала строить план по спасению жизни отца от этой напасти, написав одному знакомому.

Однако как не открещивайся от реальности, она останется на своем месте. Время не вернуть назад. Как и не заставить совершенно потрясенного Гавейна сказать, что Нагус лжец. Не оставалось никаких сомнений в том, что это правда…

***

Эта ночь для замка Акорнов и его хозяев стала самой тяжелой за очень долгое время. Страшная весть, принесенная Магистром поздней ночью, выбила из колеи абсолютно всех, уже ранним утром прокатившись волной горького плача и ужасного отчаяния по всему Акорну. Светлый праздник оказался сорван, знаменуя начало Третьей Темной Эпохи. Королевство погрузилось в глубокий траур, теперь в страхе ожидая начала грядущих несчастий. Все без устали молились. От безродных бродяг, слоняющихся неприкаянно по городам и лесам. До родовитых аристократов, сейчас находившихся в своих покоях до того момента, пока не выстроится стройная картина произошедшего перед пиром.

Детективы работали всю ночь напролет. В первую очередь начали с обследования места преступления. Они исследовали каждый его сантиметр, тщательно зарисовывая и описывая все, что могло бы помочь в разгадке происшествия. Как бы это удивительно не было, а улик оказалось не так уж много. По факту, единственной зацепкой, что хоть как-то проливала свет на личность преступника, был маленький ножик. Его оставили на месте преступления прямо в теле жертвы. Будто бы преступник сделал это специально, чтобы его легче было найти. Один из детективов, хамелеон, осторожно извлек улику из тела покойного, спрятав в специальном зачарованном сосуде, передавая расторопному помощнику.

Следующее, что следовало сделать, так это найти владельца предмета убийства и восстановить всю картину происходивших накануне событий. С кем точно говорил король? Находились ли в зале подозрительные личности? И, самое главное, почему он решил отправиться в свой кабинет перед ужином? Журнал с перечнем этих вопросов и пометкой о происхождении ножика теперь лежал на столе перед главой команды детективов. В то время пока его подчиненные продолжали дополнительные исследования кабинета на предмет пропущенных зацепок, крокодил занимался опросом возможных свидетелей. Правда, это означало, что придется задать десятки наводящих вопросов почти всем, кто находился в замке с 22:00 до 23:00. И самое ужасное здесь даже не объем работы, а то, что почти никто не проливал свет на происходящее. Более того, появлялось только больше вопросов, чем было изначально. Загадочного перед убийством творилось достаточно. Одни сообщали о крике, что слышался перед тем, как король ушел в кабинет в сопровождении собственного убийцы. Вторые говорили с осторожностью о странном ветре, что едва не снес их на втором этаже. Третьи сообщали о все таких же криках, только не отчаянного ужаса, а больше походящих на игру призраков. Будто бы кто-то кому-то угрожал. Раздавался громкий топот ног и грохот доспехов. Что-то определенно происходило за кулисами праздника. И это что-то никак не хотело выстраиваться в стройную картину. Не хватало важных кусочков пазлов, чтобы все встало на свои места.

Почти с самого начала стало понятно, что пролить свет на некоторые странные события могла принцесса Салли. Во-первых, она была со своим отцом в очень теплых отношениях и точно могла знать какие-то важные детали. Во-вторых, вызывала некоторые подозрения своим исчезновением с праздника. Но она, как и ее старший брат с матерью, были пока, так сказать, недоступны для разговора. Нет, они, разумеется, дали какие-никакие показания. Но не сказали ничего дельного, не смотря на попытки их разговорить. Вдова захлебывалась слезами, оказалась не способна связать даже слова. Принц Элиас разразился тирадой, в которой детектив буквально утонул, не сумев ничего выловить кроме того, что уже было известно. А вот Салли сильно темнила и точно что-то недоговаривала. После так и вовсе закрылась, переживая утрату родственника так же сильно, как и мать. На нее было решено не давить. Это и бесполезно, и чревато неприятностями разной степени ужасности.

Господин Вектор в очередной раз прошелся взглядом по составленным записям и потер покрасневшие от недосыпа глаза. На дворе все еще был глубокий сумрак несмотря на то, что часы показывали 5 часов утра. Солнце еще даже не думало подниматься из-за горного хребта на горизонте, но в кабинете Архивариуса было все равно светло, как днем. Все же было очень хорошо, что хозяин любезно предложил свое рабочее место в самом начале тернистого пути следствия. Тут удачно расположилось буквально все, что могло бы пригодиться детективам, прибывшим на праздник относительно налегке. Огромная доска, на которой уже расположилось несколько важных записей с описанием улик и важных показаний, и огромные стопки пергаментов, значительно уменьшившиеся за эту тревожную ночь. Чернила нескольких цветов, разумеется, так же были в наличии. Но чем дальше шла работа, тем более захламленным становился кабинет. Крокодил обводил его усталым взглядом, останавливаясь на вновь допрашиваемом черном еже. Сэр Ланселот стал единственным, кто дал хоть сколько-то ни будь стоящие показания. Его допрашивали самым первым из-за излишне резких обвинений со стороны Элиаса. Обвинение в убийстве — весьма серьезно и требует тщательного рассмотрения в самую первую очередь. Все ожидали каких-то трудностей, но рыцарь ответил на все вопросы достаточно подробно. Рассказал все, что знает: начиная загадочной эпистолой, внезапно присланной почтовой пылью, и заканчивая его отлучением вместе с принцессой в сад, когда той стало нехорошо. Одним словом, сделал все, чтобы сразу снять с себя всякие подозрения. Даже выдвинул парочку предположений, кому могла быть выгодна смерть монарха.

Можно подумать, что после этого его сразу отпустят, однако господин Вектор это делать не спешил. Он точно знал, что любому алиби необходимы доказательства. И поначалу они были найдены очень просто. Много кто наблюдал момент, когда принцессе стало дурно, а рыцарь учтиво предложил ей пройтись по свежему воздуху вдали от толпы. Об этом говорили гости. Об этом же сообщали и слуги. Но вот один из гвардейцев заявил, что видел Ланселота отнюдь не в королевском парке, а в темном, мало кем посещаемом коридоре. Червячок сомнения грыз с тех пор детектива и совершенно не хотел отпускать. Именно поэтому черного ежа вызвали на допрос повторно.

Крокодил вздохнул, в очередной раз пройдясь по пергаменту с первым допросом ежа.

— Вы утверждали, что в промежуток с 22:00 до примерно 22:25 находились вместе с принцессой в королевском саду, — он оторвал взгляд от документа и взглянул внимательно в глаза допрашиваемого, — Однако мы получили сведения, которые противоречат вашему рассказу. Поэтому задам вопрос еще раз: что Вы делали с 10 до 11 часов прошлой ночью?

Ланселот невозмутимо смотрел на детектива, прожигая безэмоциональным взглядом. Он ожидал, что в какой-то момент его вызовут на допрос повторно, чтобы опять задать этот вопрос. И он точно знал кто же именно поведал о ночной встрече. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как рассказать обо всем чуть подробнее:

— На самом деле я встретился с принцессой немного раньше того момента, о котором рассказал в начале. Признаюсь, история с садом — всего лишь прикрытие для встречи в приватной обстановке.

Вектор встрепенулся, явно взбодрившийся от такого заявления. Казалось, даже мешки под глазами куда-то исчезли.

— Хорошо. Значит «встреча в приватной обстановке»? — он быстро схватил гусиное перо и, макнув его в чернильницу, стал записывать новые показания на чистом пергаменте, — Если это было что-то столь незначительное, как разговор по душам, то зачем было все это скрывать?

— Господин Вектор, я ничего не говорил о том, что разговор был «по душам»…

— Тогда в чем именно заключалась причина такой секретности? — детектив спросил об этом с некоторым нажимом, — Вы были с принцессой одни? Или с Вами находился кто-то третий?

В чем заключалась сложность допроса для интервьюера, так это абсолютное непонимание того, как реагирует на него допрашиваемый. Крокодил пытался, по обыкновению, надавить на ежа, чтобы тот охотнее раскрыл свои секреты. Но по итогу вновь столкнулся со все той же стеной абсолютного безразличия к происходящему и некой отчужденности сидящего напротив мобианца. Он продолжал сидеть и смотреть на него взглядом совершенно ничего не выражающим. Не было даже самой толики искры страха, что показывают схваченные за руку лжецы. Однако сейчас перед детективом находился не лжец, а тот, кто по только ему одному понятным причинам просто недоговаривал. Правда теперь он скорее просто пытался умалчивать. Ответ, данный крокодилу, был размытым и вызывал только больше подозрений. Но Ланселот не увиливал от прямого ответа, а просто пытался оттянуть неизбежное, попутно размышляя: стоит ли говорить о юном Охэдже, или оставить все в тайне. Ответить туманно не выйдет. Детектив Вектор уже догадывался, что за «встречей» скрывается кое-что большее.

— Мы действительно встречались кое-с-кем. Но…

Дверь в кабинет внезапно распахнулась, являя подскочившему от неожиданности детективу его сильно встревоженного помощника. От резкого порыва воздуха высокие столбы пергамента рухнули на устланный ковром пол. Однако хамелеон прошел прямо по ним, совершенно не замечая ничего вокруг. Явно случилось нечто экстраординарное, раз этот парень пренебрег своей обычной аккуратностью.

— Эспио, надеюсь у Вас имеются достаточно веские причины, чтобы так врываться во время важного допроса, — Вектор недовольно сел обратно в кресло, потянувшись за чашкой крепкого кофе.

— Более чем. — мобианец отдышался, после чего выпалил: — В коридоре за кухней обнаружено еще одно тело!

Крокодил аж подавился от такого заявления, вновь вскакивая с места. Ланселот же хмуро смотрел на хамелеона. На самом деле, он уже достаточно давно знал эту команду детективов. Не в первый раз встречается с ними, и потому успел немного узнать поближе. Глава детективного агентства «Хаотикс», господин Вектор, не блистал острым умом, зато хорошо видел, если от него хотят что-то спрятать. По этой причине отношения с черным ежом у крокодила были, мягко сказать, не самые теплые. Крокодила банально раздражало, что не получается понять реакции рыцаря, а последнему никакого удовольствия не доставляло смотреть за жалкими потугами вывести на эмоции. Однако он вполне понимал зачем детектив это делает. Профессиональная привычка. Все знают, что детективам жизненно необходимо точно знать, что думает собеседник во время допроса. По его реакции можно сделать достаточно много выводов. И если о главе «Хаотиксов» можно было сказать достаточно много всего, как и о мелком стажере, то вот о его главном помощнике и, по совместительству, правой руке, такого нельзя сказать. Хамелеон Эспио никогда не давал повода усомниться в своей пунктуальности и компетентности. Тело и разум его всегда были холодны, а взгляд сосредоточен. Этот Чун-Нанский выходец, как никто другой, знал, как держать себя в руках. Мало что могло выбить его из колеи. И от того так удивительно было наблюдать сильную растерянность на его лице.

— Как это «еще одно тело»?! — Вектор хрипло заголосил сразу, как только сумел откашляться, — Вы установили личность жертвы? Как именно наступила смерть можно сказать сразу?

— Предположительно жертвой стал библиотекарь. Но точно сказать трудно. Тело расчленено, и голова не найдена.

— Ох и зря я это спросил после плотного завтрака… — детектив сокрушенно покачал головой, после чего обратился к Ланселоту, — Прошу прощения, но, судя по всему, нам придется отложить наш разговор.

— Если тело действительно принадлежит господину Мору, то я точно смогу его опознать, — Ланселот встал с кресла, поправляя одежду, — Его смерть ужасна, и, как его хороший знакомый, я должен знать, что с ним случилось.

— Вынужден отказать Вам, сэр Ланселот. На месте преступления не должно быть посторонних. Там еще могут оставаться важные улики, — с этими словами все трое вышли из кабинета, а перед тем, как разойтись, крокодил добавил, — Думаю, мы сможем продолжить разговор сегодня днем. Наш стажер сообщит Вам о точном времени.

Детективы откланялись и отправились своей дорогой, вполголоса обсуждая подробнее то, что было обнаружено. Ланселот закрыл за собою дверь в кабинет, прислушиваясь к их удаляющимся голосам. Ему хотелось узнать обо всем как можно больше.

— Верхние конечности грубо оторваны. Голова, наоборот, относительно аккуратно отделена от туловища и может сейчас находиться где-то в замке…

— Ох, и не нравится мне это! — Вектор тяжело вздохнул, доставая трубку и закуривая, — Больно похоже на дело рук Культа. Чокнутые фанатики.

— Полагаю, господин Мор стал жертвой в ритуале Осквернения. По крайней мере об этом заявил свидетель, что нашел тело.

Ланселот вздохнул, помассировав виски. Ритуал Осквернения — невероятно мощная и опасная темная магия. Мало кто к ней прибегал целенаправленно из-за риска смерти не только тех, на кого направлено проклятье, но самого ритуалиста. Место, которое подверглось его действию становится центром распространения разного рода ужасных болезней. Драконьей чахотки, болотной язвы, волчьего лишая… Но чаще, всего, разумеется, Черной смерти. Чумы. Становилось понятно, что фраза «Черный мор принесет в славный замок Акорнов.» — это не просто красное словцо для устрашения, а все то же предупреждение. Вполне возможно, что проводил ритуал тот же чернокнижник, что прикинулся Ланселотом перед смертью короля. Но кто это может быть так и оставалось загадкой. При дворе Акорнов много магов, у которых достаточно сил для проведения столь сложного ритуала. Как минимум Магистр и Архивариус вызывали у рыцаря некоторые подозрения.

Все, что сейчас оставалось делать — это просто ждать вестей о новом деле. Ну и немного вздремнуть, разумеется, чтобы решать возникшие проблемы на свежую голову. Однако стоило отойти от дверей буквально несколько шагов, как черный ёж столкнулся с принцессой Салли. Она появилась будто бы из не откуда, неожиданно выйдя из-за угла. Выглядела она все такой же бледной, как и ночью, а из-за черного траурного платья так и вовсе больше походила на невзрачную тень, чем на саму себя. И тем не менее, она принесла свои извинения:

— Здравствуйте, сэр Ланселот. Прошу прощения, я не хотела Вас напугать.

— И Вам доброго здравия, принцесса. Можете не беспокоиться насчет меня, — он учтиво ей кивнул в знак уважения, совершенно не чувствуя какого-то неудобства от такого резкого столкновения, — Как Вы себя чувствуете? Ночь для всех нынче выдалась тяжелой, в столь ранний час следовало бы дать себе отдохнуть.

— Я абсолютно разбита и совершенно не могу уснуть. Все еще не могу поверить, что отца больше нет… — она опустила голову, отводя взгляд в сторону.

— Я сочувствую Вашей утрате, Ваше Высочество. Позвольте предложить Вам немного пройтись?

Принцесса подняла голову, утирая выступившие слезы платком, и едва заметно кивнула. Рыцарь хотел взять ее под руку, но она покачала головой, отказываясь от протянутой руки. Поэтому они пошли по коридору в сторону парадной лестницы, просто находясь рядом.

— Спасибо, сэр Ланселот. За эту ночь я… — она глубоко вздохнула, — Мне удалось немного прийти в себя. Отец мне всегда говорил, что хороший стратег в любой ситуации держит голову холодной, а эмоции в узде.

— Хороший совет.

— Поэтому я стараюсь ему следовать. Хотя это и тяжко.

— Утрата близкого — это серьезный удар для каждого. Совершенно незазорно, если Вы дадите волю эмоциям в этот раз.

— Не могу, — Салли остановилась у самой лестницы, прижимая руки к груди, — Если я не соберусь, то рискую потерять еще одного…

Ланселот прекратил подниматься и глянул назад, теперь уже настороженно.

— Вы считаете, что кто-то может угрожать ему?

— Я очень этого опасаюсь, — девушка покачала головой, — Элиас с самого утра рвет и мечет. Его уведомили о несостыковках в Вашем рассказе о саде, сэр Ланселот. Из-за этого он серьезно намерен приказать арестовать Вас и официально обвинить в убийстве.

Он смотрел на принцессу сверху-вниз, цепляясь за мелкие детали ее образа. Чутье подсказывало, что здесь что-то нечисто. Чувствовалась какая-то подстава, но в чем именно она заключалась совершенно непонятно. Перед ним стояла все та же Салли Акорн, что и вчера. Да, ее определенно подкосила внезапная смерть отца, но она смогла взять себя в руки, чтобы попытаться отвести беду от того, кому она грозит теперь больше всего. Однако все равно было в этом поведении какая-то едва заметная аномалия, что не давала рыцарю покоя. Но, с другой стороны, это могло быть только наваждением от ужасного недосыпа. Он и раньше не спал по пару дней к ряду. Порой бывало, приходилось отказывать себе во сне и на куда больший срок. Однако сейчас сэр Ланселот чувствовал себя уставшим, как никогда до этого. Слишком уж много стресса он пережил и слишком много эмоций почувствовал, что казалось ему самому чем-то аномальным. Глаза так и закрывались сами собой, но он держался.

— Вас не просто так допрашивали повторно. Я в этом уверена! — продолжала тем временем принцесса, делая шаг к нему на встречу. — Они ищут повод. Если Вы не уедете, то…

— Простите, что перебиваю, Ваше Высочество. Я понял к чему Вы клоните и отказываюсь от этого. Я здесь по приказу короля Охэджа и не имею права уезжать. И уж тем более не с таким серьезным обвинением, как убийство монарха.

— Сонику может грозить опасность, если Вы останетесь здесь и продолжите отвечать на вопросы, — выпалила Салли, вновь становясь вровень с рыцарем.

— Нет. Я могу просто отказаться раскрывать факт нашей встречи с ним, если заявлю о государственной тайне.

— Это не поможет, если решат допросить Армадилло… — Салли встала на еще одну ступеньку, теперь возвышаясь над Ланселотом. — У него нет возможности отказаться рассказать всю картину произошедшей встречи.

Черный ёж нахмурился, теперь напряженно размышляя. В том, что говорила девушка, было рациональное зерно. Детектив наверняка не только дипломату задавал неудобные вопросы. И на них в любом случае придется дать ответ. Стоит только сказать прямо о личности третьего участника их тайного собрания, его тут же подключат к разработке дела. И любой ответ, который даст ежик на допросе в итоге обернется против него. Стоял на своем посту весь вечер и ничего не знаешь? Так ведь свидетель сообщил, что встречался с тобой с десяти до одиннадцати ночи. Несостыковка. Честно признаться, что покинул пост и действительно встречался с рыцарем и принцессой? А с чего вдруг самовольная отлучка во время важного мероприятия? И что же именно они могли обсуждать с новеньким гвардейцем не самого высокого ранга? Вновь проблемы. И тут появлялась задача исправления этого бедственного положения.

— Ваш план звучит сомнительно, принцесса, — Ланселот потер виски, поднимаясь дальше по лестнице уже вместе со своей собеседницей, — Мой отъезд ему только навредит, если мы и далее намереваемся сохранять все в тайне. Потому что о его участии в событиях этой ночи все равно узнают, а я, как представитель короля Охэджа, смогу спасти его от ложных обвинений.

— Беда в том, что Ваш статус и неприкосновенность как дипломата перестанут работать в тот момент, когда Вам официально будут выдвинуты обвинение в убийстве, — она продолжала давить на рыцаря, голос вновь начинал подрагивать.

Теперь уже он остановился, не дойдя до конца лестницы. Так и остался стоять на предпоследней ступени, в то время как Салли вновь возвышалась над ним. Только после того, как она об этом сообщила, Ланселот понял всю опасность ситуации. Он оказался слишком самонадеян, решив, что при любом раскладе выйдет сухим из воды благодаря протекции Охэджа. Король Максимилиан, будучи правителем относительно мягким, может быть, и сделал бы какую-то поблажку из страха перед гневом своего соседа. Но Элиас — голова горячая. Сейчас у него уже была почти вся полнота власти, как у нового монарха. А значит так же владел правом пренебречь любыми гласными и негласными договоренностями с Охэджем на счет его дипломата.

— Если Вас обвинят в убийстве, то Соника и, возможно, меня объявят сообщниками. И если меня, как принцессу, ждет, максимум, заключение в монастырь, то его обязательно казнят.

Ланселот стоял молча еще несколько секунд, размышляя над сложившейся ситуацией. И ему совершенно не нравился тот вывод, к которому он в итоге пришел.

— Вы правы, Ваше Высочество. — он встал с ней вровень и пошел дальше по коридору, — Судя по всему, мне действительно придется уехать…

— Можете не беспокоиться на счет Соника, я сделаю все, что в моих силах для его спасения. У меня имеются кое-какие соображения на этот счет. — она остановилась на стыке двух коридоров, кивая, — Надеюсь, что у Вас не возникнет каких-то проблем. До встречи, сэр Ланселот.

— До свидания, Ваше Высочество.

После этого принцесса Салли откланялась и ушла, оставляя Ланселота один на один со своими мыслями. Ему не нравилась сложившаяся ситуация. В какой-то определенной степени она его пугала неизвестностью последствий, что могут произойти от сделанного сейчас выбора. Однако же Акорн была достаточно уверена в своих словах. Да и звучало все достаточно правдоподобно. Но вот где-то на периферии сознания все еще крылось сомнение в предложенном ею плане действий. Он все еще мог попытаться очистить свое имя законно, а после официально заявить о нахождение кронпринца Авалонского. В идеале, это куда более удачное решение. Но Элиас, будучи совершенно убежденным в своей неприязни к Охэджу, точно будет искать повод обвинить их в убийстве отца… И как итог он остается во все той же западне. Лучшее, что рыцарь может сейчас сделать, так это изложить всю сложившуюся ситуацию Королю Охэджу и спросить прямо, что следует делать. За самоуправство в подобном вопросе его никто по голове не погладит. Не стоит сильно спешить с этим «побегом». Времени на раздумья еще было. Тем более что все равно его отправили пока отдыхать.

С этими мыслями Ланселот направился дальше по коридору, начиная составлять в голове письмо.

***

Работать совершенно не хотелось. Ужасная тоска, окутавшая с самого утра, и без того удручала, а тут еще лопатой заставили махать на морозе. Единственным плюсом, который можно было найти, так это то, что снег шел не так обильно, как во время ночной вьюги. Ветер совершенно стих, будто бы скорбя вместе с обитателями замка Акорнов. Слышно было, разве что, крики ворон, радостно пирующих на остатках и без того очень скудной Рождественской ярмарки. В подобной атмосфере любому трудиться будет не особо легко, что уж говорить о Сонике, которому всегда была свойственна небольшая ленивость. Синий ёжик вяло разгребал горы, которые, казалось, были убраны совершенно недавно. Однако немного поразмыслив, вспоминалось что происходило это не вчера, а позавчера. На самом деле, было бы хорошо, если бы снежные завалы были единственной проблемой, которая может волновать на утро после грандиозного, во всех смыслах, праздника. Однако увы, мысли предательски возвращались к проблемам настоящего, несущие за собой только отчаяние.

Соник вонзил лопату в сугроб, отряхивая свой шарф от налипшего снега и талой воды. Он поглядывал по сторонам, наблюдая за обстановкой во дворе: несколько сослуживцев, так же, как и он сейчас, разгребали последствия ночной бури. Относительно тихая обстановка не приносила желанного покоя. Ёжик пытался себя отвлечь, полностью уйдя в порученную работу. Но все равно периодически возвращался к попыткам издали разглядеть в окнах происходящее внутри замка. Но никаких результатов не было, а бездонная чернота коридоров и кабинетов только больше заставляла нервничать. Сейчас паренек, как никогда до этого, осознавал всю тяжесть последствий, что несут за собой некоторые приключения. Да, все что происходило после встречи с Салли и Ланселотом, в момент возвращения на пост стало казаться чем-то невероятно захватывающим и, в каком-то смысле, веселым. Головокружительные погони, загадки, которые предстоит разгадать. Адреналин, ударивший в голову при встрече с Роботником, напомнил Сонику о его путешествии с тихих и скучных гор в яркий и шумный порт-Севилль. Закралась даже мысль, что, возможно, оно было даже опаснее, чем эта маленькая авантюра.

Он взглянул на небо, вдыхая морозный воздух полной грудью. Тяжелые свинцовые тучи закрывали собой тусклое зимнее солнце. Казалось, эти гиганты застыли на месте недвижимыми скалами, но цепкий внимательный взгляд мог увидеть, как они медленно плывут, изменяя свою форму…

— Эй, синий! — громкий голос капитана Гавейна заставил ёжика вздрогнуть и судорожно схватиться за свою лопату, — Не отлынивать!

Пришлось вновь вернуться к работе, только теперь куда более усерднее. Чтобы у капитана уж точно никаких претензий не возникло. Сонику оставалось только стиснуть зубы и попрощаться с найденным на мгновение умиротворением и вернуться к не самым приятным размышлениям.

На самом деле, у него была уже не первая попытка осмыслить все, что случилось за этот один единственный час. Стоило только эйфории выветриться после сделанного радостного вывода, как мальчишку вновь накрыли невероятный ужас и злость. Как он может вообще сводить такое к шуткам и называть «веселым приключением»? Шел он туда, полностью уверенный в том, что это обычный разговор, который расставит все точки над «i» в парочке важных вопросов. Но вышел в итоге с таким багажом новых проблем, что впору было на стенку лезть. Собственно, к ближайшей стенке уже был проложен какой-никакой путь в виде расчищенной от снега брусчатки. Сам же ежик и откопал, так чего бы не поддаться этому странному порыву и оказаться где-нибудь повыше?

Соник дернул ухом, прислушиваясь к звукам. Ему показалось, что кто-то к нему приближался, тяжело шагая по хрустящему снегу. Но повернувшись на этот шум, понял, что это всего лишь прошел мимо тот придурок, сваливший ночью. Он перескакивал из сугроба в сугроб, спеша в теплое укрытие казармы. И судя по реакции Гавейна он делал этому ящеру поблажки не первый раз. Что ж еще ему оставалось делать с вечно засыпающими на морозе хладнокровными? А вот синему ежику никто таких вольностей давать не собирался. Начиная с этого утра, наоборот, стали серьезно наседать.

Солнце не успело еще подняться из-за горизонта, как ежа сняли со своего поста, отправив к детективам для допроса. Весть о том, что короля Акорна убили, окончательно выбила из колеи. Гвардеец, как и все остальные, стал серьезно переживать о грядущих бедах. Только в его случае не о каких-то абстрактных несчастьях из легенды или чисто политических потрясений, а о таких приземленных и почти обыденных для обывателя с улицы вещах, как проблемы с законом. Соник серьезно нервничал, ожидая своей очереди для прохождения допроса в коридоре. И хлопающие вдали от порывов ветра оконные ставни успокоению не способствовали. Было жутко даже представить, что с ним могут сделать, если его отлучка с поста вскроется. Бурное воображение мальчишки рисовало в красках, как на него надевают наручники и ведут на площадь, где беснующаяся толпа голыми руками его просто разрывает на куски, не дожидаясь момента непосредственной казни… От этих образов мороз пробежал по коже. Ну или это был просто снег, опять попавшись за шиворот. В любом случае, допрос оказался не таким ужасным, каким его описывали: просто задали несколько вопросов и отпустили, пометив ежа в списках как того, у кого имеется безупречное алиби. На счет последнего Соник, правда, начал со временем сомневаться. Все же он не видел точно, что именно себе там отметил крокодил.

Ёжик вновь вернулся к работе, перемещаясь постепенно вдоль стены. Ему очень хотелось думать, что в его историю поверили, и никаких других свидетелей его нахождения в замке в момент бала не было. Хотя, учитывая напряженность ситуации, наверняка кто-то (например, Роботник) если сильно захочет, то точно сможет «найти» очевидца и обвинить ежа в убийстве короля, по пути повесив на шею еще и ужасную смерть Мора. Что если Салли ошиблась, сказав, что она сумеет ему обеспечить дополнительное алиби собственными показаниями? Но ведь это все происходило до того, как произошло убийство…

— «Так все. Сосредоточься на работе, Соник!» — гвардеец опять стряхнул с себя снег, с новыми силами занимаясь откапыванием тренировочных мишеней, — «Ты ничего не сделаешь сейчас, так расслабься! Если случится что-то, то Салли наверняка пришлет Николь. Да и Ланселот все еще тут…»

Мысль о рыцаре немного придавала уверенности хотя и не нравилась. Соник все еще пытался себя убедить в том, что вся эта история с королевским происхождением не более чем странная случайность и ряд совпадений. Да и проблем от нее куда больше, чем пользы. Вероятно, кому-то это и выгодно, но точно не синему ежу. Так было почти месяц, если не дольше, и никак не менялось. До сегодняшнего утра. Черный ёж все еще находился в замке. Значит и защиту предоставить всем сможет в случае чего, верно? Он ведь дипломат из Охэджа, правая рука короля, рыцарь Круглого стола и далее титулы по списку. Такого мобианца точно никто не станет трогать или в чем-то подозревать, а значит за ним спокойно можно спрятаться и переждать бурю. Возможно, это звучало немного лицемерно со стороны Соника. Все же он так и не признал себя принцем, а решил требовать чего-то у высокопоставленного лица, будто бы уже принял этот титул. Но все же собственная шкура была дорога. Да и как он сможет защитить Ее Высочество от опасностей будучи мертвым?

На этом ёжик окончательно успокоился. Нервы стоит поберечь и немного разгрузить многострадальный мозг за все тем же почти бездумным копанием снега…

— «Да когда ж эта уборка кончится? Уже обед скоро…»

Взгляд скользнул по гвардецам. Те едва шевелили лопатами, устав так же сильно, как и синий ёжик. Если не сильнее. И все поглядывали в сторону казармы, надеясь, что скоро всех позовут на обед. Но по большей части отголоски редких разговоров больше касались темы допросов, которые проводили дополнительно из-за рассказа какой-то служанки. Правда ли она что-то видела, или же это ложный след, было совершенно непонятно, но жуть как интересно. Все же Соник любил разгадывать загадки, и если бы она не касалась его сейчас напрямую, то наверняка попытался бы что-нибудь разузнать. А может быть даже помочь с расследованием удалось, кто знает? Но сейчас он предпочитал пропускать все эти разговоры мимо ушей. Его никто не позвал на этот «праздник», так чего дергаться по этому поводу лишний раз?

Однако нервишки вновь всколыхнулись, когда чья-то рука дотронулась до плеча сзади.

— Да черт бы тебя побрал…! — зашипел ёжик, повернувшись к мангусту и тут же исправляя себя. — Прошу прощения за эту бестактность. Нынче нервы и так ни к черту, а Вы…

— Простите. Тут я действительно виноват, не стоило обходить сугробы с той стороны.

Гвардеец виновато отвел взгляд в сторону, смотря, как из замка выходит несколько сослуживцев, во главе с Инфинитом. Соник сразу же поспешил вновь отвернуться к стене, чтобы продолжить свою работу. Вид на самодовольную рожу шакала сильно портил аппетит перед обедом.

— Вы пришли сюда только для того, чтобы меня напугать, или за чем-то конкретным?

— На самом деле, и нет и да. — ёжик остановился и оперся на лопату, непонимающе смотря Кортеса, — Я к Вам направлялся, чтобы обсудить последние новости, но Капитан просил передать, что ожидает Вас в своем кабинете.

— Что же… Раз уж так, то можем эти новости обсудить по пути, — мальчишка оставил лопату у стены и, гордо осмотрев плоды своих трудов, отправился вместе со старшим товарищем в сторону казармы, — Вы же только из замка? Что там сейчас происходит?

— Все еще проводят допросы. Вы же слышали о Море?

— Да. К сожалению, — ёжик покачал головой, — В голове не укладывается, как подобное могло вообще случиться!

— Согласен. Но вот еще какая интересная деталь, — Кортес подошел ближе, заговорщически зашептав, — Судя по всему детективы нашли какие-то доказательства в пользу того, что эти два преступления совершил один и тот же преступник.

— Ну это уже бред… не может быть такого, чтобы он был в двух местах одновременно. Скорее этот крокодил просто решил объединить убийства в серию, чтобы не искать сразу двоих.

Оба гвардейца замолкли. Соник все ждал продолжения разговора и то, что собеседник молчит, его немного нервировало и настораживало.

— Чего это Вы на меня так смотрите? Я о таком в романе одном прочитал.

— Прошу прощения, я просто задумался, — Кортез хрипло хихикнул и вошел в казарму вслед за ёжиком.

Они прошли по коридору, остановившись у дверей кабинета Капитана Гвардии. Соник потянулся было к ручке, но остановился. Появилось откуда-то ужасное чувство страха. Словно за дверью не сэр Гавейн, а Адам, который им прикинулся, чтобы схватить. Наверстать упущенное прошлой ночью «веселье», так сказать. Но это наваждение быстро развеялось, как только его по плечу мягко похлопал Кортес.

— Вы так испугались, будто бы в первый раз отчет исправляете.

— Отчет? Так это всего лишь насчет отчета?

— А Вы о чем подумали?

Соник хохотнул, почесывая затылок, но ничего не ответил. Не признаться же, что он испугался призраков в самом деле. Ёжик вздохнул и постучал в дверь. Дождавшись разрешения, он спокойно зашел внутрь, тут же встав в проходе, как вкопанный.

Совсем рядом с ним стоял капитан Гавейн, явно чем-то сильно недовольный. Впрочем, последнее было мягко сказано, потому что в глазах его читалась едва скрываемая ярость. И вся она была направлена исключительно на гвардейца. Соник даже сделал шаг назад, но в итоге уперся в Кортеса, схватившего его под локоть, вновь заставляя того войти в кабинет. С другой стороны от закрывшейся двери находился Инфинит, отчего-то до омерзения счастливый. От его взгляда и, казалось, уже ставшей привычной улыбки-оскала шерсть вставала дыбом. Однако шакал не тот, кто действительно заставил синего ежа начать сильно нервничать. Прямо напротив него, за письменным столом Гавейна, сидел уже знакомый детектив Вектор. Он не выглядел сильно разозленным, а скорее каким-то приободренным. Хитрый прищур выглядывал из-под болотно зеленой фланелевой шляпы, не предвещая ёжику ничего хорошего.

Было совершенно нетрудно догадаться, что сейчас происходит. Все страхи, которые старательно заталкивались за задворки сознания, вновь всплыли на поверхность, схватив за шею ледяными когтистыми лапами. Сердце вырывалось из груди от страха, отдаваясь ударами в горле. Но Соник все же постарался собраться и взять себя в руки. Главное, чтобы никто не понял, что ты нервничаешь. В книгах во время допроса одному убийце удалось так обвести вокруг пальца опытного детектива. Так если преступнику это удалось, то значит получится и у совершенно невиновного.

— Здравия желаю, Ваше Превосходительство! Доброго дня, детектив. Если у Вас были ко мне какие-то дополнительные вопросы, то…

— Молчать! — его тут же заткнул Гавейн, резко подтолкнув к столу и грубо усадив на стул. — Будешь говорить только тогда, когда прикажут!

Соник прижал уши, втянув голову в плечи. Происходящее немного сбивало с толку и заставляло думать, что его привели не для того, чтобы допросить. Странное поведение Кортеса и особо резкие и грубые действия ехидны, на это как бы намекали. Ёжик судорожно метался взглядом по кабинету, надеясь найти объяснение разворачивающейся сцене в обстановке. Но ничего не находил.

— Мистер Ёж, верно? — крокодил сложил руки замком, облокотившись о стол. Голос его был спокоен, но в глазах сверкал нехороший огонек, — Скажите, только честно, где Вы находились вчера с 10 до 11 часов ночи?

Соник вздохнул, и, стараясь выглядеть убедительно, сразу выпалил:

— Я нес свой пост у Северных ворот, сэр.

— Лжец! — тут же рявкнул Гавейн, да так что стекла в окнах дрогнули.

— Сэр Гавейн, прошу, держите себя в руках, — господин Вектор предупреждающе взглянул на ехидну и тому пришлось, с трудом, но подавить свой гнев и отойти в сторону, — Мистер Ёж, можете даже не пытаться играть в дурака. Мы знаем о том, что Вы отлучались примерно в этот промежуток времени.

Паренек нервно взглотнул, разводя руками. Но было видно, как они немного подрагивают.

— Абсолютно не понимаю, о чем Вы. Я добросовестно исполняю все приказы капитана!

— Вот как? — детектив покачал головой, после чего достал несколько пергаментных листов, исписанных размашистым почерком, — У нас имеются подробные показания свидетеля, который наблюдал Вас в компании принцессы Салли и сэра Ланселота.

Он протянул документы допрашиваемому, который тут же стал жадно вчитываться в текст. И к его невероятному ужасу, все было описано невероятно точно. Автор текста будто бы он был вместе с ними, вплоть до побега от «полтергейста». И поначалу Соник решил, что это все изложил Майти. Почерк достаточно сильно похож на него. Однако в конце вместе с подписью стояло другое имя…

Ёжик поднял растерянный взгляд на детектива, а после на стоящего прямо по правую руку от себя Кортеса. Стоило только мангусту вновь оказаться в поле зрения, как сразу же вспомнился образ Майти, стоящего рядом с Роботником. Соник думал ночью над той правдой, что открылась ему в помещении за бальным залом. Было все еще очень трудно поверить, что броненосец все это время являлся агентом врага. Да, все факты были на лицо, но было ли это присуще прямолинейной натуре Армадилло? Как все это представлялось изначально? Он проявлял интерес к ежу, будто с самого начала знал о нем что-то. Специально втерся в доверие, чтобы знать о действиях из непосредственного источника. Когда поймали на слежке прямо подтвердил ее факт, объяснив все приказом сверху. И в итоге, когда ловушка захлопнулась, он просто взял и открыл дверь, напрямую подставив под удар врага. Но это было похоже на выводы, которые сделаны на основе изначальных подозрений. Подозрений, которые были навеяны никем иным как Кортесом.

И вот теперь был нанесен еще один удар в спину. Мангуст коварно улыбался, гордо выпрямившись и сцепив руки за спиной, определенно гордый тем, что «помог следствию». Стоял точно так же, как Майти прошлой ночью… После всего произошедшего, ёжик не знал, что является правдой, а что ложью. Кто есть в этой истории друг, а кто враг.

Нельзя было ему доверять.

Мало того, что Кортес каким-то образом узнал о дальнейших похождениях с принцессой, так еще и дополнил их тем, чего не было. Исковеркал события, представив все как идеальное доказательство двойного убийства! Например, момент, где они использовали руны, чтобы спрятаться от Адама, предатель вывернул так, будто бы Соник создал с помощью неназванного артефакта несколько своих клонов, отправившись после этого в одиночку туда, где нашли тело библиотекаря. Куда был отправлен другой клон совершенно неясно, но догадаться вполне возможно…

— Вас поймали с поличным, мистер Ёж.

— Но это же гнусная ложь!

— Вот как? Что же тогда Вы скажете об уликах?

После этих слов крокодил забрал пергамент, поставив перед носом у гвардейца банку. Соник читал о таких в книгах, наблюдал их применение в романах, но никогда не думал увидеть вживую. Хотя очень хотелось. Жаль, что сейчас этот чудо-артефакт оказался последним гвоздем, забитым в его крышку гроба. Внутри находился ножик, который где-то затерялся прошлым утром. Тот самый ножик, который ёжику перед отъездом подарил лучший друг и которым он всегда вскрывал письма…

— М-мой ножик…? — Соник говорил это едва слышно, с ужасом рассматривая на лезвии чужую кровь. Но потом громко заявил — Все что написано Кортесом — ложь! А этот ножик у меня украли еще прошлым утром!

— Неужели? Тогда может расскажете откуда в Вашем личном шкафчике оказался темно-магический артефакт, описанный в докладной?

Теперь перед совсем растерявшимся гвардейцем поставили старую резную шкатулку. Она выглядела абсолютно обычной, но источала сильную темную ауру. Даже будучи закрытой, этот небольшой предмет заставлял все плыть перед глазами. К горлу подступила тошнота, но Сонику удалось ее подавить. Судя по тому, что сказал господин Вектор, они успели в какой-то момент провести обыски в его вещах, во время которых эту штуку и нашли. Вероятно, ему банально подкинули очередной вещдок, пока он не видел, и забрали ножик. Но доказать это было невозможно.

— Мистер Ёж, — детектив встал из-за стола, — Вы арестованы по обвинению в заговоре против короны, применении темной магии l степени и убийстве Его Королевского Величества Короля Максимилиана Найджеллуса Акорна и придворного библиотекаря Барыша Балбоша Мора.

— Что?! Нет! Постойте! Меня подставили!

Соник было подскочил, но его тут же скрутили, грубо заводя руки за спину и сковывая тяжелыми кандалами. Попытки какого-либо сопротивления были тут же подавлены. С каждой секундой он погружался все глубже и глубже в бездну отчаяния. Всякие попытки сказать хоть слово против терпели неудачу. В конце концов ему сдавил руки железной хваткой Гавейн, под аккомпанемент слов крокодила, отражавшихся жутким тяжелым эхом в черепной коробке.

— Вы имеете право хранить молчание. Все, что Вы скажете будет использовано против Вас в суде.