Неспешно в Оксфорде наступала весна. Сезон праздников и холодов уже постепенно начал проходить. Солнце начинало греть все сильнее, вставать раньше, да и вообще, чаще показываться из-за непроглядных мартовских туч. В воздухе начало пахнуть романтикой и спокойствием. В такие дни больше всего хотелось видеть рядом своих любимых людей. 

— Ты где? Я уже минут пятнадцать тебя жду. — интересовался блондин. 

— Все, все, приехал. Не ругайся. Френсис в последний момент поехал забирать маму из компании и мне пришлось ехать на такси. 

— Ну, а что так долго-то? 

— Ты знаешь, где я живу, должен понимать, что машины редко едут в такую даль, — запыхавшийся Лоренс спешно давал объяснение. 

— Ладно, прости. Где ты? 

— Я уже зашел, вижу тебя.       

Аллен сбрасывает звонок и оборачивается в разные стороны, чтоб увидеть своего, внезапно захотевшего прогуляться по торговому центру, возлюбленного. Когда Лоренс появляется в поле его видимости, он идет навстречу и удивленно оценивает парня. 

Распущенные волосы, уже ниже плеч, светлые джинсы в обтяжку и свободная майка болотного цвета, заправленная в те же штаны. 

— Привет. — здоровается француз. 

— Ты прямо так приехал? 

— Нет, я отдал ветровку в гардероб, а что? 

— Ничего. Переживаю, что ты можешь заболеть. — проявил заботу Аллен. 

— Это очень мило. Хотя ты всегда был заботливым.       

Проигнорировав последнее, Аллен перевел тему. 

— Куда сначала? 

— В отделение банка. Мне нужно снять немного денег со счета. — назначил маршрут младший. 

— Хорошо, идем.       

Путь до отделения банка в торговом центре был тихим. Аллен взял в руки небольшой кожаный рюкзак Лоренса и, поглядывая в стекла витрин, оценивал их как пару. Зайдя в отделение, Лоренс прошел к свободному сотруднику, и попросил того о снятии средств. Парень продиктовал номер счета и сумму снятия, после озвучивания которой, Аллену стало плохо. 

— Это слишком много. Ты что покупать собрался? 

— Думаешь лучше пятьдесят, а не сто? — решил все же посоветоваться Лоренс. 

— Даже пятьдесят тысяч много. 

— Я думал купить много разных вещей, мне носить нечего. 

— Ну ладно, бери сколько хочешь, — Аллен счел этот аргумент весомым и все же уступил.       

Лоренс снял со счета пятьдесят тысяч евро и убрал деньги в свой кожаный кошелек, который не хотел закрываться. Затем они вдвоем пошли в магазин Chanel. 

— Я не знал, что ты модник. 

— Я и не модник, просто почему то для тебя мне хочется выглядеть привлекательным. 

— Для меня ты и так самый привлекательный. — без сомнений ответил блондин.       

Они недолго ходили по магазину в гордом одиночестве. Заметив парочку, девушка-консультант тут же предложила свою помощь. 

— Я не хочу один торчать в примерочной. То же будешь вещи мерить. 

— Это действительно необходимо? 

— Да.       

Аллен закатил глаза, но болезненно моргнул. Снова вывернута линза. Боль пронзала его глаз, если он смотрел в стороны или вниз. Лоренс на пару с консультантом выбрал пару нарядов, и отправил блондина с одним из них в примерочную.       

Когда они оба оделись, вышли посмотреть в большое зеркало. Аллен в прямых штанах горчичного цвета чуть выше лодыжки и заправленной белой летящей рубашки с кружевами на рукавах и горле. Лоренс в черных, узких брюках и темно-зеленого цвета лонгсливе. 

— Я выгляжу старше? 

— Нет. 

— Ну и не больно то и хотелось. А вот тебе очень идет, — заключил Лоренс. 

— Серьезно? 

— Да. Сам не видишь? 

— Ну… Не уверен. Кстати. Кофта неплохая. Если бы чуть укоротил волосы, виднелись бы твои ключицы. Это сексуально как по мне. — сделал комплимент Аллен. 

—Значит кофту я возьму. Пошли раздеваться?       

Когда двое переоделись, Аллен сел на мягкий табурет в этом белом магазине и ждал пока Лоренс оплатит свою покупку. По возвращению златовласого блондин взял два пакета и приподнял бровь. 

— Почему два? 

— Прости. Я не мог не купить те вещи. Ты очень мило выглядел. 

— Ты головой думаешь? Это очень дорого. 

— Мне это не стоило ничего! 

— А мне нужно работать без отдыха месяц, чтоб оплатить это!       

На выходе из магазина завязалась ссора и, заметив пристальный взгляд консультанта, Аллен вывел Лоренса в туалет, чтобы серьезно поговорить. 

— Прекрати. Почему ты так себя ведешь? Я просто хочу сделать тебе приятно. Я просто хочу порадовать и тебя тоже. Как ты не понимаешь?! — начал выражать недовольство златовласый. 

— Это ты не понимаешь. Когда ты приходил с подарками в виде сладостей и вишни, я закрывал глаза. Затем эти часы, словари, книги с аукционов, даже эти вещи. Разве ты не понимаешь, что как мужчину меня это унижает? Я как содержанки из американских фильмов. 

— Не говори ерунды! Я люблю тебя, поэтому мне ничего не жалко. Я хочу радовать тебя полезными вещами. Разве я виноват в том, что у меня такая богатая семья? Может ты меня еще бросишь из-за этого?! — выпалил Лоренс. 

— Ну хватит, хватит. Понял я. Хорошо. Только не нужно переусердствовать. Я не буду отказываться, если от этого ты будешь счастливее. Но и не нужно делать подарков, стоящих больше моей заработной платы за год. — уступил Аллен.       

Придя к решению проблемы, двое вышли из мужского туалета, в котором на них косился с десяток мужчин. Почувствовав свободу, Лоренс стал скупать все, что было к лицу его возлюбленному. Рубашки, штаны, два пальто, три пары ботинок и пара шарфов. Несколько маек, спортивный костюм и домашние штаны. Буквально уже через три часа их походов по магазинам Аллен был увешан пакетами и пытался разобраться, где чьи вещи, потому что себе Лоренс покупал так же много как и блондину.       

Уже устав, он смотрел в пол, но, подняв голову на впереди идущего, тут же повернул ее к витрине, через которую он смотрел. 

— Ты принял мои слова всерьез? У тебя красивые волосы, забудь, что я сказал. 

— Нет, я уже давно думал подстричься. Все боялся. 

— Если хочешь пойдем. Я может тоже волосы покрашу. По крайней мере попытаюсь вернуть цвет, с которым родился. 

— Нет! Мне нравится твой цвет волос. Не часто встретишь человека с синдромом Марии-Антуанетты. 

— Это еще что? 

— Этот синдром как черта Французской революции. Была такая королева. Мария-Антуанетта Австрийская. Ее обвинили в том, что она ведет связи с государствами враждебными Франции и приговорили к смертной казни. На следующий день после решения суда, когда она явилась на площадь, ее волосы были седыми. Она была сильной женщиной, самостоятельно взошла на эшафот и легла под нож гильотины. В честь этого события седину от шока называют синдромом Марии-Антуанетты. 

— Вот как. То есть мне не стоит красить волосы? — переспросил Аллен. 

— Определенно. 

— Тогда я тоже подстригусь. 

— У тебя они не так сильно отрасли как у меня. — все разъяснял Лоренс. 

— И что? Я просто хочу убрать немного.       

Когда они все же решили подстричься и вошли в салон красоты, парикмахеры были удивлены до безумия. У первого волосы ниже плеча, у второго вообще седина. Две невысокие близняшки с русыми волосами и совершенно одинаковой формой посадили Аллена и Лоренса на соседние кресла. Затем, оба долго пытались объяснить хихикающим девушкам, чего они все-таки хотят. Разрешив все возникшие недопонимания, парикмахеры принялись работать.       

С Лоренсом все было предельно ясно. Он хотел убрать длину и оставить немного чуть ниже ушей. А вот Аллен. Хотел убрать с челки, но не много, сзади, но не машинкой, по бокам, но чтоб не было коротко. Почему-то именно сейчас такой казалось бы беспристрастный парень решил проявить внимание к своему внешнему виду. Состояние Лоренса на момент, когда он видел падающие на пол волосы было удивительным. Он чувствовал облегчение и говорил, что даже дуновение кондиционера с коридора тоже. Волосы у него были нежными, шелковистыми и блестящими. Парикмахер с бейджем «Мэри» не переставала хвалить такие ухоженные локоны.       

Аллен почти не смотрел в зеркало. Он сидел с закрытыми глазами, то и дело тяжело вздыхая. Иногда, даже в его дыхании можно было проследить некую ноту ревности к девушке, что так яростно наглаживает волосы его возлюбленного. По молчащему Аллену с закрытыми глазами, обычно сказать можно было ровным счетом ничего. Но почему-то в этот день, в этот момент, его дыхание говорило за него «Не прикасайся к нему». Аллен определенно был собственником. Ну или стал им. Стрижка, мытье головы, сушка и укладка изрядно вымотали парней, которым довольно долго пришлось сидеть на креслах. Однако, результат превзошел все ожидания. Когда двое смотрели друг на друга, улыбались до безумия детскими улыбками. Как Аллен и предполагал, стрижка открыла худые и сексуальные ключицы Лоренса. Он редко видел их, поскольку француз любил ходить в рубашках. Аллен почти не изменился. Единственное, что было заметно, это его открывшиеся голубые глаза.       

Часто говорят «От любви до ненависти — одна стрижка» . Сейчас была совсем не та ситуация. Их любовь была сильнее, казалось, даже самой смерти. О ней обычно не говорят, но прекрасно видят, чувствуют. Видят блеск в глазах, чувствуют неловкие прикосновения. Уже спустя пару минут наблюдений за довольными клиентами девушки вдруг осознали. Эти ребята — геи. И они были совсем не такие, какие обычно ходят по парикмахерским. Те двое были не просто геями, они любили. Любили, не видя никаких преград, не чувствуя неловкости или стыда. Молча, тихо, взглядами. До удивления чистой любовью.       

Когда они вышли со своими вещами из парикмахерской, потянулись и решили перекусить. День уже постепенно становился вечером и желудки, пропустившие обед, стали буквально завывать. 

— Не знал, что ты любишь рыбу. — удивился Лоренс. 

— Рыба полезна для мозговой деятельности. Да и вообще. Я на самом деле не часто ем рыбу. Обычно только с родителями по праздникам. У нас ее никто готовить не умел. 

— Получается, ты уже давно не ешь рыбу? 

— Почему? 

— Ну… Ты ведь ее с родителями ел. 

— Аааа. Нет, я и один бывало заказывал себе что-то рыбное. Обычно на новый год. В этом году тоже ел. А что? 

— Ничего. Получается, сейчас какой-то особенный день? — спросил Лоренс. 

— Может и так.       

К столу небольшого кафе принесли запеченную рыбу и тарелку разных овощных котлет. 

— Тебе нравятся овощные котлеты? Я умею их готовить. 

— Да, они вкусные. Приготовишь как-нибудь?       

Проигнорировав вопрос, Аллен принялся есть. Над столиком повисло неловкое молчание, под которое продолжался то ли обед, то ли ужин. Разрушить ее смог только один единственный вопрос. 

— Сходим на свидание? — ни с того, ни с сего спросил Аллен. 

— А? 

— Ну. Я хочу устроить нам романтический вечер. Ты хочешь быть частью этого вечера? 

— А, да. — немного замешкавшись, твердо ответил златовласый. 

— Хорошо, тогда я напишу тебе сообщение, когда выберу день и подготовлю все. 

— Хорошо. Но это как-то неожиданно с твоей стороны. 

— Перестань. Не только же тебе меня удивлять и радовать.       

Этот разговор мог длиться еще очень долго, но Лоренсу позвонила мать. Она не была рассержена или строга. Ирина просто попросила сына приехать домой. Еда осталась почти нетронутой, а пара уже стояла с вещами у выхода из торгового центра, в ожидании двух машин такси. 

— Напиши мне, как доедешь домой. И из дома напиши, что у тебя там случилось. 

— Хорошо. Но как я понял из разговора, ничего страшного. Профессор обрадовал маму тем, что после моего выступления критики пару раз обмолвились о том, что я якобы восходящая звезда классики. 

— Ты самый большой молодец. Я горжусь тобой. И… Спасибо за это. — указывал Аллен глазами на вещи в пакетах, а затем резко, не обращая внимания на людей, поцеловал Лоренса. 

— Не за что, правда. — прервав волнительный поцелуй, ответил француз.       

Минут через пять к дверям торгового центра приехали машины. Двое расселись и поехали по домам. Всю дорогу, Лоренс думал только о предстоящем свидании, в то время как Аллен буквально мечтал поскорее вернуться домой и сделать вещь, для него, очень непристойную.       

Он чуть ли не сгорал от возбуждения.