Занзас тяжко вздохнул, обрывая вызов.

— Что-то случилось? — Скуало поправил воротник своей рубашки, чувствуя себя слегка скованно в официальном костюме. А вот Занзасу очень нравился вид мужа в подобной одежде, и он даже слегка помедлил, прежде чем ответить.

— Какой-то мусор покусился на мои территории. Двое моих людей мертвы, — оябун убрал телефон во внутренний карман пиджака. Они со Скуало посещали официальную встречу, потому и одеты были соответственно. Но встреча закончилась, и теперь перед мужчиной стоял выбор.

— Вызвать тебе машину?

— Нет, с тобой поеду, — Скуало чуть поморщился, тут же принявшись разминать ладонь левой руки, одетой в черную кожаную перчатку, чтобы не пугать никого шрамами от швов. — Вдруг чем смогу помочь.

— Ну как хочешь. Зрелище не из приятных, сразу говорю, — Занзас вызвал своего личного водителя по телефону, который пришлось вновь доставать из кармана.

Ехать до места происшествия было недолго, но из-за пробок они приехали туда лишь через полчаса. Впрочем, для них двоих этого получаса было даже маловато, если учитывать, что они все это время то целовались, то трогали друг друга.

Скуало для встречи убрал волосы в высокий хвост, и теперь его шея сзади была открыта, что очень нравилось Занзасу. Особенно ему нравились тонкие, слишком короткие волоски, которые в хвост не убирались, но были очень милыми. Впрочем, самому Скуало такое внимание к своей шее не понравилось, и при каждом намеке он то гневно приподнимал бровь, то вскрикивал, отпихивая от себя мужа.

Как оябуну и сообщили, тела были найдены в узком закоулке не слишком людного квартала. Обоим выбили нижние челюсти, а потом семь раз выстрелили в грудь. Зрелище, действительно, было неприятным.

— Они же орали, — Скуало, нимало не стесняясь, присел, рассматривая тела. — Челюсти выбиты как-то интересно. Их заставили кусать что-то типа ступеньки, а потом, кажется, ударили сзади по затылку. Крайне негуманно, учитывая, что таким ударом можно и убить. А потом выстрелили в грудь, предварительно перевернув.

Мечник встал, снова разминая ладонь и пальцы.

— Точно не скажу, но, кажется, оба были убиты в одно время. Убийц было, как минимум, двое.

Занзас хмыкнул, оглядываясь. Было интересно найти ступеньку.

— Считаешь?

— Тут нужен судмедэксперт, а у меня так, медицинские курсы и богатый жизненный опыт, — Скуало зевнул в ладонь. Его хладнокровность грела Занзасу душу. Кто еще мог бы вот так спокойно анализировать трупы вместо того, чтобы ужасаться или падать в обморок?

— Можете паковать, — дал отмашку Занзас, закуривая. Скуало требовательно на него посмотрел, получил свою пару затяжек от той же сигареты, выдохнул дым и облизнул губы. На них остался привкус табака и губ Занзаса — весьма приятное сочетание.

— Кто бы это мог быть? У клана не так много врагов, а уж таких сильных…

— Ты говоришь так, будто знаешь… — Оябун осёкся и аж прикусил фильтр зубами. — Ты знаешь?

— А ты думаешь, чего я постоянно то с Тсуной, то с Луссурией болтаю, — мечник фыркнул, отобрал сигарету и докурил её, проверив, сколько времени. — Тсуна знает больше, чем Лусс, но я не удивлен этому. Потому и знаю. Ты думал, я так и буду в информационной изоляции? Хрена с два.

Занзас хмыкнул, открывая перед Скуало дверь машины.

— Это может быть одна группировка, которая появилась недавно. Стоит проверить, — мужчина быстро набрал несколько сообщений и разослал их адресатам. — Они какие-то психи, не так давно пытались отбить нашу поставку оружия, а на той неделе чуть не разорили бордель.

— У тебя еще и бордели есть? — Скуало хмыкнул, расстегивая пиджак. — Хотя нет, заткнись. Мне плевать.

Занзас усмехнулся, глядя в затонированное окно.

— Они называют себя «Мельфиоре». Приехали из Европы, точно не скажу, откуда. Молодые и наглые, у них не так много людей, но они хотят захватить территорию, а в идеале — подмять нас и раздавить. Я точно не дам им это сделать.

— Они точно идиоты. Мусор, — Скуало пожал плечами, залезая в интернет. — Тсуна спрашивает, будешь ли ты дома вечером.

— Буду, я ему обещал тренировку, — Занзас развалился на сиденье, глядя в потолок. — Предводитель этих Мельфиоре чем-то похож на тебя. Тоже блондин. Только фото старое и слегка смазанное, а больше наши ищейки ничего не нарыли.

— Плохо ищут, пусть подергают за ниточки спецслужбы, там нет непрошибаемых, — мечник отпечатал ответ и потер глаза. — И молчи, я сам скажу, откуда столько знаний.

Занзас многозначительно промолчал, сверля глазами Скуало.

— Мой лучший друг — мафиози, глава своего клана, причем весьма немаленького, — Скуало ухмыльнулся. — А мы общаемся с самого детства. Ну, в детстве общались, а потом снова начали дружить, когда я выпустился из приюта. Он мне помог тогда. Дино Каваллоне, может, знаешь?

Оябун кивнул.

— Знаю, мы с ним сотрудничаем по Италии.

— Даже так? Мы с ним об этом не говорили, — Скуало накрутил кончик хвоста на палец, глядя в окно. — Ему не хватало кого-то с медицинским образованием, вот я и отучился на курсах первой помощи, только углубленных. Пулю достану, рану зашью, и в целом мне говорили, что я был бы если не хорошим хирургом, то точно — диагностом.

— Или патологоанатомом? — Занзас прикрыл глаза, выглядя чрезвычайно расслабленным. — Сегодня будет церемония принятия кое-кого в клан, тебе придется надеть кимоно.

Скуало вздрогнул, оборачиваясь.

— Опять? Я не смогу из него выпутаться.

— Я помогу, — полуулыбкой ответил мужчина, чуть съезжая вниз по сиденью. У мечника пересохло в горле, расслабленный Занзас обычно был весьма податливым, но при этом мог и соблазнить одним лишь взглядом или тоном голоса — хриплого и низкого, текучего, как мёд.

Рокудо Мукуро обменялся пиалами с Маммоном, допил сакэ и поклонился тому, кто теперь стал его оябуном официально.

Письменный экзамен был сдан еще довольно давно, но Занзас ждал, пока Мукуро не исполнится восемнадцать. Не совершеннолетие, но уже сознательный возраст, в котором давали выбор — вступить в клан или что-то еще. Но Мукуро, при всей своей ненависти к якудза, не был готов скрываться от них. А клан Сугимото давал ему почти свободу, защиту от других кланов и много других бонусов. Поэтому он с самого начала был согласен, препятствовал лишь возраст.

Рокудо был одним из самых взрослых друзей Тсунаеши, одним из его доверенных лиц, партнером по спаррингу и иногда — любовником. Инициатива всегда исходила от Тсуны, повзрослевшего слишком рано.

Впрочем, Мукуро был готов скрывать эту связь, в конце концов, именно Тсунаеши упросил Занзаса принять Рокудо в клан пару лет назад, когда его жизнь вновь оказалась под угрозой. Когда появилась Хром - потерянная сестра сбежавшей матери. И если Рокудо всю жизнь прожил в клане, то Хром пришла не так давно. Её обучали жрицы - символы клана.

Мукуро занял свое место среди младших клана и почувствовал на себе острый взгляд, источником которого был Бельфегор — мальчишка возраста Тсуны, которого защищал младший муж господина. Скуало тогда едва не разрушил свою репутацию, но буквально позавчера ночью в дом проник убийца из враждебного клана, который был пойман лишь благодаря Белу. Подобная смелость и преданность клана пришлась по вкусу всем, а особенно Занзасу, по чью душу и был послан киллер.

Теперь Бел сидел непозволительно близко к Скуало, даже удивительно, что ему позволили там сидеть. Хотя слухи о том, что младший муж господина и Бел — родственники, уже проникли в клан, не имея при этом под собой никакой почвы. Все, кто мыслил здраво, понимали всю бредовость этих слухов, а женщины только хмыкали, что они весьма похожи.

Мукуро смерил Бельфегора внимательным взглядом, едва усмехнулся и приступил к трапезе, чувствуя, как его голова уже раскалывается от выпитого алкоголя. Если бы не традиция, которую нужно было соблюсти, он бы попросил что-то безалкогольное, что угодно, хоть свою же кровь. Алкоголь ужасно действовал на него, и оставалось лишь молиться, чтобы…

— У тебя сосуды в глазах лопнули, — шепнул Чикуса, которого приняли в клан вместе с Кеном еще пять месяцев назад, до свадьбы. Они были старше, но всегда слушались Мукуро.

— Черт, я думал, этого не произойдет, — Рокудо склонил голову ниже, прикрывая глаз чёлкой, но его недомогание уже заметили и Занзас, и Скуало, который тут же потянулся к мужу с каким-то вопросом.

— Посиди еще минут десять и иди. Как только за тебя один раз выпьют, ты здесь уже не важен, — Чикуса поправил очки, глядя в свою тарелку.

— Конечно. Спасибо, Чикуса.

Скуало заправил выпавшую из высокого хвоста прядь за ухо (нынче никто бы не заставил его делать хоть что-то сложнее хвоста) и склонился к уху Занзаса, чувствуя, как еще полчаса, и у него затекут ноги.

— Что у Мукуро-сана с глазом?

— У него какие-то проблемы с сосудами, они не выдерживают алкоголь или что-то подобное, — Занзас ответил вполголоса, лениво сворачивая палочками тонкий кусочек рыбы во что-то круглое и маленькое. — Он уйдет скоро, иначе упадет в обморок.

— А чем он полезен клану? — Скуало уже уяснил, что никто никого не будет держать в клане, если он бесполезен.

— Он хорошо придумывает ловушки, — оябун отправил кусочек рыбы в рот, медленно прожевал и продолжил. — И вообще неплохой тактик. Хотя и в бою держит себя достойно. У Тсуны есть друг — Хибари Кёя, глава Комитета Дисциплины в их школе. Хибари весьма сильный, но однажды проиграл Рокудо. С тех пор у них взаимная ненависть, которая также интересно сочетается с тем, что они могут сражаться спина к спине. Скажем так, они предпочитают сражаться с кем-то вместе, потому что не знают кого-либо такого же надежного.

— Как интересно, — мечник задумчиво покусал губу, а потом снова заговорил:

— А чем он сражается? Я слышал, тут у каждого свои особенности, редко кто использует только катану.

— Ты слишком сильно им интересуешься, — прищурился Занзас, сжав палочки так, что они просто сломались. Кто-то тут же заменил их на целые, убрав обломки.

— У него странное имя. Это же прозвище? Оно непонятное! То ли «Шесть путей мертвеца», то ли «Шесть трупов у дороги», — Скуало скрипнул зубами. — Ужасно, меня бесит, что я не могу перевести его тупое имя.

Занзас хохотнул, не обращая внимания на замерших гасиров и уже уходящего Рокудо.

— Вот за что я тебя люблю, — жесткая рука мужчины сжала плечо мечника, разворачивая его к оябуну, и Скуало охотно ответил на поцелуй, несмотря на то, что на них все смотрели.

И Ямамото смотрел пристальнее всех, чувствуя, как ему сжало сердце до боли.

Занзас развязал тугой узел пояса оби, не прекращая целовать шею Скуало сзади, под волосами, все еще завязанными в хвост.

— Если я возьму тебя в кимоно… — хрипло начал мужчина, разводя полы одежды в стороны и касаясь напряжённого живота мечника, но закончить не смог — дыхание перехватило от стона Скуало.

Они едва дошли до кровати, запутались в кимоно Скуало и рухнули на матрас, не отрываясь друг от друга. Мечнику было ужасно жарко, но Занзас ясно сказал, что придется ему еще немного потерпеть кимоно, которое держалось на нем лишь из-за рукавов.

Оябун сполз ниже, целуя напряженный живот Скуало, и мечник застонал, откидываясь на подушки. Стянув тугую резинку с волос, он позволил им опасть на кровать и его лицо, ему было плевать чем, лишь бы прикрыть лицо, на котором все его эмоции были написаны как на листе бумаги.

Занзас оставил красный след от глубокого поцелуя чуть ниже пупка Скуало и приподнялся, рассматривая своего мужа. Скуало тут же раскраснелся, пытаясь не смотреть мужчине в глаза, но тому было важно не это. Ему хотелось запечатлеть красоту, раскинувшуюся перед ним.

Камера телефона предательски щелкнула, и Скуало аж подскочил, но Занзас был быстрее и сильнее. Телефон слетел под кровать, а мужчина навис над мечником, снова крепко его целуя.

Сидя на коленях Занзаса, обнимая его за плечи и двигаясь в своем темпе, Скуало был готов признать, что кимоно весьма красиво смотрится в постели и почти не стесняет движений, но придает некую изюминку всему процессу. Особенно ему нравилось, когда оябун скользил ладонями под тяжелую ткань или прихватывал ее вместе с бедрами Скуало.

Бельфегор рассматривал себя в зеркале, продолжая чутко прислушиваться ко всем звукам в доме. Громче всего, конечно, было слышно Скуало — такой уж у него был голос, ничего не поделать. Еще Тсуна слушал музыку перед сном, а внизу продолжали выпивать гасиры.

Оттянув веко правого глаза, Бел вздохнул самому себе в зеркале, а потом начесал челку на место, прикрывая глаза. Никто не должен их видеть. Слава всем богам, зрение не начало ухудшаться, зато слух, напротив, улучшился. Скоро Бельфегора можно будет использовать для подслушивания.

Музыка в комнате Тсунаеши прекратила звучать, и Бел уже подумал о том, что можно немного почитать, а затем лечь спать, когда его дверь открылась.

На пороге застыл наследник клана Сугимото, как-то потерянно глядя на Бельфегора.

— Что-то случилось?

— Нет, — Тсуна нахмурился, глядя в сторону. — Не могу уснуть. Думал, музыка поможет, но нет.

Бел пожал плечами, а потом потянулся за своими ножами, которые стоило бы наточить. Скуало недавно изъял у него пару ножей, прихваченных из дома, и приказал выковать около сотни подобных. Заказ влетел в копеечку, выполнял его известный мастер по мечам и холодному оружию, но Бельфегор получил свое собственное оружие, навыки работы с которым улучшал в последнее время.

Бельфегор спокойно точил ножи, и Тсуна сел прямо на пол его комнаты, прикрыв дверь. Его будто что-то мучило, и он не мог понять, что именно. Интуиция разыгралась, била по нервным окончаниям, но не было никаких предпосылок…

Они просидели так больше часа. В спальне оябуна все затихло, и казалось, что ночь пройдет спокойно…

А потом во дворе грохнул взрыв. Весь дом тут же зашумел, залязгало оружие. Бельфегор шикнул на встающего с пола Тсуну, прихватил ножи и выглянул в окно.

— Пятеро. Не похожи на японцев. Возможно, наемники, — Бел медленно приоткрыл окно и метнул несколько ножей в людей. Попал лишь в одного — остальные успели уклониться.

— Сиди тихо, сюда не пройдут, я не пущу, — Бельфегор снова метнул ножи, а потом вылез в окно, приземляясь на прохладную землю босыми ногами.

Скуало проснулся буквально за секунду до взрыва, вздрогнул и потянулся за мечом. Вытащил из ножен и сел, проворно надевая кимоно, чудом не испачкавшееся в недавних постельных игрищах.

Занзас достал свои пистолеты, проверил наличие патронов и метнулся вниз. Он был в юкате, и только поэтому Скуало позволил ему уйти.

— Оставайся здесь, — донёсся до мечника голос мужа.

— Хрена с два я буду отсиживаться! — Скуало фыркнул, выглядывая в окно так, чтобы в него ничего не прилетело. Под этим окном шла еще крыша первого этажа, так что можно было спуститься здесь и встретить врагов буквально на подходе. Впрочем, так Скуало и сделал.

Он тихо прошелся по крыше, внутри себя потешаясь над тем, как легко было обхитрить нападавших. Те наверх даже не смотрели, оглядываясь то на кусты, то на дом. Это стало преимуществом для мечника.

Он спрыгнул на одного из врагов, мгновенно разрубая ему горло. Тот взвыл, захлебываясь, и упал под весом Скуало. Увы, кимоно теперь можно было только выкинуть.

Второй нападавший поймал пару ножей в горло, и Скуало рассмеялся — это был Бельфегор.

— Так вот кого они так по кустам искали.

— Но ведь так и не нашли, — Бел широко улыбнулся, и мечник знал, что сейчас в его взгляде горит жажда крови.

Из дома вылетели гасиры с оружием наголо, посмотрели на мужа оябуна и Бела и только вздохнули.

— Вы могли быть ранены, младший муж господина, — пробасил Леви, с тревогой осматривая Скуало. Тот только фыркнул.

— Их что, было так мало?

— Да. Схвачены несколько «языков», но, боюсь, ничего путного они не скажут. Скуало-сама, пожалуйста, вернитесь в дом.

Скуало пожал плечами, вытер окровавленное лезвие меча о подол кимоно и прошел в дом такой гордой походкой, что на скользнувшего за ним Бела никто не обратил внимания.

Хмурый Занзас спускался в подвал, и только и успел заметить Скуало, вернувшегося с улицы, и кровь на его мече и кимоно. Судя по спокойствию гасиров и самого мечника, кровь была чужой.

Внутри мужчины взметнулось тёмное и яростное удовлетворение от мысли, что его избранник мог убивать людей, но при этом все равно оставался чище и благороднее якудза. В нём было то самое величие японских самураев, которое нынче встретить было ужасно тяжело. Благородство исчезало, и Занзас считал Скуало лучшим человеком из всех, с кем был знаком. Ни у кого другого не было такой прозрачнейшей гордости, затмевавшей грязь убийства.

Тсунаеши выглянул из комнаты Бельфегора, втайне жалея, что не вышел во двор следом за юношей. Нападение было именно тем, о чем его пыталась предупредить интуиция, и собственная беспомощность ужасно злила Тсуну.

— Скуало-сама, вы…

— Я думал, ты спишь, — Скуало охотно подошел к младшему брату Занзаса. — Ты в порядке?

— Меня Бел защитил, — Тсуна улыбнулся. — А вот вы явно повеселились.

— Всего один слабак, даже обидно. Бельфегор, скольких ты уделал?

— Четверых, — Бел шипяще засмеялся. — Не зря я наточил ножи.

— Маньяк, — осклабился Скуало, приобняв юношу. Тот улыбнулся так, что, казалось, его рот сейчас треснет, и выдержал взъерошивание волос рукой, пахнущей кровью.

— Все, детишки, идите спать, а то папочка вам таких пиздюлей вставит, что вы завтра встать не сможете, — Скуало проследил, чтобы оба подростка дошли до своих комнат, и ушёл наверх, в спальню. Сбросив кимоно в ванной, он торопливо вымылся, протер меч и убрал его в ножны.

Адреналин, хлынувший в кровь при взрыве, постепенно исчез, и мечник почувствовал, что действительно устал. Он хотел было дождаться Занзаса, но, судя по всему, допрос затянулся, и…

Грохнула об стену дверь спальни. Злой как черт Занзас сбросил юкату и залез под одеяло, притискивая еще влажного после душа Скуало к себе, не давая ему развернуться лицом к лицу. Он так и заговорил в светлую макушку:

— У ублюдков были капсулы с ядом во рту. Впрочем, нам все равно удалось узнать, что их подослали «Мельфиоре».

— А они настойчивые ребята, да? — Скуало прекратил ерзать, чувствуя горячее дыхание мужа.

— Не то слово. Ты убил кого-то из этого отребья, да? — Шепот мужчины стал вдруг более горячечным, и мечник улыбнулся.

— Я защищал клан.

— Спасибо, — Занзас оставил поцелуй на шее Скуало сзади, продолжая его обнимать. — Спасибо, Скуало.

Мечник глубоко вздохнул, сжимая ладонью руку мужчины на своем животе.

— Всегда пожалуйста, Занзас.

Громкий вздох был ему ответом.