their sweet memories

Шуршание постели и еле слышимое тиканье часов. Теплая ладонь на животе, чужие мягкие губы на плече, сонное «доброе утро». Хосок улыбается, не разлепляя глаз, и с довольным мычанием растягивается на кровати, вызвав тем самым тихие смешки с другой стороны постели. Теплые объятия то, чего хочется сейчас больше всего, и танцор катается по кровати, разминая свое закаменевшее тело после глубокого сна до тех пор, пока сильные руки не обхватывают его тонкую талию и не притягивают к себе, прижимая как самое дорогое, самое сокровенное. И парень действительно тает в этих объятиях, прикрывает глаза, наслаждаясь теплом чужого тела и легким запахом парфюма, оставшимся после вчерашней прогулки. За окном светит солнце, раскладывая лучи по поверхности стеклянной вазы, переливаясь в ней многочисленными цветами и отражаясь радугой на белоснежных стенах. Море плещет волнами по гальке, напоминая о самых лучших выходных за последнее время. Хосок улыбается, касается чужого плеча и так нежно, трепетно смотрит в глаза, сияющие и любящие. Ничего не хочется, просто быть любимым и безмерно любить, задерживаясь навсегда в этих объятиях, в этой теплой смятой постели, под шум прибоя и далекой гитарной музыки. — Намджун-а… — хрипло тянет Хосок. Его тонкие пальцы касаются чужого затылка, нежно гладят его и играются с волосами, пока на него смотрят со всей своей любовью, улыбаясь до ямочек на щеках. От такого сердце в груди замирает, растекаясь любовью по венам. Руки крепче смыкаются на талии, при этом не ощущаются как что-то давящее. Крепкие, но наполненные легкостью и нежностью объятия. Чон тянется, чтобы коснуться губами чужой ямочки, а после его ловят в невесомый улыбчивый поцелуй, от которого мурашки по телу разбегаются и пальцы на ногах поджимаются. Слишком уж нежное утро. — М-м? — парень мычит, мягкими подушечками касается щеки Хосока, щекоча ее и рисуя узоры на медовой коже. Намджун любит ее, ее цвет, запах, ее мягкость и бархатистость. И он без тени сомнения понимает: это то, что гладить хотелось бы бесконечно, наблюдая за тем, как любимый прикрывает глаза, льнется щекой, выпрашивая больше ласки. Ее Намджуну не жалко, особенно для Хоби. Эти трепетные касания заставляют Хосока хотеть жить. Он улыбается, притягивая Джуна за затылок и прижимая его лоб к своему. Вплетает пальцы в жестковатые волосы, чуть натягивая их, выбивая совсем тихий стон. Намджун тонет в этой ласке, тянется губами, чтобы коснуться аккуратного носа, но слишком быстро сдается, приподнимаясь и нависая сверху. Хосоку нравится быть принимающим, нравится чувствовать себя защищенным и желанным под кем-то. Уголки его губ смущенно приподнимается, а сам он только сильнее вжимает крепкое тело в свое, обхватывая его ногами, словно коала. Младший не может не смеяться, тычась носом в тонкую шею, втягивая в легкие запах шампуня, который еще не успел выветриться. Он выцеловывает узоры, касаясь губами совсем невесомо, ласкает ими старшего за ушком, щекочет дыханием, заставляя Хоби вздрагивать и хихикать, мотать головой в разные стороны. — Я совсем проголодался, только вот, — Хоби ловит чужие щеки, снисходительно всматриваясь в любимое, припухшее после сна лицо, и продолжает, — мы оба совсем плохо готовим, а вся лапша закончилась. — И то верно, — Джун вздыхает, чувствуя себя немного виноватым, ведь из них двоих он ест намного больше, но Хосок, словно бы понимая его мысли, проводит костяшками пальцев по скулам и улыбается так нежно, что на душе становится спокойно и светло. Репер всегда знал, что нашел свой лучик света, и каждый раз, ощущая эти эмоции, чувствуя теплоту этих ласк, он словно бы осознавал, что нашел того, кто был предназначен ему судьбой. Человека, который согреет тебя лишь своей улыбкой, осветит и успокоит твою тревожную душу теплым словом. Он и подумать не мог, что в мире существует человек, действительно содержащий в себе частичку солнца. — Тогда как на счет сначала отправиться на пляж, а потом заказать тот самый столик в беседке у моря? — Намджун приподнимается, оставляя поцелуй на чужих губах и совсем расплывается от чужой хитрой улыбки. Он прекрасно видел, как Хосок вчера, во время ночной прогулки, заглядывался на уединенный столик в одном из кафе с живой музыкой. Конечно же он не мог проигнорировать это, придумывая повод, чтобы сводить туда любимого. Но повод нашелся сам и не радоваться ему невозможно. — Я правда люблю то, как легко ты понимаешь меня, — у Хосока на дне зрачков вся нежность и благородность собрана, и только Намджун может разглядеть ее, хватаясь ладонями за тонкое запястье и на чувствах исцеловывая каждый сантиметр руки старшего. — Я люблю тебя, Хоуп-а, — Джун словно вот-вот зальется слезами. Его душу колотит от сентиментальности момента, но он просто прикрывает глаза и утыкается в теплую ладонь, нервно вздыхая от переполнивших его сердце чувств.

***

Хосок растягивается на пустой, но все еще не похолодевшей кровати, ожидая любимого из душа. Сворачиваясь, он достает из-под подушки телефон. Просмотр фото минувшего дня — то, чем Хосок обожает заниматься после пробуждения. Улыбка трогает его губы на первой же фотографии. Намджун, уснувший в самолете на его плече. Что может быть нежнее этого момента? Хоби любуется его спокойными чертами, подмечает детское счастье в своих же глазах. Он любит делать фотографии, ведь каждый прекрасный момент в жизни должен быть запечатлен. Память имеет свойство со временем стирать даже самые важные воспоминания, но пока есть возможно запечатлеть их иным способом, он будет это делать: каждую улыбку, каждый заливистый смех, каждое счастливое утро, он хочет помнить все это до своего последнего вздоха, хочет сделать эти моменты вечными. А на этой фотографии Намджун неловко пытается приобнять медную лошадь в одном из курортных парков. Хоби помнит, что смеялся тогда как ребенок, тому в подтверждение куча одних и тех же фотографий, то размытых, то кривых. Хосок не удалит даже их, каждая из них ценна, каждая их них хранит частичку воспоминаний. Хосок не сдерживает смех, листая кадры их вчерашней прогулки один за другим, собирая мозаику и выстраивая у себя в голове фильм, состоящий из кучи фотографий. Музеи, кафе, игры на пляже, это был действительно насыщенный и счастливый день. Погружаясь в свои мысли, Хосок не слышит тихих шагов за своей спиной и вздрагивает, лишь когда его резко поднимают с кровати, начиная кружить. Парень испуганно хватается за намджунову шею, жмется к его груди щекой, от чего тот лишь умиленно посмеивается, мягко поглаживая любимого по голове. — Могу я выбрать, что тебе надеть? — Джун накрывает точеные губы и оставляет на них свой нежный поцелуй, чувствуя тонкие аккуратные пальцы на своих щеках. — Конечно, все что захочешь, — поцелуй сладок, его не хочется прерывать несмотря ни на что, но Хосок оставляет смачный чмок на полных губах, все-таки отрываясь. Впереди их ждет замечательный день.

***

Этот день пройдет для Хосока еще ярче предыдущего. С горячими поцелуями в воде. Намджун возьмет его на руки и будет кружить так, как любит это делать, а Хосок будет смеяться и создавать кучу брызг, пытаясь сбежать от любимого. В конце концов его, конечно же, поймают и зажмут у ближайшего камня, страстно и жадно впиваясь в его губы, сминая их своими. Они изваляются в песке, упадут кучу раз, играя в бадминтон или мяч на воде. Намджун смажет тело Хосока кремом, краснея и поджимая губы, а тот нарочно будет соблазнительно постанывать, ловя взглядом каждый неровный вздох, подмечая то, как алеют кончики чужих ушей. Они соберут башенки из камушков, загадывая навсегда оставаться вместе. Несмотря ни на что. Позже они позавтракают за тем самым столиком в беседке, о котором мечтал Хосок. Намджун неуклюже будет пытаться почистить краба для него, а Хоби не сведет взгляда с его милого и напряженного лица. Позже в качестве награды он будет кормить его с ложечки, а Джун, краснея, послушно будет принимать то, что ему протянут. Весь оставшийся день они проведут гуляя, посещая культурные места, музеи, разные кофейни. Они будут кормить друг друга мороженым, и когда мороженое Хосока упадет, младший без доли сожаления отдаст ему свое, а тот нехотя примет, благодарно целуя любимого в щеку. Они сделают кучу фотографий: красивых и смешных, милых и глупых. За чашкой чая они поговорят о будущем, а потом Намджун снова сведет все к тому, какой у него восхитительный парень. Хосок лишь опустит взгляд и будет молча улыбаться, выцарапывая на подкорке своего сознания каждое сказанное любимым слово. Он будет чувствовать себя нужным и важным, ведь Намджун так любит хвалить его за, кажется, даже незначительные вещи, а Хоби так любит, как младший подмечает все, не упускает ни единого момента из виду, понимая Хосока, зная его как облупленного. Закат они встретят на пятом кругу колеса обозрения, целуясь как подростки: жадно и чересчур романтично. Стемнеет, и они отправятся к фонтанам, фотографируя друг друга, будут брызгаться и резвиться. Вернувшись домой, Намджун несдержанно завалит Хосока на шелковые простыни, жадный до тела старшего. Он стянет с него всю одежду, сцепит его руки со своими, будет ласкать его языком и губами, заставляя его стонать и извиваться, жалобно умолять не прекращать. И Хосок ответит: «Да! Молю!», когда Намджун спросит: «Хочешь, чтобы я вошел в тебя?». Он оставит кучу засосов на медовой коже, заставит Хосока плакать от удовольствия, прижиматься к нему, как к единственному теплу на планете. Отстанет от него Джун очень не скоро, до самой ночи удовлетворяя их общие животные потребности, выбивая сладкие вскрики, всхлипы, пока Хосок будет сжимать простыни в своих аккуратных пальчиках, пока он будет выгибаться и двигаться навстречу, захлебываясь в похоти и удовольствии. Когда яркие звезды озарят небо, Намджун закутает только вышедшего из душа Хосока в плед и выведет его на веранду, устраивая им романтический ужин при свечах, только вместо вина теплый чай, а вместо сыра — печенье, которое Хоби так любит. Обнявшись, они будут искать созвездия в куче маленьких небесных огоньков, и в какой-то момент Намджун сожмет руку Хосока, целуя его сильно и невероятно крепко. Оторвавшись, он попросит выслушать его и долго будет рассказывать о том, как Хоби осветил его жизнь, вдохнул в нее душу, раскрасил кучей красок. Он скажет, что хочет быть рядом с таким прекрасным человеком до самой старости, и со слезами на глазах наденет на его худой палец кольцо, что будет переливаться в свете расставленных рядом свечей. Тогда Хосок впервые за долгое время проронит слезы, сплетаясь пальцами с Намджуном. Они слезно будут зацеловывать губы друг друга, шепча о своей любви. Вернувшись в кровать, они уснут, обнимая друг друга как свою вселенную, как свою жизнь. На следующее утро Хосок снова проснется в чужих объятиях, снова услышит томное «доброе утро» и, увидев кольцо, снова чувственно припадет к губам теперь уже не своего парня, а мужа.