На экране высвечивается очередной номер.
Ким Тэхен не медлит. Он, как и всегда, перед тем, как принять вызов, шумно выдыхает, стараясь унять сердцебиение и откинуть прочь все тревоги. Такова его работа: быть полностью сосредоточенным и готовым мгновенно оказать помощь тем, у кого возникли проблемы.
— Служба экстренного реагирования на линии. Опишите ситуацию, назовите свои данные и приблизительный адр…
Тэхена перебивает взволнованный мужской голос, надломившийся в крике:
— Я клянусь, это какой-то трындец!!!
Так, ладно, думает оператор. С этого всё чаще всего и начинается. Он повторяет:
— Пожалуйста, назовите свои данные, приблизительный адрес и…
Его требование вновь остается не озвученным до конца, но Тэхену определенно становится легче, когда звонящий упоминает свое имя.
— Меня зовут Чон Чонгук, — его становится слышно чуть получше, видимо, он меняет положение телефона. — Я отдам все свои почки, черт возьми, забирайте все мои почки, они все равно не нужны мне с таким образом жизни, только помогите справиться с этой бульбанёй!
Бульбанёй, мысленно удивляется Тэхен, запоминая новое слово. Понимая, что человек явно шокирован, Тэ старается говорить ласково, успокаивающе.
— Мы сможем помочь вам, я уверен. Скажите, что конкретно вы подразумеваете под бульбанёй?
— Я н-наливал себе колу, — всхлипывая, Чонгук рвано дышит, и Тэхен уверен, что это вовсе не актерская игра.
— Так? — после недолгого молчания оператор мягко просит продолжить.
— А п-потом повернулся, чтобы достать хлопья…
Кто вообще пьёт колу с хлопьями, думает Ким Тэхен, а потом слышит:
— …а половина моего стакана пуста. Пуста, зонт мне в яйца!
«Чего, блин», — вертится на языке у оператора, но он тактично проглатывает эти слова.
— Я думал, у меня глюки, и решил перепроверить. Отпил половину, налил новую порцию. Потянул руки к полке — на этот раз, конечно, не за хлопьями, — а когда развернулся, кола уже пропала. Опять! Я никогда с таким не сталкивался, просто засранство, как я перепугался! Я заорал и понесся в ванну, заперся в ней. Сижу. Рыдаю.
У Тэхена пересыхает во рту и краснеют костяшки пальцев. «Я спокоен».
— И что же вызвало у вас такой испуг?
— Вам, может быть, это будет по приколу, но мне не смешно. Я боюсь привидений. У меня дома завелось чертово привидение, и оно пьёт мою колу. Мою колу. Я был бы не против, если бы оно купило свою, ну, мне не жалко полки в холодильнике, но вот так издеваться надо мной!
«Я спокоен».
— Это сейчас оно балуется с бедной жидкостью, а дальше что? Будет ронять предметы, пока я сплю? Кошку мою в окно выбросит? Спрячет второй носок из каждой пары, заставляя меня носиться по дому и искать одинаковые?
«Я спокоен, сука».
Тэхен честно старается сохранить самообладание, но он в ступоре и совершенно растерян. Ему впервые звонят с такой странной проблемой. Привидение.
И ведь даже не скажешь, что это просто розыгрыш. Тревога в голосе и шуршание одеждой в фоновом шуме не дают оператору каких-либо сомнений.
Возможно, в эту самую секунду кто-то, кому действительно нужна экстренная помощь, в ожидании прикладывает телефон к уху и ждет, когда служба реагирования откликнется на его мольбу. Но пока у Тэхена в списке ожидания не висят номера, он решает довести разговор до конца и не сердиться на Чонгука за этот безалаберный проступок.
Не позволяя себе грубостей, Тэ делает попытку отвлечь впечатлительного Чонгука.
— Молодой человек, это не может быть привидение. Я уверен, всему есть простое, логическое объяснение.
— И какое же? — в наушниках Тэхен различает нотки искренней надежды.
— У вас еще осталась кола?
— Ну… да, — неуверенно отвечает парень.
— Тогда идите на кухню и попробуйте налить снова. На этот раз не отворачивайтесь.
— Д-да ни за что в жизнь я теперь отсюда не выйду! — испуганно хрипит пострадавший.
— В вашем доме нет никакого привидения, вы в безопасности. Чонгук, вы можете доверять мне.
Некоторое время на линии лишь тишина. Но неуверенный в своих действиях парень все же открывает дверь ванной — Тэ слышит это по щелчку — и неловкими, шаркающими шажками заходит на кухню.
— Р-раз вы так говорите…
— Все в порядке, — помогает оператор, добавляя в интонацию легкость и непосредственность. — Наливайте еще раз. Только случайно не зажмуривайтесь.
Чонгук ставит стакан на стол, мнет в пальцах пластиковую упаковку, слышится плеск. И чьё-то удивленное, комичное «о господи».
— Ув-важаемый девять-один-один… я, кажется, сейчас откинусь. Пришлите скорую.
— Ну что же вы, — забыв на секунду о самоконтроле, Тэ устало вздыхает. — Что произошло? Опишите.
— П-привидение все еще здесь. Оно пьёт прямо тогда, когда я наливаю.
— Чонгук, это не привидение. Это пенка с пузырьками!
— Какая еще, байк мне в свитер, пенка?
— Кока-кола — это газированный продукт, если на него оказывается какое-либо воздействие, начинается активное выделение газа. Образуются пузырьки, которые лопаются и исчезают. Та самая пенка. Это она заставляет уменьшаться объем жидкости. Не привидение. Пенка.
В этот момент один из коллег Тэхена, Мин Юнги, работающий за столом напротив, возвращается с обеденного перерыва и недоуменно хмурится, услышав, с каким старанием Ким пытается объяснить что-то про пенку от кока-колы. На линии экстренного реагирования.
Тэхен раскидывает руки, виновато поднимая брови. Оно само как-то, кричит его взгляд.
— То есть никакой опасности для меня нет?
— Совершенно точно. Вам не о чем беспокоиться.
— Не привидение. Всего лишь пенка. Надо же, — протягивает Чонгук задумчиво. — А ведь я идиот.
Согласен, мысленно кивает Тэхен.
— Видимо… перенапряжение, или что-то вроде того… — заминается Чон. Оператор почти видит перед глазами, как парень потирает рукой шею и кусает губу.
— Не корите себя. Скорее всего, вы просто переутомились.
— С-спасибо вам, — говорит звонящий. Тон в голосе благодарный и… любопытный?
— Я рад, что мы смогли вам помочь. Берегите свое здоровье.
Слышится горький смешок.
— Вот если бы девять-один-один могли помочь с сессией… тогда и здоровье бы беречь не пришлось.
— Не наша компетенция, — отвечает Тэхен и быстро добавляет, — всего доброго.
— До свидания, девять-один-один.
Звонок прерывается.
Тэхен со странным шевелением в душе снимает с головы наушники и тяжко выдыхает. Что это сейчас вообще было?
Его, конечно, предупреждали, что работа в колл-центре службы экстренного реагирования будет веселой. Но чтобы спасать нервных студентов от привидений…
Впервые.
***
— Чонгуча, у тебя вместо мозга каша, — выдает Хосок после того, как Чонгук во время перерыва между парами пересказывает свои недавние приключения. Брюнет хмурится на оскорбление, но Хоби не дает возможности возразить и продолжает ухмыляться. — Я не сомневаюсь, что ты мог обосраться из-за колы, потому что не спал последние несколько суток и потому что сам по себе не очень умный, — Гук больно пихает друга в плечо, но тот лишь шире улыбается, — но позвонить в девять-один-один? Ты угараешь надо мной?
— Я по правде позвонил. Тогда мне это казалось самым верным решением в моей жизни.
— Несомненно, — проникновенно кивает Хосок, прикладывая руку к сердцу.
— То есть, да, это оказалось довольно глупо, хотя я до этого ни разу не пил колу… мне некоторое время было стыдно, но потом я подумал: «Ахаха, чай мне в гвозди, да ведь я ни о чем не жалею!»
— Потому что ты опять вляпался во что-то незабываемое? — зажмуриваясь, Хосок понимающе поджимает губы.
— Потому что словил краш на голос оператора.
Шатен резко разлепляет веки и пронзительно вглядывается в Чонгука. Тот пожимает плечами и, в неловкости высовывая коник языка, отворачивается.
— Ты дебил, — моргает Хосок.
— Если бы ты услышал его голос, то сейчас бы так не говорил! — Гук закидывает ногу на ногу и берется за колено сцепленными пальцами.
— Что, настолько хорош?
— Оператор та-а-ак нежно произносил мое имя, — брюнет мечтательно закатывает глаза, наклоняя голову.
Хосок смеется громко и весело, так, что Чонгук и сам начинается смеяться. Рядом с этим человеком невозможно по-другому, даже если смех вызван твоим кретинизмом.
— Да уж. Как жаль, что вы больше не поговорите.
Чонгук недоумевает.
— А с чего это ты взял, что нет?
Чон Хосок относится к словам друга скептически. Сомнение написано на лице.
— Этот голос был создан для того, чтобы томно стонать мое имя, — уверяет его Чонгук, вскидывая вверх кулак решительности. — Мы вновь поговорим, и очень скоро.
— Ты дебил, — в который раз убеждается Хосок, поправляя лямочки джинсового комбинезона.
— Затирает мне парень с коллекцией ног Чимина в галерее.
— Что сказал? — Хосок резко подрывается со скамьи, но Чонгук знал, что говорил, поэтому заранее срывается с места, чтобы не попасть под горячую руку друга.
***
После той самой смены у Тэхена намечается два выходных. Именно поэтому, сидя на широком диване и с трепетом открывая пачку чипсов, сдувая со лба непослушные кудряшки, парень никак не ожидает, что его срочно вызовут на работу. И не потому, что там сейчас аврал и не хватает работников, а потому, что у директора Кима было к Тэхену какое-то дело.
Делать нечего. Тэ приезжает. Коллеги, не занятые линией, косятся на него странно, будто что-то подозревая и выискивая на его лице. Парень непроизвольно обнимает себя за плечи и сутулится, не понимая, чем вызвано такое внимание.
Но разговор с директором многое проясняет.
— Тэхен, — говорит Ким Намджун, серьезно недовольный, но старающийся быть сдержанным. — Я прослушал запись твоего последнего ответа на вызов. С некоторым типом по имени Чон Чонгук. Скажи, почему ты сразу не обозначил вызов ложным и не предупредил этого шутника об ответственности? Кроме того, ты посмел поддерживать эту клоунаду…
— Нет-нет-нет, — у Тэхена кровь отливает от лица и дрожат руки. Он бледнеет и начинает трястись, но находит нужные слова, чтобы оправдаться. — Директор, я не поддерживал. Человек на линии и в правду серьезно волновался. В тот момент времени в системе не висела очередь. Если бы поступил новый звонок, я бы тут же сбросил.
— Ты же понимаешь, что это тебя никак не спасает? Ты посмел ответить на провокацию. Похожа она была на настоящий страх или не похожа — это в любом случае никак не касается ни аварийно-спасательной, ни скорой, ни любой другой службы. Это нарушение инструкции.
— Я… — Тэхен сглатывает ставшую кислой слюну. — Понимаю. Я готов ответить за свои действия.
Намджун кидает пронзительный взгляд. Тот холоден и зол, однако на секунду в глазах начальника проскакивает странный блеск. Тэхен напрягается, хотя, казалось бы, куда еще больше.
— За последние сутки от Чон Чонгука… поступило уже тринадцать звонков.
Мимика оператора выражает отчаяние. Ну вот и все, я уволен, понимает Тэ.
— Я больше чем уверен, что такое поведение было вызвано тем, что ваше сочувствие заставило Чонгука сделать ложный вывод и принять службу экстренного реагирования за… бесплатного психолога. А это в корне неверно. Пока один шутит, второй действительно нуждается в спасении, вы должны знать это лучше меня.
Тэхен кивает. В его голове мелькают миллионы мыслей о том, как он может реабилитироваться в этой ситуации… и одна из этих мыслей скоро становится идеей. Откровенно глупой и бестолковой, но имеющей аж полпроцента шанса сработать. В конце концов, что Тэхену было терять в шаге от увольнения?
— Знаете, я думаю… что этот парень серьезно болен, — как бы между прочим замечает подчиненный.
— Что, прости? — переспрашивает Намджун.
— Я думаю, он болен. Столько раз звонить на линию… — Тэ старается делать вид, будто рассуждает тут на полных щах, и ради убедительности даже морщит нос. — Я не помню, но он вроде утверждал, что является студентом? Кто в таком осознанном возрасте и в здравом уме будет названивать в службу спасения без веской причины? Сколько бы мы ему не навесили штрафов за ложный вызов, вряд ли он остановится. А это уже звоночек.
Ким Намджун молчит, но, что важно, он и не опровергает, а потому Тэхен набирается смелости на новую глупость.
— Возможно, этому человеку и в правду требуется помощь. Только не наша, а, скажем, узконаправленного специалиста.
— Что ты предлагаешь? Узнать его адрес и вызвать туда нужных людей?
— Н-нет, ну, это уже слишком… — Тэ закусывает изнутри щеку и невзначай поправляет волосы, на самом деле смахивая капельку пота. — Он хоть и похож на дурика, но точно не на душевнобольного… Возможно, было бы рациональней. Ну, не знаю. Поставить его номер на автоматическую переадресацию?
— Переадресацию… — Намджун некоторое время смакует это слово, как бы пробуя. — На кого?
— Например, на нашего психолога Ким Сокджина…
Скажи Тэхен любое другое имя, и Намджун в гневе прокричал бы: «Вздор!» — но тот по-настоящему задумывается над словами оператора. И его взор в секунду становится задумчивым и затуманенным, будто сам мужчина находится где-то далеко.
«Прости меня, Сокджин», — про себя извиняется Тэхен.
Он не хотел пользоваться личными счетами между Намджуном и Сокджином, честно, не хотел. Но свою задницу как-то спасать было надо.
— Знаешь, Тэхен… а ведь здорово ты придумал. И парню поможем, и колл-центр разгрузим…
Соглашаясь с каждым словом Намджуна, Тэ потихоньку ретируется. Глубоко и уважительно поклонившись, парень наспех выходит из кабинета и чувствует, как у него дергается нижнее веко.
«Чон Чонгук, значит? Ну и бульбаню ты, сука, устроил».
***
— Алло, эм, здравствуйте?
— Служба экстренного реагирования на линии. Опишите ситуаци…
— Какая погода сегодня?
Слыша в ответ молчание, Чонгук не сдается.
— Нет, правда, какая? Вы просто обязаны помочь мне. Если я не узнаю погоду, я могу надеть что-то не то. Выйти на улицу, одетый не по погоде. Понимаете? Я могу перегреться. Или наоборот, переохладиться. Тогда придется вызывать скорую, но мы не должны доводить до греха. Хотя некоторые грехи очень приятные, но лучше все равно не доводить…
— Мужчина, — строгий голос. Чужой… Чонгук разочаровывается. — Это служба экстренного реагирования. Девять-один-один.
— Хорошо, девять-один-один, я вас понял… Так какая погода?
Из динамиков раздаются гудки.
Его уже не раз предупреждали про штрафы и черный список, но всякий раз угроза была озвучена не тем голосом… и Чонгука разрывало от досады. Стоило один раз услышать это трепетное «Чонгук, вы можете доверять мне», — и все, пропал парень. Теперь только и грёзит, как хорошо было бы слушать этот голос каждый день.
Чон упрямый и сдаваться не хочет. Прошло всего ничего, несколько дней, да и звонит он не так часто, полагая, что у того оператора может быть определенный график. Поэтому Гук терпеливо выжидает, правда, поводы для звонков придумывает совершенно тупые.
— Служба экстренного реагирования на линии. Опи…
— Знаете, у меня дома растет бамбук. Точнее, не совсем бамбук, а только верхняя его часть, но он пустил корешочки в воде, и я его пересадил, так что нормально. До этого дня бамбук рос один, но недавно я пересадил к нему второй, нашел в мусорке, девушка какая-то передо мной выкинула… я поместил оба росточка в банку из-под макарон, потому что, ну, денег на нормальную вазу у меня нет, и я назвал этих двух Биба и Боба… Но недавно… Биба заболел. Он начал желтеть, стал сухим, а после прогнил до корня… И я так сильно упиваюсь горем, что вот-вот покончу с собой, так что не могли бы вы…
Звонок обрывается.
Чонгук вздыхает, не понимая, что именно он делает не так.
***
Сокджин с силой захлопывает дверь, ведущую в кабинет директора Кима.
Не то что бы он хочет показаться обиженным ребенком, но… Да, он хочет показаться обиженным ребенком. А еще он хочет, чтобы Ким Намджун наконец-то отвязался от него, потому что этот его последний приказ — объективно пиздец.
Ким Сокджин работает психологом служебной деятельности. Помогает реабилитироваться тем, кто повидал всякого. Проводит курсы по моральной подготовке к боевым действиям, иногда, бывает, выезжает с группой и консультирует пострадавших. Но он, черти Намджуна дери, не нянька.
Джин догадывался, что Намджун его немного недолюбливает, но доселе их отношения сводились к косым взглядам и едким обменам метафорами, а сегодня какой-то новый левел-ап: не просто оказывает знаки внимания презрением, а еще и поручает задания не по сокджиновому профилю. Что дальше? Может, букет тюльпанов подарит? У Сокджина как раз на них аллергия.
«К нам на линию постоянно звонит какой-то дебил. Видимо, внимания жаждет. Принятые меры не действуют. Поставили автоматическую переадресацию на твой рабочий телефон. Займись этим».
«Вы нормальный? Разбираться с вашими проблемами не моя обязанность. И вы даже не мой начальник».
«С твоим начальником я договорился. Работай и не бузи».
Да он охренел!
Сокджину стоило один. Один единственный раз! На плановой встрече ляпнуть, что коллективу стоило бы завести хотя бы одного гея, чтобы взрастить побольше толерантности, и все, вот они, последствия. А ведь они обсуждали даже не ориентацию! И сказано это было в запале и в не совсем адекватном состоянии из-за усталости.
Все остальные коллеги и забыли уже, а Намджун запомнил… Странно, конечно, но как будто это имеет какой-то смысл.
Психолог психует — идеальное описание Ким Сокджина, который влетает в свой кабинет и запирает его на ключ, чтобы потом развалиться на диване для посетителей и думать о том, почему жизнь его ненавидит.
В итоге это ни к чему не приводит, а череду тяжелых дум прерывает громкая трель входящего звонка от неизвестного номера.
— Слушаю, — по инерции говорит Джин, потирая устало переносицу, из-за унылого состояния настраиваясь услышать что-нибудь не слишком приятное.
— Алло, девять-один-один? Я не ошибся же цифрами, нет? У меня в последнее время зрение минус восемь на левый глаз, а на правый плюс двадцать, я не знаю, как я еще выжил, кажется, у меня грыжа печени.
«Что за херня», — первая мысль в голове сбитого с толку Сокджина.
«А не тот ли это чудак, о котором Намджун…» — вторая мысль в голове гневающегося Сокджина.
«Этот гений вообще нормальный? А что, если…» — третья мысль в голове задумчивого Сокджина.
— Да, это служба экстренного реагирования. Ваша проблема, к сожалению, вне зоны нашей ответственности.
Некоторое время тишина занимает трубку. Тогда парень на другом конце, тяжко выпуская из легких воздух, горько произносит:
— Понятно… извините.
И самостоятельно сбрасывает, явно чем-то раздосадованный.
«А это забавно», — четвертая мысль в голове задумавшего хрень Сокджина.
***
— Служба экстренного реагирования на линии.
— Я в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживаю на триллионах и триллионах таких же планет, как эта Земля. Мне этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного — покоя, умиротворения и вот этой гармонии, от слияния… чего, блин… что за слово… от слияния фрактального кого? А, нет, это я перемотал…
— Молодой человек, — с недовольством в голосе отвечает Сокджин, честно стараясь не засмеяться в голос.
Звонок стоит на громкой связи, пока Сокджин лежит на диване, и эта ситуация больше похожа на развлекуху, поэтому он ей искренне наслаждается.
— А? Что-что? Погодите, я вас не расслышал, повторите еще раз, — придуривается Чонгук.
— Молодой человек, — У Джина вот-вот вырвется предательский смешок, поэтому он закусывает губу. — Вы позвонили не по адресу.
— Да как так-то! Неужели я каждый раз попадаю на одного и того же оператора! Да что ж такое-то?
— Да, на одного, — полушепотом говорит Джин. По его щеке скатывается скупая слезинка.
Идет уже восьмой звонок. Он скоро сдохнет такими темпами.
— Ну почему?! Меня что, так наказали? Да я теперь никогда его не найду! Нет, но ведь я не мог перепутать номер… Три чертовы цифры… Кому я тогда звоню? — слышен хрип, полный огорчения.
— Психологу, — не скрывает мужчина, трогая ямочки на своих щеках.
— Психо… — на время зависает, явно переваривая информацию.
— Да, психологу, Чон Чонгук.
— Откуда вы знаете мое имя?! Эт-то что, покушение на частную жизнь? Да я в полицию позвоню!
Чонгук в гневе нажимает кнопку «Отмена».
Сокджин пытается отдышаться. Все его лицо красное, а сам он выглядит так, будто пробежал стокилометровый забег: все мышцы содрогаются и не хватает воздуха.
Джин думает, что на этом парень сделает перерыв, уже хочет привести себя в порядок и начать работать, но Чон Чонгук буквально не дает ему и шанса снова не скатиться в истерику.
— Алло, девять-один-один?! У меня проблема! Меня преследует какой-то маньяк-психолог!
Сокджин садится, поджимает колени и утыкается лбом в ноги, боясь, что не выдержит.
«Напишите на моей могиле: погиб от смеха».
Джин подносит телефон к губам и проговаривает сквозь эмоции:
— Что, правда преследует? Ну, тогда это точно в нашей компетенции.
— Опять ты, — орет в трубку Чонгук, у которого сдают нервы.
— Нет, правда, а что ты хотел? — спрашивает Сокджин, растирая раскрасневшиеся щеки. — С тебя вся служба хренеет, ты им работать мешаешь. Они поставили твой номер ко мне на переадресацию.
— Переадресацию… — глубокий вдох. — А как я теперь буду искать его…
— Кого — его? — интересуется психолог.
— Да так, неважно. До свидания.
И снова эта сладкая тишина после законченного диалога. Сокджин встает на ноги, делает короткую разминку и пребывает в прекрасном расположении духа. Ни одна комедия не нужна, когда есть Чон Чонгук.
Джин думает о том, что сейчас идеальное время для кофе, поэтому отпирает дверь ключом, намереваясь дойти до кофейни, однако прямо перед собой видит не коридор, а невысокого парня с серыми растрепанными волосами и папкой в руке. От неожиданности Джин пугается.
— Юнги, твою налево! — хватается за сердце.
— Не такой я страшный, чтобы на меня материться, — тихо отвечает Юнги, буравя взглядом психолога.
— Почему ты стоишь в дверях?
— Эм… постучаться забыл.
Ким видит в позе Юнги напряженность, а в глазах растерянность. Мин явно хочет что-то сказать, но не знает, как это сделать.
— Забыл постучаться… ну, допустим. И как долго ты стоишь?
— Эм… часа полтора?
Сокджин наклоняет голову, сведя брови к переносице и вскидывая ладонь.
— И нафига?
— Боялся. Я слышал, как ты орал и плакал у себя в кабинете, и я подумал, что у тебя сейчас не самый лучший период…
Сокджин слышит треск где-то над диафрагмой. Кажется, это от внутреннего крика лопнули несколько ребер.
— Нет, Юнги, я всего лишь разговаривал со старым знакомым. Знаешь, не виделись давно, и все такое, — врет без зазрения совести. — Все в полном порядке, не переживай.
Но Мин Юнги будто еще больше сомневается в том, зачем он сюда пришел. Сильнее сжимает папку в руках и становится похожим на котенка.
— И что молчишь?
— Боюсь, — моргает Юнги.
— А на этот раз из-за чего? — удивляется Джин.
— У тебя такое хорошее настроение… Но если я скажу, что пришел по поручению Намджуна, потому что он хочет уволить тебя за неисполнение служебных обязанностей, ты расстроишься.
Сокджин вмиг собирается с мыслями и, не в силах скрыть своего потрясения, давится на полуслове.
— Он хочет сделать что?
— Ну вот, — Юнги сутулится и, чувствуя стыд, прикрывает лицо папкой. — Я тебя расстроил…
— Юнги, да ты тут не при чем! Святые боги, я убью Намджуна, — Сокджин твердым шагом направляется к кабинету директора Кима, на ходу закатывая рукава рубашки и забывая о том, что оставляет свое рабочее место не запертым, а Мина — потерянным и одиноким.
— Ну вот, — вздыхает Юнги, устало вынимая ключ с той стороны двери и запирая ее снаружи. — Я спровоцировал убийство…
***
Тэхен, собираясь на работу, ощущает, как у него сосет под ложечкой. Плохое предчувствие не покидает его ни на улице, ни в метро, а на подходе к зданию усиливается до предела.
Еще до того, как он доходит до своего отдела, из соседнего коридора, маниакально сверкая глазами, вылетает штатный психолог Ким Сокджин, который будто знал, что Тэхен придет именно в этот момент. Джин берет парня за рубашку и с силой придавливает к стене, не давая и шанса вырваться и убежать.
У Тэхена на лбу появляется испарина.
— Привет?
— Нам с тобой нужно серьёзно побеседовать.
Ким отмечает, что с этой фразы в его жизни обычно и начинается весь звездец.
Проходящие мимо сотрудники странно косятся и не скрывают пристального внимания. Сокджин делает усилие над собой, отпускает Тэхена и приглушенно рычит «стоять», когда тот пытается ускользнуть.
— Пошли в мой кабинет.
Тэхена пугает тот факт, что Джин выглядит так, будто настроен кого-то прихлопнуть на месте, поэтому парень очень надеется, что все обойдется, и прихлопнуть хотят не его. Но как же он ошибался!
Место, которое раньше казалось ему уютным, сейчас видится устрашающим, потому что сам хозяин кабинета вызывает желание бежать.
— Так это ты дал повод Намджуну устроить на ровном месте скандал?
«Я же только вчера расслабился и отменил заказ на гроб», — мелькает в голове Тэхена.
— Какой скандал? — строит из себя дурачка оператор. — Что-то случилось?
— Случился Чон Чонгук!
«Оу», — думает Тэхен.
— Ты и без меня прекрасно знаешь, что это из-за тебя Чонгук постоянно названивает в колл-центр и нервирует сотрудников, — Джин подходит почти вплотную и указательным пальцем тычет в воздух в направлении Тэхена. — И какого-то черта Намджун решил, что перенаправить его номер на мой рабочий — идеальное решение, а между тем, пытаясь утихомирить пыл этого выскочки, я пропустил совещание и был оштрафован на шестую часть зарплаты.
«ОУ», — Ким мысленно исправляет бегущие в голове буквы на заглавные.
— Я сожалею, — искренне говорит парень.
— Сожалеешь? По-моему, ничегошеньки ты не сожалеешь. Плевать на совещание, тут я действительно сам не рассчитал со временем, но знаешь, что странно? — Джин с его ростом и широкими плечами возвышается над Тэхеном. — Ведь откуда-то же должна была прийти в голову Намджуна такая прекрасная идея.
— К-как ты узнал, — ком застревает у оператора в горле.
— Я тебя первый день вижу, Ким Тэхен? То, что ты ходишь как ни в чем не бывало на работу после такого инцидента, уже говорит о многом, если не брать в расчет твои умственные способности и желание не подставлять задницу.
— Опять материшься при младших…
— Заткнись, Ким Тэхен! — рявкает Джин, на что обвиняемый заметно съеживается, ощущая вину и нестерпимый стыд. — Короче. После того, как я ясно дал понять Чонгуку, что его звонкам здесь не рады, эта амфибия сменила номер и снова начала терроризировать операторов колл-центра.
«Сука, он сменил номер», — Тэхен, игнорируя выпады Джина, с силой бьет себя ладонью по лбу.
— А теперь представь ситуацию. Я, только что в пух и прах переругавшийся с Намджуном из-за совещания, выхожу из его кабинета злой, но и шаг сделать не успеваю — меня уже разворачивают и гонят обратно, потому что я, видите ли, «дезинформировал начальство и уверил его в том, что проблема устранена».
— Пиздец, — подытоживает Тэхен, у которого внезапно кулаки чешутся врезать Чонгуку, хотя они даже не знакомы.
— Я на грани увольнения, — с напускным спокойствием Джин зажимает палец на правой руке, — я потерял авторитет в глазах начальства, — второй палец, — и на сладенькое, половина людей в этом здании считает меня геем, — третий палец. — Бог любит троицу!
У Тэхена распахиваются глаза.
— А геем-то тут при чем?
— Я в кабинет Намджуна хожу чаще, чем в свой собственный, а вылетаю оттуда красный и перевозбужденный от психоза. Сложишь два и два?
Тэхен бы посмеялся, да вот только не та ситуация. По его спине пробегает волна мурашек.
— В общем, вот как мы поступим, моя булочка, — Сокджин кладет руки на плечи Тэхена и проникновенно заглядывает ему в глаза. Тэхен невольно пятится, но его удерживают на месте. — Прямо сейчас ты тайно проникаешь в нашу телефонную базу, тихонечко меняешь переадресацию нового номера Чонгука на свой и до конца своих дней играешь с ним в девять-один-один. Если Намджун что-то спрашивает, говоришь, что Чону все еще отвечаю я, потому что директор ваш свято полагает, что меня раздражает само имя этого кретина. Надеюсь, ты меня понял? Я выразился ясно?
— Предельно, — уверяет Тэхен и чувствует, как его отпускают.
— Вот и ладушки. Вали отсюда.
И Тэхен уходит, понимая, что все это время у него душа находилась где-то в пятках.
Хён… страшный.
***
Чонгук вычеркивает из маленького блокнотика слово «йогурт» и переходит к следующей букве алфавита. Шестьдесят пятая попытка была про кисломолочную продукцию и вегетарианство, шестьдесят шестая будет про карбоновые кислоты.
— Служба экстренного реагирования на линии. Опишите ситуацию, назовите свои данные и приблизительный адрес.
Чон Чонгук вмиг забывает всю свою речь и перестает дышать.
Этот голос… он ждал этот голос несколько беспокойных дней и несколько десяток попыток.
Из-за этого голоса он перестал обращать внимания на уведомления о списанных штрафах.
Из-за этого голоса он овладел искусством выдумывать причину для катастрофы из воздуха.
Боясь, что ему всего лишь кажется и это помутнение рассудка, Чонгук не смеет сказать хоть что-нибудь. Впервые с тех пор, как вообще начал звонить в девять-один-один.
— Алло, с вами все нормально? Необходимо вызывать скорую?
— Д-да, — сердце сжимается, а голова идет кругом. От внезапно нахлынувшего осознания, что Чонгук наконец-то дозвонился, на его лице непроизвольно появляется самая широкая улыбка. Становится нестерпимо жарко. — Вызовите мне скорую. Потому что мне думается, что ваш голос сводит меня с ума.
***
Тэхен искренне не помнит, в какой момент времени раздражающие звонки от Чонгука становятся желанными. В какой момент они становятся необходимыми — не помнит тоже.
Честно признаться, Ким очень устал изображать из себя оператора, хотя и является им на самом деле. Однако эта игра в таинственность имела некоторое очарование, или, наверное, очаровательным был Чонгук — Тэхен уже и не разберет, что именно в их долгих и искренних разговорах его привлекает больше всего.
Они часто болтают по пустякам и ни о чем. Чон в одну секунду может рассказать что-нибудь нелепое, а в другую уже нестись в магазин по соседству и спрашивать, какой у девять-один-один любимый торт, потому что хочет его попробовать. Тэхен на вопросы подобного рода шутливо отвечает, что разглашать информацию о сотрудниках запрещено уставом, и Чонгук на это только стонет, а Тэхен — смеется.
Тэ узнаёт, что Чонгук заканчивает гуманитарный университет, подрабатывает фитнес-тренером для пожилых людей и, с его же слов, имеет сексуальную темную чёлку, а Тэ почему-то не сомневается. Он даже уверен, что Чонгук намного красивее, чем сам о себе говорит.
В какой-то из вечеров, наверное, уже сотню звонков спустя, молодой оператор снова поднимает трубку и ласково тянет:
— Служба экстренного реагирования на линии. Чон Чонгук, сегодня у вас достаточно веская причина, чтобы тревожить наш колл-центр?
— Что ни на есть веская! — голос Чона лучится довольством и предвкушением. — Многоуважаемый девять-один-один, я хотел бы поблагодарить вас со всей не присущей мне серьезностью.
— Поблагодарить за что? — удивляется Тэхен.
— За наш вчерашний разговор. Он был очень познавательным и интеллектуальным, я почерпнул для себя много действительно важного и наконец-то решился на перемены в своей жизни.
— А, эм, — заминается оператор, не зная, куда себя деть. — Воу. А разве мы вчера не говорили про то, как ухаживать за кактусами?
— Именно об этом и говорили, но знаете, я так сильно проникся, что меня до сих пор не отпускает.
— А… — глубокомысленно выдает Тэ. — Я рад, что смог помочь.
— На самом деле, то, как вы работаете, это так уникально… — Чон пытается подбирать слова и делает паузы. Тэ слушает внимательно. — Ну, я хотел сказать… ответственно! Вы действительно так хорошо помогаете мне, это так непередаваемо и трепетно, что я даже… ну, в общем… Может, — делает глубокий выдох и все же решается. — Вы хотели бы стать моим личным девять-один-один?
У Тэхена в душе меняется осень на лето. Становится тепло и приятно. «Так, наверное, чувствуют себя люди, когда получают комплименты от тех, кто им нравится», — думает про себя парень, от нетерпения поправляя кудряшки.
— Я уже ваш личный девять-один-один, Чон Чонгук. Меня зовут Ким Тэхен. Будем знакомы?