Вокруг ханахаки ходили легенды. На западе особенно распространённой была история о Флоре, богине цветов, и её разбитом сердце. Ослеплённая яростью и злобой, она обрекла всё человечество на страдания: у тех, чьи чувства окажутся безответными, в лёгких прорастут острые шипы, в венах — корни, а в сердцах — цветочные лепестки. В других легендах рассказывалось о последствиях убийства, в третьих — о соулмейтах, которых связывали лепестки.
Несколько лет назад Тони бы рассмеялся, услышав такую чушь, отмахнулся бы, как от какого-то недоразумения, и продолжил заниматься своими делами. Он был умнее, он знал больше.
В первый раз, когда его грудь пронзила острая боль, Стив готовил команде панкейки. В тот момент он был так красив с этими волосами, которые лезли ему в глаза, и голубыми глазами, искрящимися весельем от какой-то шутки Клинта. Сердце Тони будто сжали тисками, он не мог нормально вдохнуть. Это его насторожило, но он решил не заострять на этом внимание.
— Тони, всё хорошо?
И Стив это тоже заметил; конечно же, он не мог не заметить. Временами тот беспокоился по самым нелепым поводам, и Тони не мог понять почему. Вместо того, чтобы рассказать ему правду, он решил пойти другим путём. В конце концов лгать ему всегда удавалось.
— Лучше не бывает, Стив.
Стива эти слова не успокоили, но он не стал ничего говорить, чему Тони был очень благодарен. После завтрака он отправился в мастерскую, совершенно не сомневаясь в том, кого там встретит. Если бы три года назад кто-нибудь сказал ему, что он будет с удовольствием работать в компании Стива, он бы рассмеялся в голос. Но теперь ему правда нравилось быть с ним рядом, он ценил те моменты, когда Стив играл с его роботами или брал карандаш и садился рисовать.
Как он и думал, Стив был уже в мастерской. На нём была простая белая футболка и чёрные джинсы, волосы были идеально уложены, и Тони едва удержался от желания подойти и растрепать его светлые пряди.
Какая-то тяжесть появилась у него в груди, внутри всё сдавило ещё сильнее, чем раньше. Это явно не к добру, и эта боль была даже хуже той, что не давала ему покоя после того, как в него попала шрапнель. Стив посмотрел на него и улыбнулся, и эта улыбка была такой доброй и искренней, что боль распространилась ещё дальше, хотя Тони не думал, что это возможно.
— Что будешь делать сегодня?
Это была одна из самых любимых черт, которые Тони ценил в Стиве, а их было немало. Его на самом деле интересовала его работа и ответ на свой вопрос. Большинство людей не выдерживали рассказов Тони больше пяти минут, потом они просто отвлекались на свои дела, не вслушиваясь в его слова, но не Стив: тот слушал абсолютно всё с особым вниманием, будто то, что говорит Тони, ему действительно интересно.
Он начал что-то бормотать про новую перчатку, над которой он хотел сегодня поработать, и новые стрелы для Клинта.
Когда он закончил рассказ, Стив растянул губы в той самой улыбке, которой Тони уже нашёл определение: «Я горжусь тобой», и его грудь снова прошила острая боль.
— Звучит прекрасно, Тони.
— Ну, я же прекрасен, так что… — Отмахнулся Тони в своей обычной эгоистичной манере, чтобы Стив не догадался, как от его слов у него спёрло дыхание от любви и нежности.
Стив просто закатил глаза — он делал так всякий раз, когда Тони говорил о себе в возвышенном ключе, — и продолжил рисовать. В комнате воцарилось молчание, и Тони усердно принялся работать. У него были гораздо более важные дела, которым стоило уделить внимание, а не отвлекаться на чувства к лучшему другу.
Он не знал точно, когда это началось: во время ночного просмотра фильмов со Мстителями, или когда Стив застенчиво улыбался выходкам Тони, или когда тот водил его в Музей современного искусства, или же когда они ходили в ресторан и смеялись друг над другом. Но в какой-то из этих моментов простые дружеские отношения переросли в самое прекрасное, что было когда-либо у Тони.
Его чувства к Стиву походили на полыхающий дикий огонь, ужасающий и в то же время невероятно притягательный. Они были для него опорой, но и причиной его подкашивающихся ног. Он не мог понять, как что-то настолько болезненное ещё не оставило на нём никаких следов.
Тяжесть в груди вернулась, словно решила отомстить, она стала ещё более угнетающей и мучительной. Тони опёрся о стол, пытаясь снова прийти в себя.
— Стив, пришло сообщение от Пеппер. — Ложь легко слетела с его губ. — Мне надо идти.
— Ладно… Возвращайся к ужину, я приготовлю лазанью. — Стив улыбнулся, но взгляд его оставался серьёзным, обычно его глаза искрились радостью, когда он улыбался, и от этого Тони стало ещё хуже: он не хотел быть причиной того, что его лучший друг растягивал губы в фальшивой улыбке. Он как-нибудь это исправит. Как и всегда.
— Скоро увидимся.
— Постарайся не умереть, — подшутил над ним Стив.
— Хорошо.
В глубине души Тони знал, что это обещание ему точно не выполнить.
***
На улице уже было темно, когда Тони вернулся домой. Войдя в башню, он сразу наткнулся на собравшихся вокруг лазаньи Стива Мстителей.
— Эй, посмотрите-ка, кто пришёл! — воскликнул заметивший его Клинт. — Кэп уже звонил в «Щ.И.Т.», чтобы те тебя отыскали. — Стив дёрнулся, услышав шутку Клинта, и одарил его таким взглядом, которого испугалась бы даже Наташа. Кстати о ней…
— А где Наташа?
— Тренирует Паучка, они скоро придут.
Наташа хорошо поладила с Питером, они оба любили балет и пауков, — совершенно необычно, но в то же время мило. Честно говоря, он был рад за них обоих. Он был рад за всех людей, что жили вместе с ним.
Тор и Брюс были не разлей вода, у Клинта с Наташей были странные отношения, точного определения которым он дать не мог, но они всегда были искренни и заботливы друг к другу, Питер тоже был всегда рядом, и ему уже выделили отдельную комнату в башне. А Стив… Стив был одним из его самых близких друзей, Стив был для него всем, и он будет держаться его до конца жизни.
— Вау, эта лазанья выглядит просто прекрасно! — сказал Питер, бросаясь к одной из стоящих на столе тарелок. Для того, кто тренировался с Наташей, он выглядел бодрячком. — Эй, мистер Старк! Как прошёл ваш день?
— Обычно, ничего нового.
— Ладно, давайте начинать, потому что через час будет «Анатомия страсти», я разнесу здесь всё, если её пропущу, — предупредил Брюс, с жаром набросившись на еду. У него была какая-то ненормальная тяга к этому шоу — ужас.
— Можешь назвать меня чокнутым, но в кучке ебущихся друг с другом и умирающих врачей веселья мало.
Брюс смерил его тяжёлым взглядом, призывающим замолчать. Видели? Ненормальная тяга.
Тони ел свою порцию молча, в лёгких по-прежнему было какое-то странное ощущение. Оно немного ухудшилось, и он знал, что ему придётся ещё поработать над своим актёрским мастерством, чтобы ни перед кем не спалиться. Наверное, подхватил дурацкую простуду.
— Кстати, Стив… Как прошло свидание с той девушкой, о которой рассказывала Таша?
Тони чуть не подавился, услышав слова Питера. Стиву явно было очень неловко, и Тони захотелось куда-нибудь сбежать. По правде говоря, он знал, что это произойдёт, знал, что Стив найдёт себе кого-нибудь, в этом не было сомнений, просто он… Он не ожидал, что это случится прямо сейчас. Тони всегда думал, что он будет готов к тому дню, когда увидит кого-нибудь рядом со Стивом, но он и в этом ошибся. В последнее время он часто ошибается.
— Я не ходил, — раздалось в ответ. — Наташа просто не может перестать вмешиваться в мою жизнь, вот и всё.
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, вот и всё. — Её голос был мягок, заботлив. У Наташи была устрашающая внешность, но другом она была прекрасным — это одна из её особенностей, которыми восхищался Тони.
— Я счастлив, — ответил Стив совершенно честно и искренне. — Я счастлив с вами.
Тони очень на это надеялся, потому что Стив потерял всех дорогих ему людей, пока десятилетиями лежал во льдах, если кто и заслуживал счастья, то Стив Роджерс. Тони мог сделать многое, и если бы у него была возможность, он бы сделал машину времени и отправил бы Стива домой, к его Пегги. Он бы сделал всё, чтобы Стив был счастлив.
Конечно, он мог предложить ему совсем немногое, Стив заслуживал большего, человека, который был бы гораздо лучше, чем Тони, и именно поэтому он ничего не делал со своими чувствами. Они не нужны Стиву, ему нужен кто-то лучше разбитого человека с отвратительным прошлым. Стив был словно река с чистейшими водами, и Тони не мог поддаться такому риску и омыть в ней грязные от крови руки. Просто не мог.
— Ты бы вернулся в прошлое, если бы была такая возможность? — Тони понимал, что это слишком личное, что он пересекает черту, но ему нужно было услышать ответ: если бы тот оказался положительным, он бы не покладая рук начал искать способ вернуть Стива назад, даже если бы от этого пострадал сам.
— Нет. — И снова честный ответ. — Я скучаю по друзьям, всегда буду скучать… Но я не могу представить свою жизнь не здесь… Теперь это мой дом, Тони.
— Но Пегги была любовью всей твоей жизни, Стив! — И какого чёрта он начал возражать? Стив сказал то, что он хотел услышать, так почему же он просто не успокоится?
— Не была, Тони. — Коротко и ясно. — Я любил её, да… Какая-то часть меня до сих пор её любит… Но я точно знаю, что мы не должны были быть вместе. — Тони мог поклясться, что упустил что-то важное, но ему уже пора была просто заткнуться.
Он любил Стива, любил всем, чем только можно, и знал, что тот никогда не полюбит его в ответ.
В этот момент плотину внутри Тони прорвало, а тиски, сжимавшие сердце, сомкнулись ещё сильнее.
***
У Тони на примете было множество вещей, которые могли бы его убить, но он не подозревал, что причиной его смерти будет безответная любовь.
— Хочешь сказать, что у меня ханахаки? — спросил он Стрэнджа, казавшегося спокойным после открывшейся новости.
— Да, заклинание, которое я использовал, обнаружило магическую составляющую болезни, это пока что нельзя вылечить медикаментозно, — спокойно объяснил он. — У тебя в груди корни, они скоро достигнут средостения.
— И что тогда произойдёт?
— Они будут подпитываться любовью, начнут цвести и со временем убьют тебя.
— Ты можешь их вытащить?
— Операция возможна, — Тони знал, что сейчас последует какое-то «но», — но если я удалю корни, я уничтожу все твои чувства к тому человеку: дружбу, заботу, любовь. Их больше не будет.
— Ни в коем случае, — сказал Тони, прижав руку к груди в защитном жесте. Он не мог просто вырвать чувства к Стиву, не мог просто избавиться от них. Что с ним будет без них? Он потеряет всё, за что так отчаянно цеплялся, нет, он ни за что так не поступить.
— Это тебя убьёт, Старк! — нетерпеливо воскликнул Стрэндж. — Какие могут быть причины для того, чтобы их оставить, они же разорвут тебя изнутри.
— Думаешь, я не знаю?! — закричал Тони, как ни пытался сохранить хладнокровие. — Думаешь, не знаю, что ставки высоки? Я знаю, понятно?
— Ты можешь рассказать о своих чувствах, Тони, — он коротко вздохнул, — если они взаимны, то болезнь остановится.
Но Тони прекрасно знал, знал, что ни в одном из миров Стив не полюбил бы его в ответ. Знал, что ни в одном измерении или Вселенной он не полюбил бы такого, как Тони Старк.
Стив, до невозможного добрый, заставляющий рассмеяться любого, такой, ох, такой до глубины души заботливый обо всех, кто его окружает… Если он когда-либо расскажет об этом Стиву, то обречёт своего друга на постоянное чувство вины. Он не станет причиной страданий Стива.
— Он не чувствует, — он рассмеялся, горько и зло, — он не чувствует того же, что и я, Стрэндж.
Стивен хотел сказать что-то ещё, наверное, возразить, но Тони было достаточно. Он отмахнулся не проронив ни слова.
Он умрёт. И в этот раз смерть неизбежна.
***
Он долго спорил сам с собой, что сказать команде, не знал, какую ложь придумать, чтобы скрыть свои приступы кашля, кровь и лепестки, которые вскоре к ним присоединятся.
Он решил выложить всё начистоту после просмотра фильма. Тор и Брюс сидели в обнимку, Питер сидел опустив подбородок на колени, Клинт поедал попкорн так, словно тот был смыслом всей его жизни, Наташа внимательно смотрела фильм, Клинт сидел рядом, а Тони был завёрнут в одеяла, словно бурито.
Как только фильм закончился, Тони, по-прежнему сидя в одеялах так, что видна была только голова, сказал:
— Ребят, мне нужно кое-что вам рассказать.
Все Мстители одновременно повернули к нему головы, каждый смотрел на него с разным выражением лица. Тони сделал глубокий вдох, уже решив ничего им не говорить. Но это было нечестно по отношению к ним, он не хотел, чтобы кто-нибудь из них нашёл его мёртвого в каком-нибудь тёмном месте и не знал, что же произошло.
— Кхм… Я болен, — сказал он неуверенно. Стив удивлённо посмотрел на него.
— Да? Почему ты нам не сказал? Пойдём, отведу тебя наверх и приготовлю чай.
Тони хотелось плакать, хотелось, чтобы Стив его любил. Пожалуйста, люби меня, люби меня так, как я люблю тебя. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
— Нет… Стив, я не это имел в виду. — Он взял Стива за руку без лишних раздумий, просто найдя в себе смелость и решившись на это необходимое прикосновение. — Я хотел сказать, что я…
— Он хотел сказать, что умирает, — сказал Брюс так, словно эти слова его лично чем-то оскорбили. — Это ты хотел сказать, Тони?
— Я… Да.
Наташа смотрела на него так, как никогда раньше: с грустью и беспокойством. Она встала, не сказав ни слова, и вышла, за ней следом бросился Клинт. Питер ошарашенно хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, он был поражён до глубины души. Тони отчётливо видел, как до него дошло осознание, он словно увидел вспышку света во время мучительно долгой смерти. Брюс даже не смотрел на него, он уставился в одну точку и сердито сжимал кулаки.
— Ты не умираешь, Тони, — сказал Стив, отшатнувшись от него с выражением лица, которое Тони не смог прочитать. — Ты… Ты идеален, ты здоров! Как ты можешь умирать, если ты стоишь здесь?
— Стив…
— Нет! В этом… В этом нет никакого смысла, Тони! — прошептал он. — В этом нет никакого смысла, пожалуйста, скажи, что это просто глупая шутка, что это просто проверка «Щ.И.Т.», потому что я… — Стив судорожно задышал, схватившись за грудь и ища, за что бы ухватиться. Тони и Брюс подхватили его, вид хватающего ртом воздух Стива разбивал ему сердце.
— Стив, всё в порядке… У тебя паническая атака, — прошептал он успокаивающим тоном. Стив дрожал у него в руках, сильно дрожал. — Всё хорошо, всё хорошо, — повторял он, словно мантру.
— Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что это неправда, Тони.
— Я не могу, Стив.
Он не мог. Не в этот раз.
***
Тони стало часто посещать ощущение, словно он тонет. Он пытался отдышаться, но иногда ему казалось, будто в его лёгких вода.
Когда он сможет вздохнуть полной грудью? Он уже не был уверен, что такое когда-нибудь случится.
Иногда он чувствовал, как вокруг его сердца и лёгких, словно паразиты, сжимаются корни. Он ненавидел это чувство, ненавидел, потому что это напоминало ему об Афганистане, когда его пытали водой.
Но он научился с этим жить так же, как и научился жить с дуговым реактором.
Лепестки появились на вторую неделю, раскрылись внутри, как доказательство его любви. Это были красивые фиолетовые гвоздики. По словам Джарвиса, они символизируют истинную любовь и поражение. Тони изо всех сил старался скрыть их от команды.
Он не мог дышать.
Наташа казалась злее, чем обычно, она так точила свои ножи, словно это могло улучшить ситуацию. Брюс не покидал лабораторию, и никто не мог вытащить его оттуда, как бы ни пытался. Он прогнал даже Тора, Тора! Тот тоже казался немного странным, не таким счастливым, как раньше. Питер не появлялся в башне с той самой ночи и всегда находил какие-то отговорки, чтобы не приходить.
А Стив… Стив продолжал тренироваться в зале, у усиленных боксёрских груш не было против него никаких шансов. Он стал молчалив, перестал рисовать и следить за собой: волосы отросли и свисали тяжёлыми прядями. Он выглядел неряшливо. Тони было паршиво от того, что причиной всему этому послужил он.
В один день он решил, что раз уж всё равно умрёт, то по своим правилам. Он составил завещание и рассказал своим юристам, что им делать после его смерти. Он обновил Джарвиса, добавил новые параметры, чтобы быть уверенным в том, что ИскИн позаботится о его команде.
После этого он стал проводить с каждым из Мстителей больше времени. Он помог Брюсу с его проектами, сводил Тора на экскурсию по городу, посмотрел с Клинтом «Детектива Пикачу» — тот никогда этого не признает, но Тони знал, что Клинт просто обожает всякие милашества. Он помог Наташе с готовкой, купил Пеппер сотни туфель и тысячу раз сходил с Роуди и Питером поужинать.
Но Стив… С ним была другая история. В отличие от Тони, он не мог просто так принять его смерть. Он связывался с Ксавье и другими людьми, с которыми встречался ранее, но каждый раз возвращался с пустыми руками и ещё более раздражённым, чем прежде.
— Стив, я же уже сказал тебе, что ты ничего не сможешь сделать. — Он просто хотел провести с ним время, просто хотел представить, что Стив может его полюбить. Пожалуйста, люби меня, люби меня так, как я люблю тебя. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
— Я не сдамся! — Стив уже кричал, его глаза были полны ярости. — Даже не смей просить меня сдаться!
— Стив… Я уже всё перепробовал, понимаешь? Почему ты не можешь просто смириться?
— Даже не проси меня об этом! — Тони думал о нём бесчисленное количество раз, но никогда не видел его таким злым. — Это не ты потеряешь дорогого человека, понятно? Так что, чёрт побери, даже не пытайся, Тони! — Он ушёл, больше не сказав ни слова.
Он не мог дышать.
Кашель усилился, и люди вокруг стали это замечать. Наташа, потому что она Наташа, первой поняла, что Тони не рассказал им всей правды.
— Что ты скрываешь, Тони? — спросила она безо всякого вступления. Тони должен был это предвидеть. Наташа не глупая, впрочем, как и все Мстители.
— Ничего! — прохрипел он.
Она толкнула его к стене, отчего он болезненно поморщился.
— Хватит врать, — рыкнула она. — Ты что-то скрываешь, я знаю! Что? Это может тебя спасти?
Он молчал, она толкнула его снова ещё злее, чем в первый раз.
— Отвечай, чёрт возьми!
— Я ничего не могу сделать, Наташа! — закричал Тони. — Понимаешь, ничего! Nada (исп. «Ничего»)! Ничего! Пожалуйста, просто смирись, прошу тебя.
— Ты себя убьёшь, — сказала она. — Я узнаю, что ты скрываешь, Старк, даже если это — последнее, что я могу сделать.
Он не мог дышать.
***
Всюду была кровь, цветочные лепестки вперемешку с кровью застилали белый пол.
Ему часто казалось, что он захлёбывается собственной кровью. Шипы разрывали его на части, медленно убивали. Лепестки были постоянным напоминанием, за что он умирал.
Иногда ему хотелось инстинктивно закрыть рот и не давать воздуху попасть в лёгкие, пока он не отключится, чтобы боль оставила его. Это были самые ужасные моменты, самые тёмные.
В мастерскую кто-то вошёл, Тони прекрасно знал, что это Стив. Помимо Роуди, он был единственным, кто знал код доступа.
— Кто? — спросил он убитым, но в то же время непоколебимым тоном.
— Что?
— Кто не любит тебя в ответ? — Его голос был громок, умоляющ. Стив казался отчаянным и уставшим. Под глазами залегли мешки, волосы были всклокочены, половина лица обросла бородой.
— Как ты узнал?
Он не должен был узнать! Это не входило в его грёбаный план!
— Мне рассказал Стрэндж, но не сказал, кто это, так что я спрашиваю тебя ещё раз, кто это?
— Неважно, кто, Стив… Это никак не исправить.
— Он рассказал мне об операции, почему ты отказался?
— Я бы потерял все свои чувства, Стив, — мои чувства к тебе. — Я не могу… Я не могу их потерять.
— Они тебя убьют, Тони! — Казалось, он по-настоящему вышел из себя, Тони никогда ещё не видел его таким злым. — Кто бы это ни был, — с отвращением выплюнул он, — он не стоит твоей смерти!
Ты стоишь всего. Тони хотел это сказать, но промолчал. Пожалуйста, люби меня, люби меня так, как я люблю тебя. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
Он не мог дышать, воздух в лёгких казался разреженным. Сколько ещё ему осталось дышать?
— Он для меня целый мир.
— А я? — Тони сморгнул слёзы, изо всех сил стараясь не думать об иронии этой ситуации. Всё было связано со Стивом, как и всегда. — Ты вообще меня учитываешь, Тони? Ты вообще думаешь обо мне?
— Я думаю о тебе!
Тони никогда не думал, что Стив так разозлится. Он ожидал, что тот расстроится, будет разбит, но никак не станет злиться.
— Что-то незаметно, — прошептал он и не заметил, как Тони вздрогнул от этих слов.
Он не мог дышать.
***
Один вдох.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Тони откашливал лепестки каждый раз, когда смотрел на Стива, каждый раз, когда видел боль в его глазах. Он не знал, что причиняет ему боль больше: шипы в лёгочных венах и лёгких или его взгляд. Дышать казалось невозможно, но нескрываемая боль в глазах Стива резала его ещё глубже.
Он не хотел, чтобы это произошло, не хотел влюбляться, желать этого так сильно, чтобы впоследствии умереть, но всё уже случилось. Назад пути не было.
Любовь к Стиву отпечаталась кровью и гвоздиками.
Его состояние ухудшилось после ссоры со Стивом. Он едва мог встать с кровати, да и не особо ему этого и хотелось.
Стив ворвался к нему снова, он выглядел так, словно готов разнести целую Гидру.
— Я могу любить тебя вместо него, Тони. — Тони ошарашенно моргнул. — Я знаю… Боже, я знаю, что это не то, чего ты хочешь, я знаю, но, Тони, ты… Ты всё для меня, и тот человек может не любить тебя, но я люблю, Тони! Я могу любить тебя вместо него, я могу спасти тебя, пожалуйста!
— Ты… Что?
— Я знаю, что это из-за безответной любви, я понимаю… Но моей любви должно быть достаточно! Должно быть, потому что я не могу… — Он снова осёкся. — Я люблю тебя, Тони.
Так вот какая она, любовь…
Как глоток воздуха.