На улице мокрый снег и ветер, и я в который раз хвалю себя мысленно за то, что вложил сбережения в машину. Пусть еду в пробках, но хотя бы в тепле и не в давке, а встать пораньше, чтобы быть на первой паре вовремя, с меня не убудет. Я на редкость заботливый преподаватель: даже не опаздываю на полчаса на лекцию, после читая материал как Эминем, чтобы все успеть. Мне бы в мое время такого же препода по ботанике, может, я бы чуть раньше пришёл к своей специальности и не было бы ебли с переводом между кафедрами. Я бы такому ноги целовал, не то что эти… Несобранные, опаздывающие, так ещё и жутко наглые магистры. Хуже первокурсников, в самом деле, — те хотя бы пока стесняются в телефонах на паре сидеть. Вот куда я еду и зачем? По кайфу мне, наверное, вставать чуть свет, чтобы самому себе рассказывать материал, который за годы работы уже от зубов. Если бы не приличная зарплата, уволился бы давно нахер.

     Делаю глоток утреннего кофе, но быстро ставлю стакан на место, видя, что наконец загорелся зеленый. Трогаюсь, и в этот же момент какая-то девочка на желтом «матизике» пытается вклиниться передо мной. Да ну куда ты лезешь?! Тут же вжимаю в пол тормоз и сигналю этой полоумной. Мне-то не сложно тебя пропустить, но с таким стилем вождения когда-нибудь обязательно «поцелуешься» с кем-нибудь бампером. Не нервничаю нисколько. Как вспыхнул гневом к случайной дамочке, так сразу же меня отпустило. Может, она первый день за рулём, мне-то откуда знать? После того, как открыл для себя удивительного мальчишку, я зарекся никогда не доверять первому впечатлению. И не то чтобы мне совсем не встречались дети среди первокурсников (особенно среди первокурсников), патологически несобранные личности или безрассудные, но чтобы все вместе да к тому же настолько гипертрофированно…

     Еще на практике залип на это чудо, сначала из-за чисто внешнего сходства с сабом, с которым расстался не так давно. Артур… Хороший был мальчик, послушный, открытый ко всем моим экспериментам и готовый учиться. Тоже любил джинсы и свитера крупной вязки и темные волосы стриг не очень коротко, так что со спины с Валей его очень легко спутать. Вот только по характеру они ничуть не похожи: для Артура Тема была способом сбросить с себя груз ответственности и отдаться чужим решениям. Он кайфовал от подчинения, особенно после тяжёлого рабочего дня, на протяжении которого он, будучи в свои двадцать три уже управляющим крупной сети ресторанов, только и делал, что руководил другими. Даже не задумывался над моими приказами, на время сессий погружаясь в некий транс, превращаясь в послушную куклу, единственное предназначение которой — удовлетворить своего хозяина. Работать с таким было необычно. Взаимное удовольствие получалось само собой, и мы многому научили друг друга. Вот только потом мне стало скучно. И близко в нем не было упругого сопротивления, которое так приятно продавливать. Проявляя исключительную самостоятельность в жизни, в постели он вовсе терял себя, становясь просто телом.

     Расстались с ним хорошо, даже, можно сказать, обоюдно, но осадок остался. Почти год стабильных ДС-отношений, пусть без прежней искры, я променял на непонятно что. На отсутствие отношений. Решил, что не могу врать себе, что «стерпится — слюбится» и вообще Артур — это лучшее, что могло со мной случиться. Он и правда идеальный, вот только не для меня, а я всю жизнь гонюсь за мнимым идеалом. И понимаю, что самого лучшего саба найти невозможно — только воспитать, но тут и от материала много зависит. Из Артура мой идеальный саб бы не получился: слишком специфичные у него реакции, к тому же он четко обозначил границы: никакого лайфстайла. В душе он ни разу не саб. Тема для него — это всего лишь игра, вариант странной психотерапии, но никак не жизнь, как этого хотелось бы мне.

     И все-таки про Валю. Внешнее сходство оказалось единственным, что связывало его с Артуром, так что от рефлексов доминанта мне даже особо сдерживать себя не пришлось. Но то, как Валя старательно все конспектировал, слушал, непременно подходил ко мне с вопросами и бледнел при любом намеке на недовольство в его адрес, открыло во мне новые чувства. Не было у меня никогда детей или хотя бы младших братьев, но вот к нему что-то такое. Хочется помочь, направить, а в случае чего выбить ремнем всю дурь. Но я всего-лишь преподаватель, а он — мой студент. И не могло быть даже речи о том, чтобы втягивать его в БДСМ. Речи быть не могло, но фантазировать мне никто не мешал. Очень редко представляю сцену со студентами — к ним у меня, в основном, раздражение. И Валя тоже раздражал безалаберностью. Думалось, что он просто не желает делать все нормально, не считает нужным исправляться, но оказалось, что проблема глубже. Еще как хочет и чувствует стыд за свою несобранность, но сделать с ней сам ничего не может.

     Очевидно стало на коллоквиуме, когда он трясся как осинка, очень хотел произвести хорошее впечатление. Даже первый раз рубашку под свитер надел, и вот на это бессильное старание, на попытку влезть в несвойственные рамки, лишь бы угодить мне, у меня стоит безотказно. Мальчик даже не догадывался, по какому тонкому льду ходит, когда сидел и стучал зубами от холода, потому что не сообразил одеться теплее, а куртку не взял, чтобы меня не злить. Отпустить его хотелось побыстрее, чтобы не мучить и не простудить, но наслаждаться каждой секундочкой его подчинения было сладко. Смотреть, как он борется с собой и терпит, ни разу меня не перебив, дослушав и только потом едва не сбежав из аудитории… При одном воспоминании об этом член колом. Был бы полностью моим, обязательно бы получил за такой подвиг поощрение, сопоставимое с полученным мною удовольствием. Кончил бы под моими руками, весь такой послушный и тихий… Чёрт, слишком хорошая мечта.

     И потом вечером дважды пришел не вовремя, чумазый, в верхней одежде, так ещё и принес халтуру. На контрасте с утренней покорностью это на меня как красная тряпка на быка подействовало. Неужели обнаглел от одной щедро выставленной четверки и разрешения принести рисунки так поздно? Тогда думалось, что да. Разочаровался в своём мальчике, с которым мысленно уже что только ни вытворял. Захотелось напугать, чтобы он снова стал умницей. Пусть хотя бы боится, если без этого уважать у него не получается. Думал, что он исключительно по девочкам, так что если и ляжет под меня, то только через чудовищные усилия. Думал снова надавить на больную тему отчисления и, обладая властью, унизить как следует. Чтобы каждый раз, глядя на меня, он аж трясся от стыда. Если не за свою лень и безалаберность, то хотя бы за произошедшее, а потом мне никто не помешает додумать нужное. Опять забыл, что люди — это не игрушки. И это саба можно изнасиловать, а мальчика, который только в мыслях мой, нельзя даже пальцем тронуть. «Ты конченый садист, Влад», — как обычно, обращаюсь к себе.

     Валя огорошил меня отсутствием визгов о том, что он натуральнее фермерских продуктов и тем, что геи — это мерзость. Обреченное «готов» сбило мои планы. И его мольбы про первый раз и помягче. Гей. Спокойный, давно осознавший себя и пугающийся анального секса только потому, что девственник. И в таких условиях принуждать не хотелось. У моего мальчика (а в моих мыслях он уже давно мой) первый раз должен быть только с любимым человеком и с согласия. И не важно, со мной или нет. А потому пришлось креативить на ходу. От ремня никто ещё не умирал, тем более если бью я. Зажав в кулаке пряжку, сложенным вдвое, широким и кожаным без всяких лишних украшений, без захлестов — точно широкой стороной по низу ягодиц. Идеальная боль. Артур, как и прочие мои сабы, любил порку ремнем, хотя никогда не проявлял явного мазохизма. Говорил, что я делаю это с отличной техникой, так что можно просто расслабиться и отдаться боли, через себя ее пропускать и не думать о том, что Дом может ошибиться и что-то повредить.

     Но куда Вале оценивать технику, если он ни разу не саб? Поэтому бить я решил до первых слез, чтобы не перегнуть. Мелкие сигналы у всех индивидуальны, а вот рыдать саб начинает за шаг до того, когда надо закончить, если мы говорим о наказании. Вместо стоп-слова отсутствие фиксации. «Ты вообще осознал, что это была самая рискованная сессия в твоей жизни? А если бы он запаниковал? Или у него особенно нежная кожа и завтра твой ненаглядный проснется с одним огромным синяком? Ты все это продумал или просто поддался импульсу? Тематический голод, мать его». Естественно, рисковал, но без этого бы не получилось. И я бы не увидел, как покорно Валя принимает наказание. Пищит, скулит и даже ревет, и все неподвижно, как ему и велели. Не вскрикнул ни разу, не возмутился, просто терпел, пока на ягодицах расцветали алые полосы. Как образцовый, опытный саб себя повел… Со стороны силы воли, естественно, над умением расслабляться и чувствовать Доминанта ему ещё работать нужно. Но для первого раза слишком хорошо.

     Был бы моим, я бы сказал, что горжусь им. Но сейчас только себя ненавижу за то, что у настолько талантливого мальчика первая встреча с болью только с одного бока. Ему бы рассказать, что боль бывает разная и что при правильном дыхании и расслаблении можно даже получить удовольствие. Осторожно бы начать, паддлом или вообще ладонью и непременно уложив на колени, чтобы почувствовать его и показать, что я рядом. И если бы мы познакомились с ним на тематических сайтах, то все было бы ни в пример проще. А так он мой студент и выходить на такой уровень близости — просто преступление. Бить первокурсника, вообще-то, тоже преступление, но как-то менее отвратительное. А Валя и вовсе считает, что нет. Может, я его продавил, но он сам сказал, что заслужил такое обращение с собой. Может, привык к телесным наказаниям? Может, брошенная мужем мать брала в руки ремень от отчаяния. Отца-то нет у него.

     Вот только про отчество он мне наврал. Я специально поднял его личное дело, чтобы проверить его отсутствие. «Олегович». Может, выдуманное, но что-то мне подсказывает, что нет. Может, он помнит этого Олега и теперь обижен на него настолько, что лжет про отсутствие отчества, лишь бы не слышать такое обращение к себе. И на кого ты оставил это чудо, а, Олег? Сам не наказывал, мать если и наказывала, то потом жалела и наверняка занянчиила, так что теперь в восемнадцать это ребенок полный. Не наглый, не осознанно бегущий от ответственности или показательно безалаберный. Просто его никто не научил. Он не может, он запутался и тонет в ритме жизни. Это он мне сам сказал, когда рыдал после порки. Очень правильно плакал, как настоящий саб: не от боли, а от стыда передо мной. И совсем чуть-чуть от бессилия, прося не жалости, а защиты. А я могу дать ему эту поддержку.

     Невыносимо от того, что этот мальчик мой студент. Я не могу предлагать ДС-отношения студенту. Это против профессиональной этики, и если вскроется хотя бы факт вчерашней порки, то меня ждут очень большие проблемы. После такого даже в школу учителем биологии не возьмут, и тогда гори огнем моя аспирантура. А я детей люблю. Пусть часто бесят их выходки, лень и неуважение, все-таки в моей работе больше хорошего. Читать лекции, общаться с будущими светилами науки и даже проверять контрольные приятно. В этом тоже есть что-то от БДСМ: преемственность, обучение и поощрение или наказание в зависимости от стараний. Хорошие студенты меня любят и с удовольствием слушают, как хороший послушный саб любит своего Дома и ловит кайф от каждой сессии; плохие студенты меня ненавидят и ходят на мои пары как на казнь, как непослушный и отчаянно сопротивляющийся своей роли саб никак не может получить удовольствия от сессии. Такая романтика мне по нраву и я не хочу ее потерять из-за единичной прихоти.

     Но и помочь мальчику хочется. Не забрать ответственность за его жизнь на себя, не заковать в рамки и не окружить заботой, как это было у него дома. Это только усугубит его положение, потому что быть ребенком в восемнадцать — сплошь и рядом, а вот уже в двадцать пять — катастрофа. Моя задача — не сломать моего мальчика, а сделать его сильнее и самостоятельнее. Мне же самому будет приятно работать с сильной личностью, а не с ребенком. Ему нужно дать модели поведения, научить самого следить за собой и жестко наказывать за неприменение полученных знаний на практике. И вот когда простые житейские истины прочно войдут у него в привычку, он сам будет бесконечно меня благодарить. Я чувствую в себе силу помочь Вале, но возможности под вопросом. Мои отношения с ним должны закончиться на преподавании анатомии растений. Но хочется ближе.

     Когда он рыдал после порки и горячо меня благодарил, стеснялся воспользоваться моим предложением подвезти, а после дремал на переднем сидении, вздрагивая от каждого шороха, меня цепляло. К нему однозначно у меня теплое и самое родное, а потому эту птичку счастья мне отпускать нельзя. Вот только как к ней подойти, чтобы не спугнуть? Мальчик гей — тут мне крупно повезло. Но откуда мне знать, что он подумает о предложении встреч от мужчины на десять лет старше? И с чего я вообще взял, что у него нет парня? Мальчик такого же возраста, тоже вчерашний школьник, платонические отношения — звучит правдоподобно. Вот только тогда не было бы этого уверенного «готов». Не верится мне, что Валя станет изменять, даже в такой безвыходной ситуации. Влюблен в него давно и по уши, так что просто не могу поверить, что мой мальчик может быть в чем-то не идеальным. Конечно же он верный. А ещё послушный и тихий, заботливый и нежный. Мой.

     Надо предложить ему отношения. Я же загрызу себя от досады за то, что даже не попробовал. И если мне нельзя предлагать ему «ванильные» встречи, чтобы не крутить роман со своим студентом, то можно остановиться на сугубо прагматических отношениях. Предложить ему обучение простейшим правилам самоконтроля и самоорганизации, вырастить из него зрелую личность, взамен требуя только его послушание. Немного поиграть с ним, а после отпустить… Если смогу. В любом случае, не стоит тешить себя иллюзиями, он не будет в восторге от перспектив длительных и слишком близких отношений со мной. Может, и вариант такого ограниченного непонятно чего придется ему не по душе, но тут надо четко сформулировать задачи и убедить, что это ему необходимо, если он сам не поймёт. Соблазнить обещаниями справедливого кнута и сладкого пряника. Можно даже без секса, просто подарками и хорошим отношением направлять его на правильный путь. Хотя чуть-чуть его потрогать, хотя бы игрушками, хочется. Надо только подумать, как осуществить это, не переходя черту. Может, просто предложить ему, а там пусть сам решит? Все-таки это абсолютно нормально — не хотеть мужчину, который… В отцы, конечно, не годится, но все равно разница у нас внушительная.

     Вале до лампочки мои хотелки. На меня он смотрит только как на учителя и, наверное, так и должно оставаться. Нужно бы пройти мимо его проблем и не ставить его выше других студентов: ещё раз так крупно накосячит — сразу неуд без разговоров, но не могу. Хочу помочь и уверен, что Валя примет мою помощь. Особенно если я предложу аккуратно, сразу же сказав, что если он не хочет интима, то его не будет. Мне достаточно смотреть на то, как он покорно принимает наказание, и знать, что мальчик у меня на привязи. Что вот я здесь, а где-то там он выполняет данное мною задание из страха наказания или загоревшись обещанным поощрением. Секс — это так, вторичное. Важное, но не главное. Я вполне смогу перебиться мастурбацией на то, какой эстетичной и чувственной была сцена. Уж лучше так, чем совсем ничего. В жизни вообще мало когда получается все, сразу и по-максимуму, всегда приходится чем-то жертвовать. Из уважения к чувствам Вали я готов принять любые его рамки, лишь бы у нас все получилось… Нет, у него все получилось, все-таки я первоначально для него все затеваю.

     В среде непосвященных бытует мнение, что Дом заботится только о своём удовольствии. Мол, если я бью саба, то удовлетворяю только свою потребность в насилии, а на состояние нижнего мне наплевать глубоко. Словно он должен получать удовольствие только из подчинения, что совсем не так. Важно так начать и за собой повести, чтобы саб уловил настроение и настроился, готов был довериться и не «выпал» из процесса. Ежесекундно следить за его реакциями и корректировать свои действия, чтобы его не «дропнуло». Он со своей стороны тоже контролирует происходящее, имея право использовать стоп-слово, но этот его контроль много меньше. Это не должно превратиться в панику и напряжение, в идеале он должен довериться мне и использовать «стоп», только если что-то резко пойдет не так. Иногда даже такое количество переменных, которые надо учитывать, идет мне не то чтобы в неудовольствие — скорее в ноль, особенно поначалу, когда либо сам ничего не умеешь, либо не знаешь реакций саба.

     Вот пороть Валю вчера как раз получилось «в ноль» за счет того, что я переживал за его состояние. После, когда смотрел на него, неподвижно рыдающего с восхитительно алым задом и готового к новым ударам, было приятно; когда успокаивал и разговаривал с ним, наслаждаясь удвоившейся покорностью — тоже. Но не в процессе. В процессе только сосредотачивался на каждом ударе, несмотря на уже поставленную технику, и готовился остановиться в любой момент. Он ребёнок, а с ребёнком ещё сложнее. «На принцип разумности ты положил болт, да, Влад? И на добровольность частично тоже. Спасибо что безопасность осталась, хоть и с большими «но»: безопасно только для некого усредненного саба, а Валю ты не знал. Тебе, по сути, просто повезло, что все закончилось благополучно», — все чаще обращаюсь к себе со стороны, обдумывая мой прошлый промах. Тот ужас, что я устроил, весьма условно можно назвать сценой. Просто цирк какой-то. И это у меня уже больше пяти лет опыта в Теме — позор мне да и только.

     Надо устроить все нормально. Раскрыть перед Валей все карты и дать ему выбор — это добровольность. Объяснить ему все хотя бы на пальцах — это поможет ему соблюдать разумность. Выспросить у него про все особенности и на их основе обозначить чёткие границы — безопасность. В ущерб себе все буду делать. Отношения без полноценных сессий, без секса и в лучшем случае только с прикосновениями к эрогенным зонам партнера, при его хорошем поведении даже без физических наказаний — и тогда все будет держаться только на чувстве собственного величия и значимости. Безумие просто. Убивать большое количество времени и сил как физических, так и моральных на то, чтобы у Вали все было хорошо. Чтобы только по своей невнимательности не вылетел после первой же сессии. Он же умный, хороший и старательный мальчик. Его нужно только направить и поддержать, а дальше он сам зашагает уверенно по жизни. Без меня.

     «Без» — потому что нельзя. Профессиональная этика, которую я уже нарушил и собираюсь ещё больше сломать, но не до основания. Со студентом нельзя крутить роман. Смотреть, но не трогать, а если и трогать, то только девайсами. А ему такие, почти в прямом смысле кастрированные, отношения не нужны. У него ещё будет парень. Может, даже опытный доминант, с которым я его познакомлю, если попросит. Не со мной. Чтобы все по-человечески устроить, надо либо ждать, когда он получит диплом, либо уволиться самому. И, допустим, я готов пожертвовать карьерой преподавателя или просто начать ее заново в другом ВУЗе, где ни о каком Вале не слышали. Но тогда насколько сильно я потеряю в его глазах? Сейчас нас связывают отношения «учитель-ученик», на основе которых Вале проще мне довериться, но каково ему будет сближаться с тем, кто для него никто, намного старше и со странными для многих наклонностями? Я не подарок для него.

     Вот и получается, что сейчас, пока у меня есть связь с ним, сближаться строго запрещено, а можно будет, только если все связующие нас звенья порвать. Тупик, из которого никак не выйти. Только принять как факт, поглубже зарыть свое «влюблен» и «хочу» и сосредоточиться на чувствах Вали. Помочь ему, лелея построенный в голове идеальный образ, и радоваться уже тому, что меня на такое расстояние допускают. Главное — не накосячить с методами воспитания. Нужно очень тонко почувствовать его мысли и направить их в правильное русло. Чтобы он уважал меня, а не боялся, и чтобы страх перед наказанием был не самым главным для него. Любить наши встречи, ждать их с трепетом и волноваться за исход только с точки зрения того, получится ли у него продвинуться дальше, крепче взять себя в руки и стать более независимым. Чтобы он воспринимал наказание просто как способ поддержания дисциплины и лучшего запоминания и боялся не его, а самого нарушения правил. Это будет сложнее, чем все, что я делал с сабами до этого.

     Никогда у меня не было настолько неопытного мальчика. Знакомился в основном на сайтах, где собирались те, кто уже примерно представлял, во что пытается ввязаться. Им не нужно было объяснять, что я не конченый садист и что желаю удовольствия для нас обоих; саб уже знал, чего хочет от этих отношений, и представлял свои рамки. Мне нужно было только разработать план действий и в очень редких случаях вправлять мозги сабу по поводу мелких представлений о Теме. С Валей придётся всё на себя брать и буквально за руку его вести, соблюдать максимум предосторожности и все проговаривать вслух, заставляя его так же не держать все в себе. Тут нужна тонкая работа психолога. Я все-таки в мозги живому человеку полезу, и главное — не навредить. Не сделать его ещё более зависимым, только теперь от меня. Моя задача: привить ему правильные представления о мире и научить жить в нем совершенно независимо. Иначе, так и не научившись жить самостоятельно, после момента когда мама больше не сможет поддерживать Валю, он станет необдуманно бросаться во все новые отношения с теми, кто возьмет контроль за его жизнь на себя. И такие склонные к полному контролю партнера личности чаще всего оказываются жесткими абьюзерами.

     Моего мальчика ждёт крайне темное будущее, если я не предприму никаких действий или ошибусь. Он будет зависим всю жизнь и не сможет уйти от людей, которые причиняют ему боль. Либо, за отсутствием способностей к самоконтролю, будет терпеть чужой контроль, либо не выдержит и все-таки уйдет, оказавшись на дне. Жутко даже думать об этом. И, может, я ошибаюсь, и Валя вполне справится сам, методом проб и ошибок повзрослеет, но пока я не вижу в нем такой силы. Отчислят из университета, затем год армии, где он столкнется с не самой лучшей частью российской молодежи и либо натерпится от них, либо интегрируется в это общество и решит, что учёба не так важна. Сколько таких примеров было, когда не поступившие сразу после школы парни уходили в армию и, возвратившись, уже не пытались получить образование. Окажется ещё более финансово зависимым без корочки, поглупеет, чем ещё больше потопит себя и свою самостоятельность. Может, я предвзят, но других сценариев не вижу. И не могу надеяться на эти другие, скрытые от меня сценарии.

     Беру на себя лишнюю ответственность, но кто кроме меня? Мать не смогла воспитать его за восемнадцать лет, так что не стоит надеяться, что за ближайшие месяцы она окажет на него существенное влияние. Он совсем один здесь, и без моего участия не справится. Надо брать ситуацию в свои руки и помочь по максимуму. В эту же пятницу предложу ему ДС-отношения и постараюсь убедить его в том, что это необходимо. Не буду давить, приму любые его рамки и подумаю, как действовать в них и достичь результата. Лишь бы согласился и не упустил единственную возможность для себя кардинально измениться… как-то высокомерно прозвучало… самую реальную возможность измениться и свою жизнь изменить к лучшему.

     Мозги кипят от тяжёлых размышлений. Сворачиваю к кампусу и ищу, где припарковаться недалеко от входа, чтобы не идти под дождем. До первой пары пятнадцать минут — физически укладываюсь идеально, но морально к лекции пока не готов. Слишком сильно переживаю за решение Вали, а потому сосредоточиться на занятии не получается. Буду слишком отвлечен, а в купе с наглыми магистрами, которые и в обычные дни меня не слушают, это будет просто катастрофа. Была бы это сессия с сабом — отменил бы, не задумываясь, потому что путного все равно ничего не выйдет, но у меня расписание и учебный план, от которого ни на шаг отступать нельзя. Студенты почему-то думают, что учебная часть только их ебет, а преподаватели просто развлекаются, спрашивая особенно строго. Как-то никого не волнует, что мне за их косяки тоже прилетает, потому что якобы учу плохо — проф.непригоден, если вся группа не сдала экзамен. Но если будешь ставить всем подряд, то могут нагрянуть ГОСы и тогда получишь за то, что студент-отличник все завалил.

     Ненавижу, но люблю свою работу. Если бы не было начальства и надзирательных органов, как в древней Греции, где был только ты-мастер и ученики, которые искренне тянутся к знаниям (не потому что иначе военкомат заберёт) и идут именно к тебе, уважая твой авторитет и компетенцию, я бы дневал и ночевал на такой работе. «Мастер» — очень вкусное слово и обращение. Артур именно так меня и называл «мой мастер» и сам кайфовал от того, какой смысл за этим стоит: тот, кто научит и превратит бесформенную глину в произведение искусства… Слишком часто в последнее время вспоминаю Артура и потому закрадываются сомнения: может, зря я оставил его? Но нет, не по нему, а по Теме соскучился, а в повседневной рутине никак не соберусь подыскать себе нового саба. Это же ведь крайне утомительный процесс: найти такого, который понравится внешне, своими идеями и желаниями по поводу нашего общения и правильным отношением к БДСМ.

     Вообще-то ничего «неправильного» не бывает: каждый в меру своей «испорченности» в праве выстраивать свои отношения с партнером в рамках главных постулатов добровольности, разумности и безопасности. Но вот я, например, категорически не приемлю пет-плей и все его производные, предпочитаю все-таки взаимное уважение, нежели переходящие собственную выставленную грань унижения. Но если саб хочет, я не буду его отговаривать и пытаться привить свои идеи — просто направлю к другому Дому, которому это по душе. И найти такого мальчика, который приемлет любимые тобою практики и не желает тех, что для тебя самого дикий сквик, порою становится реальной проблемой. Только найдешь страничку хорошенького, напишешь, завяжешь диалог, и оказывается, что вы не совпадаете. Или того хуже: в переписке будет казаться идеальным, а первые же встречи покажут слишком специфические реакции, с которыми я не смогу или не захочу бороться. Был у меня мальчик, на первый взгляд золотце и умница, который при любом намеке на боль начинал материться и визжать, что только сбивало меня с нужного настроя. Самое неприятное потратить кучу времени впустую, а потому если получается найти хоть сколько-нибудь приемлемый вариант вроде Артура, хватаюсь за него обеими руками.

     И долгое время без сессий не могу. Начинает натурально ломать, как наркомана, и все выливается в срывы на студентов. Был жутко нервным ещё в свои студенческие года, чувствовал некоторую пустоту и любые отношения заканчивал очень быстро, не получая желанной отдачи от них. И только когда набрался смелости и начал учиться и пробовать в тех направлениях, на которые раньше только мастурбировать себе позволял, душа моя обрела покой. Мой садизм и желание контроля нашли свой разумный выход, что сделало меня более сдержанным и спокойным: эмоции больше не гниют внутри, а выходят, доставляя партнеру удовольствие. От меня не бегут, почувствовав «нездоровые наклонности», а наоборот — ищут это во мне и желают к себе именно такого отношения. Приходят как к Мастеру с большой буквы и просят вылечить собственные проблемы и желания: подчиняться и принимать боль.

     Был у меня и истинный мазохист, которого наказать было проще некуда — просто отказать в порке, сказав, что он не заслужил боль от моих рук. Расстались, потому что его желания становились все опаснее, а я решил что не возьму на себя ответственность бить кнутом с протягом или выкручивать ему суставы бандажом, а он понял и отправился на поиски профессионала в этом деле. Был и истинный саб, у которого стояло уже от одного слова «дисциплина», а особенно он любил ролевые игры в средневековую школу, где он — нерадивый ученик, а я строгий учитель, который не брезгует розгами. Расстались, потому что он захотел пет-плея и сначала смирился с моим отказом, а потом в тайне от меня попробовал с другим — его вещи я заботливо спустил в чемодане к подъездной двери, не позволив даже подняться в мою квартиру после такого. Много разного, интересного опыта, и я даже сбился со счета за долгие годы десятков меняющихся партнеров, и вот теперь я снова один и готов попробовать новую экзотику: чистый лист, на котором мне предоставляется возможность написать все, что угодно.

     У Валентина нет опыта, и в этом я абсолютно уверен — слишком хорошо разбираюсь в людях. Он будет знать только те практики, которые я ему покажу, и получит только то впечатление от БДСМ, которое я захочу ему представить. И с ним я буду ближе, чем с любым другим мальчиком до этого, несмотря даже на отсутствие секса, потому что собираюсь лезть ему в голову и капитально вправлять мозги, используя Тему просто как инструмент. У меня был лайфстайл, и было, что лечил чужой душевный раздрай сессиями, но это не носило настолько систематического характера и никогда не шло в комплекте. Либо сильный, полный уверенности саб, который осознанно хотел постоянного контроля, либо одномоментные просьбы наказать за то, что не имело никакого отношения ко мне.

     Помню мальчика, который пришел на встречу со мной в слезах, и я хотел тут же его выпроводить (слишком сильные эмоции всегда являются помехой в таких делах и меняют сигналы тела до непредсказуемости), но он упал на колени и умолял наказать его за то, что проигрался в автоматах и поругался с единственным близким человеком на этой почве. Я не смог отказать. Бил, доведя до катарсиса, успокоив и разрешив остаться у себя на ночь. А потом испугался ответственности и расстался с ним, порекомендовав хороший реабилитационный центр для лудоманов. Не стал лезть глубже и превращать сессии в психотерапию, потому что не имел на это никакого права. Я могу только цветочки от паразитов лечить, я ни разу не врач и даже не психолог, а потому с тех пор установил ещё одно правило: с любыми зависимостями выгоняю сразу. Наркомания, игромания, алкоголизм — все это не только делает саба неадекватным, но и влияет на его тело, добавляя лишние риски.

     Разве что к курению более-менее нейтрален, но запаха не терплю и требую за сутки до встречи к сигаретам даже не притрагиваться. Это делает и мои ощущения приятнее: все-таки мальчик не просто пришел, а приложил усилия, воздерживаясь от привычки. Поэтому курильщики рядом со мной долго не задерживаются — не выдерживают. Но один мальчик таким образом бросил, потому что давно хотел, а я подарил ему мотивацию. И вот этот опыт успеха: подарить мотивацию и помочь избавиться от вредных привычек и получить новые полезные — дает мне уверенность, что и с Валей у меня все получится. У него не такой запущенный случай, как у лудомана, ему не нужна срочная помощь специалиста, а только направление и контроль на первых порах. Я не врач, но я учитель, причем со стажем даже больше, чем опыт Дома, и учить я умею прекрасно. На курсовую работу ко мне всегда драка, потому что я молодой и в курсе новейших методов исследования и коммуникации со студентами, но при этом спрашиваю строго и контролирую процесс, что многим необходимо. Валю тоже смогу научить, только теперь не анатомии высших растений, а жизни в мире. Заботливо передам ему свои знания так, как умею, и обязательно получу его отдачу.

     Уже поднимаюсь по лестнице в аудиторию за десять минут до пары, а никак не могу отпустить воспоминания и новые мысли на этот счёт. Переключиться сразу не смогу, но вот если «раскачаться», увидеть перед собой полную аудиторию скучающих магистров, но с мимолетными вкраплениями заинтересованных глаз, которые ждут от меня бесценный материал, то войду в учебный процесс. Может, встряхнуть их как следует? Контрольную какую-нибудь на пять минут, которая вызовет у них панику и заставит взяться за ум… Быстрее иду в аудиторию, чтобы успеть все, хотя план в голове уже наметился: тестик на десять вопросов со множественным выбором из контрольной, что хотел дать первокурсникам в конце месяца, но если им письменно, то этим вывести на слайды и читать вопросы только дважды, чтобы не успели ничего списать. Как последняя мразь себя веду, не предупредив о подобном, но, с другой стороны, для магистров он должен быть легчайшим, а у меня будет время настроиться на работу.

     Сажусь за компьютер, не включая проектор, и быстро делаю презентацию из вопросов, что копирую из документа, только укрупняя шрифт. Краем глаза наблюдаю за тем, как сонные магистры вползают в аудиторию по одному, и их явно меньше, чем должно быть. Как раз чекну присутствие, а всех опоздавших отправлю гулять, чтобы неповадно было. Отдам результаты их куратору и попрошу принять меры… Я садист, и мне даже не стыдно, потому что издеваться над студентами подобным образом для них же полезно. Уже предвкушаю в кои-то веки полную перепуганную аудиторию на следующей же лекции и не могу сдержать улыбки. Подхожу к двери, специально сильно хлопая ею, чтобы привлечь внимание, и запираю на ключ, параллельно говоря в микрофон о том, что необходимо приготовить листочек и подписать. Возмущенное «что?» гудит ещё пару секунд, пока я не включаю проектор и не начинаю читать первый вопрос. Переключаю слайд, прочитав лишь дважды и не реагируя ни на какие «подождите».

     Всего семь минут прошло, а на моем столе уже кипа листочков от шокированных магистров, и смотреть на их реакции приятно: кто-то уже предвкушает неуд, бледнея, кто-то злится и поливает меня грязью в мыслях, а кому-то наплевать на какие-то там тесты… Но это пока. «Начнем работу?» — спрашиваю, снова издеваясь, и наконец включаю презентацию, которую запланировал изначально. С удовлетворением уже замечаю возросший процент конспектирующих, и уже с этим могу работать с удовольствием. Как обычно выбираю себе одного студента, который сидит примерно по центру аудитории и отрывает взгляд от слайдов только для того, чтобы зафиксировать важную информацию, и рассказываю материал как бы ему. Среди первокурсников таким студентом обычно является Валя… о котором мне совершенно некогда думать. У меня морфология высших растений и аудитория в кои-то веки внимательно слушающих магистров, и у меня нет права витать в своих мыслях.