Давным-давно далеко-далеко было два царства. Одно на суше. Другое в море. Первым правил Красный Царь, монарх человеческой расы. Он был жестоким правителем, которого заботили лишь богатство и власть. Он был жаден до всего дорогого и хотел научить своего сына тому же принципу, чтобы люди укрепляли свою власть и становились сильнее и после его смерти.
Однако Принц Тони был не таким, как его отец. Он был нежным парнем, который прятал свою чувствительную душу за сарказмом и остроумием. Он скрывал болезненное разочарование своим отцом за мнимыми попытками выразить своё неодобрение. Никто не мог считать себя мудрее других — такого мнения придерживался принц.
Морским царством правила добрая Синяя Царица. Она не была законной правительницей и лишь исполняла обязанности регента при единственном наследном принце умерших Царя и Царицы, пока тот не достигнет совершеннолетия. Её не учили управлению царством с самого детства, как большинство юных монархов, но благодаря её готовности выслушать граждан даже самых низших сословий и удовлетворить потребности всех жителей морского царства она стала очень любимой Царицей, а её государство начало процветать.
Между сушей и морем никогда не было мира.
Царь Говард всегда завидовал золоту и драгоценностям, которые в изобилии таились на дне океанов. Он верил, что русалы, обитавшие под водой, были волшебными и что их тела можно было использовать для того, чтобы продлить его жизнь и дать ему столь желанную силу. Он щедро одаривал всех своих граждан, приносивших ему богатства, украденные из морских глубин.
Какое-то время морское царство это терпело. Царица пыталась избежать войны и гибели своих русалов, которую та могла повлечь… но её народ всё так же истребляли, и она боялась, что конец вражде между морем и сушей может положить только смерть Красного Царя.
Она отправила своих воинов на сушу, и вся мощь океанского царства обрушилась на землю, уничтожив башню Старка и вынудив того отступить вглубь страны. Разъярённый от потери, он поклялся отомстить и стереть всех русалов с лица земли раз и навсегда.
Красный Царь заметил отсутствие принца спустя несколько дней. Он не успокоился, пока не осмотрел все обломки своей старой башни. Только тогда он и его советники пришли к удручающему выводу, что Красный Принц попал в плен к русалам. Те взяли его в заложники, и как бы Говард ни был разочарован своим сыном, он не мог допустить, чтобы его наследник был уничтожен его величайшим врагом. Он бы вернул принца Тони… даже если бы для этого пришлось окрасить синие воды океана в красный.
Русалы знали, что месть царя будет стремительной и жестокой, знали, что он не пожалеет сил, чтобы найти своего потерянного принца. Поэтому они спрятали юношу на уединённом острове далеко-далеко от земли, где не проплывала ни одна человеческая лодка. Принца охраняли вооруженные до зубов русалы, готовые убить его, если он окажется таким же опасным, как и его отец.
Принца Тони также сопровождал наследный морской принц. Именно Принц Питер умолял свою тётю пощадить царского отпрыска и вернуть его как военнопленного.
— Король Говард никогда не заключит с нами мир, Мэй. Пока он жив, он будет нападать на нас… Но если мы сможем достучаться до его сына, то заключим мир с сушей ещё на несколько поколений…
Мэй была непреклонна, но её племянник с каждым днём становился всё ближе к тому моменту, когда он сменит её на троне. Она всё же решила единственный раз пойти ему на уступки, чтобы проверить его способности и готовность стать царём.
Устремлённый на удачный исход, Принц Питер решительно отправился в качестве дипломата на остров к Красному Принцу, чтобы попытаться заключить мир между сушей и морем…
***
Питер прогуливался по пляжу, наслаждаясь ощущением песка, скользящего меж пальцев ног. У него никогда раньше не было ног, и он был заинтригован тем, как они работают, ощущениями, которые дарят при ходьбе, и их неуклюжестью. Передвигаться на ногах оказалось гораздо медленнее, чем плавать. Ему не хватало изящества, которое было присуще ему в воде. На суше он чувствовал себя грузным, в море же он был энергичным, невесомым, свободным. Он не понимал, что же так привлекало людей в жизни на земле.
Периодически его взгляд падал на фигуру, спящую под временной конструкцией, сделанной стражей для укрытия. Красный Принц лежал на кровати из пальмовых ветвей, которую соорудил сам Питер, и спал спокойно только потому, что после поимки его накачали специальными препаратами.
От скуки Питер начал проверять выносливость ног. Он балансировал на больших пальцах, перекатывался с пятки на носок. Подпрыгнул. Упал. Снова подпрыгнул. Покружился на песке, попробовал сделать те же сальто и перевороты, которые делал в воде, но обнаружил, что с ногами повторить такое не то чтобы невозможно… просто немного труднее. Только после того, как он смог-таки сделать сальто и аккуратно приземлиться, Питер, радостно закружившись на песке, увидел Красного Принца, лежащего на животе подперев голову руками и пристально смотрящего на Питера.
— О, ты… ты очнулся.
— Я что, на том свете?
Питер хихикнул.
— Нет, нет-нет, ты не на том свете. Это просто остров.
Тони сел, на секунду прижал ладонь ко лбу и кивнул.
— Как я сюда попал?
— Тебя принесли.
— Кто?
— Мои стражники.
Тони с подозрением взглянул на него, вскинув бровь.
— А ты кто такой?
Питер расправил плечи, чтобы казаться выше. Забавно: под водой он не чувствовал себя маленьким, но на суше… боялся, что его рост не очень внушителен.
— Питер, наследный принц русалов.
Питер тут же подметил промелькнувшие на красивом лице Красного Принца эмоции. Тот выглядел удивлённым, довольным и заинтригованным.
— Что ж, Питер, есть ли какая-нибудь весомая причина, по которой мы с тобой оказались одни на этом острове?
— О, мы не одни. Здесь ещё стражники. По крайней мере, несколько. Они… недалеко. Если мне понадобится помощь или за тобой кто-то придёт… ты их увидишь.
— И… я здесь, на острове, с тобой, потому что…
— Ты мой…
— Пленник?
— Вообще-то я хотел сказать «гость».
Тони рассмеялся, и Питер замер, наслаждаясь этим красивым звуком, от которого по его телу разлилось тепло аж до самых кончиков пальцев ног.
— Разве гостей не принято сначала пригласить, Питер?
Питер густо покраснел, что-то еле слышно пробормотал, развернулся к океану и выдал тихое:
— Ты бы не пришёл, если б я тебя пригласил.
— Хм, наверное, ты удивишься, если я скажу, что выполнил бы любую твою просьбу.
Этот ответ удивил Питера, и он обернулся через плечо, уставившись прямиком на принца. Уголки его губ дрогнули в кроткой улыбке, и Питер подошёл к незнакомцу поближе, опустившись перед ним на колени.
— Что, если бы я попросил тебя о мире между морем и сушей? О конце войны, убийств и грабежей. Что тогда?
Тони подался вперёд и пробежался кончиками пальцев по подбородку Синего Принца.
— Думаю… если кто-то и смог бы меня упросить это сделать, то только ты, малыш.
***
Тони никогда бы не признал этого вслух, но он наслаждался своим пленом. Жизнь на острове оказалась проще жизни на земле. Ему больше не нужно было соперничать с отцом. Впервые в жизни никто не возлагал на него никаких надежд и он не скрывался в гнетущей тени своего отца. И то, что его единственным спутником оказался восхитительный русалочий принц, только шло ему на пользу.
Питер был совсем не таким, как все, кого он встречал. Такой поначалу застенчивый, он путался в словах и так краснел под взглядом Тони, что тот не удержался и сказал:
— Встреть нас кто-нибудь, Питер, кто не знает ничего о наших царствах, то он бы решил, что Красный Принц — это ты, а не я. — Он потянулся рукой к нежным щекам Питера, покрасневшим ещё больше от замечания Тони. — Всё хорошо, Питер. Это очень мило.
Он был мил. Боже, нереально мил. Казалось, он был просто очарован ногами и проводил всё свободное время танцуя или прыгая по пляжу. Он бегал, чтобы просто получить удовольствие от бега, и когда Тони отошёл от действия препаратов, то тут же присоединился к нему. Они бежали, пока лёгкие не начало жечь, и, обессиленные, упали на песок, уставившись в раскинувшееся над ними синее небо.
Тони с надеждой подумал, что если он не выполнит желание Питера, то останется здесь с ним навсегда. Конечно, он понимал, что это лишь мечты, которые никогда не станут реальностью.
— Это облако похоже на собаку. — Тони ткнул пальцем в сторону пушистого облака, проплывавшего над его головой, и повернулся к Питеру: у того на лице отчётливо читалось непонимание. — Оу, ты никогда не видел собак?
Питер отрицательно помотал головой.
— Может… когда ты вернёшься домой, когда закончится война, ты покажешь мне, какая на самом деле суша. Я бы… Я бы очень хотел посмотреть.
Тони кивнул, задумчиво глядя вдаль.
— Наверное, мне нельзя напроситься к вам в море, да?
Питер рассмеялся.
— Что ты, конечно, можно! Мы не так сильно отличаемся от людей, как ты думаешь, Тони. Вы можете жить под водой, если захотите, вы просто не помните, как. У моего народа есть история о том, как группа русалов устала делить моря и высадилась на сушу, чтобы жить там отдельно. На суше было столько неизведанного, что русалы остались жить там на долгие поколения, пока не забыли, что они русалы. Но вы — это мы, понимаешь? Прямо как я. Все вы. Вам просто… нужно это вспомнить.
Тони посмотрел на парня сияющими от радости тёмными глазами.
— Не так сильно отличаетесь, да?
— Да, у вас столько же магии, сколько у меня и моего народа… Она всегда была у вас. Я мог бы… Мог бы показать тебе, если ты не против. Мог бы тебя научить. Если… если бы был уверен, что между нами не будет вражды.
— Питер, мне совершенно не нужна война с тобой и твоим народом. Обещаю, когда Говард умрёт… всё закончится. — Улыбка, расцветшая на губах Питера, была такой яркой, что Тони подумал, что дал бы этому прекрасному парню гораздо больше, чем просто перемирие между их государствами.
***
Питер начал учить Тони плаванию. Они смеялись и плескались на мелководье, Питер проявлял удивительное терпение, пока учил Тони тому, что каждый русал знал с самого рождения. Первые несколько дней Тони еле держался на воде, размахивал руками и задыхался, каждую ночь он просто без сил валился на берег тяжело дыша. Однако он улыбался и обещал вернуться к занятиям следующим утром, чтобы угодить Питеру. Он стремился всегда угодить Питеру.
Задержать дыхание было невероятно тяжело, и даже хвалёное терпение Питера заканчивалось: Тони просто никак не мог поверить в себя.
— Если ты не можешь просто задержать дыхание, как ты собираешься дышать под водой?
Тони игриво окинул поедающего устрицы Питера взглядом и ткнул в него пустой ракушкой.
— Ты начинаешь говорить, как Говард. Уверен, что хочешь здесь остаться?
Питер скривился.
— Нет, я не говорю, как он. — Тони уже рассказал ему о Красном Царе и не сомневался, что Питер явно не в восторге от того, что его сравнили с человеком, которого Тони презирал больше всех на свете.
— Разве что немного, но… знаешь, что ты можешь сделать, чтобы быть совершенно на него непохожим?
— Что?
— Поцелуй меня.
Питер в шоке раскрыл рот, не зная, что сказать.
— Я…
— То есть ты этого не хочешь?
— Нет… нет… Я этого не говорил…
Тони выжидающе склонил голову набок.
— Тогда почему я ещё не чувствую твоих губ, а? — Смущённо хихикая, Питер подполз ближе и, положив ладонь на грудь Тони, медленно подался к нему вперёд. — Русалы не целуются?
— О нет, нет, мы целуемся. Наверное, даже лучше людей…
— Давай-ка мы это проверим. — Тони схватил Питера, зарывшись пальцами в мокрые солёные кудри, и, посадив себе на колени, впился в его губы жадным поцелуем. Все эти недели в нём нарастало напряжение, пока он наблюдал за тем, как Питер скачет по острову или плещется в океанских волнах. Он был чертовски грациозен, прекрасен, так мил, невинен и хорош. Именно его Тони не хватало всю его жизнь, и поцелуй это только подтвердил.
— Почему мы должны ограничится одним только миром, Питер? — тяжело дыша спросил Тони, прижавшись лбом ко лбу Питера. — Ты сказал, что наши народы одинаковы, почему бы нам не начать жить вместе снова? Мы можем объединить море и землю, создать что-то новое… ну, вообще, конечно, старое, но новое для нас.
— Как…
— Выходи за меня. Ты же всё равно скоро станешь царём. Мой отец не бессмертный. Он потерял свои владения, теперь он слаб, а когда умрёт… Красное Царство перейдёт мне.
Питер снова залился краской; устроившись удобнее на коленях Тони, он положил ладонь ему на грудь и тихо выдохнул, пытаясь подобрать слова, — его тёплое дыхание приятно коснулось губ Тони.
— Ты правда думаешь, что у нас получится?
— Я бы не предлагал, если бы думал по-другому.
— Как… как мы тогда его назовём?
Тони на мгновение задумался.
— Точно не Красным и Синим. Это враждующие цвета. Мы ведь хотим объединить наш народ. Золотое. Золотое, потому что то, что мы хотим с тобой сделать, бесценно для наших государств.
— И мы оба будем царями…
— Да.
— И будем жить…
— На суше и в море. Одинаково. Так же, как и могли раньше жить наши люди, если бы у них был выбор. — Тони взял ладонь Питера в свою и переплёл их пальцы. — Соглашайся. Я знаю, что нам ещё придётся решить вопрос с преемниками, раз уж у нас не может быть детей…
— Вообще-то может.
— Что? — Тони слегка отступил назад. — У нас могут..?
— Могут быть дети, — рассмеялся Питер. — Магия, ты забыл?
Тони вперился взглядом в Питера на несколько долгих секунд и кашлянул.
— Ну, тогда нам вообще ничто не препятствует… кроме тебя.
— О, я как бы не против… но тебе нужно работать над плаванием усерднее, Тони. Свадьба русалов длится целый лунный цикл…
— Что?!
Питер рассмеялся и приблизился к Тони, шепнув ему на ухо:
— Не волнуйся, большую часть мы проведём в наших покоях, закрепляя клятвы…
Тони чуть не скинул его с колен, вскакивая на ноги.
— Тогда чего мы ждём? Мне уже не терпится поплавать, а тебе?
Питер рассмеялся так громко, что, наверное, его было слышно на всём острове, и бросился по пляжу за Тони до самой кромки воды…