Карен просыпается и уже знает, что её ждёт завтра, послезавтра и ещё через несколько (достаточно много) дней.
И нет, это не образный концепт радостной школьной жизни в её голове. Она может быть растерянной и забывчивой, но сейчас она точно помнит, что случится в будущем. Каждое событие. Почти по секундам.
Какой это уже раз? Карен не смогла сохранить число в уме, а любые записи из её тетрадей исчезали, как только время опять возвращалось назад.
Седьмой десяток, наверное, пошёл.
Ей обычно нужно не больше десяти, чтобы запомнить пьесу наизусть. Её жизнь в последние года только постановку и напоминает. Не самую интересную и повторяющуюся по кругу. И как бы Карен ни старалась её изменить, всё возвращается на свои места. Так что ничего удивительного, что она помнит.
На второй раз никто не воспринял её всерьёз.
— Всё хорошо? Может, тебе просто приснилось? — заботливо и мягко, будто говоря с ребёнком, спрашивала Махиру.
— Тебе надо к психологу. Попробуй сначала к школьному сходить, — советовала Джунна.
— Иногда наш разум создаёт воспоминания о событиях, которых не было, — начинала рассказывать Мая, но Карен это было не особо интересно, и она уходила быстрее, чем Мая успевала продолжить.
— А вдруг ты можешь предсказывать будущее? — шутила Нана.
В какой-то момент она перестала придавать этому значение. Пока её снова не вернуло на год назад.
На десятый раз она смирилась.
Немного радует только то, что в конце всегда ждёт Старлайт, но
это не их Старлайт.
Карен никогда не думала, что перестанет надеяться на лучшее будущее и верить в завтрашний день. Но на что надеяться и во что верить, если завтра не наступит.
Карен знает, что она больше не увидит ничего нового, не проживёт жизнь за пределами этого года и точно не сможет выполнить своё обещание.
Они не выступят на Старлайте, они не сыграют главные роли. Они: Айджо Карен и...
— Кагура Хикари, — представляется новенькая, и в глазах Карен, впервые за долгое время, зажигается свет.
Давно забытая тяга жить.
— Хикари-чан! — бегает Карен за подругой детства. Она вяло отвечает, как будто забыла их, забыла детство и забыла Токийскую башню.
Хотя расставание для неё длилось в несколько раз меньше.
Карен не обижается и продолжает бегать за ней, пробегает два океанариума и магазин сувениров, и всё-таки добирается до той самой детской площадки, с которой видно Токийскую башню.
Уже стемнело, и сидящая на лавочке Хикари сливается с ночью.
— Наконец-то я нашла тебя, — выдыхает Карен, от усталости согнувшись пополам.
— Тебе надо тренировать выносливость, иначе ты никогда не выиграешь на прослушиваниях.
— Думаешь?
— Да.
— С тобой не расслабишься.
Они смотрят на башню, а у Карен в голове всё крутится: "Она не забыла, она не забыла, не забыла!"
И на радостях тянется, змеёй обвивается вокруг Хикари, целует её в обе щёки. Та улыбается почти незаметно, а Карен — до самых ушей, глаза зажмуриваются, закрываются раскрасневшимися щёками.
Хикари тянется ближе — и пусть ближе уже невозможно.
— Я тебя поцелую?
Карен с энтузиазмом кивает.
И они целуются. Хикари и пахнет, и ощущается, и на вкус — как перемены. На языке — заученные строки из пьес, тело подтянуто и натренировано танцами и гимнастикой. На руках: мозоли — от ручки, царапины — от кинжала. Карен не хочет уходить от неё, не хочет отпускать её — ни в Англию, ни куда-то ещё. Хочется только верить, что наконец-то ей позволено найти хоть какой-то конец, желательно счастливый.
Карен и не отпускает. Они сидят так всю ночь и говорят обо всём: как школа, почему не отвечала, что будем делать дальше. Карен рассказывает о Сейшо и пытается вспомнить каждую маленькую деталь из всех повторений.
А когда всё кончается, Хикари просто обнимает её сильнее. Вокруг необычайная тишина, громкая Карен так почти не умеет, но сейчас получается. Может, это влияние Хикари.
Небо светлеет, и пора бы уже идти домой. Пошли ли уже самые ранние поезда? Сидя на остановке, Карен достаёт телефон с сотнями пропущенных от Махиру и Наны. Только одно сообщение.
"Мы вас прикрыли."
Интересно, они злятся?
Едут в тишине, Хикари обнимает плюшевую игрушку белого кролика, Карен прижимается к ней. Больше людей в вагоне нет.
Встречают их соседки.
— Вернулись к шести! Не нарушаем комендантский час!
— Шесть утра — это не шесть вечера!
— Спасибо за то, что прикрыли, — неловко смеётся Карен. С ними не поспоришь.
Ей хочется спать, но до вечера она не приляжет, и хотя глаза закрываются на ходу, и в голове туман, и потом их всё-таки раскроют и накажут, Карен не сожалеет, что они сбежали.
Ей вкус любви и перемен дороже сна и школьных правил.
Он дарит ей силы и мотивацию, а главное — веру в их счастливый финал, в их Старлайт.