Ещё чуть-чуть

Поход был безумием. Это знали все, кто в нем участвовал: и Джон Сноу, и мальчишка-кузнец, и эти парни с горящими мечами. Даже громила Пес сознавал всю бессмысленность ситуации. Тормунд знал об этом точно так же. Но шел. Шел, чтобы помочь другу свести драконью королеву и львицу. Шел, чтобы снова вскипела кровь в жилах. Шел, чтобы показать, что одичалые — бойцы не хуже, чем воспитанные в замках лорды, и уж точно не хуже леди. Об одной из них он думал, даже разговаривал с Псом.

 — Меня ждет красотка в Винтерфелле. Желтые волосы, синие глаза, — простодушно и мечтательно говорил он, не обращая внимания на то, что громила чуть ли не шипит от раздражения. — Ростом почти с тебя.

На это описание Клиган вдруг дёрнулся, обернулся к нему.

 — Бриенна Тарт?

 — Ты её знаешь? — удивился одичалый. Пес состроил недоуменную гримасу.

 — Твоя баба Бриенна, мать её, Тарт?!

 — Ну, — смутился Тормунд, — она пока не моя. Но я хотел бы, если выживу. И, судя по тому, как она на меня смотрит…

 — Как она на тебя смотрит? — фыркнул Пес. — Как будто хочет пробить тебе ребра и сожрать печень?

 — Ты точно с ней знаком, — засмеялся бородач, думая, что Клиган вполне точно описал эту женщину. Он продолжил болтать о том, как хотел бы, чтобы она была его женщиной и нарожала бы ему детей, какими бы они были здоровыми и крепкими, а про себя думал, что ему, поцелованному огнем, точно повезло встретить такую, как Бриенна Тарт.

Признаться честно, Пес был единственным, кому Тормунд напрямую рассказал о своих чувствах к ней. Нет, он знал, что его многозначительные взгляды, направленные на светловолосую красавицу, замечают и Джон, и многие вороны, но он предоставлял их мыслям полную свободу. Его совершенно не интересовали помыслы и пересуды людей вокруг. Подумаешь, вороны каркают. Но осознание того, что он снова за Стеной, где опасность в виде смерти или, ещё хуже, толпы мертвецов, к которой ты можешь запросто присоединиться, подстерегает на каждом шагу, бросило сердце одичалого в дрожь. Если выживу. Именно поэтому он сказал Псу. И почему именно этому обожженному матершиннику? Наверное, почувствовал, что они похожи, хоть Клиган и не особенно был настроен к разговору.

И всё же образ Бриенны не отпускал его даже тогда, когда они стояли на каменном выступе посреди воды, окруженные мертвецами. Он видел, как Король Ночи смотрит на них, спиной чувствовал жар от погребального костра для красного жреца, так и умершего с выпивкой в руках. И думал. Думал о том, чтобы Джендри успел. Успел добежать до Стены и отправить ворона, и драконья королева полетела на помощь. Тормунд был поцелован огнем, и ему было интересно увидеть, как этот самый огонь вырывается из пасти огромных, по рассказам Джона, крылатых тварей из чешуи и кости. Да, где-то за спиной рыпался и ворочался мертвец, которого Клиган пинал с тихой злости, но впереди их ждала только смерть. Смерть наперевес с надеждой. Тормунд спал, прижавшись щекой к рукоятке молота Джендри, слыша сквозь сон хруст костей и свист ветра. В этом полузабытье, готовый мгновенно встать и броситься в бой, он видел сны. О том, как его мечты всё же сбудутся, и они с Бриенной будут растить детей и сражаться на мечах, как она делала это со своим оруженосцем в Винтерфелле.

<А когда Пес от скуки начал кидать камни в мертвецов, и один из них ударился об лед и не сломался, начался кромешный ад, и в сердце бесстрашного, бестактного и грубого одичалого закрался страх. Страх того, что он всё же не выживет, и его красотку уведет кто-нибудь другой. Он рубил мертвецов наравне со всеми, теряя людей: из одичалых в их отряде, который Дондаррион, посмеявшись, назвал отрядом самоубийц, остался только он. Раненый, с залитым кровью лицом, рыжебородый дикарь кромсал окружавших его мертвых, с такой яростью, с какой перебивал только ворон. И в голове были одни мысли: только бы всё кончилось хорошо, только бы драконья королева прилетела поскорее.

Только бы они все вернулись живыми. 

На него навалились толпой. Мертвые начали рвать его на части, хватая за волосы, одежду, руки, ноги, вгрызаясь челюстями в плоть, впиваясь фалангами пальцев в мясо. Он пытался отбиваться, глядел на Джона Сноу и Мормонта, видел краем глаза горящий меч Берика. Преисполненный гордостью, Тормунд не хотел кричать о помощи. Сам справился бы или умер бы с достоинством. Он думал так, пока мертвецы не появились из-под воды, хватая за ноги и утаскивая его с собой в ледяную толщу, где только смерть и темнота. И тогда он закричал. Закричал, взмолился о помощи, оглядываясь на Джона Сноу, единственного его друга, оставшегося в живых здесь. Пес не поможет. Он видел, как тот медлил, когда мертвый медведь рвал Тороса, и понимал, что и сейчас Клиган так и простоит.

Тормунд понял, что его мечтам, всё же, не суждено сбыться, и Бриенна достанется кому-нибудь другому. Тому же Псу, например. На него же она смотрела так же.

Ещё бы чуть-чуть, и он ушел бы под воду вместе с мертвецами. Ещё бы чуть-чуть, и он уже бы никогда не увидел красотку, ждущую его в Винтерфелле. В последние секунды, ускользавшие сквозь пальцы водой, когда Тормунд уже задержал дыхание, надеясь каким-то чудом отбиться от мертвых под водой, огромная ладонь схватила его за ворот шубы и вытащила, попутно стряхнув всех безмозглых скелетов. Сандор Клиган. Одичалый подобрал молот, который выронил, когда на него накинулась толпа, и продолжил защищаться. Теперь он знал, что у него есть ещё один друг. Такой же поцелованный огнем, только немного иначе.

Их загнали на кромку утеса. И когда надежда почти угасла, прилетела драконья королева. На огромных, как само небо, драконах, она избавила их от ближайшей части мертвых, черная крылатая тварь приземлилась на выступ, продолжая плеваться огнем, пока одичалый рубил остатки костей и вполглаза рассматривал беловолосую девку. «Мелковата она, кажись, да и в бедрах узка, — думал он. — Но Джону-то что, раз он с Иггрит был, ему как пара сойдет».

Забираясь на гребень дракона и как-то ошалело кивая девчонке, управлявшейся с ними так легко, он думал о том, что иметь крылатую тварь, плюющуюся огнем — полезно. Во всяком случае он, Тормунд, от такой же не отказался бы. А ещё он не отказался бы от того, чтобы сейчас оказаться в Винтерфелле и посидеть в зале, выпить пива и наконец сказать «большой бабе» о своих планах.