Шаг. Еще шаг. Нужно быть бесшумным, как тень. Нельзя выдавать себя даже колебанием воздуха. Я стараюсь не думать – любая мысль будет громкой. Я максимально собран – любая эмоция, тем более беспокойство, прозвучит сейчас колоколом в ночи. Я уверен, что лебединое перо, поднесенное сейчас к моему лицу, даже не шелохнется – так размерено и плавно я дышу. Я не пил кофе и не курил с самого обеда, а перед тем, как прийти сюда, купался чуть ли не час – без ароматических добавок, разумеется.
Ступни ощущают прохладу каменных плит, хоть и не касаются их – я скольжу в сантиметре над поверхностью, чтобы не производить лишнего шума. Без обуви – подсознательно так кажется тише. Свет льется из высокого окна и проходит мое тело насквозь - искусство невидимости я изучил очень даже неплохо.
Шаги замедляются, становятся еще плавнее и мягче. Будущая жертва бдительна и хитра – и уж точно никогда не станет потакать моему неумению или слабости. Но я слишком долго готовился к этому дню, чтобы позволить себе право на ошибку.
А вот и будущий трофей - как и следовало ожидать, возится с какими-то документами. Легкий ветерок из окна шевелит прядь темных волос, безупречная спина подсвечена медовыми лучами клонящегося к закату солнца.
Я на мгновение замер, а затем с двойной осторожностью стал подбираться к этому памятнику эстетствующего бюрократизма. Смотреть при этом старался в пол: пристальный взгляд он тоже почувствует. Шаг, еще шаг. Вытянув шею, мельком глянул на его работу – естественно, какая-то самопишущая табличка с официальной ерундой. Бедняга. Ему бы сейчас на свежем воздухе резвиться, мятежных магистров да чудищ всяких убивать. Ну ничего, похищение приятно его освежит.
Собственно, мы и так договаривались сегодня встретиться – должен же я был убедиться, что на это время у господина Великого Магистра не запланировано ничего важного – просто я позволил себе заглянуть на полчасика раньше и, с радостью убедившись, что он один, решил немедленно приступать к плану захвата. Сегодня его ждал сюрприз, в который было вложено столько труда, что лишний драматический поворот пойдет только на пользу.
Наконец я подкрался достаточно близко. Осталось только протянуть руку - медленно-медленно, чтобы не создать движения воздуха, – и уменьшить его.
Только вот сделать этого я так и не успел. Чуть заметно потянувшись, Шурф отложил в сторону табличку, и я увидел под ней еще одну, с единственной крупной надписью: «ТЫ ПОПАЛСЯ».
Что?
Стул с грохотом отлетел в сторону, Шурф одним прыжком врезался в меня, враз нащупал запястье, развернул, и я глазом не успел моргнуть, как, со скрученной рукой и зажатым ртом, оказался прижат грудью к столу.
Щеки коснулось его дыхание:
- Надеюсь, это все же ты, Макс, а не какой-нибудь шпион или мятежный магистр. А то сейчас очень неудобно получится перед посторонним человеком.
- М-м-м!
- Да что ты говоришь.
- М-м-м-м, м!
- Ну надо же. Ты рассказывай, не обращай внимания, - убрав руку от моего лица, он по-хозяйски положил ее на бедро. - Я быстро. Впрочем, может и нет.
Понятное дело - он не выжил бы, столько лет будучи в топ-десятке врагов у всех недовольных нынешней властью, если бы к нему можно было так просто подкрасться, да и к подобным… настольным играм мне уже не привыкать, но все равно обидно - теперь придется признаться в затее и открыто позвать его с собой. Хотя, может, еще удастся спасти ситуацию? Нужно только как-то освободиться – а дальше по плану.
- Как ты меня учуял? – светски поинтересовался я, пытаясь вывернуться.
- А как тебя можно было не учуять? – Шурф нащупал и схватил второе запястье, прижимая его к первому. – Сопишь так, словно бежал сюда от самого дома. И, кажется, ты единственный человек, который умудрился так громко топать по воздуху.
Да ладно!
Я попытался оттолкнуть его бедром и одновременно ускользнуть вниз, но он быстро это пресек, одной рукой продолжая удерживать мои запястья, а другой схватив за шею.
- Макс, что за странные игры сегодня? Не могу сказать, что мне не нравится, но…
- Да вот, хотел твою скорость реакции проверить, - сварливо пропыхтел я, извиваясь, - а то закопался в бумажках своих, скоро вообще полевые навыки потеряешь.
- Гм.
Я еще немного побрыкался - все с тем же нулевым успехом. Впрочем, мои жалкие попытки вырваться нравились ему все больше и больше – я это прямо-таки пятой точкой чуял. В буквальном смысле.
Упираясь лбом мне в затылок, Шурф прошептал:
- Не забывай, мы вообще-то договаривались поужинать через полчаса, так что рекомендую не слишком уж затягивать процесс своим сопротивлением. А то представь, какой стресс придется пережить бедняге, который принесет еду.
Блефует, конечно, но почему бы не подыграть?
- А мне-то что? Я ж невидимый. Зато если не успеем, зрелище таки да, будет оригинальное.
- Думаешь, это проблема? – поинтересовался Шурф, отпустив мою слегка помятую шею и начиная поглаживать живот. - Одно простенькое заклинание, и эффект невидимости будет снят. Так что угомонись, и пострадаешь только ты, а не ты и психика несчастного дежурного.
В качестве дополнительного аргумента он слегка прикусил ухо.
Нет, жертв среди мирного населения допускать нельзя. Кровь уже вовсю дезертировала из мозга, так что нужно решать поскорее. Итак… Можно либо прямо сейчас рассказать ему все как есть и позвать с собой, либо все же провернуть любовно обдуманный план с похищением, только чуть позже, когда он получит свое и потеряет бдительность. Увы, сюрприз был с весьма коротким сроком годности, но полчасика можно потерять без особого ущерба, пожалуй…. Ладно, да будет так.
А пока что придется храбро опустить голову на стол и мужественно податься бедрами прямо навстречу опасности. А ведь окружающие так и не узнают, на какие жертвы я ради них иду! Ни в учебниках, ни в песнях не будет места моему подвигу. Даже в арварохский перечень заслуг его не занесешь, пожалуй.
…Впрочем, совершить подвиг мне так и не удалось – стук в дверь раздался как раз в тот драматичный момент, когда Великий Магистр соблаговолил сунуть руку под мою скабу.
- Это еще что такое? – пробормотал он, отступая на шаг и увлекая меня за собой. – Я же сказал, что буду занят до конца дня!
- Простите, - раздался за дверью нервный голос секретаря, - у нас тут, кажется, накладка получилась…
Шурф слегка двинул кистью, снимая с двери блокировку.
- Войди.
В кабинет проскользнул узколицый невысокий мужчина.
- Простите, Великий Магистр… В Королевской канцелярии перепутали день визита по поводу приказа о новых условиях закупок артефактов для придворных третьей категории. По нашему расписанию эта встреча назначена на завтра, а в их графике она указана сегодня. Собственно, господин Цино Тигетт уже явился.
- Все было согласовано именно на завтра, я помню это совершенно точно, - отрезал Шурф. - Вот пусть завтра и приходит.
Секретарь виновато потер переносицу:
- Проблема в том, что по графику Королевской канцелярии завтра утром все должно быть уже готово и представлено на подпись Королю... Я связывался с ними, они признали, что это их ошибка, но очень, очень просили перенести встречу на сегодня, иначе в следующий раз, согласно регламенту, этот документ сможет попасть на подпись только через дюжину дней. Если вам сегодня категорически не удобно, я сообщу им, конечно, но…
Что?! Мне, мне это неудобно! Еще только этого не хватало! С другой стороны, об этом документе я был наслышан и знал, что согласование по нему и так уже много раз переносилось. Наверняка и сегодня его участь предрешена, волноваться не о чем.
Шурф уже явно собрался что-то сказать, осекся, помолчал еще мгновение и наконец сухо уронил:
- Хорошо. Скажи, я приму через десять минут.
Я, конечно, был благодарен этому Цино за спасение. Так благодарен, что прям задушил бы в объятиях.
Когда дверь снова закрылась, я повернулся к Шурфу и сердито ткнулся лицом ему в плечо. Ткань чуть слышно пахла какой-то приятной горечью.
- Долго ты будешь занят? Минут за пятнадцать управитесь, да?
- Понятия не имею, - он обнял меня. - С этим документом у них вечно проблемы, а очередной раз отослать на переделку, даже не взглянув на него, я не могу - эта эпопея и так уже непозволительно затянулась, нужно решить все поскорее, - он чуть заметно дернул плечом. – Иногда мне кажется, что все королевские чиновники перед вступлением в должность проходят специальные курсы на тему «как испортить жизнь окружающим». Причем господин Тигетт у них главный образец для подражания.
Угу, на доске почета небось висит. Упырь-передовик.
- А как же злодейски надругаться над моим невинным телом?
Шурф склонил голову, прошептал на ухо:
- Насчет невинного я бы промолчал, допустим, но куда же без этого. У меня и в списке дел на сегодня записано. Два раза подчеркнул, между прочим.
- В списке дел? Как цинично.
- Цинично было бы, если бы я велел секретарю напомнить мне об этом. Или послал официальный запрос в Тайный сыск с требованием прислать одного из сотрудников для планового надругательства. Так что злодейство обязательно состоится, как только закончится надругательство над моим мозгом, - он мягко прижал меня к себе и попытался поцеловать в висок (почти попал), - ну все, иди, таинственный шпион. Я пришлю Зов, когда освобожусь. Надеюсь, это мучение все же не до ночи растянется.
Я вцепился в его одежду:
- Неужели там все настолько запущенно? Подпиши да отпусти ты этого хмыря с миром.
- Макс, ты что? На основе этого документа будут создаваться следующие, и если сейчас пропустить все проблемные места, это отразится на других сферах. Так поступить я категорически не могу, уж прости.
Плохо, очень, очень плохо! Я не для того почти месяц готовил этот план, чтобы вот так просто сдаться. Скоро у моего сюрприза истечет срок годности, а возня с этим документом, интересно, насколько затянется?
- Значит, быстренько глянь и в самый последний раз на переделку отправь. По-моему, вы с этим отчетом, или кто он там, уже полгода маетесь, ничего не случится, если еще немного потерпит.
Шурф покачал головой.
- Честно говоря, не хотелось бы, - отозвался он неожиданно сухо. - Рано или поздно все равно придется с этим делом покончить, а сегодня из-за их ошибки у меня дополнительное преимущество. К тому же я-то действительно могу подождать, а вот им как раз хочется подписать все поскорее. Отличная возможность поторговаться относительно спорных пунктов, на мой взгляд.
- Но мы договорились!
- Так я же не собираюсь всю ночь с ним сидеть. Во всяком случае, хочется в это верить. Так что просто подожди немного, ладно?
Он легонько поцеловал меня в губы (таки попал) и отстранился.
Так, ладно, без паники. Сейчас меня обязательно озарит гениальная идея.
Шурф уселся на место, одним движением поправив одежду и заставив каждую складочку лоохи излучать солидность и благопристойность, а я отошел к окну и притаился. Для начала посмотрим, как у них дело пойдет. Вдруг и впрямь свершится чудо, и сегодня с документом будет все в порядке, а я тут как тут?
Тем временем в дверь вкатился круглый лысеющий дядька с заранее насупленным выражением лица. Лонли-Локли поднял голову – и могу поклясться, что в комнате мигом похолодело градусов на десять.
После коротких церемонных приветствий Цино мгновенно допустил тактический промах, фальшиво-любезным тоном упомянув о бесплодно потраченном времени, которое ему пришлось провести в приемной. Возможно, он хотел вызвать этим чувство вины, но добился прямо противоположного результата – ему мигом в весьма едких выражениях напомнили и о промахе канцелярии, и о предыдущих бестолковых вариантах приказа, на разбор которых приходилось тратить часы. При желании Шурф наверняка смог бы доказать этому типу, что именно из-за его персонального недосмотра все пошло наперекосяк от начала Мира, и вообще он был родной мамой Лойсо, однако то ли из великодушия не стал добивать противника, то ли просто решил растянуть удовольствие. Впрочем, и так было ясно, где тут чье место в пищевой цепочке.
Тем временем я сверлил «спасителя» грозным взглядом. Что в лоб, что по лбу, конечно. Ради интереса прошелся рядом (подумаешь, если даже услышит, решит, что померещилось). Он даже бровью не повел. Значит, не так уж катастрофически я и топаю. Впрочем, у него самого такая одышка, что где тут что-то еще услышать.
Наконец собеседники обменялись контрольными дуэльными взглядами и приступили к обсуждению документа.
Содержание сего опуса я запомнил очень хорошо, даже по пунктам, а заодно и понял, отчего у Шурфа, стоит ему вспомнить об этом деле, угол рта кривится особым образом – у обычных людей это соответствует полноценному припадку с завываниями и катанием по полу
1. Скучища, не несущая никакой смысловой нагрузки.
2. Скука смертная.
3. Заумная хрень.
3.1. Узкоспециальное уточнение, которое пригодится в лучшем случае раз в тысячу лет в каком-нибудь искаженном абсурдном мире, и то вряд ли.
3.2 Хитровыкрученный канцелярский оборот, который как хочешь, так и трактуй.
4. Условия, подходящие только под сферическую ситуацию в вакууме.
5. Адова скукотень, без малейших угрызений совести прямо противоречащая хрени из пункта 3.
6. Бесконечное по длине и унынию нагромождение оборотов, смысл которых сводится к тому, что «запрещено делать то, чего делать нельзя».
7. Сочетание слов, которое и объяснить-то нельзя иначе, кроме как температурным бредом писавшего.
Естественно, Великий Магистр не замедлил поделиться с господином Тигеттом своей светлой грустью по поводу подобного состояния дел.
С ума сойти, как возбуждающе это оказалось! Я уже почти забыл, что он умеет разговаривать таким ледяным тоном; со мной он тоже никогда не сюсюкал, конечно, но теплота самого отношения компенсировала все. Теперь же перед нами очутился сошедший с небес грозный ангел делопроизводства и венец бюрократической эволюции (причем стоит только вспомнить, что этот венец вытворяет в постели, что шепчет в разгар игр – и сразу чувствуешь себя избранным).
Пока я перебирал в уме волнительные моменты биографии, Шурф успел с утонченной вежливостью разгромить первый пункт, и, не ожидая, пока осядет пыль, принялся вытирать свои серебристые сапожки о второй. Цино сопел, багровел и вертелся на стуле, но возражать пока не решался. Нормальное непринужденное веселье в стиле Лонли-Локли.
Ладно. Развлечения развлечениями, но если пустить дело на самотек, это явно затянется надолго. Решившись наконец, я подобрался поближе. Шурф на мгновение чуть заметно скосил в мою сторону глаза.
- Макс, тебе не пора?
- Ты же сам видишь, тут все подчистую переделывать надо. Гони его в шею!
Цино, удивленный внезапной паузой, кашлянул, но Шурф предупредительно вскинул руку, и тот уставился в потолок с видом мученика.
- Поверь мне, по сравнению с предыдущими вариантами этот еще достаточно неплох. Может, действительно сегодня доделаем.
- А давай я его Смертным шаром тресну, чтобы он на все твои поправки согласился?
- Королевского служащего? Ты с ума сошел? Эти вещи отслеживаются, это государственное преступление!
- Да пошутил я, ты чего?
Помедлив мгновение, Шурф продолжил:
- Макс, признавайся, что случилось? Ты сегодня… я хотел сказать «странный», но сформулируем так - даже более странный, чем обычно.
- Ничего не случилось. Просто мы договорились, это мое законное время!
- А тебе не кажется, что нужно правильно расставлять приоритеты?
Приоритеты? Приоритеты?! Он сам сказал, что легко может перенести эту встречу. Да он на моей памяти раз пять ее переносил, причем один раз из-за того, что Базилио опять захандрила, и мы дружно ее утешали! Приоритеты! И с чего такая острая реакция на шутку про Смертный шар? Можно подумать, вернулся зануда первых месяцев знакомства!
Время уходит, дырку над нами в небе, сколько времени мы уже потеряли! И это после месяца подготовки! Что за муха его укусила? Он же был в таком хорошем настроении, когда меня поймал, мы играли…
Стоп. Кажется, дошло: это – тоже игра. Ну конечно – Шурф просто решил воспользоваться случаем и подразнить меня, а заодно проверить, смогу ли я его... убедить, скажем так. Странная затея, конечно, но я уже понял, что от него можно ожидать чего угодно.
Теперь признаваться в своей затее хотелось еще меньше – это будет равносильно капитуляции. Пожалуй, отведу себе на попытки час – как раз до заката, а если уж не справлюсь, скажу все прямо. В таком – худшем – случае у нас останется в запасе часа полтора… Не фонтан, но хоть что-то.
Пока мы спорили, на обрюзгшем лице господина Тигетта отразился трудный мыслительный процесс. Соглашаться с правками он явно не хотел, но в то же время у него было сразу два слабых места – промах канцелярии и то, что им этот документ был важнее. Нужно быть гением дипломатии, чтобы торговаться в таких условиях.
В результате он решил пойти на необычайно тонкую хитрость: проявить вежливость и участие к собеседнику. Заметив, что Безмолвный диалог прекратился, поскольку взгляд Шурфа снова сфокусировался на нем (хоть и без особого удовольствия), Цино помел по сусекам, наскреб там разрозненные смутные воспоминания о том, как должно выглядеть приятное выражение лица, попытался сложить их воедино (результат оказался пугающим) и заботливо поинтересовался:
- Что-то важное?
- Из-за прискорбного недоразумения с нашей встречей мне пришлось отменить другое важное совещание, - после секундной паузы Шурф протянул: - По 69 пункту договора относительно поставок раритетных эликсиров.
- Как ты смеешь?!
- В смысле? – Шурф превосходно изобразил удивление. – Должен же я дать ему понять, как он виноват. Или тебя возмущает, что я лгу? Если ты не заметил, такое даже со мной иногда случается.
Что ж, теперь окончательно ясно, насколько серьезно он сам относится к этому делу.
Значит, играем.
Так. Плечи и руки трогать нельзя, чтобы не смять ткань – вдруг визитер заметит. А вот провести ладонью по спине, вдоль позвоночника, самое то. Еще есть волшебное местечко под лопаткой, но это уже тяжелая артиллерия, пока придержим. Зато можно очень-очень аккуратно пройтись по шее кончиками пальцев.
- Макс, ты с ума сошел?
Я не ответил.
Шурф слегка опустил голову, пряча от собеседника взгляд, но тем не менее, тон оставался ровным и бесстрастным.
- Возвращаясь к нашей беседе, отмечу, что по третьему пункту я также категорически не могу согласиться, - вещал он, внимательно разглядывая свои руки. О, я знаю, какие у него сейчас глаза. С такой волшебной туманной поволокой, что от одного взгляда на них мою бедную крышу уносит прямо на седьмое небо. Впрочем, она уже два месяца и не приземлялась вовсе.
- Ну так что, прогонишь его?
- Ты в самом деле полагаешь, что на меня подействуют эти примитивные методы?
Ладно, пусть будут прогрессивные. Переходим к лопатке, хоть это и негуманно. Уверен, какой-нибудь профсоюз Великих Магистров точно бы меня осудил.
Шурф потер лоб, явно пытаясь спрятать лицо за ладонью и вместе с тем замаскировать этим движением то, как он невольно выгнулся под моей рукой. Толстяк удивленно на него воззрился – такое ерзание было явно нетипичным – однако, воспользовавшись паузой, начал немедленно тараторить свои возражения.
С минуту Шурф просто слушал, позволяя себя гладить; однако какой-то аргумент оказался, видимо, настолько дурее прочих, что даже пробился сквозь чувственный дурман – он убрал руку, еще сильней распрямился, и в комнате мгновенно наступил ледниковый период (я мог бы поклясться, что на окнах на мгновение даже появилась легкая изморозь).
В ответ Цино попытался грозно выпучить глаза, хотя всему остальному телу явно гораздо больше хотелось шлепнуться в обморок. Короткий, в долю секунды, поединок взглядов - и нервы у придворного бедняги все-таки сдали, поскольку он со смесью злобы и надежды прошипел:
- Видимо, вы вновь намерены перенести подписание?!
Дааааааа!!!
- Так мы никогда не закончим, - отрезал Шурф. - Окончательный вариант необходимо утвердить сегодня же.
Неееееет!!! Он что, нарочно издевается?! Или хочет, чтобы я применил еще более прогрессивные, прямо-таки футуристические методы? Ну хорошо. Я максимально тихо опустился на четвереньки и нырнул под стол.
- Ладно, у тебя был шанс, - я тихонько поцеловал колено, положил голову ему на ноги, и, сунув руку под скабу, многообещающе провел ладонью по сухощавой голени, - а теперь слухи о том, что тебя возбуждают официальные документы, получат наглядное подтверждение. Представляешь, как этот хмырь будет гордиться своим приказом, раз он тебя довел до такого?
Шурф поерзал на стуле, попытавшись легонько отпихнуть меня коленом, и закинул ногу за ногу.
- Продолжим, - холодно сказал он. - Я все же хотел бы узнать ваше мнение относительно выхода из противоречия между третьим и пятым пунктом.
- Э-э, да, разумеется, - судя по голосу, Цино нервничал все сильнее. Причем мне показалось, что главным образом смущали беднягу даже не нападки на документ, а неожиданная и ни с чем не сообразная подвижность Великого Магистра. - Если принимать во внимание третий параграф относительно компенсации…
Чудесно, самое время погладить под коленом, просунуть руку под закинутую ногу и приласкать внутреннюю часть бедер; не удержавшись, я впился в нежную кожу слегка отросшими (а иначе с ним никак) ногтями. Зря, конечно – нужно было сначала вытащить руку из-под закинутой ноги, а так Шурф мигом сжал бедра и ладонь просто застряла. С трудом удержавшись от возгласа, я подергал запястье. Бесполезно.
Доносящийся сверху голос Великого Магистра лился так же монотонно и холодно – но ноги сжимались все сильнее, и я мог поклясться, что даже сапоги лучились злорадством.
- Больно, ладонь!
Он слегка ослабил хватку – но не настолько, чтобы можно было вырваться. Я еще немного покопошился, пытаясь не создавать при этом лишнего шума, потом-таки вспомнил о наличии второй руки. Полезная иной раз штука. Оставив в заложниках правую, левой скользнул выше по бедру. Еще немного выше. А что это тут у нас такое интересное? И такое… заинтересованное?
- Поэтому на данном этапе целесообразно заняться введением… - монотонно бубнил свою партию Тигетт. - Э-э… Великий Магистр, с вами все в порядке?
- Продолжайте, я слушаю, - откликнулся Шурф таким голосом… Ну как объяснить? Вот пять метров арктического льда пополам с колючей проволокой, но за ними, еле видные – северное сияние и небо в алмазах каратов по сорок как минимум.
И негодяй Цино это тоже явно почувствовал. Громко сглотнув, он продолжил:
- Как гласит подпункт четыре предыдущей версии…
Эй, эй, стоп! Что это у него с голосом?! Что за понижение тональности, что за бархатные нотки прорезались в дребезжащем козлетоне? Я понимаю, конечно, что флюиды Шурфа имеют пробивную силу тротила, но это просто аморально, когда они имеют отношение к таким личностям!
Видимо, Цино сам удивился такому предательству со стороны голосовых связок, так как откашлялся, пытаясь изгнать из горла непрошеные интонации, и продолжил уже нормальным сварливым тоном:
- …Эти сведения могут быть поданы в устной форме…
- А вам понравился мой вчерашний устный доклад, господин Магистр? Или то были стоны отчаяния из-за бездарности докладчика?
Дыхание сбилось лишь на мгновение – и снова вернулось в ритм. Зато под рукой у меня отличный датчик – и судя по нему, воспоминания очень даже неплохи. Впрочем, до самого Шурфа мне в этом искусстве пока еще как до неба – там не доклады, там поэмы целые.
- Макс, прекрати немедленно.
- Прекращу, если отпустишь руку.
- Отпущу, если пообещаешь уйти.
- Уйду, если ты его прогонишь.
- Макс, помнится, на твоей родине есть занятная традиция обедать стоя.
- Ну да, фуршет, к чему тут это?
- Рекомендую заняться пропагандой. Если ты немедленно не уймешься, на ближайшую дюжину дней пригодится.
Напугал прям я весь не могу. Страшней, если бы наоборот, отлучением от тела пригрозил. Хотя в такую угрозу я и не поверю, пожалуй. Помнится, недели две назад слово за слово мы поспорили, кто из нас дольше сможет обходиться без секса, и кто первый сдастся.
Между прочим, держались пока что оба.
Ну, то есть как держались? Минут через десять после официального начала спора он разгорелся до такой степени, что внезапно перешел в легкую рукопашную, а она – во Временное Перемирие, по умолчанию продолжавшееся до сих пор. Но когда-нибудь мы обязательно доспорим, да.
Видимо, Шурф тоже о чем-то задумался, поскольку сжатые бедра слегка расслабились, и я тут же воспользовался шансом эвакуировать запястье. Плохо одно – на радостях слишком сильно дернувшись назад, я, кажется, зацепил ногу Тигетта, вурдалаки его дери. Надеюсь, он не обратит внима…
- Макс, ты что, его задел?!
- Ну…
- Он решил, что это я его ногой погладил! Ты бы видел сейчас его глаза, Макс! Я у буривухов таких круглых глаз не видел!
Ой-ой. Шутки шутками, а межведомственный скандал нам ни к чему. А вдруг он жалобу напишет или еще что? Фу, мерзость.
Впрочем, после секундной смущенной заминки дебаты наверху продолжились, как ни в чем не бывало, и Цино даже перестал заикаться уже на втором предложении. Правда, судя по голосу Шурфа, остановку «Ледниковый период» мы уже проскочили и теперь весело неслись в Хель.
Ладно, это и правда слишком далеко зашло. Друг над другом поизгаляться святое дело, но окружающих втягивать, тем более таких, – в самом деле уже чересчур.
Мысленно вздохнув, я потихоньку начал отползать, и разумеется, по закону подлости тут же задел злополучную ногу второй раз, даже сильнее. Впрочем, главный приступ паники у меня вызвало даже не само столкновение, а то, что из-за него Цино, явно неожиданно для самого себя, тоненько и смущенно хихикнул.
Взгляд Шурфа я почувствовал прямо через стол. Вызывал этот взгляд волнительные ощущения человека, которого за ухо ведут на стоящий в углу эшафот.
Возмутительное хихиканье умолкло, и в наступившей тишине стало отчетливо слышно, как в дальнем конце сада вполголоса спорят двое молодых парней – видимо, послушники. Нужно было срочно спасать ситуацию. Придумать, быстро что-то придумать!
Я услышал, как Цино набрал воздуха. Еще секунда – и он скажет что-то необратимое. Кто, кто мог толкнуть его под столом, если не Шурф?
- Мяу…
В этот момент я очень остро ощутил душевное состояние Шурфа – и, судя по всему, над ним таки нависла серьезная опасность устроить себе летальное сотрясение мозга фейспалмом.
- Это что? – почему-то шепотом спросил Цино.
- Кошка, - любезно пояснил Шурф. Однако не понравилась мне его интонация. Таким тоном сообщают не о веселых проказах любимой зверюшки, а о том, что «покойный был прекрасным человеком».
Разумеется, этот королевский дурень сразу же наклонился под стол посмотреть. Нет, ну что за люди, а? Что за манеры? Где дворцовое воспитание? Он кошку никогда не видел? Или слов официальной Истины ему мало?
- Но… там же никого нет…
- Это невидимая кошка.
Теперь, кажется, я слышал не только голоса удалявшихся послушников, но и то, как побулькивает камра на жаровне леди Сотофы в противоположном конце резиденции.
Пока визитер мучительно пытался сообразить, то ли он сошел с ума, то ли Великий Магистр изволит страдать сезонным обострением, раз обзавелся таким причудливым питомцем, Шурф успел сделать глубокий вдох и заговорил:
- Это животное сэра Макса, - каждое слово резало ледяным клинком - он учился делать живых существ невидимыми, тренировался на кошке. Увы, она сбежала, два дня поймать не могли. А вот теперь пришла. С вами, наверное, в кабинет проскочила.
Хорошо все-таки жить с мозгами. История, конечно, шита белыми нитками (чтоб целый магический орден не мог животное поймать!) но подобному типу должно хватить за глаза.
- Мяу-мяу! – с радостным облегчением подтвердил я из-под стола.
- А… А что же она ела?
-Тупых посетителей
-Надоедливых визитеров
Забавное ощущение, когда Безмолвная речь звучит одновременно. Надо будет научить Шурфа давать пять.
- На кухне что-то воровала, видимо, - в голос Шурфа вернулась непреклонная уверенность. - Надеюсь, мы можем вернуться к делу? Или вы хотите еще обсудить местную фауну? В садах Иафаха, например, обитает шесть видов птиц. Если вы считаете эту тему более насущной, чем наш проект…
- Д-да, конечно…
Ну и ладно. Зато теперь, получив официальный статус, я уже внаглую потерся головой о колени Шурфа и положил на колено загребущую лапу, сымитировав «молочный шаг». Он с таким невозмутимым лицом потрепал меня по голове, что я чуть не взвыл от восторга.
Выбравшись из-под стола, я смирно уселся на пол возле стула и уложил на колени Шурфа верхнюю часть тела. А что, вполне уютно. Только мне теперь, как коту главного злодея, еще алмазный ошейник полагается или что там.
К этому моменту бедняга Цино был настолько выбит из колеи и необычной подвижностью Великого Магистра, и его странными интонациями, и загадочными взглядами, и драматическим появлением на сцене невидимой кошки (в существование которой ему явно верилось с трудом), что заметно ослабил оборону и большинство поправок принял без возражений, а от самых принципиальных хоть и отбивался, но совсем уж вяло. Почуяв запах крови, Шурф заметно воспрянул духом (я тоже – неужели дело шло к концу?!) и принялся бодро дожимать противника.
Как раз когда он вовсю распространялся относительно процентного соотношения расходов по каким-то амулетам, в дискуссионном пылу довольно сильно запустив пальцы мне в волосы, раздался тихий вкрадчивый стук – и на пороге возник послушник. С подносом, на котором было бутылка вина, какие-то умопомрачительно пахнущие сладости и два бокала.
Наш ужин!
…Сэр Кофа говорит, что окружающие слишком громко думают. Раньше я не замечал такого – но сейчас, кажется, Безмолвный стон Шурфа услышал весь Иафах.
Кажется, для бедняги Цино это стало последним ударом. Он съежился чуть ли не вдвое и смотрел на поднос так, будто там было не безобидное вино с какой-то деликатесной выпечкой, а как минимум плетка и наручники с розовым мехом. Судя по выражению лица, он прямо сейчас приносил какие-то обеты высшим силам, вроде перевода через дорогу полчищ старушек, только бы спасти свою жизнь и честь.
Послушник шагнул вперед.
- Я не то! – в ультразвуковой писк господина Тигетта была вложена вся его решимость сражаться до конца. - Я не это!
- Спасибо, из-за смены расписания ужин нам больше не требуется, - с ненавязчивой арктической прохладцей в голосе сообщил Шурф.
Персонал был выдрессирован на славу – коротко склонив голову, парень шагнул назад, и еще через мгновение от инцидента остался только сладкий запах. Ну, хоть теперь-то я был ни при чем.
Шурф помолчал. Посмотрел в окно, старательно избегая взглядом агонизирующего в кресле Цино. Несколько раз глубоко вдохнул. На долю секунды при помощи носа и уголка рта изобразил пантомиму «Снежной королеве преподносят в дар червяка».
А потом вернулся к делу.
Видимо, нервы у него все же были слегка взвинчены, поскольку на один из последних несогласованных пунктов он обрушился с холодностью, невозмутимостью и неотвратимостью айсберга: тон был такой, что и злосчастный пункт, и Цино, и я сразу ощутили себя маленькими грустными Титаниками. Разумеется, он никогда в жизни не перешел бы на личности, но из его разбора каждого предложения ясно следовало, что указанный документ был составлен в лучшем случае страдающим задержкой развития менкалом.
С каждым новым словом Цино все сильней потел и все заметнее пытался мимикрировать под кресло, чуть ли пухлые ноги не поджимал. Хотя, по-моему, и само кресло не отказалось бы слиться со стеной.
Честно говоря, настроение дурачиться пропало и у меня. От такого тона можно было разве что лечь по стойке смирно, раз уж я на полу, ну или отжаться сколько там раз положено.
Зато с поправками дело пошло как по маслу. Цино уже отчаялся что-то понять в тонкостях брачных игр Великого Магистра, поэтому явно пересмотрел свое мнение: главной задачей стало выжить, а честь спасти – это уж как получится. И тем более он уже даже не пытался защищать документ, предательски бросив его на растерзание и безропотно соглашаясь со всеми изменениями; не прошло и десяти минут, как все вопросы были решены с разгромной победой Иафаха
Вскоре посетитель принялся прикладывать руки к новым табличкам, создавая отредактированный варинт и передавая их на просмотр Шурфу. Как ни странно, почти без ошибок – стресс порой творит с людьми удивительные вещи.
Я поднялся и в радостном возбуждении, разминаясь, немного походил рядом. Все оказалось не так плохо – опаздываем, конечно, но не катастрофически. Еще часа два есть в запасе, а это лучше, чем ничего.
Невыносимо хотелось курить. В кабинете нельзя, тем более при постороннем, но я заранее осторожно обшарил карманы и тут же с досадой вспомнил, что в целях конспирации оставил все сигареты дома. Что ж, пока мы еще здесь, можно пополнить припас, чтобы потом не терять время.
В столе со стороны Шурфа как раз был отличный ящик. Улучив момент, когда Цино склонился над очередной табличкой и на нас не смотрел, я слегка приоткрыл его и просунул руку.
- Пять минут потерпеть не можешь?
- Да он не заметит ничего, я быстро.
Невидимость явно распространялась и на то, что я держал в руках, поэтому, даже выудив из стола довольно крупную коробку, я не смог ее опознать. Во всяком случае, она была больше сигаретной пачки раза в четыре.
Так и наступил достойный финал этого странного мероприятия. Я решил положить коробку на стол, чтобы ее рассмотреть – там как раз было отличное место, прикрытое стопкой табличек – и потянулся в этом направлении. А Шурф в это мгновение взял в руки очередную табличку и откинулся назад, чтобы ее проверить – при этом с ювелирной точностью зарядив локтем мне в живот.
Через мгновение мы оба завороженно наблюдали за полетом над столом яркой подарочной коробки конфет. И за тем, как она завершила свое путешествие на коленях у Цино.
Кажется, это была неприятность с большой буквы «П».
По лицу Шурфа стало ясно, что он в этот самый миг, причем безо всякой вспомогательной литературы, постиг буддизм: во-первых, смирился с аксиомой, что жизнь есть страдание, а во-вторых, осознал важность бамбуковой палки в вопросах коммуникации.
- Спасибо, - обреченно сказал Цино.
- На здоровье, - отозвался Шурф безнадежно.
Снова повисла мучительная тишина.
Кажется, придворный бедняга соотнес этот упавший с неба видимо-подарок с вином, затуманенными взглядами и абстрактной кошкой под столом, окончательно убедился, что это Намек, и в итоге пришел к каким-то неизвестным, но катастрофическим выводам.
Зато по мечтательно-отрешенному лицу Шурфа было понятно, что он мысленно составляет список кандидатов на добровольно-принудительное просветление при помощи дрына. Я в этом списке, кажется, занимал места с пятого по десятое включительно; первые пять мест он самокритично отвел самому себе, а еще сто были щедро распределены между всей Королевской канцелярией и самим достопочтенным Цино Тигеттом.
Я, в свою очередь, гадал, насколько хорошо видна красная подсветка из места, где я находился.
Наконец, с явным сожалением вернувшись в серую, не облагороженную массовыми избиениями реальность, Шурф флегматично осведомился:
- Итак, господин Тигетт, мы окончательно договорились? Я подписываю.
С ужасом покосившись на конфеты, как будто они могли взорваться у него в руках в случае отказа, тот пискнул:
- Разумеется.
До этого дня я даже не предполагал, что можно удирать со всех ног, пытаясь при этом притвориться мертвым, однако Цино это удалось. Во всяком случае, его отход из кабинета выглядел именно так.
Наконец дверь захлопнулась, и мы снова остались одни.
Сняв невидимость, я опасливо покосился на Шурфа. Ситуация была слишком запутана, чтобы заранее просчитать его реакцию.
Он помолчал, рассматривая пейзаж за окном, а затем поинтересовался:
- Признавайся: я тебе уже надоел и ты решил меня отдать в добрые руки, чтоб не обидно было? И если так - я что, не заслужил кого получше?
Все-таки злится.
- Заслужил, - подобострастно откликнулся я; тут до меня дошел смысл сказанного и я поспешил исправиться. - То есть нет. То есть… Тьфу! Не отдам я тебя никогда и никому, понятно? Разбежался.
Он усмехнулся:
- А как же твое предназначение всех отпускать?
- Не понял. Куда это ты собрался? Может, это как раз я тебе надоел? Жаль, что у меня мамы нет, а то она обязательно всегда говорила бы, чтоб я с эльфами не связывался. Всем вам только одно надо. Обесчестил и до свиданья, да?
- Разбежался, - отозвался он, в точности копируя мою интонацию.
- Тогда побежали вместе.
Помолчав еще пару секунд, Шурф неожиданно засмеялся:
- Грешные магистры, какой позор! Я понимаю, что от меня чего-то подобного ждали с первого дня вступления в Орден, некоторые, по слухам, даже пари заключили, как долго я продержусь приличным человеком, получив доступ к орденской силе, – но это уж слишком. Слушай, Макс, доставай те сигареты. Разнесу к вурдалакам резиденцию, половине ордена шеи посворачиваю – может, как раз внимания никто не обратит, что я Цино Тигетта совратить пытался.
Я осторожно подобрался поближе:
- Да перестань драматизировать. Ты посмотри на себя и на него. Хотя нет, так лучше не делать, можно эстетический шок получить из-за контраста. Сыпь пойдет и все такое. Его же засмеют просто, если пожалуется. Да и что он скажет-то? Что его кошка по ноге задела, а Великий Магистр угостить хотел, как вежливый хозяин? Смешно.
- Как ты не понимаешь, Макс – суть не в том, что на самом деле было, а в том, как он это запомнил. Извини, конечно, но тебе ли не знать, как можно себя накрутить? В его воспоминаниях, вполне возможно, я с порога на нем одежду разорвал в клочья.
- А потом сказал: «Фу-у-у» и все обратно починил? Да в конце концов, что они тебе сделают? С должности снимут?
Или не стоило подавать ему эту идею?
- Слушай, а ведь прекрасная мысль, - приподнявшись, он схватил меня и усадил себе на колени. - Почему ты раньше не подсказал? Я бы его даже за руку взял для большего эффекта. Наверно.
- Даже не мечтай.
- Поверь, я не до такой степени извращенец, чтобы о нем мечтать. Но вообще - чисто теоретически - план хороший. Нужно только объект правильно выбрать - достаточно высокопоставленный, при этом мнительный, трусливый и чтоб ни капли крови эльфийской не было…
- Шурф, прекрати.
- Макс, успокойся, я шучу. Разве что еще – чисто теоретически – чтобы никуда не бегать, можно из Ордена персональный гарем сделать. Вот Нуфлин обрадуется. Я бы ему даже доклад отправил со сравнительными характеристиками.
- Шурф!!!
- Макс, я же сказал, что шучу. Хотя, чисто теоретически, еще лучше было бы… ай!
Силой мне с ним не сравниться, зато в противовес я за эти два месяца научился щипаться так, что могу смело претендовать на звание короля гусей. Вот что значит зрелые, гармоничные отношения.
Повинуясь мгновенному решению, я спрыгнул с его колен, пробежал пару шагов и Темным путем метнулся в нужное место, тут же чувствуя, что он стал на мой след.
Молодец, вот так, за мной! Через мгновение он появился, по инерции пробежал еще несколько шагов, догнал, схватил – и замер.
Мы находились внутри просторной и пустой круглой комнаты. Окон в ней не было, зато и куполообразный потолок, и стены, и пол сияли миллионами мерцающих и переливающихся звезд. В глубине медленно вращались несколько разноцветных галактик и туманностей, а ближний фон время от времени расчерчивали яркие сполохи комет. Словами не передать, скольких усилий мне стоило не только «оживить» НАСОвские фото, но и создать уходящий в словно бесконечную глубину объем.
- Где это мы?
Я вздохнул.
- Ну… Вообще-то это должен был быть сюрприз. Скажем так, совместный эксперимент с Малдо. Ненадолго сделано, продержится еще пару часов всего. Извини, что заварил эту кашу. Просто для меня это все было внове, многое не получалось, Малдо тоже с таким видением космоса не сталкивался и плохо понимал, чего я от него хочу. Подготовка была очень долгой, а когда мы договорились с тобой о встрече, план, скажем так, вступил в финальную стадию, и я уже не мог его сдвинуть на другое время. Очень хотелось тебе это все показать, а этот со своим…
- Так вот оно что… - протянул Шурф, как мне показалось, с неимоверным облегчением. – Сказал бы как есть, я бы все перенес. И знаешь, получилось действительно потрясающе.
Я пожал плечами:
- Когда я изначально все это задумал, сразу представил, что не просто так тебя позову, а обязательно заманю как-то драматически. Или похищу, как вот пытался. И это стало казаться неотъемлемой частью плана, а потом ты начал играть в «заставь меня», ну я и…
- Понятно.
Некоторое время Шурф молчал, обняв меня и оглядываясь по сторонам. Я не мог видеть выражения его лица, но то, что ему очень нравится, знал совершенно точно.
- Ты тоже прости, что я заупрямился, - наконец сказал он тихо. - Просто это был слишком уж неудачный момент для давления.
То есть он все-таки не играл? Ой.
- Расскажешь? – рискнул я подать голос.
Шурф помолчал еще немного, а потом с явной неохотой протянул:
- По правде говоря, я предпочел бы никогда не упоминать об этом инциденте, но видно, придется. В целом это мелочь, но такая, знаешь, как маленькая колючка, которая попала в сапог перед дальней пешей дорогой. Нужно вытряхнуть, иначе возможен полный срыв путешествия.
Каждая новая фраза давалась ему с трудом, так что я молча положил голову на плечо и принялся ждать.
- Пару дней назад я невольно подслушал одну шутку… про нас с тобой. Как раз после того, как отменил одно совещание, чтобы помочь тебе с поиском нужной информации.
Я даже голову вскинул от неожиданности. Вот уж не думал, что его можно задеть такими вещами. Это я по инерции еще пытался соблюдать какую-то конспирацию, а ему, по-моему, было все равно.
- И вовсе не о том, о чем ты скорей всего подумал. Скажем так… Смысл ее был в том, что тебе даже не нужно тратить на меня Смертные шары: стоит вхолостую щелкнуть пальцами, и я и так сделаю все, что ты захочешь. Помнится, там еще фигурировал оборот «на задних лапках».
Это было похоже на удар, только отдавшейся в теле не болью, а омерзением.
- Я не… - начал я, даже не подозревая, что скажу дальше. Что «не»?
- Да знаю я, что ты «не». Я отдаю себе отчет, что сам сознательно и охотно соглашался почти на всякий предлог, дающий возможность увильнуть от обязанностей, а иногда и сам изобретал их. Просто в свете последних событий граница между моей сознательностью и твоей властью стала очень уж нечеткой. Да и потом, - он невесело усмехнулся - когда я во времена Безумного Рыбника мчался на Зов Джуффина, тоже считал это целиком и полностью собственным решением. И эта накладка в расписании показалась мне шансом проверить границы своей свободы воли. А когда ты начал давить, как будто тебя в самом деле возмутил сам факт моего непослушания…
Я со стоном вцепился себе в лицо.
- Черт, как же оно все так получилось, это…
Договорить я не успел, ну и черт с ним. Как мало мне все-таки нужно времени, чтобы соскучиться по этим губам.
Ну и ладно. Что было, то сплыло. По крайней мере, мы все выяснили, – а теперь пришло время мириться. Выучил я в последнее время несколько отличных способов. В официальном своде правил этикета они, правда, не значатся, и на уроках хороших манер их не преподают, но Шурфу почему-то нравятся даже больше обычных.
Поцелуй становился все глубже, его руки скользнули по спине, сжали талию – а затем он отстранился, поглаживая спину и оглядываясь по сторонам.
- Все-таки удивительное зрелище. Ты великолепно постарался. Только позволишь мне немного дополнить картину?
- Конечно.
Кивнув, он накрыл мои глаза ладонью и тихо сказал:
- Пожалуйста, стань снова невидимым.
Я выполнил его просьбу. Еще с полминуты теплая ладонь лежала у меня на лице; наконец он убрал ее – и я не смог сдержать короткого возгласа. Космическая иллюзия заполняла теперь все пространство от потолка до пола, и в помещении кружилась настоящая сверкающая метель.
Шурф стал невидимым, как и я, – и звезды с кометами проходили сквозь наши тела, словно нас и вовсе здесь не было.
- Как?!...
- Иллюзия, разумеется, - послышался из близкого ниоткуда его голос. - Ты же помнишь, мой бывший Орден любил такие вещи.
Этот момент можно было бы назвать совершенным – если бы не возмутительно лишнее ощущение ткани под рукой. По счастью, такая проблема легко решается.
- Очень, очень красиво, - пробормотал я куда-то ему в шею, одновременно нащупывая и раскалывая застежку на плече, стаскивая вслед за тем скабу и охотно позволяя сделать то же с собой.
Сверкающий поток, проходящий сквозь наши тела, словно делал их несуществующими – и это дарило головокружительное чувство свободы. Через мгновение горячая звездная пустота сжала меня в объятиях, оттолкнулась от пола и взлетела вверх на несколько метров.
Зависнув в эпицентре космической карусели, несколько минут мы просто гладили невидимые тела друг друга, очерчивали легкими касаниями лицо, шею, плечи, пропускали сквозь пальцы волосы, ласкали грудь. Очень занятные ощущения.
Между нами пролетела небольшая комета; я рефлекторно попытался от нее отмахнуться, зацепив Шурфа по носу, он издал преувеличенно возмущенный возглас и ответил аккуратным подзатыльником – и мы оба наконец расхохотались.
Мне хотелось поговорить – услышать свой голос, льющийся словно бы ниоткуда, было весело, да и сверкающий звездный вихрь вызывал теперь ощущение не столько требующего почтительности храмового великолепия, сколько сумасшедшего карнавального праздника.
- Свет очей моих господин Великий Магистр, вам уже докладывали, что у вас самая красивая пятая точка в мире?
- Прошу прощения?
В качестве пояснения я поместил руки на указанный объект. М-м, на ощупь тоже совершенство.
Его теплые руки повторили мое движение, а чуть выше виска раздался голос:
- Какое оригинальное математическое обозначение. Однако насколько я могу доверять объективности вашего утверждения, господин тайный сыщик? – он медленно и сильно, почти до боли, сжал пальцы. – Или для составления объективного экспертного заключения вы провели сравнение со всеми, хм, пятыми точками, имеющимися в наличии в мире на данный момент?
Всем телом вжимаясь в теплую пустоту перед собой, с наслаждением вдыхая знакомый запах, я провел кончиками пальцев по позвоночнику, погладил и сжал невидимое жилистое плечо, сквозь которое как раз в этот момент пролетел небольшой метеорит, от души лизнул шею от ключицы до самой челюсти:
- Я воспользовался более совершенным методом, господин Великий Магистр. Знакома ли вам легенда моего мира о волшебном зеркале?
Он завел мою ногу себе за талию, перехватив ее под коленом.
- Нет, господин Тайный Сыщик, - пальцы второй руки, явно влажные от слюны, скользнули по груди и слегка сжали сосок, вырвав у меня короткий всхлип, а губы переместились к самому уху. - Буду признателен, если вы поделитесь со мной этой бесценной информацией.
Я несколько мгновений помолчал, с наслаждением подставляя шею поцелуям и осторожно прижимаясь пахом к паху.
- По преданию, оно принадлежало некой королеве и могло показывать то, что она желает…
Он попытался сместиться, но я еще не насытился, и схватив его за волосы, снова нетерпеливо прижал голову к своей шее.
- И-и?... Дорасскажите, пожалуйста, - прошептал он, прикусывая и вылизывая кожу. - А то, сопоставляя ваши первое и второе утверждение, боюсь даже предположить, что именно она рассматривала в этом зеркале.
Я засмеялся, одной рукой лаская его затылок, а второй оглаживая заветное место под лопаткой и с удовольствием чувствуя, как он выгибается под рукой мне навстречу.
- А что, красивая бы получилась история. Я узнал из легенд о самой прекрасной заднице, отразившейся в зеркале королевы, и отправился в другие миры на поиски ее обладателя…
Ну, значит, пусть это прошлое у нас будет тоже; в указанном же случае я решил воспользоваться данным опытом и, пребывая на Темной стороне, велел появиться подобному зеркалу. С его помощью мне удалось проверить свои давние подозрения относительно того, что самая красивая пятая точка таки принадлежит Великому Магистру Благостного и Единственного.
Прозвучало это настолько буднично и приземленно, что даже самому трудно было поверить, что я минуту назад эту ахинею выдумал. Что, впрочем, вовсе не делало ее ложью.
- Затея с зеркалом весьма остроумна и, полагаю, может быть в дальнейшем использована на благо общества, однако, при всем почтении, это история не кажется мне правдоподобной, - сообщил Шурф, сопровождая свои слова легчайшим поцелуем в краешек губ и забрасывая себе на талию мою вторую ногу. - Хотя я не проводил подобных исследований, но на основе чисто визуальных наблюдений могу утверждать, что ваша, как вы изволили выразиться, пятая точка обладает даже большей эстетической и тактильной привлекательностью.
Хватает же ему сил в такие моменты подобными оборотами сыпать. Хотя после стольких лет практики это, скорей всего, уже машинально получается.
- Возможно, зеркало не учитывало меня, как рожденного в ином мире, хотя я в вопросах своего происхождения уже запутался, - покрепче обхватив его ногами, я вцепился зубами в одно из любимых местечек – изгиб между плечом и шеей. Забавно кусать осязаемую и теплую космическую пустоту, ощущая под языком биение пульса.
Шурф откинул голову вбок, охотно подставляясь, и после секундного размышления заметил:
- Впрочем, полагаю этот диспут бессмысленным. Поскольку обе упомянутые точки находятся в обоюдном совместном владении, любая из них может считаться принадлежащей второму в том числе.
Вот такие юридические рассуждения мне положительно нравятся.
Я крепче обнял его за шею и немного потыкался в лицо, отыскивая губы. Как раз в этот момент через наши тела прошел целый поток сверкающих белых звезд, так что это был один из исключительно редких случаев, когда я целовался с открытыми глазами.
- Покажи еще что-нибудь, - шепнул я Шурфу в губы. Очень скоро нам станет не до того, а мне хотелось насытиться впечатлениями.
На несколько секунд наши силуэты обозначились, выложенные по контуру звездами – я успел слегка отстраниться от него и погладить ладонью лицо, любуясь зрелищем – и развеялись метелью. Теперь они вновь были невидимы, но уже не пропускали через себя космический поток – только внутри, на месте сердец, светились по звездочке.
Одной рукой Шурф надавил на мое плечо, заставляя выгнуться, а второй поддерживая под спиной; затем я ощутил сухое и горячее касание его губ напротив свечения – как наложенную печать. Это мгновение дотянулось до вечности и запечатлелось в ней – а затем наши тела снова растворились в космосе.
Его рука скользнула по талии, нажала на бедро, заставляя меня опуститься ниже, и мы наконец соединились.
Потом я ощущал его зубы, на несколько секунд почти до боли впившиеся куда-то в район спиралевидной галактики; царапал влажную кожу в эпицентре закружившихся спиралью звезд; от размеренных толчков и плавных движений его руки по телу проходили жгучие волны удовольствия, но стоило опустить глаза – и я видел только бесконечное сверкающее пространство. Пролетевшая огромная комета на несколько секунд утопила и нас, и все окружающее пространство в ослепительном сиянии, и я от неожиданности изо всех сил прижался к Шурфу. «Хороший мой», - сдавленный шепот бесконечного, окружающего и проникающего внутрь меня света прошел по всему телу острой волной.
…Скажем так, теперь у меня есть собственные ассоциации со словосочетанием «Большой взрыв».
Потом, когда мы уже лежали на полу – по-прежнему представляющему из себя уходящую вниз мерцающую бездну – и подкреплялись заранее припасенной в укромном месте снедью, я вдруг вспомнил о зацепившем меня моменте.
- Слушай, а раз уж ты не хотел играть, что это все-таки были за провокационная шутка относительно 69 пункта?
- Почему провокационная? Я еще тогда удивился, чем она тебя так задела.
- О… - я почесал затылок. - Видимо, разница культур очередной раз подвела. Ну вот смотри, - я создал в воздухе светящиеся цифры и сам тупо на них уставился. Цифры Мира, совершенно не похожие на наши. Нет, моя рассеянность иногда превосходит все пределы.
- И? – Шурф героически пытался углядеть что-то непотребное в двух целомудренных закорючках.
- Эм, в общем, это такой эвфемизм с моей родины, который я почему-то приплел и к вашей традиции.
- Я желаю подробностей.
- Честно говоря, я предпочел бы посвятить вас в них непосредственно, но, боюсь, время уже на исходе, - я с сожалением взглянул на возникший в воздухе циферблат. – Можете назначать дату ознакомления.
- Охотно. Велеть ли секретарю внести это в общее расписание?
- Думаю, хватит вашего личного списка дел.
- Что ж, исследование математических традиций, так и запишем. Может, вспомните еще что-нибудь, помимо отсчета точек и сакральных числовых смыслов?
- Постараюсь, - я расслаблено обнял его за шею. – Интегралы поищем, ага.
Через некоторое время, уже лежа в постели у себя дома, я смотрел на звездное небо за окном. Да, теперь это зрелище еще долго будет вызывать особо мечтательную улыбку. Так и сверхромантичной особой прослыть недолго.
Впечатлений было слишком много, однако из всего великолепия мозг не нашел ничего лучшего, чем выдать наиболее утомительный и бредовый сон: будто я Кай, вынужденный складывать из льдинок гигантский документ со всеми подпунктами. Восседающая на троне прекрасная Снежная королева саркастически комментировала мои усилия, в ответ на каждую ошибку подкручивая термостат на минус.
***
Следующее утро ознаменовалось приглашением на завтрак.
- Учти, - сердечно приветствовал меня Шурф. - В расписании на ближайшую неделю пункты «надругаться над господином Тайным Сыщиком» и «безропотно выполнять желания Вершителя», а также изучение математических ассоциаций иных миров я изменил на «активно паниковать» и «курить, тревожно глядя вдаль» - кстати, дай сигарету. Не знаю, как пойдут дела дальше, но, возможно, придется внести еще задачу «залить скупыми мужскими слезами 3-4 лоохи леди Сотофы».
- Не может быть! – я плюхнулся на стул. - Ты хочешь сказать, этой бестолочи все-таки хватило ума кому-то нажаловаться?
- Нет, к сожалению. А я уж размечтался, если честно. Однако полюбуйся вот на это – он бросил мне конверт.
Я осторожно взял его в руки. Бумажные послания в Ехо нечасто встретишь, но, видимо, отправитель решил таким образом заработать пару дополнительных очков у нашего любителя манускриптов.
Судя по почерку, от руки этому человеку приходилось писать чуть ли не впервые.
Дорогой Великий Магистр,
я все обдумал. Честно говоря, вначале я был несколько обескуражен. Вы сам понимаешь, твое прошлое вызывает несколько настороженное отношение, к тому же наши первые встречи прошли не лучшим образом, так что я был уверен в вашей предубежденности и необоснованно враждебном отношении.
Однако вчера я наконец увидел, как трудно вам сдерживать бушующее пламя страсти и осознал, что твоя холодность в прошлые встречи была вызвана лишь желанием защитить меня от своего жара и темных страстей. И хотя ты подавал мне весьма противоречивые знаки, мне ли не угадать истинную бурю вожделения под внешним льдом!
Не могу сказать, что это решение далось мне легко – но я согласен.
Приди же ко мне, мой прекрасный безумец, мой грешный магистр, и давай наконец сольемся в порочной страсти!
Твой Цино Тигетт