Стокгольмский синдром

***

Маринетт Дюпен-Чен оступилась уже дважды. Нельзя было допустить повторения прошлых ошибок, но она допустила.

***

В Париже, городе любви и грёз, очередная звёздная ночь, наполненная не только сиянием небесных светил, искрящимся обликом Эйфелевой Башни, бесчисленным множеством потухших и тут же загорающихся огоньков в окошках мирных обывателей, но и непрекращающимися рыданиями маленькой девочки, чей привычный жизненный уклад был грубо нарушен нахальным парнем с блондинистой шевелюрой и лукаво улыбающимися изумрудными очами.

***

— Привет, моя Леди, — осторожно спустившись с шеста, напарник юной героини возник подле той, приземлившись на краю крохотного здания, расположившегося где-то в центре города, — небось, тосковала по мне? — весьма фамильярно и весьма в своём духе поинтересовался юноша.

Патруль недавно кончился, а Нуар на удивление не обратил никакого внимания на Леди в красном, в одиночку осматривая отведённый ему район.

— Вовсе нет, Кот, — в обычной манере ответила девушка. — Скорее наоборот, — национальный герой изумлённо уставился на собеседницу, — избавиться бы от тебя, — развернувшись к блондину, она провела пальцем вдоль шеи, намекая на тихое убийство в тёмном переулке.

— А как же помощь в борьбе с акумами? — проигнорировав жест, возразил владелец камня Разрушения. — Сомневаюсь, что без Великого Меня ты справишься.

Леди Баг театрально закатила глаза.

— Ты упускаешь маленькую деталь, Котик, — она щёлкнула его по носу, — есть другие, более воспитанные, герои.

Недовольно надув губки и скрестив руки на груди, Нуар поспешил отворотить голову от обидчицы. На самом деле ему, конечно же, не было обидно, просто стоило поломаться: быть может, вызовет жалость. Хоть как-то добьётся проявления чувств от неё. Девушка только вздохнула, поднимаясь с синей черепицы, как её руку перехватили.

— Стой! — скорее потребовал, чем попросил, парень, продолжив значительно мягче: — Останься, прошу.

Посмотрев на сжатую в другой ладонь и вернувшись на прежнее место, брюнетка произнесла:

— Хорошо, но не долго.

Когда он так просил, отказать казалось непростительной затеей, словно она отбирала у малого ребёнка последнюю игрушку и, размахивая ею, насмехалась над плачем несчастного. Леди знала это жгучее ощущение одиночества, засевшего в душе. О, знала непонаслышке, потому что сама пережила. Переживает сейчас. Ей семнадцать, пора бы найти соулмейта — девушка медлит; уже ошибалась. Достаточно. 

В четырнадцать она пошла на поводу у признавшегося одноклассника, Натаниэля Куртцберга, и первой поцеловала его, соврав о взаимности. Волосы по-обычному отливали иссиня-чёрным, сливаясь с полотном пришедшей ночи, а шанс на счастье упущен. Попытка номер один.

В шестнадцать вновь клюнула на брошенную приманку: мальчик-гитарист-старшеклассник ухаживал за Маринетт, водил на каток, в кино, парк. Они вместе беззаботно веселились, как родственные души, да не как пара соулмейтов. Наконец, на одном из еженедельных пикников непонятно под каким дурманом Дюпен-Чен прильнула к губам "друга", принимая ответные действия, и разочаровалась, не привидев изменения цвета пряди. Попытка номер два.

— Мурледи, тебе ни к лицу грусть, — разорвав бесшумный покров ночи, сказал Кот. — Где моя бойкая Леди Баг, готовая бороться со всем злом на свете, даже с нахлынувшей печалью?

Внезапно Нуар превратился в сплошной слух, серьёзно взирая на потускневшую брюнетку. Лишь на секунду.

— Я здесь, — глядя на обрадованного до одури напарника, она пояснила: — Но я не твоя.

В кошачьих зрачках вспыхнула обида: он целых три года молча наблюдал за ней со стороны, изредка нелепо флиртуя, не смея претендовать на большее, ведь Леди Баг желала сохранить грёбаную тайну личности. Зачем в тот день блондин наплевал на её единственное условие и, поддавшись уговорам квами, заглянул в кладовку?* Сейчас это не важно, поскольку в расшалившемся мозгу юноши вертелась одна мысль: прикоснуться к алой помаде.

Отбросив страх отказа и мимолётное сомнение, Нуар накрывает губы Баг своими. Проникает собственным языком внутрь, натыкаясь на преграду в виде язычка героини, тянет его на себя, причмокивает, жадно глотая воздух между перерывов. Вскоре он отстраняется и видит перед собой смущённую, слившуюся с пятнистой маской брюнетку. Её рассудок в тумане. Самодовольно ухмыляясь, бормоча каламбуры под нос и раскланявшись напоследок, Кот в чёрном растворяется среди плывущих крыш. Спустя пару минут девушку настигает осознание того, что наделал Глупый Кот. Попытка номер три.

***

Понедельник. Как удачно. Их воскресный патруль стал точкой отсчёта до неизбежной смерти Маринетт: осталась неделя, и озорная девчушка из пекарни навсегда исчезнет из полного боли мира.

Нехотя разорвав объятия со столь вожделенным сном, девушка бросилась к будильнику на прикроватной тумбе. "Пятнадцать минут девятого," — машинально пролепетала, направляясь к расстеленной постели. Плюхнулась на розовое одеяло в горошек, притянула подушку, устраиваясь поудобнее... Минуточку.

— Тикки, я всё проспала! — второпях собирая портфель, воскликнула Дюпен-Чен.

Из-под стопки тетрадей, эскизов и белых листов показалась сонная головка, невнятно промычавшая:

— Спи, спи, Мари...

— Какой спи! — возмущалась синеглазка, перебирая гору вещей, скопившихся на стуле, в поисках джинсовых бриджей. — Нам нужно в школу. Чёрт побери! — свалив с книжной полки трофей за лучшую шляпу для восходящей модели-подростка, ругнулась девушка.

Неожиданно люк распахнулся, впуская в девчачью комнату аромат свежей выпечки и взволнованную Сабин Чен.

— Ты в порядке, милая? — заботливо спросила хозяйка пекарни. — Не ушиблась? Не сломала чего?

Хихикнув, брюнетка махнула рукой:

— Я, безусловно, неуклюжа, но не настолько, чтобы переломать себе кости.

Мадам Чен улыбнулась, выдав:

— Я говорила про вазы, статуэтки и цветочные горшки. Но ты в норме, а это уже стоит многого, — погладив по макушке дочь, Сабин почти успела удалиться, вот только...

— Ма-а-ам, — протянула Маринетт, — ты же знаешь, что я опоздала на первый урок?

Женщина кивнула, добродушно утвердив:

— Можешь сегодня побыть дома. Наверняка за выходные устала: в пекарне было народу больше обычного.

Дверца люка звонко хлопнула. Прошла пара часов, потом Дюпен-Чен присоединилась к родителям — так подошёл к концу день, оставив у Леди Баг странное чувство равнодушия к дальнейшей судьбе.

***

Вторник. Впервые за долгое время национальная героиня Парижа смогла выспаться, посему встала ранним утром, вместе с рассветом, примерно в шесть. Ласковые лучи щекотали лицо, ресницы подрагивали — Маринетт испытала на себе прелесть крепкого сна и тёплой погоды. Вообще-то её тело должно адски гореть, словно облитое керосином и подожённое нечаянно упавшей искрой. Неужели это затишье перед бурей? Думать о неминуемом не хотелось, так что, неспешно умывшись, одевшись и позавтракав, она помчалась в коллеж, сгорая от нетерпения встречи с милыми друзьями.

Карие радужки и чёрные зрачки Альи вытянулись на, чудилось, километр, челюсть отпала на пол: её подруга пришла вовремя.

— Нас что, ждёт апокалипсис? — наигранно "запаниковала" Сезер, когда рядом появилась фигура синеглазой брюнетки. — Или метеарит в Землю врежется? — каждая новая теория становилась абсурднее предыдущей, пока блогерша не дошла до: — Или ты нашла своего соулмейта? — мулатка активно зашевелила бровями.

— Я думала не угадаешь, — ткнув в бок приятельницы, соврала Дюпен-Чен. Расстраивать журналистку она не намерена. К тому же, если её вдруг не станет, обман пойдёт на пользу. — Давай сосредоточимся на химии, — указав на дверной проём кабинета, предложила Баг, — мадам Менделеева пришла.

— И то верно, — согласилась Алья, присаживаясь за парту.

Учительница монотонно твердила:

— ...Едва на землю упадут капли дождя, она мгновенно начнёт вырабатывать вещество, которое имеет характерный, легко узнаваемый запах...

Девушка не вникала в суть лекции, подперевшись кулачком и изредка вздыхая. "Моё время безвозвратно уходит, а я трачу его на нелепую болтовню," — разум утопал в тяжких думах: она не успела окончить школу и поступить на дизайнера, не успела получить работу мечты под крылом самого Габриэля Агреста, не успела обзавестись семьёй и сосватать свою дочь сыну Альи. Не успела влюбиться, искренне и взахлёб. Всё из-за чёртова Кота, вдруг одарившего напарницу лаской и любовью, тем, чего не хватало слишком долго. Они не соулмейты. Правда, тот поцелуй не был ошибкой. Впервые Маринетт почувствовала хоть что-то, и, пускай неправильно трепетать от соприкосновения с чужими, не предназначенными тебе губами, она трепетала от одного воспоминания. В груди полыхало, щёки покрывались стыдливым румянцем: брюнетка алкала повторения, может, чего-то выходящего за рамки приличия. Раз погибель неизбежна, ей нечего терять. Верно?

***

Он не смел требовать продолжения и не стал бы, однако высшие силы распорядились иначе.

***

Третьи сутки подряд парень не верил в своё везение, в конце концов неудача являлась его постоянной спутницей. Он целовал возлюбленную, и та (ему совершенно точно не мерещилось) практически отвечала. Сердце ликовало, ноги пускались в пляс, а глаза беспрестанно горели счастьем, о котором Агрест позабыл после кончины матери, поведшей за собой холодность отца, безразличие к делам сына, ненормированный график модели и запрет на всевозможные развлечения. Даже учёба в школе была ему недоступна. Ежели б он три года назад не открыл шкатулку с надоедливым ноющим квами, предусмотрительно разместившуюся на его рабочем столе когда Адриан пребывал в особо опасной стадии депрессии, определённо свихнулся бы. Этот самый квами, продрыхнув с десяток часов в кармане героя, был потревожен "землетрясением".

— Мальчик, ты живой там? — вылетев из укрытия, ради приличия задался вопросом Плагг. — Коли так, неси мне царского сыра, холоп, — требовательно проорал малыш.

Копошась в ванной, рыская меж тюбиков и баночек, с отчаянием сбрасывая последние на пол и швыряя их в стены, Нуар выдвинул:

— Надо, сам возьмёшь! — спорить с пожирателем камамбера — гиблая идея, впрочем, в данный миг юношу волновало абсолютно другое. — Зеркало лежало здесь! 

Юный Агрест нервничал. Позавчера ему почудилось, будто прядь на затылке, наэлектризовавшись, шандарахнула током. Пришло вполне логичное предположение: неужто Леди Баг и есть вторая половинка, предначертанная фортуной? Да, Адриан — популярнейшая супермодель, которая за два дня не догадалась пойти на поводу у интуиции и разыскать способ удостовериться в правоте или неправоте шестого чувства.

— Нашёл! — прижав к себе отражающую поверхность, обрамлённую золотистой окантовкой, припеваючи заголосил блондин.

— Камамбер? — с надеждой шепнул махонькой котик.

Получив негодующий взор, Плагг ретировался в роскошную спальню хозяина, фыркнув вдогонку.

Морально подготавливаясь к худшему варианту развития событий, Агрест, встав спиной к умывальнику с широким зеркалом, поднёс второе к лицу, зажмурился на секунду и, распахнув очи, выронил оное, с треском хрустнувшее на кафельной плитке. Среди светлых прядей контрастировала ало-красная, невольно навевая образ смелой Леди.

— Удача улыбнулась мне, — едва ли не промурчал парень, блаженно прикрыв глаза, предвкушая их совместную жизнь. — Сперва мы сходим на свидание, затем обвенчаемся, — шальные фантазии уносились вдаль, не оставляя пространства суровой реальности, — заведём двоих детей, нет, троих, и хомячка, которого назовём... — он осёкся. — Да какая разница, как мы его назовём! Главное, что моя Леди взаправду моя.

Долгие два года Агрест питался надуманным восхищением, маниакальной одержимостью чудесной пятнистой героиней: до тех пор, пока не сорвал маску. Акуманизированная по кличке Леди Вай-Фай загнала ребят в ловушку, захлопновшуюся всё же перед носом злодейки. Тем не менее, бой не прошёл бесследно, счёт до раскрытия шёл на секунды. Вовремя под руку Баг подвернулась кладовка.

— Ни за что не заглядывай внутрь, Кот. Хорошо? — девушка смотрела на него умоляюще, всем видом показывая, насколько доверяет напарнику.

— Клянусь, миледи, я ни за что не загляну, — приложив ладонь к груди, заверил блондин.

После её короткого кивка дверца закрылась, а Нуара окутала зеленоватая вспышка, оповестив об обратной трансформации. Адриан собрался возвращаться в "золотую клетку", как Плагг, хитро сощурившись, вещал:

— Не поверю, что ты не хочешь открыть её личность, — этот малыш видит супергероя насквозь. Интересно, он всегда был проницательным?

— Так и есть, — отчеканил Агрест.

— Что же тебя останавливает?

— Я поклялся ей, — отвёл взгляд.

— Тьфу на вас, глупые людишки, — плюнув через плечо, квами продолжил: — ничего-то вы не смыслите в этой жизни.

— Что ты имеешь в виду?

Котик развёл лапками, мол, ты и сам знаешь. Вероятно, в тот миг шестерёнки в голове юноши закрутились со скоростью, равной скорости света: пара изумрудов прошмыгнула к тонкой щёлке, не успев почуять оплошности, вытаращилась на фигурку брюнетки, поглощённую розовым свечением, превратившуюся вскоре в синеглазую девчонку, весело хохочущую на слова божьей коровки. Молния ударила по телу. Он знает её, знал раньше.

До смерти Эмили Агрест её сын ходил в школу для простых детей, старался приобщиться к укладу, привычному для большинства. Габриэль категорично относился к идее супруги отправить их дитя на учёбу за пределы особняка, однако та была непреклонна. Он, сколько себя помнил, в очередной раз уступал жене, и дело вовсе не в том, что знаменитый дизайнер боялся развода, нет. По правде говоря, мужчина считал этот поступок правильным. 

Первый поход мальчика (ему только исполнилось тринадцать) сопровождался красочными событиями: подруга детства, Хлоя Буржуа, сжала в объятиях, щебеча, как замечательно им будет учиться вместе; блондинка по, видимо, устоявшейся традиции прилепила жвачку к стулу некой Дюпен-Чен. Юноша постарался отодрать липкое недоразумение, затем был неправильно понят и осуждён той самой Дюпен-Чен. Примиряться было тщетно, девочка упорно твердила: "Не подходи ко мне больше, пожалуйста". Никакие убеждения не действовали. Окончание уроков встретило одноклассников, одновременно вышедших из ворот коллежа, нещадно льющим дождём. Боязливо подставив ладошку под мокрую струю, Маринетт дёрнулась.

— У тебя есть зонт? — не церемонясь, полюбопытствовал светловолосый школьник.

— Тебе какое дело, Агрест? — грубое обращение укололо остриём фехтовальной шпаги прямо в сердце.

Проигнорировав нарастающую боль, мальчик протянул серый зонтик, укрывавший до этого обоих.

— Держи, тебе нужнее, — прошептал он.

Брюнетка наградила уходящего врага смягчившимся взором сапфировых глаз. Им не довелось выяснить отношений: той же ночью Эмили скончалась. Мальчика заперли в пустом доме, где не проронили ни слезинки, где не раздавался звенящий смех зеленоглазой блондинки, где жил Адриан, так похожий на свою мать и до горечи напоминавший об утрате.

Протекли два года, однообразные, угнетающие. Его спасло существо, перевернувшее мрачные будни вверх дном, и милая брюнетка в красном, грянувшая громом средь нависших туч. Вроде прошло ровно столько же, а младший Агрест уже не ощущает ненужности и никчёмности. Теперь он народный любимец, похититель дамских сердец, несравнимый и обожаемый Кот Нуар. Заманчивая доля, не правда ли? Для него доля не была б заманчивой без любимой, грациозной, находчивой и неотразимой Леди Баг. Единственное, что ежеминутно беспокоило подростка, — невзаимная привязанность, готовность пожертвовать всем ради дорогого человека. Напарница не разделяла стремлений блондина, вечно отмахивалась от свиданий, ужинов, приглашений куда-либо и прочего, чем несказанно ранила Кота. Он терпел, выжидая момента, сам не имея понятия зачем. Может, ему нравилось истязать душу обречённой на провал надеждой?

Доверие, уважение, благодарность — немногий перечень того, чем Леди Баг удостоила парня, растоптавшего все положительные эмоции, нечасто присущие синеглазой героине. А, может быть, часто?..

Он соврал. Нарушил с трудом построенную дружбу с сильной Леди. Она даже сильнее самого блондина. Она смогла сохранить тайну, а он не смог: поддался нахлынувшей влюблённости.

***

В двенадцать Маринетт влюбилась. Как она это поняла? Чем же в таком случае назвать чувство, щемящее изнутри, если не любовью? Возможно, стокгольмским синдромом? Всё-таки она полюбила лучшего друга мадемуазель Буржуа, мальчишку, которому нравится издеваться над другими. А, может, рано его судить? Почему, чёрт возьми, Дюпен-Чен не выслушала его там, на крыльце, когда крупные капли сыпали с неба? Почему он покинул их ряды? Почему растворился в том дожде, кинув на прощание нежное: "Тебе нужнее"? Много вопросов — ответов нет.

Месяцы сменялись годами, да девушка взрослела, молчаливо наблюдая за успехами Адриана Агреста, равнялась на восходящую звезду парижского подиума. У него есть чему поучиться: его манерам, сдержанности, собранности, пунктуальности. В сравнении с ним она — одна из толпы, неуклюжая, нерасторопная, взбалмошная девица, одержимая "золотым мальчиком", завидным женихом и привлекательным юношей. Им не быть вместе. Она это знала, записала на подкорке, но ведь сердцу не прикажешь. Маринетт хранила в душе обречённую на провал надежду, и однажды на её хрупкие плечи легло бремя супергеройства плюс непутёвый напарник. Что взять с чёрного кота? Как-никак разрушение следовало за ним буквально по пятам. В итоге, в раннем возрасте девушка осталась без соулмейта, растратив все шансы на "не тех людей".

В среду её осенило: быть может, Адриан — её суженый? Неспроста ж несколько лет девушка жила со вздорным влечением к блондину. "Глупо полагать, будто такая бесполезная девчонка связана с несравненным Агрестом," — заключила Дюпен-Чен, впитывая текущую лекцию по литературе и тупо сверля учебник. "При любом раскладе я обречена, — вдруг мелькнуло суждение в сознании Маринетт, — зачем сотрясать воздух? Лучше оторвусь как следует, дабы не зачахнуть с сожалением о невыполненном! — оптимистично поразмыслила синеглазка, взяв чёрную ручку и поднеся её к тетради. — Следует зафиксировать намерения по пунктам. Нельзя ничего упустить".

"Колледж и работа отпадают сразу, — рассуждала она, выходя из кабинета и зачёркивая предложения в списке, — а вот узы амура", — заговорщически оскалилась, оторвав Алью от любования мулатом, стоящим у подоконника и мирно болтающим с Максом, заядлым геймером и компьютерным гением.

— Подруга, о чём помышляешь? — невольно подсмотрев в тетрадь, Сезер по-дурацки заулыбалась. — Планы на будущее строишь? — выхватив скрепленные листы с самодельной обложкой, учредитель Ледиблога прыснул в кулачок. — "Хочу иметь верного рыцаря". Мари, ты серьёзно?

— Серьёзней некуда, — с каменной миной изрекла тайная героиня.

— Мне казалось, ты увлечена Агрестом, — прикусив язык, репортёрша упрекнула себя в прямолинейности. — Прости, не хотела давить на больное.

— Ничего, не страшно, — глухо отозвалась Дюпен-Чен, ей не привыкать: молва об Адриане летела по улицам города быстрее, чем самолёты отсюда прибывали в Лондон. — Давай обратимся к моим планам, — Маринетт потёрла виски; журналистка, забыв, как изображать замешательство, кивнула. — В ближайшую неделю я планирую обзавестись парнем.

Эта новость огорошила Алью, о чём свидетельствовала снова уроненная наземь челюсть. Она, конечно, обрадовалась за Нетти; любовь-морковь, забота, беспокойство брюнетке были необходимы. Насупившись, мулатка буркнула:

— А как же твой избранный?

Чёрт, с глупым Котом Маринетт запамятовала о сказанном соулмейте.

— Я ошиблась, — девять букв сложились в то, чего она не желала признавать. Голос слегка дрогнул, благо, подруга не заметила.

— Девочка моя, — Сезер прикоснулась к плечу собеседницы, — мы все ошибаемся. Всё будет в порядке. У тебя ещё есть время.

"В том-то и дело, что его нет," — сдерживая слёзы и негодование, подумала Мари.

— Не буду спрашивать, кто он и как украл твой первый поцелуй, — причитала Рена Руж, жестикулируя руками, — но спрошу: ты его любила?

— Нет, — кратко и чётко, — и потом, ты права. Это не последний шанс, — натянула фальшивую улыбку. Когда она успела стать отвратительной самой себе?

— А что с парнем? — словно страшась обжечься, пробормотала шатенка.

— Есть один на примете, назойливый и каламбурящий без умолку, — докладывала брюнетка, перебирая пальцами. — Периодически посещает родительскую пекарню, так что поймать его не составит труда.

Дюпен-Чен словила недоумевающее лицо журналистки, хмыкнула и, подойдя к репортёрше сзади, подтолкнула к Нино Ляифу, распрощавшемуся с Канте. "Пусть голубки помилуются, — своднически предопределила жребий ученица Франсуа Дюпон, довольная задумкой свести друзей, — всё-таки они предназначены друг другу," — послав призрачно-невесомое пожелание удачи, она вздохнула, глуша воспоминания о

— Нет. Ты возненавидишь меня. Поэтому лучше не знать, — отрезал Нуар.

— Не будь настолько категоричен. Мы родственные души — между нами не может быть секретов, — она прильнула к груди напарника и забормотала: — А ещё я жду свой поцелуй, Котёнок.

Он горько хмыкнул:

— Ладно, всё-таки один раз живём, — спустя тяжкий вздох крикнул: — Плагг, обратная трансформация!

Спальню осветили зелёные лучи, прекрасно гармонирующие с тонами комнаты. Сказать, что Дюпен-Чен испытала шок — ничего не сказать.

— Если вы планируете миловаться, то я сваливаю. Тикки, где ты там? Давай погуляем, — простонал котик, но, завидев красный огонёк, практически расцвёл.

— Хорошо, полетели, — сонно выплыв из рюкзака, валявшегося под столом, согласилась малышка. — Нам не помешает размяться перед завтрашним патрулём. А нашим подопечным не помешает побыть наедине.

И квами упорхнули через распахнутое окно.

Отлипнув от фигуры в латексе, не церемонясь, Леди поведала Адриану о своих переживаниях:

— Знаешь, я очень давно жалею, что не выслушала Агреста. Если он общается с Буржуа, это вовсе не означает, что он эгоистичный кретин, не так ли? — Маринетт хихикнула, передёрнув плечами. — Но больше я жалею, что отталкивала Нуара. Когда ты меня поцеловал, что-то во мне изменилось. Я долго не чувствовала себя живой, я словно была опустошена. Просто столько всего навалилось: неудачи в личной жизни, ссоры с папой из-за моих планов уехать в Нью-Йорк, завал в школе, заказы, сыпавшиеся отовсюду. Если раньше мне казалось, что влечение к любой из твоих личностей — это слепое восхваление покорителя, то сейчас я считаю это любовью. Надеюсь, это взаимно.

Кот впечатался в искусанные от нервоза губы Маринетт. Она обомлела, напряглась, однако скоро подалась навстречу, углубляя поцелуй.

— Не зря надеешься, — оторвавшись от желанной плоти, томно выдохнул парень.