Семь Тысяч Шагов

На рассвете айварстедскую таверну «Вайлмир» покинули двое путников. Лесной эльф и эльфийка. Они провели в городке только одну ночь, но все жители уже успели понять: они прибыли сюда не с целью паломничества. И дело было не в прочной кожаной броне и наверняка дорогих, сияющих зачарованием луках. Кто только не отправлялся в путь Семи Тысяч шагов в поисках смысла: даже нынешний ярл Вайтрана был в рядах пилигримов. Нет, что-то было в их глазах. Не спокойствия они искали среди снегов Глотки Мира.       

Проходя по мосту, эльфы услышали разговор:       

– Снова идёшь на семь тысяч шагов, Климмек? – босмер обращался к лысому норду.       

– Да, нужно отнести Седобородым припасы, – норд вздохнул. – Да только мои ноги уже не те.       

Услышав это, Аратор остановился.       

– Мы могли бы отнести припасы, – он приостановил спутницу; та бросила на него недовольный взгляд, красноречиво говоривший, что она думает о помощи незнакомцам. – Мы всё равно идём на Высокий Хротгар.       

– Серьёзно? Вы меня очень выручите, – норд с улыбкой передал босмеру мешок с припасами и добавил: – Остерегайтесь волков.      

Эльфийка, выглядевшая от силы лет на шестнадцать, хотя, конечно, была старше по людским меркам, демонстративно поправила двемерский лук у себя за спиной:       

– Не волнуйтесь на этот счёт.       

Она перевела взгляд на Аратора и, бросив: «Мешок потащишь сам», – развернулась и стремительно направилась в сторону видневшихся ступеней.       

– Рута, постой! – безуспешно позвал Аратор, на что босмерка лишь махнула ему рукой.       

– А она у тебя с характером, да, – с хитрой усмешкой заметил Климмек.       

Аратор проглотил привычное «мы не пара» и лишь устало кивнул.

***

В Айварстеде горела осень. Золотистые кроны берёз тихо шелестели на ветру, листья драгоценными камнями сияли под лучами солнца. Воздух пах горноцветом и хвоей, а небо звенело от птичьих голосов. Покой природы действовал на Руту умиротворяюще. Ещё немного, и она начала бы напевать какую-нибудь валенвудскую песенку, как делала всегда, когда у неё было хорошее настроение, но…       

– Что ты делаешь? – она недовольно посмотрела на Аратора, остановившегося у невысокого каменного постамента.       

– Читаю табличку, – он пожал плечами, словно это было очевидно. – Их всего десять, на каждой – часть истории о победе Языков над драконами. Все паломники их читают. Говорят, что….       

– Но мы не паломники! – устало возразила эльфийка.       

– Ну и что, – Аратор непоколебимо встретил гнев в её тёмных глазах. – История же интересная. Эй, стой! Почему ты уходишь?

Прежде рождения людей Мундус был во власти драконов 

Их слово было Голосом, и они говорили, лишь когда нельзя было молчать 

Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю

Возле следующей таблички они встретили мужчину с охотничьим луком.       

– Что вы делаете? – Аратор просто не мог упустить шанс поговорить с настоящим паломником.       

– Читаю, созерцаю символы, размышляю, – степенно ответил охотник. Судя по лёгкой улыбке, юный любопытный эльф его забавлял. 

Рута, даже не останавливаясь, пошла дальше.

Люди родились и разошлись по Мундусу 

Драконы правили всеми бескрылыми существами 

Слабы были люди тех времён, у них не было Голоса

– Он сказал, что ни разу не поднимался до самого монастыря! – Аратор силился перекричать ветер. – Интересно, почему?       

Рута молчала, кутаясь в подбитый мехом плащ, и мысленно проклинала тройку волков, задержавших её.       

Спустя всего пару пролётов они поднялись на ту высоту, где снег таял лишь изредка, в самые жаркие летние дни. Хвала богам, с неба пока ничего не падало, только неожиданно холодный ветер вгрызался в их лица. Но, зная скверную скайримскую погоду, Рута могла сказать, что это было ненадолго.       

Возле очередного каменного постамента Аратор остановился, рукой в перчатке стряхнув с таблички снег.

Юные души людей были сильны с Старые времена 

Они не страшились войны с драконами и их Голосами 

Но драконы криком разрывали им сердца

Рута ждала его, опёршись на тушу мёртвого саблезуба. На кончике её кинжала исходил паром кусок свежего мяса, а губы эльфийки были тёмно-алыми от крови. Аратор изумлённо уставился на огромного хищника.       

– А о саблезубах они не предупреждали.       

Босмерка безразлично пожала плечами и качнула в его сторону кинжалом.       

– Будешь? – тонкие алые ручейки стекали по лезвию, собирались в чашечке её ладони и падали в снег.       

Аратор осторожно снял губами жаркое мясо, не разрывая зрительного контакта. Облизнул губы, ощущая, как горячая кровь обволакивает язык.       

С тонкой улыбкой Рута вытерла руку о снег и надела перчатки.

Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей 

Вместе они научились использовать Голос 

И закипела Война драконов – Дракон против Языка

– Я и не знал, что Кинарет помогла людям обрести Голос, – в зелёных глазах Аратора горел восторг. – Я так много могу узнать. Кстати, ты не знаешь, кто такой Партурнакс? Я это имя впервые слышу.       

– Аратор, не хочу тебя обижать, но мне это не интересно, – Рута силилась разглядеть опасность, что могла ожидать их впереди.       

Как и предсказывала босмерка, очень скоро пошёл снег, снизив видимость до минимума. Радовало только одно: хуже видеть стали не только они, но и враги.       

– Совсем-совсем не интересно? – жалобно переспросил Аратор.       

Рута вздохнула.       

– Ну, разве что самую малость.

Люди победили, криком изгнав Алдуина из этого мира. 

Всем доказали, что их Голоса не слабее 

Но жертва их была велика

– Т-с-с, слышишь? – Рута настороженно застыла, вскинув лук.       

Сквозь завывания ветра проскальзывал едва слышный звон.       

– Ледяное привидение! – Аратор первым заметил сквозь снегопад полупрозрачное длинное тело.       

Существо как раз развернулось в их сторону, но не успело ничего сделать.       

– Ненавижу этих тварей, – Рута подняла стрелу, не пострадавшую от столкновения со сгустком магии.       

– Да ладно тебе, – Аратор протянул эльфийке небольшие прозрачные осколки, каким-то чудом найденные им в снегу.       

Рута с всё тем же недовольным выражением лица приняла их. Зубы ледяного были весьма редким ингредиентом. И негромко проворчала:       

– Всё равно ненавижу.

Кричащие Языки несли Детям Неба победу 

Основали первую империю – Мечом и Голосом 

Покуда драконы ушли из этого Мира

Прямо на снегу перед следующим постаментом сидела женщина. Она повернула голову, услышав шаги, но, увидев, что опасности нет, снова вернулась к своему занятию.      

– Что вы делаете? – Аратор присел рядом.       

– Читаю, созерцаю символы, размышляю, – ответила паломница. – Я раз в несколько лет так делаю.       

«Они листовки с этой фразой на входе получают?» – удивилась Рута.       

– Вы были здесь, когда Седобородые призвали Довакина? – Аратор и сам не знал, что заставило его задать этот вопрос.       

– Да, я была в Айварстеде, когда это произошло. Удивительное событие.       

Она молча проводила их взглядом, а затем крикнула им вслед:       

– Берегитесь волков!       

«Да они издеваются!» – подумала Рута.

От Красной горы Языки ушли посрамлёнными 

Юрген Призыватель Ветра начал свою Семилетнюю медитацию 

Чтобы понять, как могучие Голоса могли проиграть

– Я не понимаю, – сокрушался Аратор. – Неужели есть что-то сильнее Голоса?       

– Под ноги лучше смотри, – Рута поймала за шиворот в очередной раз поскользнувшегося эльфа.       

– Рута, а что ты думаешь? – спросил он – и, даже не дождавшись её ответа, продолжил: – К тому же, Юрген размышлял об этом семь лет. Семь лет, представляешь?!       

– Нет, – обречённо выдохнула босмерка.

Юрген Призыватель ветра избрал молчание и вернулся 

17 спорщиков не могли его перекричать 

Юрген Спокойный выстроил дом Свой у Глотки Мира

Уже довольно продолжительное время на них никто не нападал. Рута вообще не могла заметить ни одного живого существа. И ей это не нравилось.       

– Эй, – она коснулась плеча Аратора, – используй тот Крик обнаружения жизни.       

– Ладно.       

Он ненадолго прикрыл глаза и выдохнул:       

– Laas…       

Какое-то время ничего не происходило, а потом Аратор побледнел.      

 – Это тролль, – его голос слегка дрожал. – Там, за скалой.       

Рута нахмурилась, полезла в сумку в поисках яда и протянула Аратору зелёный флакончик.       

– Я подберусь поближе и попробую нанести ему наибольший урон. Пока я буду отходить, отвлекай его этим.       

– Ладно, – неуверенно пробормотал босмер.       

– Расслабься, – Рута улыбнулась. – Я одного такого как-то в одиночку завалила.       

Бросив на Аратора ещё один взгляд, она бесшумно направилась в сторону тролля, низко пригнувшись к земле.       

Стоило ей повернуть за угол, как в нос ударил терпкий запах мускуса и крови. Тролль сидел на камнях и терзал горную козу, которой не посчастливилось попасться ему в лапы. Выждав момент, эльфийка выстрелила. Стрела, смазанная ядом, препятствующим свёртыванию крови, вонзилась в шею троллю. Монстр попытался взреветь, из раны на его шее брызнула кровь. В сознании зверя осталась одна-единственная мысль: поймать мелкую мошку, посмевшую его ранить.       

Рута бежала так быстро, что на снегу почти не оставалось следов; за её спиной слышался громкий неровный топот. Она пробежала мимо Аратора, державшего в руках уже натянутый лук, и крикнула:       

– Давай!       

Одна за одной стрелы понеслись в сторону тролля. Медленно, но верно яд паралича делал своё дело. Когда тролль остановился в третий раз, Рута молнией бросилась к нему, выставив перед собой меч. Огромная когтистая лапа потянулась к ней, но юркая босмерка рванула назад, выскользнув из плаща, и покатилась по снегу. Поднявшись, она увидела, что тролль лежит на снегу, пронзённый мечом, а кровь толчками льётся из ран, заставляя таять вечный снег. Содрогнувшись последний раз, монстр застыл, обратив в небо стеклянный взгляд трёх чёрных глаз.       

– Остерегайтесь волков, – зло пробормотала эльфийка и, опёршись ногой о грудь тролля, вытащила из неё меч с сияющей рукояткой.

Боевой азарт быстро иссякал; Рута обхватила себя руками, с тоской глядя на испорченный тролльей кровью плащ.       

Накидка, ещё хранящая тепло своего владельца, опустилась ей на плечи.       

– А как же ты? – Рута недоуменно посмотрела на Аратора, оставшегося в одной только броне.       

– А меня согреет твоя благодарность, – пафосно сказал он.       

– Даже не надейся.       

Аратор лишь тепло рассмеялся, и звук его голоса наполнил тишину.

Годами молчали Седобородые, произнесли лишь одно имя 

Тайбера Септима, ещё юношу, призвали они в Хротгар 

Благословили его и нарекли Довакином

– Ничего себе, – Аратор, задрав голову, разглядывал здание монастыря, оказавшееся совсем недалеко.       

Огромное каменное сооружение выглядело действительно внушительно и произвело впечатление даже на Руту.       

– Ой, смотри, последняя табличка прямо здесь, – Аратор побежал вперёд.       

Рута спокойно застыла за его спиной, разглядывая статую Талоса, расположившуюся на этом постаменте. Аратор негромко ахнул, едва его взгляд остановился на последней строчке.

– Что? – спросила Рута.       

– Не знаю, – Аратор выглядел несколько обалдевшим; он посмотрел на босмерку, и она увидела, что зрачки в его глазах расширены. – Но чувство такое приятное. Спокойное…       

– Ну ладно, – Рута хитро улыбнулась. – Довакин, готов ли ты встать на Путь Голоса?       

К её удивлению, Аратор замешкался.       

– Не уверен…       

Эльфийка подозрительно сощурила глаза и произнесла низким, угрожающим голосом:       

– Я не прощу тебя, если мы проделали весь этот путь зря.       

Аратор встрепенулся.       

– Что ты стоишь? Идём скорее!

Голос есть служение 

Следуй Внутреннему пути 

Говори, лишь когда молчать нельзя