Наконец-то я могу ступить на пустынную и разрушенную планету, бывшую когда-то моим домом. Прошло шесть лет с тех пор, как инопланетные враги вторглись на Землю и всё уничтожили. Люди сами виноваты: они оккупировали чужую территорию с целью исследования и колонизации – планету Марс. Люди думали, что жизнь давно покинула обледеневшее космическое тело, но они ошиблись. Своими действиями они вынудили созданий, которые скрывались глубоко под землёй, отстаивать свои права. Они вышли из убежищ и напали на Землю. Без предупреждения. И уничтожили всё. Всё до основания. Кого могли, люди эвакуировали на земной спутник, где незадолго была сконструирована космическая база. После эвакуации её спешно расширили. Сейчас это выглядит как небольшой поселок среди целой холодной пустыни.
Люди разом лишились всех своих достижений во всех областях. По своей собственной глупости. Ведь спутники не просто так исчезали возле Марса. Но люди не понимали намёков. Или не хотели понимать. Они все слишком циничны. В погоне за материальной выгодой они плюют на всё остальное. В итоге расплата не заставила их долго ждать.
И вот сейчас я стою на разорённой планете, лишившейся всех признаков жизни. До сих пор на Земле идут смены времён года, дня и ночи, но вся жизнь покинула это место. Теперь она почти ничем не отличается от других планет солнечной системы. Лишь ветер и тучи пыли, поднимаемые этим ветром. Да груды камней и торчащих везде арматур, некогда бывших жилыми строениями. Пусть и пустая, разорённая по вине своих же жителей и лишённая всего – Земля по-прежнему остаётся моим домом. И не спрашивайте почему.
Сейчас две тысячи пятьдесят первый год. Мне было шестнадцать, когда всё произошло. В один момент я потеряла всё: родных, дом, друзей. Всё было уничтожено. В момент нападения я была в школе, и четверть учеников успели эвакуировать. В том числе и меня. Нельзя описать тот ужас, который я тогда пережила. Да и ужас множество других детей – тоже.
Сейчас я вхожу в группу экспедиции, что периодически возвращается на Землю. Сегодня мой первый вылет с группой. Я просто хотела… повидать дом. Иногда удаётся среди обломков найти здесь что-то более-менее уцелевшее. Или не загрязнённый водный источник. На Луне с водой туговато. Весь воздух на Земле отравлен и всё пропитано радиацией – жить тут уже нельзя.
Мы сходим на поверхность когда-то живой планеты в костюмах и шлемах, и кажется, что больше никогда не смогу вдохнуть здесь полной грудью. Ощутить свежесть утреннего воздуха. Почувствовать дуновение ветра. Желание ненавидеть людей за всё это. Но что это изменит? Хочется верить, что люди сами уже поняли свои ошибки. Хотя, кто их знает. На Марс они пока не суются. Боятся. Думаю, они копят силы. Хотя вряд ли земляне в ближайшие лет тридцать смогут похвастаться былой мощью. Ресурсов почти не осталось. А остатки техники брошены на поддержку лунной базы. У людей сейчас тяжёлое время. Многим сложно адаптироваться к лунной жизни. Я уверена, что за остатками человечества сейчас пристально следят. Мне кажется, нам намеренно позволили сбежать. Но не думаю, что стоит ожидать от них новый удар – мы сейчас фактически беспомощны, и они об этом знают. Люди тоже всё понимают и, зная людей, могу сказать, что когда-нибудь они даже это смогут использовать в своих целях. И Марс хоть и оставили пока в покое, но о нём не забудут. Людям кажется, что если они смогли обосноваться на Луне, пусть и по такой причине, значит уже чего-то стоят. Кажется, ничто не сможет ввести их в отчаяние.
Люди поистине циничные создания. Я их ненавижу, но при этом я всё равно остаюсь таким же человеком. Наша раса разорена как муравейник, и вряд ли то, что от неё осталось, может рассчитывать на будущее. Если вы спросите у меня, есть ли у человечества надежда, я промолчу. Да и никто не ответит. Если честно, то мне уже всё равно. Какие чувства может испытывать человек, у которого нет ничего? Вообще. Бороться мне не за что.
Пусть временно, но люди затихли. А когда они соберут силы снова пересечь черту – истинные хозяева космоса доберутся до последней горстки людства. Так или иначе, а человечество было обречено с самого начала. Но когда это случится, то меня, скорее всего, уже не будет. И тогда мне будет действительно всё равно.