Нет, Аратор прекрасно знал, что Скайрим – суровый край. Вернее, ему так говорили. Но столь недружелюбного приёма не ожидал. Когда тебя утыкают носом в землю, отбирают оружие и, брызжа слюной, орут прямо в ухо что-то про измену и ещё много чего неприятного, тут уж никакого миролюбия не хватит.
Краем глаза Аратор видел, как тройка солдат за волосы вытаскивала из кустов незнакомую босмерку. Она шипела, извивалась и пинала окруживших её солдат куда придётся. Ей удалось вывернуться, оставив в руке одного из мужчин клок волос, и меч, обыкновенный одноручник, кажущийся тем не менее слишком большим для неё, мгновенно обагрился кровью. Человек упал, захрипел, кровь смешалась с пылью на дороге. Аратора рывком вздёрнули вверх и потащили к телеге, он не видел, что происходит, но какое-то время был слышен звон стали. Когда он снова обернулся, вокруг босмерки толпились солдаты и ещё долго пинали её закованными в броню сапогами. Аратору потребовалось некоторое время чтобы понять, откуда там столько крови и почему трое мужчин лежат на земле, не шевелясь.
***
Аратор впервые по-настоящему оценил прелести передвижения на телеге пару декад назад, когда начал своё путешествие. В Валенвуде всё было по-другому: попробуй-ка с комфортом прокатиться по густому тропическому лесу! Но сейчас ему было не до любования видами, и наслаждаться поездкой что-то тоже не получалось.
По обрывкам разговоров Аратор узнал, что в Скайриме, оказывается, война, и везут их, оказывается, на казнь. Было страшно. До дрожи. Чтобы выбраться из подобной переделки, нужно настоящее чудо, но в чудо почему-то не верилось.
Он опустил взгляд и в очередной раз увидел распростёртое на полу тело босмерки, безбожно избитой и дышащей только потому, что, загрузив её в телегу, солдат, чертыхаясь, влил в неё лечебное зелье, «чтобы не сдохла раньше времени». Раны и кровь смазали её черты и Аратор мог разглядеть лишь светлые, чуть рыжеватые волосы. Она казалась особенно маленькой и хрупкой теперь. Совсем молоденькая.
Сидящий напротив Аратора норд, традиционно светловолосый и голубоглазый, заметил его взгляд и произнёс:
- Твоя подруга билась храбро.
Аратор тихо вздохнул. Зачем говорить, что он видит её впервые? Это не имеет никакого значения. Уже не имеет. Норд кажется понял, что Аратор не в настроении поддерживать разговор, и замолчал. Они вообще вели себя очень тихо, эти пленники. И рвать на себе волосы в подобной атмосфере не хотелось. Аратор невольно проникался их спокойствием и сидел неподвижно, хотя внутри что-то обрывалось-рушилось.
Телеги мерно скрипели, солдаты на козлах изредка перебрасывались фразами, а в рассветном небе заливались птицы. Где-то там, за соснами скрывались стены Хелгена. Первого скайримского города, который он увидит. И, видимо, последнего.
Внизу раздался едва слышный стон, и Аратор встретился взглядом с тёмными глазами босмерки. Не чёрными, как часто бывает, а тёмно-тёмно-вишнёвыми. Один глаз заплыл, ресницы склеились от крови, но он всё равно отметил их истинно правильную форму, что выдавало в босмерке чистую кровь. Она медленно моргнула и разорвала зрительный контакт, попыталась сесть.
Аратор потянулся помочь машинально, хоть от связанных рук проку было мало, но босмерка зашипела на него, как кошка, обнажив в оскале зубы, и он поспешно отшатнулся, потому что был уверен, что иначе его и укусить могут.
Пленники, всё же негромко говорившие между собой, неожиданно замолчали и, подняв голову, Аратор понял в чём дело. Впереди виднелась городская стена с настежь распахнутыми воротами.
- Хелген…
***
С того момента, как телеги въехали в город, Аратор словно оглох. Звуки доносились как сквозь толщу воды, перед глазами плыло, руки колотила мелкая дрожь, а сердце билось так, словно желало сломать рёбра и выбраться на волю. Аратор и сам не отказался бы оказаться где-нибудь подальше.
Ему приходилось видеть смерть. Но не такую – грубую, беспощадную. И не лань – человек. Первым умер конокрад, отчаянно петлявший в надежде спастись. Не спасся – стрелы настигли его, не успел он пробежать и пятёрку метров. Вторым – Брат Бури, первым шагнувший из толпы и возложивший голову на плаху. Хлынула кровь, темноволосая голова покатилась по булыжной мостовой, имперка в офицерской броне брезгливо отпихнула ногой бездыханное тело. Аратор с трудом сумел не расстаться с завтраком.
- Следующий – лесной эльф, - холодные тёмные глаза нашли его и неприятно сузились. Странный звук, словно камнепад, раздался в небе, дрожью осев где-то в позвоночнике. – Следующий, говорю!
Аратора кто-то толкнул в спину. Он пошатнулся, шагнул вперёд в попытке удержать равновесие, и грубым тычком был поставлен на колени. Прямо перед глазами оказалась каменная колода, залитая кровью, чуть дальше виднелась отрубленная голова с торчащим из плоти обрубленным позвонком. Аратора всё же вырвало – полупереваренным завтраком наполовину с желчью. В толпе пленников кто-то громко выругался. Аратор бессильно опустил голову. В поле зрения попала тёмная фигура палача, уже занёсшего секиру, и кусочек неба. Где-то там, в небесной глубине мелькнула чёрная тень, землю сотряс тот самый звук падающих камней, уже ближе, уже больше похожий на… рёв.
Чёрная фигура шумно опустилась на башню.
- Дракон!
Огромный беспросветно-чёрный дракон широко распахнул пасть и выдохнул, казалось, чистую силу. Земля содрогнулась, людей бросило на землю, Аратора, благодаря тому, что он уже почти лежал, всего лишь оглушило. Небо свернулось багровой воронкой, он повернул голову, и рядом упало что-то тяжёлое, похожее на горящий камень, оцарапавшее лицо горячими осколками. Сбоку мелькнула маленькая фигурка, взмахнув копной рыжеватых волос.
- Эй, босмер, вставай, второго шанса Боги нам не дадут.
Аратор повернул голову на звук, в расплывчатом силуэте угадывался светловолосый норд из телеги. Аратор на согнутых ногах двинулся за ним, в сторону гостеприимно распахнутой двери сторожевой башни. Вокруг всё чаще падали горящие камни.
Босмерка обнаружилась в этой же башне, среди Братьев Бури. Возле двери возвышался сам предводитель восстания Ульфрик Буревестник.
- Это действительно дракон? Провозвестник конца времён? – спросил кто-то из солдат, когда дверь закрылась, оставляя их в хрупком подобии безопасности.
- Разве они не легенда? - слабым голосом подхватил другой повстанец.
- Легенды не сжигают деревень, - голос Буревестника пробирал по костей, низкий, полный скрытой силы.
Аратор внутренне вздрогнул, отвёл взгляд и наткнулся на узкую девичью спину. Босмерка не спеша поднималась по лестнице, бесшумно ступая босыми ногами. Аратор двинулся за ней, не то из любопытства, не то из смутного и потому, наверное, глупого желания защитить.
Чуть дальше лестница обрывалась, среди обломков копошился ещё один Брат Бури. Не успел Аратор подняться на пару ступеней, как босмерка резко рванула назад, дёрнув его за собой. Стена башни проломилась, как яичная скорлупа, и даже если расчищавший дорогу норд не погиб под обломками, струя пламени из пасти дракона завершила дело. Лицо Аратора опалило жаром, камни оплавились, лаково заблестели.
Не успел он выпустить застрявший в горле крик, как за его локоть ухватилась маленькая ладошка и целеустремлённо потащила в сторону пробитой дыры.
- Прыгай, - звонко скомандовала босмерка и ласточкой взвилась в воздух, играючи перескочив пылающие вопреки всему обломки и легко приземлившись на крыше соседнего здания, тоже местами горящей. Как она сумела проделать это с такими ранениями было непонятно.
Аратор мрачно подумал, что был идиотом, мечтая о приключениях, изнывая от скуки в родительском доме. Ну так вот они, самые что ни есть настоящие приключения. Получите и поблагодарите гонца монеткой. Только в стенах дома, возле тепла очага, забывалось о том, что героями становятся лишь те, кто сумел вернуться. А ведь родители так старались его удержать!
Поддаваясь общему безумию, он прыгнул. Пол ударил в ноги, заставив сцепить зубы. Аратор даже не догадался как-то сгруппироваться перед приземлением. А босмерка уже тянула его дальше, спрыгнула на первый этаж с грацией кошки. Аратор решил не переоценивать свои возможности и присел, прежде чем соскользнуть вниз.
А дальше всё слилось в одно мгновение. Огонь, крики, раненые, кровь, взрезающие воздух стрелы, огромные чёрные крылья, опустившиеся в полуметре от лица, острыми когтями в навершии врезавшись в каменную стену, как в масло. И оглушительная тишина крепости.
Аратор обвёл взглядом небольшую комнатку и вздрогнул, обнаружив на полу безвольное тело Брата Бури. Босмерка присела рядом, приложила руку к его шее. Посидела так пару секунд, прислушиваясь к ощущениям под пальцами и, тихо хмыкнув, уже безбоязненно потянулась к его поясу.
Аратор словно примёрз к месту. За последний час он увидел смертей больше, чем за всю свою жизнь. Его трясло… Для него, любимого сына богатого торговца, это было дикостью. Он не убивал ни разу, даже на охоте. И смерть ему казалась чём-то таинственно-церемониальным и немного печальным. Именно такими он запомнил похороны троюродной тётки, на которых ему довелось побывать в детстве. С звуками флейты, алым шёлком и густым ароматом тропических лилий, вплетённых в её волосы.
Здешняя смерть была другой. В ней не было ни спокойствия, ни даже суровой красоты снежных вершин. Только кровь, алая, густая, горячая, крики и боль. Леденели руки… А эта босмерка, девчонка, едва перешагнувшая порог совершеннолетия, спокойно обшаривала карманы ещё не успевшего остыть тела.
Босмерка, не ведая о его внутренних терзаниях, повернулась с боевым топором в руках, снятым с пояса мужчины, и на одно безумное мгновение Аратор увидел, как его тело падает на каменный пол, заливая его кровью из рассечённого горла. Желудок скрутило спазмом, а босмерка меж тем спокойно произнесла:
- Давай я разрежу путы.
Аратор, обозвав себя параноиком, протянул руки. Топор оказался добротный, остро заточенный, он взрезал верёвки, не встретив сопротивления. Аратор потёр алые следы на смуглой коже. Раньше он не обращал внимания на онемевшие запястья, не до того было, но сейчас востанавливающееся кровообращение сопровождалось дикой болью. На звук распахнувшейся двери они повернулись одновременно. Аратор со страхом, а босмерка, вскинув трофейный топор.
На пороге стоял светловолосый Брата Бури, с которым они ехали в телеге. И хотя волосы его посерели от пыли, выглядел он вполне узнаваемым и невредимым. Норд нашёл взглядом тело своего товарища, и Аратора пронзил запоздалый страх, что тот, найдя их буквально над трупом, сделает соответствующий вывод. Но мужчина лишь тяжело вздохнул.
- Кажется, мы единственные, кто спасся.
Босмерка, не считая нужным отвечать, развернулась и прошла к решётчатой двери, дёрнула, железо неподкупно лязгнуло.
- Заперто.
- Заперто, - потрясённо повторил Аратор. Перед глазами почему-то возникло лицо матери. Она плакала в тот день, когда он сказал, что хочет отправится в путешествие.
Босмерка повернулась к нему.
- С топором управляться умеешь?
Аратор, не отрываясь, смотрел на дверь, за которой виднелся коридор, совершенно издевательский на вид. Заперто…
- Завис, - констатировала босмерка, и, обращаясь к норду. – Оружие при тебе? Отлично, сейчас раздобудем ключ.
Аратор не стал сопротивляться, когда его за руку потянули к стене и усадили на каменный пол. В комнате была третья дверь, решётка, открываемая с обратной стороны кольцом на цепи. Босмерка и Брат Бури застыли по бокам от проёма с оружием наготове. Спустя пару секунд норд тоже сумел различить шаги, мимолётно восхитившись слуху босмерки, обнаружившей врагов раньше. Затем стали слышны и голоса.
- Проклятые мятежники! – бушевал женский голос. – Они ещё будут молить о милосердной смерти!
Решётка со скрипом поднялась, и в небольшую комнатку вступило двое имперцев. Незнакомый мужчина и женщина офицер, руководившая казнью. Имперец заметил Аратора первым, но не успел даже выхватить меч, как свалился замертво. Женщине повезло больше, она в последний момент дёрнулась, уходя из-под удара. Впрочем, везло ей недолго. Босмерка рванула к ней и молниеносно завершила дело, с невероятной для такого маленького тела силой обрушив топор на голову имперки. Вычурный офицерский шлем спас Аратора от неприятного зрелища, но не защитил голову владелицы.
Норд вытащил свой топор из спины имперца, оттёр кровь, оставив багровые пятна на светлой рубашке мужчины, выглядывающей из-под брони.
- У него ключа нет, - сообщил Брат Бури, бегло пошарив по телу руками.
- Он у неё, – босмерка вскинула руку с ключом, передала его норду.
Пока тот возился с дверью, босмерка перепоясала себя ремнём с ножнами, недовольно цокнула, разглядывая имперскую эмблему на мече, но всё равно вдела его в ножны. Топор, который вроде не был уже нужен, всё равно повесила на пояс. А второй меч, офицерский, протянула Аратору. Он покачал головой.
- Неужели даже меч в руках не держал? – удивилась она.
Аратора это почему-то задело. Конечно, его учили обращаться с мечом, как и любого лесного эльфа. А в особенности того, кто был близок к аристократии. Но если в деревнях меч был средством защиты, то аристократы брали оружие в руки только для решения споров посредством дуэлей. Куда больше его удивляло, что она умела фехтовать. Высокородных босмерок обучали луку и, максимум, кинжалу. Но никак не мечу и уж тем более - топору. Впрочем, это было совершенно не его дело.
Аратор подумал, что проще взять меч, чем объяснить, что он отказался не из-за неумения, а из-за нежелания сражаться.
- Держал, - он встал, придерживаясь за стену, крепко обхватил рукоять протянутого меча.
Босмерка улыбнулась, кинула ему вторые ножны и нагнулась, стягивая с мёртвой имперки сапоги. Аратор отвернулся, не желая на это смотреть, неловкими пальцами затянул пояс.
- Готовы? – Брат Бури выжидательно застыл возле открытой двери.
- А почему мы не пойдём туда? – неуверенно спросил Аратор, указывая на коридор, из которого вышли имперцы.
- Эти ребята шли к выходу, - босмерка выпрямилась, готовая выступать. – Уверена, он в этой стороне.
- Конечно.
Коридор был извилистый, иногда он больше походил на природный, чем рукотворный. Стены устилал густой слой мха, он свисал даже с потолка, вперемешку с паутиной. Аратор недоумевал, как в таких условиях вообще можно работать.
Это было не единственным открытием. Очень скоро он узнал, что рёв дракона совсем не похож на камнепад: потолок обвалился перед их носами, чудом не свалившись прямо на головы. Им ничего не оставалось, кроме как свернуть в какую-то комнату, оказавшуюся не такой пустынной, как коридор.
Босмерка с Братом Бури играючи разобрались с парой имперцев. Аратор даже не успел обнажить меч. Зато ему поручили поискать зелья. Часть из них хранилась в огромной бочке, сиротливо поблёскивая на дне, в очередной раз удивив его. И на кой такое большое вместилище? На распростёршиеся на полу тела он старался не смотреть, но уже почти привычно перешагивал.
За следующей дверью их ожидала лестница вниз, что уже само по себе показалось Аратору дурным знаком, а когда в поле его зрения попал скелет, скобами прибитый к стене и пол, залитый кровью, он окончательно уверился в том, что дальше идти не хочет. Не говоря уже о звуках сражения, эхом отражающихся от стен.
- Троллья кровь, это пыточная! – приглядевшись, взревел норд и бросился вперёд.
Находясь за углом, судорожно сжимая рукоятку меча и пытаясь заставить себя отмёрзнуть от пола, Аратор лишь слышал звуки драки и видел какие-то странные отблески. А потом раздался странный животный рык, свист, и в паре метров от него в стену впечатался худой имперец в капюшоне мастера пыточных дел, с грудиной, пробитой топором, брошенным босмеркой. Молния в последний раз соскользнула с его пальцев и потухла. В пыточной стало тихо.
Сила этого броска была недоступна человеку или меру столь хрупкого телосложения, но была подвластна лесному эльфу, отмеченному дикой охотой.
Аратор нетвёрдо прошёл вперёд, почти споткнулся о верзилу в похожем капюшоне, видимо, помощника. Недалеко от него лежала нордка в броне повстанцев, спасти которую не успели. Светловолосый Брат Бури наклонился и осторожно, почти трепетно закрыл её глаза.
- Тебя ждёт Совнгард.
Второй Брат Бури, брюнет, сражавшийся с нордкой, стоял с опустошённым, полным печали лицом, не обращая внимания на дружескую руку на плече. Аратора чем-то зацепила эта сцена, полная смиренной грусти. И дёрнул же его дремора отвести от ней глаза! Босмерка как ни в чём не бывало взяла наплечную сумку, нашедшуюся на столе, сложила в неё книгу, лежащую тут же рядом, а, обнаружив отмычки, поспешила вскрыть замок на клетке с мёртвым магом. Аратор наблюдал за этим широко распахнутыми от шока глазами. И ни даэдра он не обратил внимания на ловкие пальцы, умело управившиеся со взломом. Ну ладно золото и зачарованный капюшон, стянутый с головы трупа, но книга!? Босмерка закинула сумку на плечо и серьёзно сказала, звонким голоском разбивая молчание:
- Нужно выбираться отсюда, пока дракон всё не разрушил.
- Да, верно, - темноволосый мужчина очнулся и решительно направился к выходу из пыточной.
Следом за ним остальные. Аратор всё пытался понять, они не заметили действий босмерки или считали их приемлемыми?
Коридор всё меньше напоминал рукотворный. На стенах никакой облицовки, только плитка на полу, местами стёршаяся до земляной подложки. О человеке здесь напоминали разве что факелы. За очередным поворотом их ожидало самое большое помещение во всей крепости. Но даже оно больше походило на пещеру. На нижнем ярусе прямо среди каменных плит тёк бурный ручей, заливая всё водой. Воздух был сырой и холодный. А ещё в этой комнате было с десяток имперцев.
Аратор быстро понял, что если снова впадёт в ступор, шансов у него будет очень немного. Даже учитывая силу его спутников, врагов слишком много. Он обречённо поднял меч и встал плечом к плечу с босмеркой. На них уже неслось трое мужчин в тяжёлых доспехах. Из-за брони они были медленными и неповоротливыми, а также были сбиты с толку внезапным появлением соперников. Всё это сыграло свою роль, как и то, что на узком мосту через ручей преимущество было на стороне юрких эльфов. Первого нападавшего босмерка просто скинула с моста ударом ноги. Размашисто откинула меч второго, открывшись, но этим дала Аратору место для манёвра. Он проскользнул под её рукой, и его меч с лязгом скрестился с мечом другого имперца. Совсем рядом просвистела стрела. Аратор отпрыгнул назад, огляделся и обнаружил тройку лучников в дальнем конце комнаты. Босмерка, расправившись с одним имперцем, тоже обратила на них внимание.
- Меняемся, - крикнула она Аратору, уходя от удара.
Он снова выступил вперёд, отвёл удар. В свободной от меча руке эльфийки возник плохенький огненный шарик. Таким разве что костёр разжигать. Она замахнулась и красиво бросила его в сторону лучников. Те даже не двинулись с места, не то вовсе не заметив «снаряд», не то видя, что босмерка промахнулась. Если бы они знали лесных эльфов чуть лучше, то догадались бы, что целилась она не в них.
Масло, разлитое на полу, вспыхнуло мгновенно, облизав сапоги. Лучники споро отшатнулись, но нужный эффект был уже достигнут. На пламя отвлеклись не только они. Босмерка одним ударом справилась с последним солдатом и уже рысью бежала к ним. Аратор кинулся за ней. Вот только помощь ей не понадобилась.
Босмерка подняла трофейный лук, и в её взгляде забавным образом перемешались радость от более удобного найденного оружия и недовольство его качеством. А когда она увидела наполовину ржавые стрелы, её вообще перекосило. Но выбирать не приходилось. Аратор подобрал второй лук, стрелы они разделили пополам. К этому моменту к ним как раз поднялись Братья Бури, сражавшиеся внизу и выглядящие так, словно в ручье искупались. Даже волосы намокли. Постояв пару минут, они все слаженно развернулись и двинулись дальше. После подвесного моста остался лишь узкий необлицованный коридор, в конце которого их ожидало заброшенное помещение. Здесь ещё был каменный балкон, на который они и вышли, пара факелов и лестница вниз. Но в остальном это была самая обыкновенная пещера. По крайней мере, примерно такими Аратор их себе представлял. Разве что шумный ручей, текущий, похоже, сквозь всё подземелье, был достаточно неожиданным препятствием, делающий воздух в пещере ещё более влажным и холодным. Камнепад застал их на лестнице, заставив пригнуться к земле в попытках удержать равновесие. Когда грохот стих и остался только шорох песчаных ручейков, Аратор решился поднять голову и оглядеться. Камни полностью завалили правый проход, оставив от бурного потока лишь тонкие струи. Впрочем, у воды уйдёт немного времени на то, чтобы возобновить течение.
- Шоровы кости, дракон быстрее обрушит пещеру нам на голову, чем мы успеем выбраться, - зло прошипела босмерка, хотя исконно нордское ругательство из её уст звучало по меньшей мере странно.
Спутники молча зашагали вдоль ручья, ускорившись. Мужчины – по камням, а эльфы – прямо по дну, не боясь промочить ноги в кожаных сапогах.
На развилке они разделились. Братья Бури пошли вперёд, босмерка вправо, а Аратору достался путь налево сквозь щель в решётке. Норды наткнулись на тупик, ему повезло не больше: разглядев впереди обточенный водой до белоснежной гладкости скелет, он резко повернул назад, не соблазнившись даже поблёскивающим неподалёку золотом. Вправо вёл узкий высокий и извилистый коридор, стены которого были покрыты фосфоресцирующими грибами. Босмерка ожидала их в пещере, окружённая полудюжиной туш огромных пауков. Темноволосый Брат Бури удивлённо присвистнул, а вот его товарищ скривился.
- Ненавижу этих тварей, - с чувством сказал он, брезгливо отворачиваясь от блестящих от яда жвал.
Аратор разглядывал тварей с мрачным интересом. Он заметил пару пауков, убитых одной стрелой, и посмотрел на босмерку уже с уважением. Хоть он до сих пор не мог понять всех её поступков, но её мастерство поистине поражало. Нет, он тоже неплохо стрелял. Может, даже также хорошо, но по обыкновенным мишеням. Даже если они и двигались, то явно не были ядовитыми многоногими покрытыми жёсткой щетиной монстрами, один вид которых вызывал дрожь, даже если они лежали кверху брюхом.
Чем глубже они шли, тем меньше становилось уверенности, что они найдут выход и тем более безумной становилась надежда. Когда путь им преградил шумный поток, назвать который ручьём не поворачивался язык, Аратор едва не застонал от досады, но вовремя заметил земляной мост. Кто возвёл его в нежилой пещере было решительно не понятно, но он был ему благодарен.
В пещере пахло влагой и, Аратор убедился, что нос его не обманывает, крупным зверем. Он напрягся, пошёл тише, крадучись. Судя по тому, что босмерка тоже пригнулась к земле и перестала издавать какие-либо звуки, вплоть до дыхания, она тоже почуяла опасность. А перейдя реку, за старой трухлявой телегой они увидели её источник – спящую медведицу.
- Вот ведь дремора, - шёпотом выругался Брат Бури. – Что делать будем? Можно, конечно, подстрелить её из лука или прокрасться мимо.
Вопрос был в основном адресован босмерке, потому что у нордов не было луков, а у Аратора не было желания кого-то убивать.
Ничего не ответив, босмерка начала обходить медведицу по широкой дуге, насколько позволяли стены пещеры. Она даже не достала лук, хотя Братья Бури сжимали в руках мечи, готовые чуть что отразить атаку. В какой-то момент, Аратор не понял даже что это было, то ли их выдал запах, то ли шорох песка под чьей-то ногой или его собственное беспокойное дыхание, медведица подняла голову. И встретилась с взглядом босмерки. Спустя секунду, наполненную звуком заполошно стучащего сердца, она почти по-человечески вздохнула и положила голову на лапы, отвернувшись. Слишком испуганные, чтобы что-то спрашивать, Аратор и норды торопливо пошли дальше, а когда впереди показался проём, залитый утренним светом, он перешёл на бег, вырываясь вперёд и первым вдыхая свежий по-осеннему горький воздух.
Когда над его головой раздался драконий рёв, он едва не распластался на земле, спрятавшись за камнем, и уже оттуда провёл взглядом беспросветно-чёрную фигуру. От облегчения и осознания, что всё закончилось, закружилась голова и ослабли колени.
Босмерка и Братья Бури вышли из пещеры, щурясь от солнца и с лёгкой опаской поглядывая на невесть чему улыбавшемуся Аратора. И тут он вспомнил:
- Эм, как насчёт познакомится? Меня зовут Аратор, - он протянул руку сначала ладонью вверх, но, спохватившись, повернул её ребром, согласно людскому обычаю.
На него посмотрели недоумённо, потом, друг на друга – несколько смущённо, а затем светловолосый норд неожиданно улыбнулся и пожал Аратору руку, чётко контролируя силу, чтобы не повредить косточки хрупкого, как ему казалось, эльфа.
- Я Ралоф! – бодро гаркнул он.
- Гарлан, - второй Брат Бури пожал предложенную руку так же бережно.
Аратор повернулся к босмерке, хитро смотревшей на него своими тёмными глазами. Её тонкие губы улыбались.
- Рута, - наконец, произнесла она и протянула знакомым жестом раскрытую ладонь.
Аратор переплёл их руки и, притянув к себе, легко поцеловал её пальцы, пахнущие железом и, совсем немного, гибискусом, в изобилии растущим в лесах Валенвуда. И после с мальчишеским восторгом слушал довольный звонкий смех.
«Все закончилось» - с уверенностью и радостью подумал он.
Он даже не подозревал, насколько ошибается, и что это было только началом его пути.
