За окном медленно плыли зелёные пейзажи лесов и полей.

Гермиона, Гарри и Рон, сидели в одном купе, на поезде Лондон-Хогсмид.

Прошло всего несколько месяцев после победы над Волдемортом, однако министерство решило, что нельзя оставлять несовершеннолетних колдунов без образования, поэтому в кратчайшие сроки Хогвартс был приведен в более менее сносное состояние.

Итак, нашим героям предстоит последний год в школе и экзамены Ж.А.Б.А.

Ехали они уже который час и скоро уже должны были подъезжать к школе.

Гермиона как обычно что-то читала, не замечая ничего вокруг, а ее бывший парень Рон и лучший друг Гарри спорили на счёт какой-то ерунды по Квиддичу.

Внезапно к ним постучались. Дверь в купе приоткрылась и на пороге появилась рыжая голова девушки Гарри–Джинни Уизли.

— О, Гермиона, Рон, я думала вы уже в купе старост, на собрании? — удивлённо воскликнула она.

Гермиона всплеснула руками.

— Точно, как я могла забыть?! Рон, пошли скорее!

Рон недовольно посмотрел на неё, но припиратся не стал, так как знал, это бесполезно. Еще получишь по

голове учебником по Трансфигурации. Поэтому он просто кивнул, и пробормотав Гарри нечто вроде:

«Позже увидимся», шагнул за Грейнджер на выход.

***

Рон не понимал, почему вообще Миона придаёт такое значение подобным мероприятиям.

Лично он бы предпочел досидеть остаток пути в купе, беседуя с Гарри и Джинни на тему квиддича и потягивая тыквенный сок через трубочку, аки коктейль.

Гермиона же наоборот, так спешила в вагон старост, что с разбегу врезалась в кого-то.

Этим «кем-то» оказался Драко Малфой собственной персоной, с Пенси Паркинсон, которая висела на его локте мертвым грузом.

— Смотри куда прешь, грязнокровка, — от старого оскорбления незамедлительно захотелось сьязвить в ответ или поплакать. Но её опередил Рон.

Размахнувись, он со всей силы вмазал Малфою кулаком по лицу.

— Поганый пожиратель, какого черта ты тут вообще делаешь?!

Паркинсон охнула, а Малфой поднялся и высокомерно задрав нос, ответил:

— Это не твоего ума дело, Уизел. Отойди, от тебя воняет бомжами. Ой, то-есть твоей семьей.

От негодования лицо Рона слилось с цветом его волос.

Гермиона искоса взглянула на Малфоя.

Война изменила в нем что-то. В глубине этих серых, как пасмурное небо, глаз появилось нечто, что вызывало в глубине её очень доброй души сострадание. Так же она не могла не отметить, что он стал чертовски привлекательным. Возмужал и волосы стали короче, больше они не закрывали его брови. О да, эти шикарные, светлые брови.

Несомненно так ему шло намного больше…

Господи, ну что за мысли у нее в голове? Она ведь не героиня из тех бульварных романчиков, которые так любят её однокурсницы и Джинни. Больше всех Джинни естественно. Она вообще до крайности легкомысленна.

Опомнившись, она протянула Рона за собой, игнорируя возмущенные охи и ахи мисс Паркинсон.

***

— Миона, тебя зовет к себе профессор МакГонагалл, — к гриффиндорскому столу подошёл Невилл.

Гермиона быстро дожевала тост, и помчалась к кабинету директора.

Добежав до статуи горгульи она принялась ждать. Пароль ей был не известен. К счастью в коридоре послышались шаги и через минуту перед ней стоял нынешний директор школы, её бывшая преподаватель трансфигурации.

Поприветствовав девушку, МагГонагалл произнесла пароль и они зашли в её кабинет.

Оказалось, что Гермионе выпала честь быть старостой девочек по школе. Кто будет старостой мальчиков, ей было неизвестно, но она полагала, что это будет кто-то из Когтеврана, и что они спокойно уживутся вместе.

Поэтому, зайдя в специально отведенную башню для старост, она, наверное первый раз в жизни потеряла дар речи. На неё смотрел ни кто иной, как альфа-самец, Апполон всея женских мечт, слизеринский принц, ну и просто красавец–Драко Малфой.

Повернувшись, они синхронно взгянули на директора, думая, что произошла какая-то ошибка.

— В общем, добро пожаловать, устраивайтесь, а я пойду займусь другими делами, —

с этими словами Макгонагал шагнула в портретный проем.

Гриффиндорка и Слизеринец. Свет и Тьма. Лев и Змея. Лёд и пламя, ну вы поняли.

— Ни слова, Грейнджер.

Развернувшись, Малфой поднялся в свою комнату и с силой захлопнул дверь.

Гермиона, тяжко вздохнув, поплелась к себе.