Из окна Чимина закат был виден не полностью. Это не минус, ведь закатное солнце по весне яркое, слепящее, хоть и недостаточно тёплое. Существенный плюс был в том, что высота позволяла любоваться узорами, которые расходились на небе в это время. Он любил смотреть на это и мог потратить много времени, просто сидя со скрещенными ногами на кровати лицом к окну.

Пожалуй, «любил» — крепко сказано. Ему это просто нравилось и только в то время, когда с ним был Чонгук. Иногда они садились так вместе и смотрели в окно, пока не стемнеет окончательно. Чаще всего молча, но и короткие тихие разговоры тоже имели место быть в такие моменты.

Чонгука не было уже три дня.

Причём, не было от слова совсем. Прекрасно помня о том, что он рассказал, Чимин не волновался. В первый день. Если Чонгук выспался — Чонгук пропал. Но разве он не сказал, что теперь всё по-другому? Разве он не дал понять, что больше исчезновений не будет? Разве не Чимин стал тем, с кем Чонгук по-настоящему отдыхал?

Разве это вообще правда?

Быть тем человеком, который перестаёт доверять при первой же маленькой неприятности, которую и проблемой-то не назовёшь, Чимин не хотел. Он всего лишь очень скучал. На второй день в голове начали крутиться вопросы, ответов на которые вроде бы и не было, а вроде бы и были, просто спрятались где-то между строк поведения и рассказов Чонгука.

Последнее такое исчезновение было больше месяца назад. Учитывая их частоту до начала отношений и во время первого месяца после Нового Года, такой большой промежуток был чем-то невероятным. Настолько, что этот факт вместе с комплиментами и благодарностями заставили Чимина верить, что больше этого не случится.

На сто процентов он не был уверен и именно поэтому просил Тэхёна поговорить с Сокджином. Он не знал, что собирался делать, плана терапии не было. Он просто чувствовал, что обязан обсудить это с профессионалом. Для начала хотя бы наедине. И если понадобилось бы — он нашёл бы способ уговорить Чонгука тоже увидеться с Сокджином.

Одиноко. Три дня без единого сигнала от Чонгука казались сущим адом. Ещё больше пугало осознание того, как сильно он нуждался в нём. В квартире как-то пусто. В кровати как-то холодно. В воздухе тихо. Какао закончилось. Чимин его выпил, пытаясь эти три дня глушить одиночество привычным напитком Чонгука. Так ему казалось, что всё в порядке, что ещё немного — и он получит сообщение или услышит стук в дверь.

В магазин идти неохота. Кушать тоже. Только сидеть и спать. Немножко думать. Но не настолько много, чтобы начать снова накручивать и испортить выстроенное доверие. Фильмы не помогали отвлекаться, телефон, в общем-то, тоже. Мобильный вообще в это время служил вещью для сверления взглядом, когда потолок и окно надоедали.

Сейчас он лежал рядом с включенным экраном, а там — открытый диалог, где целый столбик не отвеченных сообщений разной длины. Один из многих. Чимин оставил такие везде, где мог. Нигде не было даже пометки «прочитано».

Идеальное не может быть идеальным всегда. Не тогда, когда дело касается взаимоотношений с людьми. Чимину казалось, что он помнил об этом. Нет, он забыл. Потому, что голова вскружилась. Потому, что последние два с половиной месяца он прожил как в тумане. Перед глазами был только Чонгук, в телефоне был только Чонгук, в голове был только Чонгук. На работе и на учёбе только мысли о возвращении домой к Чонгуку.

Чонгук, Чонгук, Чонгук.

Он не замечал, что стал получать меньше чаевых, потому что почти не думал о покупателях. Он не замечал, что невольно сбавил обороты в учёбе. Он не замечал, что давно не виделся с Тэхёном вне рабочего места для их привычных посиделок.

Он замечал только Чонгука.

А что Чонгук?

Чонгук сказал, что Чимин для него спасение. Правда ли это? Чонгук сказал, что с ним ему хорошо. Настолько ли, насколько он пытался показать? Чонгук сказал, что любит его. Искренне ли? Чонгук проводил всё свободное время с ним. Или не всё?

Нет, он бы никогда не стал обманывать. Он не рассказал о себе ещё много вещей, но он не врал. Чимин был уверен. Чимин не позволял неприятным мыслям завладеть им. Чимин доверял Чонгуку. Просто что-то случилось. Скоро он вернётся и обязательно расскажет, почему пропал, а Чимин будет думать, каким глупым он был, сомневаясь в нём. Они будут много обниматься, много говорить и много смеяться. А потом Чимин встретится с Сокджином и узнает, как можно решить проблему. Чонгук согласится на это, потому что Чонгук дорожит им. Чонгук ведь не врал ему о своих чувствах.

Всё наладится. Всё получится. Просто нужно ещё немного подождать.

Как долго?

Вчера Чимин был взволнован больше всего и даже звонил Тэхёну, но тот тоже ничего не знал, потому что всё ещё ни разу не звонил Юнги с их последней встречи. Уговаривать Чимин не пытался. Это был бы перебор. До тех пор, пока у тех двоих всё нестабильно, добавлять лишних волнений не стоило. Его отношения не должны вмешиваться в отношения его друга, особенно когда это отношения с братом его парня.

На сегодня не осталось вариантов. Сообщения не помогали, звонки тоже, и Тэхён ничего не знал. Осталось, наверное, только поехать в квартиру Чонгука, но Чимин боялся, что такое поведение из-за всего лишь трёх дней отсутствия может сделать больше плохого, чем хорошего. Во всём этом утешало только то, что ему уже удалось договориться о встрече с Сокджином, и то за эту возможность он в огромном долгу перед Тэхёном. Ради чего все эти старания, если Чонгука-то нет?

Телефон.

Телефон звонит.

Чимин схватил мобильник, дрожащими пальцами отвечая на звонок, даже не взглянув на имя звонящего.

— Да?

— Хён.

Чимин громко выдохнул с облегчением. Голос Чонгука, пусть и всего лишь через телефон, звучал очень приятно.

Он так сильно скучал.

Его уши скучали по голосу, его глаза скучали по лицу, руки скучали по теплу объятий.

— Чонгуки, — он был настолько рад, что даже громко воскликнуть не смог. Мозг отключил всё, все возможные реакции, поэтому вырвался только слабый вздох.

— Я собираюсь поймать такси к тебе. У тебя есть примерно… сорок минут, я думаю, — Чонгук сказал твёрдо и коротко. Чимин не особо понимал, что происходит, но от этого тона почему-то мурашки пошли по спине. Едва ли Чонгук когда-то говорил с ним так.

— Чонгуки, что ты…

— Сорок минут, хён, — младший перебил его и после закончил разговор.

Чимин никогда ещё не был настолько сбит с толку. Он непонимающе моргал, глядя в потухший телефон. Разговор был очень странным, и Чонгук звучал непривычно. Это определённо был он, Чимин не спутал бы, но с поведением и голосом что-то было не так. Три дня и для Чонгука прошли нелегко, это было заметно.

Мобильник завибрировал, высвечивая сообщение: «Я всё объясню позже. Пожалуйста, не потрать сорок минут зря». Чимин не верил своим глазам. Чонгук что, только что намекнул ему подготовиться? Взглянув на время, он мысленно поделил сорок минут на несколько временных отрезков, просчитывая, сможет ли успеть.

Боже мой, боже мой, боже мой.

Бегущие паникующие строчки в его голове становились привычным делом с момента начала этих отношений. Чонгук сведёт в могилу и его тело, и его душу, и его существование.

Чимин покопался в шкафу, отыскав спрятанные и почти забытые вещицы, надежда на использование которых почти иссякла за столь долгое время. Не стоило убирать их так далеко. Собрав всё нужное, он закрылся в ванной и надеялся, что предчувствие не подвело. Осталось чуть больше получаса, это не так уж много времени после просто огромного перерыва в больше чем год.

В том, что для Чонгука это были очень сложные три дня Чимин оказался прав. Именно поэтому он чувствовал неконтролируемую потребность увидеться. Как только появилась такая возможность, он ею воспользовался, и был рад, что звонок не превратился в ссору. Он не винил бы Чимина, если бы так случилось. Он приучил и себя и его к почти беспрерывному «на связи». Гораздо более понятным был бы гнев, а не радостное: «Чонгуки».

Он собирался только извиниться и, если повезёт, приехать переночевать, но стоило услышать радостный голос, всё перевернулось. Чимин не собирался ругаться. Не собирался даже злиться. Он просто соскучился, и это было невероятно приятно осознавать. Чонгук тоже скучал. Так сильно, что от одной мысли о Чимине в его объятиях, сердце начинало биться быстрее.

Чонгук максимально сдержанно предупредил о своём приезде, и очень надеялся, что это будет достаточно чётким знаком. Закончив звонок, он понял, что звучал ни черта не сдержанно, но Чимин точно понял и его состояние, и предупреждение.

Чимин всегда понимал его именно так, как было нужно.

Ещё он понял, что, вообще-то, ничего больше и не сказал. Даже не извинился, как собирался. Поэтому быстро напечатал сообщение, надеясь немного подправить ситуацию. Он был взвинчен. По многим причинам, но больше всего из-за предстоящей встречи. Именно это состояние мешало ему сделать всё правильно. Ни успокоиться, ни даже вовремя извиниться он не смог. Сколько ещё он будет «спотыкаться», прежде чем придёт в себя?

Пожалуй, столько, сколько понадобится, пока Чимин не окажется в его руках.

Водитель такси ехал неторопливо, в рамках правил. Чонгук сам просил его об этом, рассчитывая таким образом выиграть Чимину больше времени. Сорок минут, наверное, не так уж много. Чонгук не знал точно, но ему так казалось. Несмотря на это решение, на самом деле он хотел бы, чтобы эта машина неслась на максимальной скорости и не тормозила на светофорах. Чтобы просто моргнуть и оказаться сразу дома. Дома с Чимином. Обнимать, целовать и обещать не отпускать дальше вытянутой руки больше никогда.

Нервно потирая колени, он смотрел в окно и кусал губы, не переставая отвлекаться на время в телефоне.

Быстрее. Быстрее. Быстрее.

Чимин очень нервничал. Руки дрожали даже в состоянии полного покоя, во рту пересохло, в горле ком от волнения и перед глазами темно. Или темно за окном? Он не был уверен. Но шторы на всякий случай закрыл и огоньки включил, попав в розетку только с сотой попытки, потому что пальцы никак не могли перестать трястись. Обычно он любил этот момент превращения комнаты в ночную её версию и наслаждался этим, как ребёнок, но сейчас сделал всё автоматически. Настолько, что когда залез обратно на кровать, сразу и забыл, что только что делал.

Чонгук. Чонгук. Чонгук.

Всё хорошо. Всё в порядке. Комната в порядке, одежда в порядке. На нём привычный халат, а под ним — длинная футболка Чонгука. Правда, привычной такая одежда была больше для Чимина, чем для младшего. Чаще всего, когда они были вместе в квартире, Чимин предпочитал свободную байку и какие-нибудь брюки. Сейчас это было бы не совсем то, что Чонгук хотел бы видеть на нём. Наверное.

Чимин вздохнул, скрепив руки в замок. Вздох этот заглушился стуком, неожиданным и оттого оглушительным. Он спрыгнул с кровати и оказался у двери за секунду, поправив одежду, прежде чем открыть.

— Чонгук… — он не успел договорить, оказываясь в объятиях. Даже лицо не успел увидеть. Просто открыл дверь, а в следующую секунду его уже обняли крепкие руки.

И всё стало по-настоящему хорошо.

Они стояли так несколько секунд, не желая отпускать друг друга. Чонгук первым отстранился, чтобы посмотреть на него. Чимин улыбнулся, когда по всему лицу начали сыпаться поцелуи холодными губами, между которыми шёпотом звучали почти отчаянные: «Прости». Одна из рук Чонгука перешла вверх, убирая всё ещё немного влажные после душа прядки с лица. Чимин прильнул к руке, несмотря на то, что пальцы были холодными. Всё в порядке, если это Чонгук.

Момент единения был коротким, но очень нужным для обоих, и прервался так же неожиданно, как начался. Как только извиняющиеся поцелуи подобрались к губам, трогательность момента начала разрушаться. Нежность медленно испарялась, а трепет превращался в волнение. В тот его вид, который ближе к нетерпению. Поцелуй изменился, превращаясь в напористый, создавая для двоих странную, понятную только им интимность.

Было что-то очень особенное в том, как Чонгук сминал губы Чимина, и что-то очень личное в том, как пальцы Чимина скользили от пуговицы к пуговице на пальто. Закончив с ними, руки забрались под плотную ткань и плавным движением прошлись по груди к плечам, вынуждая пальто упасть на пол. Из-за этого Чонгуку пришлось отпустить Чимина, но это заняло всего секунду и абсолютно точно стоило того, потому что теперь можно было лучше чувствовать тепло тела.

— Кто-то говорил, что хочет подождать, — Чимин посмеялся.

— К чёрту ждать. Не хочу больше терять ни секунды… — Чонгук ответил с улыбкой.

Сразу после этого обувь была небрежно скинута и, вероятно, валялась теперь поверх пальто. Чонгуку было плевать, потому что Чимин уже снимал с него рубашку, опускаясь короткими поцелуями поближе к шее. Его губы дрожали, и ему было интересно, мог ли Чонгук чувствовать это. Он был очень сильно взволнован. Раздевать дрожащими пальцами и целовать такими же дрожащими губами — абсолютно разные вещи. Он на мгновение задержался, позволяя себе осознать всю невероятность происходящего.

Он так долго этого хотел.

Губы соприкоснулись с шеей Чонгука — и всё вокруг поплыло. Он не мог остановиться, оставляя поцелуй за поцелуем, затем засосы и рядом, а то и там же, укусы. Увлёкшись, он не заметил, что они уже были на полпути к кровати, халат был развязан, а собственные руки только что сбросили чужую рубашку на пол, оставляя только футболку. Чем был занят Чонгук мало доходило до головы Чимина до тех пор, пока губы и зубы могли оставаться на желанной шее.

Он почти не контролировал силу, но Чонгука это будто совсем не беспокоило. И хорошо, потому что мало что смогло бы остановить его. Чимин прервался только тогда, когда нужно было снять с него майку. Вот зачем вообще существует одежда через голову?

Он первый раз видел Чонгука полностью без верха и, о боже, если не выпустить сердце прямо сейчас наружу, оно сломает рёбра изнутри. Чимин тяжело дышал после марафона из поцелуев и засосов, возбуждённый и взвинченный донельзя, но даже в таком состоянии его мозг всё ещё был в состоянии мыслить. Правда мыслил он простовато: от «Чонгук. Чонгук. Чонгук» до «Боже. Боже. Боже» и обратно.

Сейчас всё просто остановилось. Время остановилось, мысли остановились. Даже Чонгук остановился, пытаясь понять, нормально ли для Чимина неожиданно замирать со взглядом в упор после того, как кто-то просто снял майку. Он и сам был в предвкушении момента, когда сможет снять с него одежду, но он был уверен, что не реагировал бы так. Никто и никогда ещё не реагировал так.

Мило.

— Хён?

— Да, — Чимин ответил, не отрывая глаза от груди.

— Я думал, мы уже прошли уровень фанатства, — Чонгук улыбнулся уголками губ.

— Да.

— Тогда, может…

Чимин согласился раньше, чем дослушал:

— Да.

Чонгук наклонился, но Чимин вдруг выставил руки перед собой, при этом умудряясь не прикоснуться к Чонгуку:

— Нет, погоди-погоди, — он сглотнул, сжимая свои маленькие ручки в кулачки, а затем разжимая.

Чонгук остановился.

— Дай мне минутку… — Чимин шумно выдохнул.

Может быть, для Чонгука это была любовь. Может быть, для него это были прекрасные два месяца. Даже больше, если считать время, когда они просто общались. Может быть, для него всё это тоже было волнительно. Но для Чимина это было нечто действительно невероятное. Для Чимина прошло больше года. Думал ли он о сексе до знакомства лично? Думал, но не как о чём-то, что действительно произойдёт в реальности.

Это тот самый Чонгук. Это тот же Чонгук, который был чем-то почти святым. И тот же, кто уже больше двух месяцев окружал его вниманием и любовью, как в какой-то сказке.

Теперь это его Чонгук.

Всё в порядке, потому что теперь этот Чонгук принадлежал только ему.

В голове Чимина пронеслось очень много мыслей, но в реальности прошло всего несколько секунд. У него всё ещё голова шла кругом, и губы горели после активной деятельности на шее Чонгука. К слову, последствия выглядели прекрасно и завтра будет ещё лучше. С этими мыслями он почувствовал себя увереннее и, наконец, прикоснулся к Чонгуку, поднимая цепкий взгляд вверх, мимо ключиц и измученной шеи к глазам.

Чонгук улыбался и смотрел так, будто Чимин был его вселенной. Как только руки медленно, но смело пошли по телу, это стало сигналом продолжать, и Чонгук снова наклонился.

Тело под пальцами ощущалось непривычно. Чимин не мог вспомнить, когда в последний раз прикасался вот так к кому-то, а к Чонгуку и вовсе никогда. Трогать его по-настоящему приятно. Примерно так Чимин и представлял это, только в жизни это оказалось ещё лучше. Потому, что это настоящее.

Руки перешли на спину, и Чонгук использовал освободившееся пространство с умом, решив снять со старшего майку, но ничего не получилось, потому что халат всё ещё висел на плечах. Он недовольно цыкнул, а Чимин, наблюдая за этим, хихикнул:

— Первый раз, Чонгуки?

Чонгук выпрямился и посадил Чимина, снимая халат, а сразу за ним и майку.

— Я хотя бы из-за одежды торможу, а не из-за того, что кто-то впервые разделся. Уверен, что хочешь шуток про первый раз? — хитро улыбаясь, ответил Чонгук.

Чимин не смог придумать ответ, но зато придумал кое-что поинтереснее. Кое-что, что сделает счёт «зависаний» 2:1. На лице появилась широкая улыбка, и глаза сверкнули, прежде чем он отстранил Чонгука от себя, заметив на его лице непонимание.

Чонгук и раньше знал, что Чимин умеет удивлять сменой поведения, будто просто жмёт внутри на разные кнопки, но не настолько же легко. Не так, чтобы в одну секунду он выглядел смущённым, а в следующую глаза сверкали какой-то идеей, которая с вероятностью в сто процентов сделает смущённым другого. Не так, чтобы сначала он смотрел скромно снизу вверх, а сразу после этого с бесстыдной улыбкой поворачивался спиной и опускался на грудь.

— Сообщи, если найдёшь что-то интересное, — Чимин взял руку Чонгука и положил на себя.

Потребовалась секунда, чтобы понять происходящее. Он подсел и повёл рукой по спине. Окинув беглым взглядом тело перед собой, он не увидел ничего необычного, разве что невероятно красивые изгибы. Да и прятать было нечего и негде, если только не под последним оставшимся на нём кусочком ткани. Если быть совсем честным, Чонгук собирался немного поиграться, прежде чем раздеть хёна до конца, но раз всё в буквальном смысле повернулось этой стороной, то так тому и быть.

Он не торопился, ведя рукой вниз по коже. Чимин отреагировал сдержанным выдохом и, похоже, уже не так веселился как раньше. Догадки у Чонгука были, но он обязан был убедиться. Именно этого ведь и хотел Чимин. Чтобы он сам нашёл и сам увидел. Зацепив пальцами край белья, он оттянул его вверх, и старший напрягся, приготовившись к боли от возвращения резинки, но Чонгук будто нарочно не делал то, что от него ожидалось. Вместо того, чтобы отпустить, он потянул вниз, раздевая.

Пробка.

Догадки оказались правильными, но он всё равно был поражён, не решаясь даже прикоснуться.

— Хён… — его голос прозвучал хрипло и даже немного просяще.

Значило ли это, что он просил разрешения потрогать или что-то ещё, Чимин не знал, но такая реакция была ему по душе. Рука Чонгука скромно лежала на пояснице, а взгляд метался между низом и затылком старшего.

— Уверен, что хочешь шуток про первый раз? — Чимин повторил чужие слова.

В ответ Чонгук сжал обеими руками его ягодицы, и Чимин поперхнулся воздухом от неожиданности.

— Это был незаконный приём, хён, — Чонгук ответил и закусил губу. — Но если серьёзно, я первый раз вижу это вживую.

— Я бы удивился, если бы не первый, — Чимин хмыкнул.

— Думаешь, я ещё не дорос? — Чонгук вскинул бровь.

— Нет, я надеялся, что твои бывшие не были достаточно… знающими.

— А ты, значит, знающий? Мне уже можно ревновать? — Чонгук снова сжал пальцы.

— Многому можно научиться, если иметь немного желания, год свободного времени и интернет, — честно ответил Чимин.

— С другими ты так не делал?

— Нет.

Чонгук разжал пальцы.

— Хорошо, — он надавил на плоское основание пробки, и Чимин двинулся вперёд, шумно выдохнув.

Улыбнувшись, Чонгук сделал это снова, но в этот раз медленно двигал игрушку в стороны, не сбавляя нажим.

— Она далеко достаёт? — Чонгук звучал заинтересованно и можно было подумать, что для него это какое-то развлечение, но голос был хриплым и тихим, выдавая напряжение.

— Нет, это просто пробка, — Чимин приподнялся и обернулся. У Чонгука невероятно тёмные глаза и это не из-за освещения. Не знай он младшего достаточно хорошо, мог бы испугаться такого вида. Он отвернулся обратно и достал из-под подушки смазку и презерватив, бросая их ближе к Чонгуку.

— Тогда зачем она нужна? — младший продолжал тему.

— Чтобы я привык, и чтобы ты полюбовался, — Чимин улыбнулся.

— Этого мало, — Чонгук взялся за основание и аккуратно вытащил.

— Тебе не нравится? — Чимин разочарованно выдохнул.

— Нравится, но... — Чонгук наклонился к его уху. — ...так я не заставлю тебя стонать.

Чимин сглотнул. Тепло и тяжесть от тела Чонгука заставляли его чувствовать себя маленьким и безвольным, а голос проникал в тело и выходил наверх мурашками по плечам и спине. Ему казалось, что в этом состоянии он мог бы провести вечность, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, когда внутри оказались пальцы. Самое интересное было только впереди, а он уже хотел распластаться по кровати и больше никогда не возвращаться в прежнее состояние.

Чимин не ожидал многого, но внимательность и неторопливость Чонгука были приятным сюрпризом. Он медленно двигал пальцами и оставлял лёгкие расслабляющие поцелуи на спине. Собственная терпеливость удивляла даже его самого. На самом деле от того, как реагировало тело Чимина на прикосновения, хотелось всё бросить и взять его прямо сейчас.

В то же время именно это и помогало не спешить. По правде говоря, Чонгук отдал бы всё время этого мира, и не важно, будет ли это подготовка или секс. До тех пор, пока он мог слышать возбуждённое дыхание под собой, он был готов на всё.

Чимин себя не сдерживал, один за другим выпуская глухие полустоны в подушку. Он уже даже не понимал, от губ на спине он так реагирует или от пальцев внутри. Ему было жарко и в голове было мутно, но даже так в разных уголках рассеявшегося сознания продолжало всплывать: «Чонгук, Чонгук, Чонгук». Он был везде: сверху, внутри и даже сбоку, потому что там была его рука, упиравшаяся в кровать. Чимин был окружён, и это было невероятно приятное чувство спустя три дня полного одиночества.

Спустя месяцы тихого желания.

В какой-то момент Чимин потерялся окончательно. Он слышал, но плохо различал шёпот над ухом. Кажется, что-то о том, какой он красивый. Он чувствовал, но плохо понимал происходящее внутри. Кажется, это пальцы массируют чувствительное место. Всё плыло так сильно, что даже собственный голос уже игнорировался его ушами. Он не знал, реагировал ли вовремя и достаточно ли чётко давал Чонгуку понять, что всё хорошо. Он даже не понимал, когда звучал вопрос, а когда комплимент.

В себя он пришёл только тогда, когда почувствовал прохладу на спине и пустоту внутри. Открыв глаза, он приподнялся на локтях и попытался оглянуться, но Чонгук мягко попросил оставаться в прежнем положении. На этот раз Чимин всё расслышал и сделал как было сказано.

Сердце билось в рёбра и отдавалось пульсом где-то в шее. Дыхание сбивалось и прерывалось нервным сглатыванием. Каждая секунда ожидания была волнительной и вместе с тем мучительной. На спину легла рука, и Чимин вздрогнул. Прикосновение было лёгким и нежным. Предупреждающим. Благодаря этому второе касание было уже не таким неожиданным, пусть и было гораздо ниже. Пальцы оставили немного смазки и снова исчезли. Чимин шумно задышал носом, взволнованно прислушиваясь к шороху позади.

Чонгук наклонился и поцеловал старшего между лопаток, тихо проговорив:

— Всё хорошо, хён, не волнуйся, — он отстранился и провёл рукой по спине, прежде чем начать входить.

Чимин притянул к себе подушку и шумно выдохнул в неё, зажмурившись, а губы ещё долго оставались широко открытыми. Он снова мысленно был благодарен за терпение и, как ни странно, умения. Чонгук хорошо понимал, что делал, и одно только осознание этого уже помогло расслабиться быстрее, чем ожидалось после такого долгого перерыва. Скоро ему стало достаточно комфортно, чтобы кивнуть, давая разрешение двигаться.

Чонгук вошёл до конца и наклонился, упираясь в кровать. Всё это время он буквально сходил с ума и держался из последних сил. Податливое и абсолютно бесстыдное поведение Чимина делало только хуже. Быть терпеливым у него получилось только потому, что слышать удовлетворённые стоны было важнее, чем поторопиться и всё испортить. Лучше было медлить сейчас, чем потом на полпути прерваться просто из-за того, что был недостаточно внимателен вначале.

Чимин заслуживал этот мир, Чимин заслуживал любви, и уж точно заслуживал быть удовлетворённым в любых желаниях. Опыта у Чонгука было не так много, как казалось, но желание угодить помогало делать всё правильно. Когда после первого нормального толчка тело Чимина задрожало, Чонгук понял, что не зря старался.

Он двигался уверенно, но плавно, наращивая темп постепенно, почти незаметно. Глаза невольно закрылись и голова опустилась на спину Чимина. Тихие стоны начали бесконтрольно выходить из груди, смешиваясь с приглушёнными звуками Чимина. Не время было думать о таком, но в его голове почему-то поселилась мысль о том, как гармонично их голоса звучали вместе. Он не знал, заметил ли это Чимин. Тот вообще сейчас вряд ли замечал что-то вокруг себя. Чонгук был немного рад этому. Это значило, что он доверял ему достаточно, чтобы позволить себе такой низкий уровень самоконтроля.

Чонгук к такой самоотдаче не стремился, но не потому, что не доверял. Он просто хотел запомнить как можно больше. Да, он не знал Чимина меньше, чем тот его. Но это не значило, что его чувства были слабее. Для него это значило, что его страсть наоборот была на самом пике. Три дня раздельно открыли ему на это глаза, и он решил, что был дико глуп, когда думал, что для каких-либо действий обязательно нужно подходящее время. Гораздо быстрее всё можно испортить ожиданием, чем отсутствием границ. Он решил, что теперь хочет просто наслаждаться. И запоминать. Начиная прямо с этого момента.

Запоминать изгибы тела под ним. Запоминать, как оно дрожит. Запоминать, как меняются стоны в зависимости от скорости и угла толчков. В следующий раз нужно будет сделать это лицом к лицу и запомнить каждое движение губ и дрожание век. Чонгук был абсолютно уверен: лицо Чимина великолепно во время секса.

Он был полностью сосредоточен на Чимине, в то время как Чимин не был сосредоточен ни на чём. У него не было мыслей, они все были затянуты плотным туманом удовольствия. И его самого будто не было тоже. Чонгуку не нужно было читать мысли, чтобы это понимать, потому что всё тело Чимина говорило об этом.

Чонгук выпрямился. Двигаться стало удобнее, и он ускорился ещё больше, на что получил одобрительные стоны. Уложив руки на Чимина, он сжал пальцы и задышал более шумно. Смотреть на него — удовольствие не меньшее, чем быть внутри него, и он хотел бы продолжать так вечность, но оргазм подобрался незаметно. Он закрыл глаза и кончил с несдержанным низким стоном, понемногу замедляя движения.

Чимин поднял голову и, кажется, смог сообразить, что произошло. Выждав минутку, он напомнил о себе лёгким движением бёдер, и Чонгук вернулся в реальность, опускаясь. Он всё ещё оставался внутри, неподвижно, и перенёс руки ниже, одной поглаживая по внешней стороне бедра, а вторую опуская на член. Чимин хрипло простонал, жмурясь, и плюхнулся обратно лицом в подушку, заглушая голос. Чонгук двигал рукой, прислушиваясь к стонам, чтобы понять, как сделать лучше всего. Когда тело в его руках затряслось, он улыбнулся и приобнял под грудью на случай если ноги Чимина ослабнут. Так и случилось, поэтому в сотый раз за сегодня старший чувствовал благодарность за внимательность.

Чонгук помог ему лечь на спину, а сам остался сидеть перед ним, наблюдая со счастливой улыбкой. Чимин смог открыть глаза только спустя время, когда туман в голове начал рассеиваться. В теле и ушах всё ещё бился быстрый пульс, но теперь он хотя бы понимал, где находился.

Оглядев кровать, он прошёлся взглядом по пятнам смазки и открытой упаковке презерватива. Это и правда был секс с Чонгуком. И он был прекрасен. Найдя взглядом младшего, он улыбнулся, видя почти детское счастье на его лице. Неужели это тот же парень, который так по-взрослому «позаботился» о нём? С таким выражением лица ему только игрушек вокруг не хватало. Но Чимин любил эту его черту не меньше, чем любую другую. Он любил всё в нём от безобидного характера до несоответствующего этой мягкости сильного тела.

— Я люблю тебя, — сказал Чимин, завершив мысли вслух.

Чонгук наклонился, целуя его коленку, а затем выше и выше, пока не дошёл до живота, заставляя старшего хрипло засмеяться:

— Чонгуки, щекотно.

— Я тоже тебя люблю, Чимини-хён, — ответил, наконец, Чонгук, оставляя множество игривых поцелуев на теле. Дойдя до самого верха, он нежно поцеловал его в губы и отстранился. — Сходим в душ?

— Через минутку. Иди ко мне, я начинаю мёрзнуть, — Чимин протянул руки, и Чонгук лёг к нему, обнимая.

Чонгук снова готов был отдать всё время этой вселенной и в этот раз не за стоны Чимина, а за простое тепло его тела.

Чтобы навсегда и даже дольше.