why are you so fuckin cool?

and why love be so fuckin cruel?

— Серьёзно? — Тэхён удивлённо смотрел на Чимина, услышав от него о вчерашней встрече с Юнги.

Чимин кивнул, надевая куртку. Он снова проснулся чёрт знает где с чёрт знает кем. Тэхён ничего не говорил об этом, но хотел. Хотя бы о том, что те, с кем Чимин вот так ночевал, были все как один — высокие и с каштановыми волосами. Держать рот на замке было обязательным, как бы сильно не хотелось высказаться по этому поводу и по поводу Чимина в целом.

Стоило ли вообще что-то говорить, если по сути своей это и есть настоящий Чимин, просто немного сбившийся с пути? Несмотря на надежду Тэхёна вернуть его в прежнее состояние, он всё больше начинал верить, что это невозможно. Поставить на верный путь в карьере — максимум того, что можно было сделать.

— Да. Случайно встретились возле клуба тут недалеко, — Чимин ответил, покидая комнату.

Тэхён пошёл за ним с небольшим опозданием. Голова начинала кружиться, когда он представлял себе Юнги на улицах этого города. При встрече с Чонгуком он не думал, что это возможно. Он не думал, что Юнги в самом деле мог тоже приехать. Значит ли это, что он тоже попытается что-то сделать?

Нет, что за глупости. Сядет за свою музыку и забудет обо всём. Его отвлечь можно было только если раздеться, и говорил он только чтобы поспорить. Моменты, когда они проводили время вместе за обычной беседой или хотя бы без секса, были настолько редки, что легко погребались под тонной пошлых картинок в памяти.

— Почему молчишь? — спросил Чимин, спускаясь по ступенькам. — Тебе не интересно, что он говорил?

Да, очень.

— Нет, не особо, — отозвался Тэхён.

Улыбнувшись, Чимин обернулся, когда они оказались на улице:

— Не верю, — этот тон и эта улыбка были так похожи на те, что Тэхён видел в их последний нормальный разговор четыре года назад. Тогда, когда он должен был признаться, но не смог. Тогда, когда Чимину всё ещё было удобно жить в образе хорошего человека. — О тебе мы не говорили, если хочешь знать.

Тэхён не разочарован. Совсем.

— Скажи, тебе не кажется знакомым этот район? — внезапно спросил Чимин.

— Не уверен, — взглянув на здания, ответил Тэхён.

— Он сказал, что задумался, пока гулял, и ноги сами привели его сюда, — пояснил Чимин. — Уверен, что не помнишь?

Тэхён остановился.

На секунду Чимину показалось, что он перегнул палку, но когда он повернулся, он увидел задумчивость на чужом лице. Глаза Тэхёна изучали здания в попытке понять, не то ли это место, о котором он когда-то рассказывал, иначе почему бы Чимин думал, что приход Юнги сюда связан и с ним тоже?

— Может, это… — Тэхён вскинул одну бровь, оглядываясь назад. — Точно, в той стороне.

— Так это всё-таки тот самый район? — Чимин посерьёзнел, проследив за взглядом друга.

— Не уверен, но очень похоже… — пробормотал Тэхён, всё ещё глядя куда-то назад.

— Значит, он пришёл туда, где вы познакомились, — подытожил Чимин. — То есть почти пришёл.

— А ты где был? — Тэхён повернулся к нему.

— Там, — он указал рукой впереди. — Это новый клуб.

— Понятно, — ответ был коротким и небрежным.

Чимину не нравилось, как изменилось лицо и настроение его друга, поэтому он сменил тему:

— Пройдёмся или поймаем такси и домой?

— Домой.

На этом разговоры закончились. Они молча сели в машину, молча доехали. Чимин молча высадился возле своего подъезда и молча махнул Тэхёну рукой на прощание, наблюдая, как тот уезжает дальше, к себе домой. Это было не лучшее время для того, чтобы не общаться. Чимину требовалась поддержка, даже если он сам этого не понимал. Его голова гудела и сердце больно тянуло уже почти двое суток. Сегодняшняя улыбка на лице не означала, что он в порядке.

Но Тэхёну требовалось время для себя.

Времени для себя, оказалось, нужно очень много. С того дня они не виделись почти неделю. Тэхён не связывался с Чимином, а тот в свою очередь не присылал ему свою геолокацию по утрам. А ещё не рассказал, что в тот же день, когда они попрощались, Намджун прислал сообщение, предупреждая, что выходные внезапно сокращаются с двух недель до одной. Репетиции начнутся снова ещё до наступления Нового Года, потому что ему удалось пропихнуть Чимина на праздничный концерт. Он сказал, что это благодаря его великолепному выступлению на церемонии.

Было ли это правдой, Чимин не знал, но почему-то поверил.

Встреча с Юнги дала Чимину пищу для размышлений, а Тэхёну — повод исчезнуть на неделю. Для первого всё закончилось только головной болью и раздражением из-за того, как уверенно звучало «он не виноват», для второго — полной растерянностью.

Тэхён чего-то ждал, но не знал, чего именно. Чего-то хотел, но не знал, чего. Он шёл на работу и бросал взгляды по сторонам, опасаясь увидеть знакомое лицо на улице. Сидел на работе, разгребая бумажки кого-то, кто считает себя лучше лишь потому, что выпустился из универа на пару лет раньше, но думал о том, что Юнги был в том районе, где они познакомились.

Случайно.

Случайно ли? С такими случайностями он и к дому Тэхёна мог бы прийти. Только вот Тэхён съехал оттуда, как только начал получать нормальные деньги. Зарплата на подработке в кафе была ничем в сравнении с тем, что он начал зарабатывать на нормальной работе, и переехать было мгновенным решением. Пусть проклятое кресло и злосчастная кровать останутся тем, кто снимет эту квартиру после него.

В новом месте и дышать стало легче и не вспоминать было проще. Ещё проще было избегать моментов тоски, которые нередко накатывали в предыдущей квартире.

Он перестал вспоминать, а вместе с тем и тосковать. Он думал, что похоронил всё это в том же пепле, где и своё сердце после последнего гвоздя от Чимина в крышку его гроба. Но рассказ о встрече возле клуба всё перевернул. То ли слой пепла был слишком тонким, то ли им самим непризнанное желание возрождения было слишком сильным.

Неделя пролетела, а в голове так и не прояснилось. К моменту, когда Чимин всё-таки сообщил о его завершившемся отдыхе, Тэхён был морально выжат от почти круглосуточного мыслительного процесса. И от страха в любой момент встретить того, кого встречать не хотелось бы.

«Хочешь прийти на репетицию?», — было последним из сообщений Чимина. В том же сообщении был адрес.

Тэхён отложил телефон и откинул голову назад, сидя в кресле. До конца рабочего дня ещё пара часов. После этого домой. А что потом? Никаких планов. Провести ещё один вечер, делая то же самое, что и на работе, чтобы просто меньше думать. То есть не думать о том, что не достойно мыслей. А завтра что? То же самое. Потом выходной.

И в выходной то же самое.

Свою работу он любил, но к концу этой недели понял, что стал использовать её как предлог. Понял это только тогда, когда подумал отказать Чимину, сославшись на занятость. Прямо как после давней ссоры.

Только в этот раз без ссоры. В этот раз нежелание куда-то идти и тем более с Чимином было бы очень сложно оправдать даже перед собой. Не было никаких причин не пойти. На самом деле хороший друг согласился бы сразу, если имеется время. Репетиция в том месте, куда не каждому дано попасть не в концертное время — шанс, от которого сложно отказаться.

Тэхён не был уверен, хотел ли он быть хорошим другом и при этом сделать что-то для себя, потому что маринование в собственном соку делало только хуже, или он хотел позволить себе быть замаринованным ещё ненадолго. Он ведь не так уж часто это делал. Пожить немного в своей голове, даже если никаких положительных результатов это не даст, было настолько редким явлением, что когда случалось, начинало беспокоить.

Будто с ним что-то не так.

Взяв телефон снова в руки, он напечатал Чимину что-то похожее на согласие. Раз что-то с этим состоянием не так, значит, самое время из него вылезать.

В идеальном варианте было бы неплохо вылезти из этой ситуации вообще. Проблема была в том, что для этого нужно думать и решать. Думать Тэхён был силён, решать — не всегда. Со стороны казалось иначе, но решение чего-то на деле и решение проблемы в своей голове — вещи, которые имели слишком большую разницу. Ему потребовалась пару лет и в пепел сожжённое сердце, чтобы решить в голове вопрос Чимина.

Как много времени и жертв могло бы понадобиться, если бы он осмелился разобраться с проблемой Юнги?

Имя прозвучало в мыслях Тэхёна случайно и с того момента не покидало его голову весь оставшийся вечер. Оно проскользнуло вместе с другими мыслями, а потом стало хозяйничать, выбирая место получше да поудобнее. Так, чтобы Тэхён ни за вечер ни за ночь не смог избавиться.

Именно поэтому наутро он почувствовал себя немного разбитым и сильно разочарованным. Собой, Юнги и, возможно, миром. В чём мир виноват — неясно. Мир жил и будет жить по своим правилам, и Тэхён умел в это вливаться, но с этого утра что-то пошло не так. Нет, ещё неделю назад пошло, стоило только узнать, что Юнги снова в этом городе.

По-хорошему, к чёрту и Юнги, и мысли, но очистить голову сложно, а если желаешь этого очень сильно, то и вовсе невозможно. Чем сильнее Тэхён хотел перестать думать, тем думал больше. Чем сильнее подавлял воспоминания, тем больше их вылезало. Чем больше убеждал себя, что не хочет ничего, тем большего желал.

Правильно ли желать то, что не желает тебя — вопрос второстепенный.

Сколько раз в голову приходили мысли о причинах, почему всё закончилось, столько раз и уходили они без чёткого ответа. Он предполагал. Каждый раз разное с редкими повторениями особенно реалистичных вариантов, но истину не нашёл до сих пор. Единственным, что было известно наверняка, был факт, что это не его вина. Ну, или не на сто процентов.

Потому, что если да, Тэхён не поверил бы.

Он не сделал ничего, чем заслужил бы это. Он был достаточно хорош. Достаточно красив, достаточно умён. В голове, правда, полная каша была, но кто не без греха, а Тэхён по-настоящему хотел это решить, хоть и не очень активно в ту сторону двигался, пока по голове не ударило одиночеством и необходимостью. По разбитой стабильности при участии выходок Чимина, но он переступил это. Через выжженное в тот день сердце, но он пережил это. Он это прошёл. Где награда за старания?

Нельзя приучить к наградам за любую мелочь, а потом оставить без приза за самое важное достижение.

Уверенность, что его старания были не зря, пришла к нему со временем, но пришла его собственными усилиями и с большим трудом. Оттого была хрупка, и даже ему не было по силам оценить уровень этой хрупкости. Он разучился награждать себя самостоятельно после того, как почувствовал, что такое быть награждённым кем-то другим.

На репетицию Чимина Тэхён поехал без особого желания, но с чувством необходимости этого.

Хосок вошёл в большое помещение через дверь в зрительском зале, с улыбкой глядя на сцену. Это то самое, чего заслуживает талант Чимина — громадная сцена и зал на несколько тысяч людей. Только Чимин почему-то не видит этого, но если видит и игнорирует, то это уже его личное дело.

Обернувшись, он позволил Чимину тоже зайти и только после этого заметил кого-то на первом ряду. Когда он подошёл ближе, он понял, что это Намджун, и позвал его. Хорошо, что он сделал это заранее, потому что в другом случае он сделал бы ещё пару шагов и увидел бы, что менеджер вёл переписку с музыкальным продюсером, написавшим немало песен для молодой звезды по имени Чонгук.

Намджун убрал телефон до того, как Хосок подошёл достаточно близко, и потом поздоровался.

— Неплохо, да? Кто бы мог подумать, — сказал Хосок, глядя на сцену.

— Мне повезло, что я ещё на церемонии оставил номер одному из организаторов этого концерта, — Намджун кивнул и встал с места, сунув руки в карманы. — У них освободилось место.

— Выглядишь взволнованным. Чимин справится, — убедительно сказал хореограф.

— Да, я знаю.

— Вот и расслабься.

— Это не из-за него. Просто личное.

— Тогда ладно, — Хосок улыбнулся, оборачиваясь, чтобы убедиться, что Чимин всё ещё здесь. Тот стоял недалеко от двери и смотрел на сцену, думая о чём-то.

Ближайшие пару часов эта сцена и этот зал принадлежат только им, пока не приедут следующие. Хосок время тратить не хотел и не позволил Чимину долго стоять без дела. Как только он договорил с Намджуном, он объявил начало репетиции. Никого из персонала не было, кроме, разве что, гуляющих где-то далеко за дверьми охранников. Это пробная репетиция, никто не собирался включать оборудование ни ради них, ни ради других, кто займёт этот зал после. Для музыки они привычно использовали телефон, и делали упор на то, чтобы Чимин освоил сцену.

К середине, когда всё это превратилось в хаос из музыки и споров Хосока с Чимином, пришёл Тэхён, занимая место на самом последнем ряду. Он снял своё пальто и положил рядом. Репетиция продолжалась ещё около часа, но он ничерта не запомнил. Он будто не смотрел вовсе, хотя глаза были направлены на сцену всё это время.

Он провёл это время в своей голове, не обращая внимания на внешний мир, поэтому когда Чимин подошёл к нему, он даже не сразу заметил его.

— Тэ, — Чимин положил руку на его плечо, заставив, наконец, очнуться.

— Что? — Тэхён повернул к нему голову.

— Я спросил, нравится ли тебе.

— Да, хорошо выглядит, — Тэхён неуверенно кивнул.

— «Хорошо выглядит»? — переспросил Чимин, глядя на него в упор. Его брови на секунду нахмурились, но после взгляд смягчился, и он сел на место другого ряда, прямо перед другом, поворачиваясь к нему лицом.

— Прости, я не очень внимательно смотрел, — признался Тэхён, виновато улыбнувшись.

— Да, я заметил, — Чимин посмотрел на него со всей внимательностью. — У тебя порядок?

— К чему вопрос?

— Ну, ты какой-то задумчивый.

— Просто голова болит, — отмахнулся Тэхён. — Ты уже всё?

— Да, ты не заметил?

Тэхён окинул взглядом зал, где уже не было ни Хоби-хёна, ни Намджуна.

— Я даже успел переодеться, пока ты в одну точку смотрел, — добавил Чимин.

— Идём тогда.

Кивнув, Чимин встал с места, а за ним поднялся и Тэхён. Забрав своё пальто, он вышел из зала, не заметив, что из кармана выпал кошелёк, оставшись лежать на сиденье.

Когда Юнги получил от Намджуна сообщение, что зал свободен для репетиции, он уже был на пути туда вместе с Чонгуком. Одна из вещей, о которых он жалел, это что отъезд слишком задержался, и он был вынужден продать машину. Теперь он снова здесь, но обзаводиться новой он не стал, не уверенный, как много времени он ещё здесь пробудет.

Была большая вероятность, что много. Отец явно недоговаривал ему, потому, что новогоднего выступления в расписании не было, но и из пустого места это не решается за пару дней до концерта. Наверняка, решено и обговорено было ещё месяцы назад, но никто не сообщил.

Много ли ещё неожиданностей хранит для него этот город?

После сообщения ему полегчало. Он был рад что Намджуну удалось пропихнуть Чимина на этот концерт, а это значило, что день и время встречи с Тэхёном заранее ясны. На концерт он точно придёт, а Юнги будет готов к этому. Неожиданностей ему не нужно, не в такой ситуации. Всё это и так очень для него рискованно, но раз уж влез, так лучше сделать всё как следует.

На репетициях с Чонгуком обычно не было проблем. Он поёт отлично, хорошо поддаётся тренировке артистизма, но его неспособность чётко мыслить с тех пор, как они вернулись в эту страну, сильно всё подпортила. Он и в Америке ангелом не был, но сейчас держать его под контролем было практически невозможно. Единственное, что срабатывало, это напоминать ему, что сначала Юнги сделает от него зависящее, а потом уже младшему можно будет снова взяться за дело.

В зале были только он и Чонгук. Им не нужен никто другой, если оборудования нет. У Чонгука выступление с простой балладной песней, ему не нужно шоу и не нужна хореография. Ему нужно передать то, что несёт в себе песня. Для этого ему нужен был Юнги, как считал сам Юнги.

Всё это написано им. Только он знает, как это должно быть преподнесено. Здесь не будет ходить кто-то непонятный и указывать его брату, как спеть песню, которую он написал. У него не всегда была возможность достаточно плотно работать над выступлениями и записью альбомов Чонгука, но когда время и разрешение на это имелись — он не упускал такой шанс.

— Хорошо, давай ещё раз второй куплет. Мне не нравится, что ты делаешь с этим куском, — сказал Юнги, стоя перед Чонгуком на сцене.

— Ладно, — ответ звучал без энтузиазма.

Почему-то Юнги ожидал услышать претензии, но больше ничего Чонгук не сказал. В последние дни он будто сам себя на замок закрыл. Было очевидно, что это требовало усилий, но он старался больше не злить Юнги, не мешать Юнги и не спорить с Юнги.

Всегда бы так. Жалко это временные изменения. Как только Юнги сделает то, что обещал, всё вернётся на прежнее место. Теперь уже вряд ли даже Чимин смог бы как-то повлиять. Чимин уже далеко не тот, кем был. Если быть точнее, он уже не тот, кем притворялся. Так считал Юнги и, признаться честно, теперешний Чимин был ему чуточку больше по душе.

Знал бы Чимин, как много места занимал в чужой голове и даже не в одной, он вряд ли был бы рад. Скорее, почувствовал бы себя обременённым. Он отвык от такого. Даже сейчас, сидя в парке недалеко от концертного здания с лучшим другом, который чувствовал себя, очевидно, не очень, он всё равно ощущал подобие свободы и был рад этому. Он беспокоился за Тэхёна, но не ощущал бремени и тяжести, как обязательно было бы, если бы он всё ещё считал себя святым.

Они молчали уже несколько десятков минут, но Чимин не хотел оставлять Тэхёна, а Тэхён не знал, что хотел делать. Свежий воздух и присутствие друга привело его голову в порядок, но не в идеальный. Он никогда не был в порядке на сто процентов. Никто не спрашивал об этом, конечно. Никто не интересовался. Он и не говорил. Задавая вопросы о его самочувствии, никто не имел это в виду всерьёз. Тэхён это знал. Он просто знал это и не мог объяснить. Никто не хотел по-настоящему знать о нём что-то. Даже Чимин. Он знал больше кого бы то ни было, но и он не знал всё.

Поэтому он часто умалчивал о себе и чем дальше шли года, тем меньше усилий для этого требовалось.

— Ты не замёрз? — Чимин обратил внимание на слегка покрасневший нос Тэхёна, когда они ловили такси у дороги, чтобы уехать.

— Немного, — Тэхён сунул руки в карманы.

В этот момент подъехала машина, и Чимин сел в неё, удивляясь, что он оказался один на заднем сиденье:

— Не стой, поехали.

— Погоди… — Тэхён нахмурился, вытащив руки из пустых карманов. — Кошелёк.

— Что?

— Я, кажется, где-то оставил свой кошелёк. Пойду поищу.

— Я с тобой, — Чимин двинулся, но Тэхён мотнул головой.

— Нет, езжай. Не хочу тебя задерживать, — спокойно сказал он. — Вдруг простудишься, а тебе выступать скоро.

— Ладно, напиши потом.

Тэхён слабо кивнул и отошёл от машины. Он вернулся в парк, осматривая лавочки, где они сидели, и тропинки, по которым ходили. Ничего. Никакого намёка на кошелёк. Вздохнув, он снова спрятал руки в карманы и направился в сторону здания, в котором недавно был. Это единственное место, где есть шанс найти свою пропажу. Если не там, то уже нигде не найдётся.

«Хорошо, что домой не уехал», — подумал он, стоя на переходе.

Как только он попал в здание, ему пришлось потратить добрых полчаса на то, чтобы на входе проверили запись с камер наблюдения и убедились, что он заходил сюда раньше. Только после видеоподтверждения его несчастью поверили и пропустили дальше. Это заняло достаточно времени, чтобы он отогрелся и уже не чувствовал покалывания в руках от холода.

because he a work of art

type to break my heart

Стараясь не шуметь, он открыл дверь зала с надеждой, что никто ещё не обнаружил его вещичку. Не глядя на сцену, чтобы не мешать репетирующим, он сразу свернул к своему месту и почувствовал невероятное облегчение, обнаружив кошелёк на сиденье. Забрав его, он выпрямился и собирался уйти, но после пения, звучавшего знакомо, он услышал голос, который не спутал бы ни с чем и никогда.

По спине ток прошёлся, и он медленно повернулся в сторону сцены.

В ту же секунду его заметил Чонгук и сразу что-то тихо сказал Юнги.

Юнги обернулся.

На одно мгновение Тэхён перестал дышать, а уже в следующее задышал слишком быстро. Как только увиденное глазами дошло до его мозга, из груди поднялось очень много чувств. Все они были разными, многие контрастировали между собой, а в конце смешались в один большой комок и застряли в сердце. Биение в груди было медленным, но таким сильным, что ещё чуть мощнее и могло бы разорвать изнутри. Всё это сильно мешало и будто бы поднималось выше, выше и выше до тех пор, пока Тэхёну не начало казаться, что он вот-вот подавится.

Собственными сумбурными чувствами.

Когда Чонгук сказал посмотреть назад, Юнги не понял, откуда на лице брата столько напряжения. Обернувшись, он озадаченно моргнул. Стоя на месте без какого-либо движения, он чувствовал в этот момент больше, чем за всю жизнь. Началось это с разочарования от, конечно же, накрывшегося медным тазом плана, а закончилось расширенными зрачками и невероятно сильным желанием.

Увидеть вблизи.

Юнги не пришлось поворачиваться обратно. Чонгук и так всё понял, и пошёл за кулисы, оглянувшись только для того, чтобы убедиться, что уходит не зря. Он видел, как Юнги спрыгнул со сцены, и мог поклясться, что Тэхён вздрогнул от этого. Всё, что будет происходить дальше, не должно его касаться. Только результат.

«Не облажайся, хён», — подумал он, окончательно покинув зал и направляясь в раздевалку. От того, как пройдёт эта встреча, зависело очень многое.

Юнги сделал несколько неторопливых шагов вперёд, но остановился, когда Тэхён сделал шаг назад с предупреждающим взглядом. Его грудь заметно двигалась от тяжёлого дыхания, и Юнги склонялся к тому, что это больше плохой знак, чем хороший. Вероятно, он очень зол, но ещё он растерян, и это уже похоже на шанс.

Боже, он ещё красивее, чем раньше.

— Не двигайся, — Тэхён заговорил, когда Юнги сделал ещё шаг вперёд.

Не важно, что и как он сказал. Он проиграл уже в тот момент, когда решил открыть рот. Подтверждением этому был лёгкий блеск в чужих глазах, появившийся после этих слов.

Он смотрел на Юнги в нескольких шагах от него и боялся, что если поверит своим глазам, то уйти победителем не сможет точно. Вообще ничего не сможет сделать. Ноги уже начинали подводить, а ведь он ещё даже ни одного слова в свою сторону не услышал. Тело имело отличную память, не замутнённую ничем лишним, в отличие от Чимина. Он не бросался во все тяжкие и не ложился под незнакомцев в полубессознательном состоянии.

Его тело больше не желало никого другого.

Разум кричал уйти и хлопнуть дверью, но ноги не слушались и не хотели делать ни одного шага с этого места.