(Не) можем быть друзьями

Деньги никогда не являлись проблемой для Хэ Тяня, но это не означало, что он не понимал им цены. Даже в той околокриминальной среде, в которой он рос, можно было оставаться наивным, но его природная склонность держать глаза широко открытыми для отвратительных вещей, наложившаяся на тонкую наблюдательность и способность делать правильные, пусть и тяжелые, выводы, превратила его из обычного подростка в человека, осознающего слишком многое. Проще было бы отвернуться от некоторых сцен, додумать увиденное до приемлемой ситуации, но Хэ Тянь не оставлял за собой права инфантильного отказа от реальности, да и, в общем-то, не нуждался в этом. Поэтому глядя с другого конца школьной столовой на Рыжика, сосредоточенно выбирающего обед, Хэ Тянь видел гораздо больше, чем столкновение сиюминутных желаний. Прямо в тот момент боролось желаемое с допустимым. Судя по долгим прилипчивым взглядам, Рыжик хотел все и сразу, но необходимость считать деньги тревогой намекала о себе, что внешне проявлялось в забавных складках на бестолковом рыжиковском лбу. Хэ Тяню не приходилось раньше выгадывать каждый юань, но по аналогии с другими жизненными ситуациями, в которых он успел побывать по вине своей семейки, понять чужие чувства мог. И также мог легко представить, что у купленного в итоге лишнего сэндвича будет кисловато-металлический привкус сомнения в правильности выбора.

Конечно же, Рыжик проиграл дисциплине и накупил больше, чем нужно. Держа пакет с пластиковыми контейнерами в выставленной руке, забыв даже напустить на себя образ крутого парня, он шустро засеменил во двор. Хэ Тянь двинулся следом, будто аквалангист, увязавшийся за бойкой рыбкой. Рыжий не стал сгонять с приглянувшейся скамейки младшеклассников, просто притормозил рядом, неловко оглянулся, рассматривая другие варианты (но все равно умудрился не заметить идущую по пятам тень, балда), и предпочел упасть на лужайку. Хэ Тянь по широкой дуге зашел ему за спину мягкой поступью, чтобы шумом не предупредить свое появление, приблизился и встал вплотную, почти касаясь коленями сгорбленной спины. Начать Рыжик решил не с нормальной еды, а с закуски. Сэндвич аппетитно лег в бледную ладонь, разорванная упаковка полетела в сторону. Вожделенная еда была уже на полпути к голодному желудку, когда Хэ Тянь стремительно нагнулся, боднул рыжего в челюсть, отталкивая башку, и сам надкусил сэндвич прямо из жилистых рук. Не чувствуя вкуса, но упиваясь замешательством и заволакивающим светлые глаза беспомощным бешенством, Хэ Тянь демонстративно сглотнул и оскалился.

- Ну и дрянь же ты жрешь.

- Сдохни! - как надрессированный, среагировал Рыжик.

- Может, ты хотел сказать: "Рад тебя видеть, угощайся"?

Лицо, перекошенное от желания врезать и боязни отхватить, продрало спазмом.

- Тс-с, спокойнее, а то так физиономию себе сломаешь, - заботливо проговорил Хэ Тянь, пошлепывая ладонью по сведенной щеке.

Наверное, у Рыжика в том месте располагалась отпускающая пружину кнопка, потому что тот взвился как ужаленный, роняя сэндвич и отползая на добрый метр в сторону. Его мученический взгляд взял отдельную награду в рейтинге милых сердцу Хэ Тяня вещей.

- А-а-а, чтоб тебя!.. Что ты делаешь? Вот что ты делаешь? Отвали! Отвали, говорю! - яростно растирая щеку, проверещал рыжий; потом немного подумал и уже уравновешеннее повторил: - Сдохни.

Хэ Тянь рассмеялся. Рыжик обратил внимание на опрокинутый во время суматохи контейнер: еда перемешалась и размазалась по траве бурой жижей, неплотно закрытый стаканчик с чаем протек.

- Это был мой обед, - угрюмо констатировал парень.

- Ты сам его уронил, - пожал плечами Хэ Тянь. – А сэндвич еще можно отряхнуть и съесть.

- Я после тебя не буду.

- Думаешь, у меня слюна ядовитая?

Рыжик разжал рот, чтобы ответить, и сразу закрыл. Потом снова открыл и снова закрыл. Со скорбным видом отвернулся в профиль. Стоять в полусогнутом состоянии становилось трудно, к тому же птичка упорхнула из самых ладоней, поэтому Хэ Тянь снова сократил расстояние и опустился на землю рядом.

- Этот бутер – дрянь, - констатировал Хэ. – После него мои вкусовые рецепторы успокоит только нормальная человеческая жрачка. Эй, сделаешь мне карри?

На бледной вымученной физиономии отразились все мысли насчет нескромной просьбы. Хэ Тянь почти почувствовал судорогу в горле от затолканной по самую ручку ложки с обжигающим карри. Будь у Рыжика чуть больше моральных сил, да и просто не будь таким шуганным, он бы непременно вцепился своими костлявыми пальцами в шею и прошипел бы угрозы на наглое предложение. Но, кажется, он действительно сдал, и все, на что его еще хватало, – безобидное верещание в ответ на столь же неопасные подколы. Это Хэ Тяню не понравилось. Что-то рыжего угнетало и превращало из ершистого задиры, с которым весело водиться, в обычного загнанного человека. Хэ Тянь понимал, что его семья не на грани бедствия, но долгие наблюдения подсказывали, что Рыжик зачем-то копит деньги. Возможно, причина, по которой он это делал, и давила на него так сильно. Об этом Хэ ничего не знал, но почему-то считал нужным рано или поздно выяснить.

Хэ Тянь решил продавить до конца свое поначалу несерьезное, но теперь уже более осознанное предложение.

- Или вот еще мне вчера говяжья лопатка привалила, но напрягаться с ней влом. Состряпаешь что-нибудь дельное?

- С какой стати? – вновь взвился Рыжик, будто за время паузы накопил заряд на очередной выстрел. – Вообще-то ты меня обеда лишил, так что это ты должен меня накормить в качестве извинения, разве нет?

На миг стало тихо, как в подвале. Хэ Тянь развязно приобнял стремительно пунцовеющую жертву и, упиваясь ситуацией, широко заулыбался. Он дал рыжему ровно столько времени, чтобы до него успела в полной мере дойти катастрофичность собственной неосторожной фразы, и тогда с расстановкой уронил:

- Заметь, ты сам это предложил.

Багряные пятна доползли под самую линию морковных волос. Хэ Тянь ничего с собой не мог поделать. Нравилось ему, как проявляется унижение на мордашке этого парня, тем более милое, что понятие унижающего, у Рыжика было какое-то свое, гипертрофированное, вмещающее гораздо больше, чем у нормального человека, вещей. По идее, это не должно было доставлять удовольствие, Хэ Тянь же не извращенец, в конце-то концов, но эта черта делала рыжего безумно забавным. Он выглядел щеночком, тыкающимся во все стороны и с размаху врезающимся в невидимые стены своим уже покрасневшим, гордо вздернутым носом.

Рыжий стряхнул с плеча руку и встал.

- Забудь, - высокомерным тоном бросил он в тщетной попытке держать марку. Тщетной, потому что с Хэ Тянем игра на публику не прокатывала.

- Эй, да не кочевряжься. Пойде-е-ем! Приготовишь говядину, а я тебя угощу. В качестве извинения за обед, который ты сам уронил.

У рыжего от возмущения даже глаза покраснели.

- Отлично придумано. Иди ты.

«А может, он думает, что ко всему прочему это еще и подачка с барского стола? - запоздало осенило Хэ Тяня. - Плохо дело». Собственно, в каком-то смысле это и было подачкой. Хэ Тянь устал наблюдать издалека, как его «подопечный» каждый раз пытается экономить на еде. Хэ Тянь не горел справедливостью и знал, что в мире, где есть сверхбогатые, найдутся и очень бедные, но коль скоро хулиган-щеночек попал в сферу его интересов, чувствовал за него некую ответственность. Пожалуй, он действительно перешел черту дозволяемого в их отношениях, которые даже дружескими назвать сложно, но с другой стороны, а Рыжику-то откуда знать о его мотивах? Для него все выглядит как каприз голодного засранца – вот и ладно.

Хэ Тянь выплыл из размышлений и спохватился, что Рыжик успел уйти. Его чуть сутулая спина, буквально кричащая «не тронь!», но вызывающая скорее противоположные чувства, маячила на дорожке среди множества других удаляющихся спин, затянутых в одинаковую униформу. Хэ Тянь поправил сбившуюся футболку и припустил следом. Как он справедливо полагал, другого шанса можно было еще долго ждать.

Когда он уже практически нагнал свою «жертву» и даже занес руку, дабы вцепиться в напряженное плечо, наперерез движения выплыла святая парочка Цзянь-Чжань. Цзянь, как всегда, что-то вдохновенно говорил, внимающий Чжань, как обычно, молчал. На лицах обоих отражалась такая безмятежность, что на Хэ Тяня мгновенно снизошло вдохновение для нового плана. Не сбавляя хода, он вцепился в воротник Цзяня и протащил его пару метров за собой, пока второй рукой не ухватил и Рыжика. Рыжий попробовал вырываться, но хватка была стальная, Цзянь недоуменно и слегка придурковато смотрел своими бесцветными глазенками, а Чжань вроде бы никак не отреагировал, даже руки из карманов не вынул, но идущее от него напряжение чувствовалось, как стена плотного воздуха над разогретым асфальтом.

- М? – блаженно поинтересовался Цзянь.

- Мы с этим, - Хэ Тянь кивнул на обмякшего в захвате рыжего, - собираемся съесть по тарелке свинины. Айда с нами.

- А? – сдавленно выдохнул не поспевающий за новыми обстоятельствами Рыжик.

Даже Чжань казался слегка удивленным. Хэ отпустил обоих плененных и подчеркнутым жестом сложил руки к бедрам.

- Вы с ним?.. – бездумно повторил Цзянь, но тут в его голове что-то щелкнуло, и он в своей чересчур эмоциональной манере кинулся на рыжего. – Э-эй, все нормально? Он тебя шантажировал? Ты ему задолжал? Нужна помощь?

- Стал бы я вас с собой звать, если бы собирался с ним расправиться? – закатил глаза Хэ и за ухо оттащил Цзяня от и без того задерганного рыжего. Чжань смерил его действия острым взглядом – одна из причин, почему Хэ Тянь любил святую парочку: изящные реакции Чжаня, куда более красноречивые, чем вопли целого класса, пусть и менее заметные невнимательному человеку.

– Просто отличный денек для тарелки превосходной жареной свинины перед надвигающейся зубрежкой.

Напомнить о тяжелой предэкзаменационной поре было верным решением: Цзянь велся на такое. Однако маячило одно осложняющее обстоятельство, не будь которого блондинчик уже тащил бы всю компанию в ресторан на буксире своего энтузиазма. Боролись возгоревшееся желание и остужающее сомнение.

- Жареная свинина… Дороговато… 

Абсолютно не осознавая своих действий, он покосился на друга, будто надеялся увидеть на его непроницаемом лице четкий ответ.

- Думаю, мы можем позволить себе по тарелке, - двинув нахмуренной бровью, проговорил Чжань, и после этого в Цзяне можно было уже не сомневаться.

- О да, свининка! Идем!

Хэ Тянь не просчитался. Цзянь как движущая сила был бескомпромиссен и не считался ни с чем. Он вцепился в запястье рыжего, будто в ручку чемодана, и потащил за собой с рвением питбуля, не дав тому ни времени на обдумывание, ни возможности отказаться. Флегматичный Чжань молча двинулся следом. Хэ Тянь оставил улыбку в уголках губ. Одним из главных удовольствий его жизни являлось наблюдение за этой разношерстной выразительной троицей. С ними не было скучно. Их не надо было разгадывать, они читались, как книги, и книги эти затягивали с каждой страницей, которые хотелось листать до конца, до последней, где оказались бы слова «продолжение следует». Хэ Тяню порядком надоело плоское окружение своей семейки, отвратительно скучное в общей идее служения личной выгоде. Мотивации не менялись, методы не менялись, выражения лиц не менялись – в этой среде вообще ничего не менялось, хотя со стороны создавалось впечатление бурной деятельности. Но там, в этой верхушке, циркулировали лишь деньги, а также зависть и подлость, и так не хватало свежего ветра настоящих чувств. Посредством своих «подопечных», тех, за кем он любил наблюдать, Хэ Тянь добирал то важное, чего ему не хватало в другой своей части жизни, которая по мере течения лет должна была стать основной, если не единственной. И опять-таки, Хэ Тянь не делал из этого трагедии и не стремился порвать со средой, в которой варилась его семья, но и возможности побыть другим и прочувствовать иную реальность не упускал.

Цзянь так и не освободил запястье бедного Рыжика и тащил его за собой всю дорогу, попутно болтая, как проклятый. Его узкая ладонь порхала в воздухе в такт словам, тонкие прядки светлых волос, отличающиеся легкостью пуха, взлетали даже от слабого порыва ветерка. Когда он наклонял голову, ненадолго задумываясь над чем-то, волосы падали на плечо, обнажая маленькую полоску белой кожи над воротником. Альбедо. Характеристика отражающей способности. Хэ Тянь частенько вспоминал параграф школьного учебника, посвященный этому явлению, когда видел Цзяня, ибо подозревал, что тот сияет из-за своей белой кожи, совсем светлых волос и бесцветных ресниц, а также ясных, как дистиллированная вода, глаз. Цзянь будто отражал весь попадающий на него свет. «А какой процент проникает внутрь?», - внезапно задумался Хэ и машинально скосил глаза на Чжаня. Сколько бы ни давало солнце, чтобы Цзянь отпускал свет, рядом должен находиться его неизменный друг. Это немного бесило. Хотя Хэ уже давно привык к тому, что этих двоих клещами друг от друга не отжать, иногда накатывала злость на неспособность Цзяня увидеть помимо Чжаня хоть кого-то.

Чжань же равномерно и непрерывно шагал вслед за шумной парочкой и смотрел только прямо, будто впереди горела неоновая точка, и, кажется, в отличие от остальных его не волновал пункт назначения. Ресторанчик, куда в итоге всех притащил Цзянь, оказался хорошо знакомым. Небольшое семейное заведение, как водится, имело небольшую площадь и скудную, но чистую обстановку. Компания заняла один из трех столиков, и Цзянь тут же громогласно попросил свинину на всех.

- Мне не надо, - процедил сквозь зубы злой и расстроенный Рыжик. Он сидел рядом с Хэ, и тот не видел его лица, но уже по голосу слышал, что он до крайности сконфужен. – Я буду просто лапшу.

Хэ Тянь полагал, что ему застолье не по карману, и не собирался лишать последних денег. Вообще-то, в порыве проснувшейся щедрости он думал сам заплатить, вот только пока не знал, как это сделать, чтобы не пошатнуть гордость, на одной которой, казалось, рыжий только и держался. Однако он был уверен, когда придет время, выкрутится.

- Не слушайте его, дедушка, мы пришли сюда поесть мяса! – заявил Хэ пожилому хозяину ресторана. – Он будет то же, что и мы! 

Цзянь одобрительно кивнул на его слова. Чжань же нахмурился и почесал висок.

- А если серьезно, чего ради мы тут собрались? – задал он вопрос, от которого все притихли, и сразу продолжил так же прямо рубить правду-матку. – Мы не особо-то друг с другом водимся. Посидеть-поесть и порознь можем… Что за дела, а?

- Ой, ну че ты начинаешь, - громко зашипел ему на ухо Цзянь.

- Ну, просто… - с заминкой продолжил Чжань и обвел взглядом всю компанию. – Может, дело какое есть…

Последнее прозвучало совсем уж неуверенно, а с Чжаня разом схлынул весь его хладнокровный вид, обнажив детское недоумение. Выглядел он так комично при этом, что Хэ едва не расхохотался.

- У нас день мяса. Объедаться веселее в компании, а вы как раз мимо шли. Считайте, вам повезло.

- Повезло… - с еще большим сомнением протянул Чжань и хмыкнул, за что получил тычок локтем от своего дружка, которого все устраивало.

- Вас, ребята, что-то давно не было видно, - заметил Хэ, уводя разговор сторону.

- А, ну, это… Чжань болел, а я прогуливал, - чистосердечно и беспечно признался Цзянь.

- Скучал? – в своей обычной ложно бесстрастной манере вопросил Чжань.

- Да уж не без этого, - оскалился Хэ.

Сбоку шевельнулся Рыжик. Хэ Тянь скосил на него взгляд и отметил, что он закрылся, скрестив руки на груди. Вид у него был насупленный. Но тут принесли мясо, и Хэ подумал, что рыжего оно должно взбодрить.

- Э-эй, налетай! – призвал Хэ, помогая хозяину расставить тарелки. – Давайте, ребята! Я голоден, как вол, давно ждал этого момента.

И сам же первым набросился на еду. Цзянь не отставал, Чжань тоже. Рыжик немного промедлил, но вскоре и он заработал челюстями, видимо, решив, что делать уже все равно нечего. В тишине, не прерываемой пустыми разговорами, четверо парней ели с жадностью голодавших на острове. Пожалуй, больше всех старался Цзянь, тарелка которого пустела с впечатляющей скоростью. Его манера есть совсем не отличалась грациозностью и вовсе не соответствовала воздушному светлому образу, какой закрепился в памяти Хэ, но в этом заключалась и своя прелесть: приятно было наблюдать те моменты, когда увлеченность процессом, будь то поедание мяса или, например, драка, брала верх и превращала изящное от природы создание в азартную мартышку.

Святая парочка прикончила свои порции быстрее всех и начала трещать об обычной школьной чепухе. Хэ сперва слушал их в пол-уха, а когда они начали говорить на какую-то свою тему, шифр которой был непонятен, то и вовсе, потеряв интерес, вышел в уборную. На обратном пути он расплатился с хозяином и тогда вернулся к однокашникам. За время его отсутствия Цзянь ухитрился проиграть Чжаню в игру на пальцах и теперь со скорбным видом отсчитывал деньги за обоих.

- Спасибо, что без сдачи, - сказал Хэ и выхватил купюры из ладони Цзяня, не дождавшись, пока он наскребет недостающую сумму монетами.

Цзянь на мгновение выпал из существования, но быстро сориентировался и достал из сумки пару банок газировки как раз на оставшуюся мелочь.

- На! – воскликнул он и перебросил в руки Хэ Тяню. – А мы пойдем. Столько дел, столько дел…

- Которые ты все равно не будешь делать, придурок, - пробурчал себе под нос Чжань, но послушно встал из-за стола.

Хэ Тянь отсалютовал уходящей парочке. Рыжик просто проводил их взглядом, а потом полез в сумку, выудил потрепанный тряпичный кошелек с отломанной собачкой у молнии и принялся в нем копаться. Действуя на опережение, Хэ набросил лямку своей сумки, рывком вытащил рыжего из-за стола, закинул руку на его плечо, придавил своим весом и поволок прочь из заведения, не давая опомниться. Снаружи, на тесной улице, едва не сбивая друг друга, сновали прохожие, кричали школьники, гудели машины. Хэ Тянь вдохнул поглубже пропахшего ароматами ресторанов и выхлопами воздуха и принялся заговаривать зубы.

- Все же мясо – то, что нужно мужчине. И тут его отлично готовят, надо почаще заходить.

Рыжик хмыкнул что-то нейтральное.

- Эй, когда ты собираешься приготовить мне говядину? Рыжик хмыкнул чуть агрессивнее.

- А-ах, это будет расточительством, если такой хороший кусок пропадет.

На этот раз парень не издал ни звука, вместо этого настойчиво, хотя и аккуратно, ослабил чужую хватку, чтобы дотянуться до погребенного в сумке кошелька и завершить начатое в ресторане действие. Наблюдая, как Рыжик скрупулезно отсчитывает купюры, Хэ Тянь сдался и высказался прямо:

- Слушай, да нафиг это не нужно, лучше приготовь говядину.

- Заткнись и бери.

- Тебе что, не понятно? На-хрен-мне-не-на-до, - по слогам вдолбил Хэ.

- Не понятно! Не понятно, почему ты такой урод, чтобы не взять просто чертовы деньги! Тебе нужен повод поиздеваться?

Хэ Тянь недоуменно вскинул брови.

- Что?..

Рыжий выставил перед собой руку с зажатыми в кулаке смятыми купюрами. Хэ Тянь вдумчиво рассмотрел представшую картину.

- Учти, эти деньги не избавят тебя от необходимости готовить мне.

- Необходимости?.. 

Что-то шло сильно не так. Рыжий выглядел подавленным и уставшим, и мало напоминал того ершистого парня, который на любую ситуацию имеет в запасе выставленный фак и пару глупых «крутых» фраз. Хэ Тянь медлил, пытаясь считать его состояние, чтобы понять, какую тактику применить. Где-то на задворках сознания пролетел нежданный вопрос самому себе, почему же он, действительно, не может просто забрать плату и отпустить рыжего на все четыре стороны, а с говядиной повозиться самому по рецепту из Интернета.

- Да возьми ты уже, не хочу быть тебе чем-то обязанным! – не выдержав, проорал Рыжик.

- Ты не будешь мне обязан, я даже и не думал играть на этом, - объяснил Хэ Тянь.

- Плевать! Главное, что я не хочу с тобой связываться!

Рыжик выпалил это и опустил взгляд на мыски ободранных кроссовок. Хэ Тянь внезапно почувствовал себя уязвленным – редкое для него ощущение. Жгучий жар растекся от солнечного сплетения по всему телу, и когда он достиг рук, Хэ Тянь едва удержал себя от яростного удара. Но исходящую ауру угрозы он контролировать не мог, и Рыжик, видимо, почуял ее, так же легко, как чует собака настроение хозяина, потому что весь вдруг поджался, поднял плечи и еще ниже опустил голову.

- Это так ужасно – позволить мне такую мелочь? Зачем ты заостряешь внимание на несущественном, заставляя меня выкручиваться тут перед тобой, хотя дело-то обычное, кругом все друг за друга платят?

- Друзья. Друзья платят. По очереди, - совсем тихо сказал Рыжик.

- Та-ак, и?.. Ты не считаешь, что мы можем быть друзьями? Почему?

Рыжий, наконец, поднял глаза.

- Да ты же только и делаешь, что издеваешься надо мной, - выплюнул он.

Истеричная интонация, с которой он это сказал, вкупе с униженным выражением лица мгновенно выдернули Хэ Тяня из уязвленного бешенства в привычную хладнокровную рассудительность. С высоты своей отстраненности он посмотрел на рыжего более терпеливо, но и куда более холодно.

- Когда я над тобой по-настоящему издевался?

Прозвучало это так хлестко, что Рыжик вздрогнул.

- Чем конкретно я тебя так обидел?

Молчание становилось все более напряженным.

- А может… - Хэ Тянь сделал паузу, прежде чем проницательно закончить: - тебя кто-то по-настоящему унижает, и ты с этим кем-то ставишь меня вровень? Или… - еще одна пауза, - это ты себя не считаешь равным мне? Очень самокритично. Мне это льстило бы, если б не было так неприятно.

- Пошел ты, - охрипшим от перенапряжения голосом послал Рыжик, но вышло у него неубедительно.

Хэ Тяню не хотелось больше говорить даже. Он испытывал примерно те же чувства, что и автолюбитель, увидевший свою машину поцарапанной гвоздем и с выбитыми стеклами. Пожалуй, он действительно забылся, увлекшись наблюдением за яркими и забавными реакциями, и забыл о том, что любое взаимодействие – не игра в одни ворота по правилам одной стороны. Так не бывает. Пора было восстанавливать здоровые границы. Следовало отказаться от Рыжика, но сперва стоило дать тому последний шанс переступить порог паранойи.

Хэ Тянь вынул из вспотевшей ладони деньги.

- Если не сделаешь мне говядину, так хотя бы напиши рецепт. Бросил он напоследок и сразу же ушел, чтобы не давить своим присутствием еще сильнее. 

**

Следующим днем Хэ Тянь нес из учительской материалы к уроку, когда за поворотом у лестницы в него врезалось нечто стремительное и тяжелое. Листки разлетелись по ступеням, часть из них провалилась между пролетами аж до первого этажа. Хэ Тянь потер выкрученное столкновением запястье и опустился на корточки, чтобы собрать оброненное. Едва не наступая на распечатки, мимо продефилировали две подружки. Хэ Тянь одарил их таким взглядом, что те поспешили поскорее убраться, уже более внимательно глядя под ноги.

Хэ Тянь собрал все, до чего смог дотянуться, а когда поднялся, чтобы сменить дислокацию, поверх стопки в его руках легла небрежная, припечатанная чужой худощавой ладонью, кое-как сложенная стопка поменьше. Хэ Тянь мельком взглянул на Рыжика и принялся перекладывать поданные им листы аккуратнее. Во время этого процесса он обнаружил сложенный вчетверо тетрадный листок. Хэ Тянь всегда быстро соображал – вот и в этот раз успел все понять и остановить рыжего окриком прежде, чем тот от смущения смылся куда подальше. Ему даже не нужно было раскрывать записку, чтобы узнать, что там.

- О-хо, дай угадаю, да это же рецепт говядины, верно?

- Т’стань, - буркнул Рыжик. Он уже поднялся на пролет вверх и теперь, стоя выше собеседника, явно чувствовал себя увереннее. По крайней мере, к нему вернулся высокомерно глупый вид, неизменно веселящий Хэ Тяня.

Хэ Тяню стало любопытно посмотреть на его почерк, и он расправил листок. Как и ожидалось, иероглифы выглядели непрезентабельно, будто начерканные непривычной рукой младшеклассника. Рецепт был читаем, но вот в некоторых словах стояли ошибки.

- Тебе не мешало бы подтянуть китайский, а то с экзаменами будут проблемы, - заметил он, складывая листок обратно по сгибам и убирая в карман спортивных брюк.

Рыжий немедленно вспыхнул.

- Сдохни!

- Знаешь, это действительно полезно. Культура речи развивает мозг. Глядишь, поднапряжешься и сможешь выразить свою мысль иначе, кроме как односложным тявканьем.

Рыжий так разозлился, что даже в порыве спустился на пару ступенек вниз. Потом, правда, одумался и с безопасного расстояния вопросил:

- Так я тупой, по-твоему?

Хэ безразлично пожал плечами.

- Ну нет. Я такого не говорил. Но думаю, твоя манера вести диалог довольно глупая.

Он поймал на лице рыжего легкую растерянность и смущение, тот забыл насупить нос, и даже руки его лежали на лямке сумки, а не как обычно при перепалках – в карманах. Хэ Тянь сжалился.

- Я попробую что-нибудь с этим сделать, - он на пару мгновений достал записку и махнул ей в воздухе, - но было бы лучше, если бы ты продемонстрировал вживую, как готовится говяжья лопатка.

- Я тебе не домохозяйка, - по привычке огрызнулся Рыжик, но уже без всякого запала.

Хэ Тянь усмехнулся.

- Не домохозяйка, не друг и не тупица. Сколько еще «не» нужно перебрать, чтобы ты перестал выеживаться? – пробормотал он себе под нос так тихо, что его никто не услышал.

Рыжий отвернулся и, перепрыгивая через ступеньку, ломанулся вверх по лестнице. Хэ Тянь проводил его взглядом, а потом вспомнил про недостающие распечатки и поглядел вниз сквозь щель между лестничными пролетами, где белели листы. Он еще раз похлопал по торцу стопки, сдвигая разрозненные листы в общем порядке, а потом двинулся собирать то, что рассыпалось по вине Рыжика, не умеющего начинать беседу цивилизованным способом.