У медали есть две стороны

— Ива-чан, помоги мне! — раздался голос Ойкавы из раздевалки.

Киндаичи присел в коридоре, завязывая шнурки, и невольно прислушался. 

— Что случ… Ого, где это ты так умудрился, Дуракава? — Иваизуми присвистнул, а Ютаро заинтересованно посмотрел на закрытую дверь.

— Замечтался и вот… Споткнулся, — голос связующего становился все тише и тише, под конец опустился до шепота, чтобы произнести последнее слово едва слышно.

В голову Киндаичи стали закрадываться нехорошие подозрения.

Хаджиме хмыкнул и присел возле Ойкавы. По ноге из разбитой коленки текла тонкая струйка крови, и несколько капель уже попало на кроссовок.  

— Ну так иди в туалет и разбирайся сам, — Иваизуми встал и развернулся к своему открытому шкафчику, начиная стягивать мокрую футболку.

— Но я не могу так показаться своим фанаткам! И команде тоже!

— С чего ты взял? Это случается с каждым, Дуракава, — Хаджиме повернулся, сверкая голым торсом, и, закатывая глаза, стоически перенес жадный взгляд Тоору, которым тот его наградил. — Хватит пялиться, Мусорокава, лучше займись своей проблемой, — темноволосый кивнул на раненую ногу.

Киндаичи покраснел, окончательно удостоверившись в своих подозрениях.

— Кин, что ты делаешь? — спросил подходящий Куними у друга, который замер у закрытой двери в раздевалку.

Тот вздрогнул и молниеносно закрыл рот сокомандника ладонью, чтобы он ненароком не произнес что-то еще. Киндаичи с испугом посмотрел на дверь, но Акира говорил не очень громко, поэтому Ойкава с Иваизуми ничего не услышали.

— Но я не хочу сам. Я хочу, чтобы это сделал ты, — Тоору надул губы и обиженно посмотрел на Хаджиме.

Киндаичи покраснел еще сильнее, все так же не отнимая ладони, а Куними начал догадываться.

— Нет. Я тебе не нянька, тем более мне к тренеру нужно, — Иваизуми отвернулся и начал рыться в сумке в поисках своей рубашки.

— Ну пожалуйста, Ива-чан, — Тоору перешел на мурлыкающий тон и с грацией кошки подошел к Хаджиме.

Правда тот этого не видел, ведь стоял спиной. Доигровщик напрягся. Таким тоном обычно связующий склонял его к сексу.

— Ива-ча-а-ан, — тем временем прошептал Тоору в шею Хаджиме. От горячего дыхания по коже Иваизуми прошли мурашки, что не укрылось от капитана. Самодовольно ухмыльнувшись, он, едва касаясь, провел носом по шее до уха и легонько прикусил мочку.

— Хватит, Ойкава, — Иваизуми не выдержал и оттолкнул любовника локтем. — Хорошо, я помогу тебе. Иди садись, штаны с кроссовками только сними, а то окончательно перепачкаются, не отстираешь потом. — Хаджиме достал из шкафчика аптечку и повернулся к сокоманднику. Тот уже выполнил все указания и сидел, довольно ухмыляясь, словно не он тут несколькими минутами ранее сопли разводил. — То есть сам не захотел, а одежду стянул за секунду, — с неодобрением посмотрел Иваизуми на Ойкаву, подходя к тому.

— Что ты, Ива-ча-а-н, мне просто нравится смотреть на то, как ты сидишь перед великим Ойкавой Тоору на коленях.

Вице-капитан мстительно, не скупясь, налил перекись водорода прямо на рану. А Киндаичи и Куними уже оба стояли красные как раки, неспособные войти в раздевалку, но и уйти они тоже не могли.

— Ай-ай, Ива-чан! Осторожнее, у меня там очень нежная кожа, — проныл Ойкава.

— Тогда не провоцируй меня, Дуракава. 

Иваизуми осторожно вытер кровь и пенку, оставшуюся от лекарства.

— Мф, ах, И... Ива-ч-чан, аккуратней.

Тот проигнорировал стоны и начал перевязывать колено бинтом.

Подошедшего тренера, который искал так и не заглянувшего к нему Хаджиме, возле закрытой двери в раздевалку встретили смущенные Киндаичи, Куними и громкие стоны Ойкавы. Мизогучи тоже покрылся краской, но от злости. Протяжное «Ива-ча-а-ан» стало последней каплей.

— Вот и все, Дурокава, а ты стонал как при с… — Ивайзуми прервал грохот открывшейся двери.

Перед тренером предстала картина, которую тот и представлял: красный капитан, сидящий на скамейке с запрокинутой головой, и вице-капитан перед ним на коленях, за спиной последнего на полу лежали штаны и почему-то кроссовки.

— Ойкава, Иваизуми! Попрошу объяснить, что тут происходит! — конечно, тренер знал что, но было интересно, как парни выкрутятся.

Непонимающе хмурясь, Хаджиме обернулся к красному Мизогучи и пояснил:

— Я перевязываю колено Ойкаве.

— Что? — хором спросили горе-шпионы.

Только после ответа Иваизуми они увидели то, что не заметили сначала: капли крови на белоснежном кафеле и на брошенной одежде, аптечка рядом с Тоору и бинт в руке Хаджиме. Кажется, все трое побили рекорды по возможной красноте лица.

— Понятно. Иваизуми, я тебя все еще жду. Буду в тренерской, давай быстрее, — выпалив это, Садаюки быстро вышел из комнаты.

— Т-то есть как? Вы не встречаетесь? — заикаясь, проговорил Киндаичи, смотря на друзей детства.

— Нет. С чего ты взял? — невинно хлопая глазками, спросил Ойкава.

Ну точно неиспорченный ребенок. Не знай Хаджиме правду и не дружи он с ним с детства, точно бы повелся.

— А-а-а, п-понятно, — все также запинаясь, ответил Ютаро, проскальзывая с другом к своим шкафчикам.

Закончив перевязку, Иваизуми отрезал лишнее, завязал бинт узлом и сложил все лекарства обратно в аптечку.

— Вот и все, Дуракава. Уберешься тут сам, — Хаджиме, хлопнув ладонью по здоровому колену, встал и прошептал Тоору на ухо: — А вечером с тебя минет. — Уже у двери он махнул связующему рукой и, как ни в чем не бывало, договорил: — Подожди меня на улице, я скоро.

Уже из-за закрытой двери Иваизуми услышал встревоженный голос Куними:

— Ойкава, ты покраснел. Хорошо себя чувствуешь?