Мать с детства учила названиям диких трав,
Учила, какая подарит свежесть, какая — смерть.
Касалась увядших листьев, их боль собрав,
И вдруг — оживали, и в небо могли смотреть.

Учила прижаться к деревьев стволам щекой,
Сказать о грядущем, беззвучно задать вопрос.
В их шепчущих кронах душе отыскать покой,
В ворчанье зверином — общенье без лести доз.

Отваром из волчьих ягод и яда змей
Учила, как вмиг убить — или спасти от ран.
Но только — она говорила — к людям ходить не смей,
Тогда не спасут улыбка и тонкий стан,

Тогда не поможет волчий, с надрывом, вой,
И искры на пальцах лишь ярость пробудят в них.
От леса отрезав, сомкнутся они стеной — 
Лишь травы услышат твой дикий, последний крик.

О милая мама! Ты леса душой была,
И мне даровала стократно ты леса мощь.
Так ярко и больно костер над тобой пылал.
Я крика не слышала, шепот беззвучный: «Дочь».

Я, милая мама, взрастила твой щедрый дар.
Иду я к опушке, силой полна — допьяна.
Раз им не по вкусу улыбки моей нектар,
Огнем беспощадным я их покорю
навсегда.

Август, 2018.