Местный рынок рабов, или как его называли иначе «рынок исправительного труда», представлял собой весьма жалкое зрелище: несколько наспех сколоченных построек и пара палаток.

     — Не так себе я это представлял, — разочарованно произнес Мигель, — Я надеялся увидеть что-то более презентабельное за те деньги, что собираюсь потратить.

    — Чего изволите, господа? — издали обратился мужик в пожелтевшей от старости рубахе, затертом жилете и ужасной трехдневной щетине.

     — Это местный торговец живым товаром, полагаю, — с усмешкой отметил Вилберн, отчего кислая мина его брата сделалась еще более унылой.

     — Мы пришли за людьми. Покажите, кто у вас есть на продажу.

     Торговец свистнул в сторону группы мужчин, разложивших на бочке карточную партию. С большой неохотой им пришлось прервать игру и заняться своими обязанностями. Людей начали выводить по одному, словно скот из сарая, подгоняя при этом прутьями. В общей сумме перед Фарнеусами в ряд выстроилось двенадцать человек. Их, видимо, и не думали как-либо сортировать, а потому здесь были и женщины, и мужчины, и совсем немощные старики. Жалкие, голодные, изнеможенные, они походили на смиренных полуживых трупов.

     Вильберн услышал, как от этого зрелища у здоровяка Джефа заскрипели зубы.

     — И это все??? — негодующе воскликнул Мигель.

     — В каких же ужасных нечеловеческих условиях вы их держите! Вы их не кормите?! — прокричал следом фермер-аристократ.

   — Милостивый господин, количество пайков нам выделяется весьма ограниченное. Хотелось бы давать им больше, но нечего. Некоторые неделями торчат здесь. А платят мне не настолько хорошо, чтобы я мог себе позволить прикармливать людей из своего кармана, — равнодушно ответил торгаш, — Всех крепких и здоровых ребят уже разобрали, вам не повезло. Следующая поставка ожидается только во вторник.

     — И что же становится с теми, кого никто не покупает?

     — Помирают. Дольше месяца у нас еще никто не протянул.

По телу Вилберна пробежал мороз. Все эти двенадцать человек перед ним были обречены на верную смерть.

     — И за какие же преступления их приговорили?

   — Все убийцы, разбойники и насильники остаются гнить в тюрьме. Потенциально опасных для наших клиентов людей нам не поставляют. Мы продаем обычно всяких воришек, попрошаек и злостных неплательщиков.

     Фарнеус младший еще раз внимательно осмотрел товар. Люди перед ними стояли в грязных тюремных робах с перевязанными руками. Их обреченный взгляд на осунувшихся бледных лицах вперился в землю под ногами. Их никто не мыл, а потому стоял тошнотворный запах пота и испражнений. У многих запястья были перетерты веревками в кровь. И если не от голода и холода, то эти люди наверняка умрут от заражения крови.

     — Я беру их всех, — решительным тоном произнес Вилберн.

     Торговец изумленно присвистнул. Джеффри напряженно стиснул челюсть. Работники недоумевающе переглядывались. Мигель и вовсе устроил истерику:

     — Да ты совсем спятил, брат!!! Ты хоть понимаешь, в какую сумму тебе обойдется весь этот сброд?!

     — На мой взгляд, это не подходящее место и время для добродетели, господин Фарнеус, — разумно заметил здоровяк, — Мы не в состоянии себе это позволить.

     — Все финансовые вопросы я улажу. Это не будет проблемой, — в своих решениях светловолосый мужчина всегда был тверд. Переубедить его было невозможно.

     — Добрый господин, должен все же вас предупредить, что многие из этих людей очень больны и от силы протянут день-другой… — тон торговца резко переменился, сделавшись чрезвычайно мягким и приветливым.

     — Я сказал, что беру их всех, — жестким голосом перебил этого небритого ублюдка Вилберн, — Распорядитесь доставить этих людей не позднее вечера. Джеффри, проследи, чтобы люди прибыли в замок вовремя, в целости и сохранности… Ты ведь слышал меня, верно Джеф?

     Еще несколько секунд здоровяк пребывал в хмуром молчании, но в конце концов кивнул.

     — Отлично! Продано! Прошу вас пройти в мою палатку для оформления документов! — торжественно раскинув руки, с широкой уродливой улыбкой объявил торговец.

     — Это какое-то безумие… Нонсенс! Я сюда почти двое суток добирался! И ради чего?! Грандиозная, ужасающая трата времени! Никогда я такого разочарования еще не испытывал! — тем временем громко возмущался столичный гость.

     Мужик в пожелтевшей рубахе с оценивающим прищуром прошелся взглядом по костюму Мигеля.

     — Полагаю, господин не заинтересован в работниках. Полагаю, вы ожидали приобрести товар особого вида.

     — Да-да! Все верно! — мгновенно приободрился мужчина. — У вас же наверняка что-то припасено!

     — Для господ с изысканным вкусом товар у нас найдется. Но за качество придется доплатить.

     — Слава небесам! А я уж было отчаялся! Уверяю вас, за ценой дело не постоит! Покажите мне самых прекрасных юношей, что у вас есть!

     Дорогому клиенту на выбор вывели шестерых молодых мужчин. Все они были опрятными, чистыми, здоровыми и полностью обнаженными. Мигель издал возглас блаженного восторга.

     — Видимо для этих людей пайки у вас все-таки нашлись, — с горькой ухмылкой отметил Вилберн. — И за что же ИХ приговорили, позвольте узнать?

     — В основном за проституцию. Это самый востребованный у нас товар. Расходятся, как горячие пирожки. Дня за три разберут всех этих мальчиков. А то и быстрее. Особо много кормить их не приходится.

     — Вот этот! Определенно мне нравится вот этот! Я могу рассмотреть его поближе? — выбор Фарнеуса старшего пал на самого стройного и скромного юношу из представленных. Он выглядел более хрупким и утончённым, нежели другие, с весьма женственными чертами лица. Парень был испуган и зажат, он старательно отводил взгляд от стоящего перед собой аристократа.

     — Да, разумеется. Вы можете трогать и осматривать его, где вам только заблагорассудится. Рекомендую заглянуть в рот и оценить качество зубов.

     Юноша покорно позволил открыть себе рот, взволнованно захлопав своими густыми ресницами. На вид ему можно было дать не больше двадцати, но из-за необычайной худобы он вполне мог выглядеть моложе своих лет.

     — Зубы хорошие. А я-то беспокоился, что мне придется тратиться на стоматолога. Я беру его. Это именно то, что мне нужно. Оденьте его и препроводите к нам в экипаж. Я хочу, чтобы мальчик ехал рядом со мной.

     На лице у Мигеля расплылась довольная улыбка. Он был похож на кота, объевшегося сливок.

     — Возможно у вас завалялся еще какой-нибудь ОСОБЫЙ товар? — Вилберн, в отличие от брата, выглядел крайне раздраженным, — Мне стало любопытно, какие еще изощренные желания своих клиентов вы готовы удовлетворить? Может вы еще предложите детей?

     — К сожалению или к счастью — но нет. Младше восемнадцати лет людей нам не поставляют. Если вас не интересуют красивые дамы, то предложить вам больше нечего.

     — Это абсолютно точно?

     — Ну у нас осталась одна паршивая овца… — торговец презрительно поморщился, — Но мы его не предлагаем. Слишком уж вздорный характер.

     — Выводите.

     — Если вам так будет угодно, но предупреждаю: парень буйный. Он уже пару наших людей покалечил. Проще его пристрелить, как бешеного пса, да пули жалко.

     — Я сказал: ВЫВОДИТЕ.

     В одном из деревянных бараков послышались звуки борьбы и глухие удары. Через несколько минут к Фарнеусу младшему трое человек буквально выволокли взбешенного юношу. Тюремная роба на нем была изодрана, все тело покрывали синяки и ссадины. Очевидно, что нерадивого раба регулярно приучали к смирению через побои, но тот не переставал бороться за свою свободу. Парень был связан крепче других, а рот был прочно забит кляпом. Несмотря на голод и изнеможение, нечеловеческая ярость придавала этому телу сил. Большие, выразительно яркие зеленые глаза преступника смотрели сейчас на Вилберна с ненавистью, а огненно рыжие взъерошенные волосы отменно дополняли этот дьявольский образ.

     — Гаденыш много сквернословит и сильно кусается. Пришлось заткнуть ему рот, — пояснил торгаш.

     — Как его зовут?

     С явным неудовольствием небритый мужик взял в руки бумаги со списками и принялся их пролистывать . Минут через пять поисков он наконец произнес:

     — Ринар. Ринар ла Герт. Двадцать два года. Осужден на пять лет за воровство.

     — Вы держите этого человека, как какое-то животное.

     — А как еще с ним обращаться, коли ведет он себя как дикое животное.

     — Куда удобнее, когда люди смиренно идут на убой. Верно?

     В ответ торгаш лишь ухмыльнулся. Конечно же ему было глубоко плевать на людей.

   — Ринар ла Герт, — аристократ обратился прямо к преступнику, — Отныне вы будете жить и работать в моем доме. Вам будет предоставлена крыша над головой, чистая постель, новая одежда и полноценное питание. По окончанию вашего срока, я выдам вам жалование заработанное честным трудом за все предстоящие пять лет. Все мои рабочие будут относиться к вам как к равному и находиться в одинаковых с вами условиях. Постыдное рабство для вас с этого дня окончено.

    Юноша внимательно вслушивался в слова Вилберна, и яростный огонек в его глазах заметно приутих. Речь Фарнеуса, кажется, произвела на него должное впечатление. Ринар стоял смирно, более не вырываясь.

     — Выньте ему кляп, — распорядился светловолосый мужчина.

      Торговец цокнул языком, ожидая худшего. Ринару наконец освободили рот, и он поразмял затекшую челюсть.

     — Мне есть, что сказать этому господину, — послышался слабый голос преступника, — Пусть подойдет ближе.

     — Крайне не советую этого делать! — настойчиво предупреждал торговец.

   Но Вилберн все-таки подошел. Причин для опасений он не видел. Губы Ринара сразу растянулись в странную улыбку, а через мгновение смачно харкнули аристократу в лицо.

     — А я предупреждал… — лишь развел руками человек в пожелтевшей рубашке.

     Рыжеволосый дьявол залился хохотом.

  — Сосните мой член, ваше королевское величество! Развяжи мне только руки, и я с удовольствием оттрахаю тебя в твою аристократическую дырку, и всю твою гнилую семейку поимею! А после проделаю новое отверстие в твоих кишках, чтобы посмотреть, срешь ли ты золотом или обычным вонючим дерьмом! Ссаная ты ублюдская, лицемерная рожа!...

     Юношу вновь поспешили заткнуть кляпом, но он продолжал что-то долго и яростно выкрикивать в тряпку. Вилберн оставался спокоен. Было неприятно, но общаясь длительное время с простыми людьми можно и не такого наслушаться. Мужчина обтер лицо платком и распорядился подготовить юношу к отправке вместе с остальными. На голову дьяволенка набросили пыльный мешок и принялись прочно заматывать ноги.

     — Нравится вам этот или нет Ринар, но я вас все-таки покупаю, — произнес блондин напоследок, — Добро пожаловать в ваш новый дом.

     — Это будет крайне интересно, — с улыбкой заметил Мигель.