Тренировки, лекции, снова тренировки — и так несколько недель кряду. Ан с первых дней проникся нелюбовью к самоуверенному, высокомерному Варедису, что рассказывал им о природе демонов. Аландиен и Нетариель вызывали у него гораздо меньше раздражения и желания набить чванливую рожу и сбить спесь. Но мужчина проявлял благоразумие и не лез на рожон, впитывая необходимые для свершения его цели знания.

Неделя за неделей.

Ни с кем из других кандидатов в охотники на демонов воин не сошёлся в каком-то подобии дружбы и общения. Как-то за пределами спаррингов не о чем было разговаривать. У каждого была своя боль и своя причина находиться здесь.

В один из дней всех кандидатов собрали во внутреннем дворе — визит владыки сулил перемены в течении времени последних недель.

Холодно-насмешливое “Начинаем” вызвало лёгкую дрожь предвкушения. Пара фраз, обрисовывающих перспективы. Повисшая тишина.

“Значит, так мы получим возможность отомстить?..”

Жажда отмщения вновь сверкнула кровавым взором. Он не отступит, ни за что. Син’дорай, попытавшись успокоить колотящееся в бешеном ритме о клетку ребёр сердце, шагнул вперёд, вызвавшись первым добровольцем из своего набора кандидатов в охотники на демонов — он знал, что они далеко не первые и тем более не последние, ищущие мести и помощи в её утолении.

— Прекрасно. Зайди в круг призыва. — кивнул владыка и указал на широкий, вырезанный прямо на каменном полу круг, пульсирующий пламенем скверны.

Как только он оказался внутри этого непонятного узора, Иллидан произнёс заклинание. Руны вспыхнули ярче и воздух задрожал, как это происходило над обычным пламенем. Стало холоднее и Анаранд, одетый в лёгкий кожаный доспех, передёрнул плечами. Всё существо его сейчас буквально кричало об опасности, и он, повинуясь рефлексам, обнажил два одноручных меча и ожидал.

Только вот появившееся существо превзошло все ожидания.

Воин никогда не видел таких тварей, да и на лекциях Варедиса упоминаний не припомнил. Здоровенная зверюга, что сейчас стояла напротив него в круге призыва, возможно, когда-то была ловцом скверны — характерная спутавшаяся грива была только у них. Вот только ловцы были значительно мельче, чем почти трёхметровая тварь, что, поведя по сторонам крупной рогатой башкой, остановила на нём взгляд ядовито-зелёных буркал и, раззявив клыкастую пасть и раскрыв крылья, с утробным рыком атаковала замершего в шоке Анаранда.

Вот повезло так повезло, чтоб его!

Стоять на месте было равносильно смерти — и син’дорай, поднырнув под вскинутой для удара когтистой длинной лапой, прокатился под тварью, успев полоснуть по сухожилиям задней лапы демона и откатиться в сторону, к краю круга, уворачиваясь от удара тяжёлым хвостом и вскакивая на ноги. Взревевшая от боли тварь вновь совершила рывок к мужчине, стремясь атаковать пастью, снова заставляя проявить чудеса акробатики. Взвившись в высоком прыжке, воин приземлился буквально на голову ловца, не удержав равновесия и всадив махом оба меча с обеих сторон где-то в области лопаток в попытке не слететь сразу под ноги разъярённого демона. В следующую секунду он чуть не оглох от воя демонической собаки, взвившейся на дыбы и попытавшейся достать своего проворного соперника чудовищными когтями, которые чудом не пропороли бок Ана, лишь слегка задев плечо, вспыхнувшее болью.

В следующую попытку твари достать син’дорай его удача может закончиться…

Воин, стиснув зубы, ещё раз ударил мечом, что был в правой руке, метя туда, где, по его прикидкам, было сердце ловца. И видимо Солнце сегодня благоволило ему — удар оказался удачным.

Мечущаяся по кругу призыва и пытающаяся достать противника со своего загривка псина тяжело рухнула на камни, по инерции проехав на боку ещё немного, хрипя и подёргивая хвостом. С противным чмокающим звуком вогнанный в глаз меч, возможно, был уже лишним, но Анаранд желал действовать наверняка.

Воин поднялся на ноги, тяжело дыша, и взглянул на Иллидана. Вряд ли это конец ритуала — не может всё быть так просто.

И подошедший владыка подтвердил его догадки, вырвав из груди поверженного демона сердце и протянув его Ану.

— Ешь.

На ощупь.. омерзительно. Липкое, жгущее руки, сочащееся кровью и скорее всего не совсем пригодное для того, чтобы его есть. Переборов отвращение, син’дорай решительно откусил кусок жёсткого мяса. Язык и нёбо обожгло горечью скверны, которой было пропитана плоть демона. Желудок подпрыгнул к горлу, эльф, с трудом подавив рвотный позыв и желание выплюнуть эту мерзость, заставил себя прожевать и проглотить мясо.

Омерзительно.

Однако после этого владыка потребовал выпить крови демона, которая, как выяснилось, жгла горло похуже самогона зелёных коротышек. Горло и желудок сжал спазм, и мужчина стиснул кулаки, не давая организму избавиться от этого яда.

Прочитанное Иллиданом заклинание исторгло из сфер пламени, витающих вокруг него, молнии, впившиеся в кожу Анаранда, которые заставили его взвыть от боли. Даже когда демон задел его, так больно не было.

В воздухе перед Предателем загорались руны произносимого заклинания, которое ощущалось как раскалённые гвозди, что пронзали голову насквозь. Из глубин сознания же, как чувствовал Ан, поднималась чья-то могучая, сильная воля, грозящая полностью подчинить его собственную.

Зелёные искры окружили воина мерцающим вихрем, растворяя окружающую реальность. На какую-то секунду стало совсем темно, а когда син’дорай снова обрёл возможность соображать и осознавать, перед ним вновь было разорённое поселение. В душе колыхнулась боль.

"Как сладко…” — шёпот из глубины сознания Анаранд сначала не услышал.

Спасать кого-то было уже поздно, но вот тварь, такую же, как он убил в круге призыва, он явно сможет проучить. Он не знал, была ли тварь во время атаки, которую он не застал, но ярость, поднявшаяся багровой волной в груди, заставила его отмести эту мысль и атаковать уходящую прочь из селения демоническую собаку.

“Сколько ярости…”

На стороне воина была внезапность — демон не ожидал атаки, и бой не занял много времени. Мужчина замер, тяжело дыша, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, что он делает снова в своём кошмаре. Уже ничего не исправить и никого не вернуть. Боль колыхнулась в груди.

“Месть сладка, не правда ли?.. Столько боли… Сытная трапеза..”

Эльф вздрогнул, оглядываясь. Галлюцинации?..

Гулкое урчание, отдалённо напоминавшее смех, прокатилось по сознанию.

“Я поглощу твою душу, самонадеянный червь. Ты в моей власти...”

Горящее селение пошло маревом и Ан обнаружил себя посреди каких-то скал, в лёгкой кожаной одежде, что была на нём во время начала ритуала - и без оружия. И напротив него торжествующе скалился демон, вновь живой.

— Всё чудесатее и чудесатее, — пробормотал под нос несколько обескураженный Анаранд.

“Ты погибнешь в собственных снах. Какая ирония… А мне достанутся твоя душа и тело. Как щедро с твоей стороны…”

И тварь атаковала.

Уворачиваясь от ударов, воин лихорадочно соображал, как ему действительно не погибнуть в бою и одолеть своего демона — теперь стало окончательно очевидно, кто с ним говорил. И острый выступ среди скал, попавшийся ему на глаза, определённо был подарком судьбы.

Уклоняясь от атак, син’дорай в какой-то момент остановился, как будто бы выдохшись, спиной к игле уступа. Утратившая бдительность тварь торжествующе рявкнула, кинувшись на лёгкую, как ей казалось, добычу. Ан стремительно рванулся в сторону, ощутив горящую боль на спине — взмах длинной когтистой лапы его всё же достал, но попытавшаяся на ходу изменить направление движения псина со всей дури врезалась боком в скалу. По ушам ударило хриплым, разочарованным воем.

— Самоуверенный говнюк, не празднуй победу раньше, чем одержишь её, — сплюнул в сторону воин.

Повинуясь наитию, он при помощи острого камня распорол грудь ловца и, вырезав смердящее и жгущее руки сердце, кривясь от отвращения, сожрал его, ощущая, что с этим переходит к нему сила демона. Эльфа сильно замутило и сознание выключилось.

Дальнейший сон ещё больше напоминал кошмар: демон показывал эльфу множество захваченных Легионом миров, звал присоединиться к ним в обмен на небывалую силу. Это перемежалось попытками снова убить Анаранда в его же сознании — безуспешными и по итогу дающими син’дорай больше силы демона, позволяющей легче одолевать его.

Видения, подсовываемые ловцом, как будто проверяли на крепость его рассудок, пытаясь сломить волю, и не было им конца.

Стиснув голову, воин, снова захлёстываемый багровой волной ярости и гнева, прорычал:

— Нет, тварь, пока есть кому вам противостоять — есть шанс вас победить! Не будет вам пощады!

Ярость сменилась сильнейшей болью, от которой сознание вновь выключилось, даруя покой. Ан прошёл через кошмар, но расслабляться было рано, ему предстояло следующее испытание.