Я — Хюмашах.

Рожденная Сафие-султан в 1570* году, я стала четвертым ребенком, подаренным ею шехзаде Мураду, еще не ставшему султаном, и его второй дочерью. Давая мне имя, Нурбану-султан взглянула на мои рыжие волосы и счастливую улыбку и сказала: «Пусть жизнь твоя будет такой же ясной и счастливой, как твоя улыбка. Имя твое — Хюмашах. Пусть Аллах хранит тебя, кроху, похожую на великую Хюррем-султан, смеющуюся госпожу». Моя мать ничего не сказала, но я всегда чувствовала — ей нет дела до моего счастья и смеха.

Я — Хюмашах.

Пока мои сестры учились мириться с судьбой, а братья набирались сил для борьбы за жизнь, я жадно заполняла пустоту в своей душе знаниями. Книги были моими безмолвными друзьями, без всякой корысти делившимися со мною своим содержимым. Пока моя мать боролась за власть, я боролась с собственным невежеством и почти победила его. Но первую свою серьезную битву за право быть услышанной я проиграла.

Я — Хюмашах.

Выданная замуж за нелюбимого, я отправилась в далекий путь. Несколько лет моей жизни безрадостно пролетели под палящими лучами египетского солнца. Под солнечным светом моя улыбка погасла, а смех стих — темная, полная боли и страха ночь горьким ядом отравила мое сердце. Сколько боли может вынести человек, не желавший никому зла? Как долго можно мириться с предательством тех, ради кого готов был пожертвовать жизнью?

Я — Хюмашах.

Подобно монете, я имею две стороны, и одна из них ослепительно красива настолько же, насколько черна от пролитых крови и слез вторая. Потерявшая отца, братьев и сестру, пережившая надругательство над собственными телом и душой и столкнувшаяся с равнодушием самого родного человека, я не опустила рук. Пока другие смиренно ждали своего конца или шли проторенной дорогой, я разбудила свой острый, как клинок, ум от долго сна и прислушалась к голосу совести.

Я — Хюмашах.

Я — верный страж Династии, хранительница секретов и собирательница знаний. Я — сладость пролитой слезы и горечь искренней улыбки. Ради себя и любимого человека я стала палачом собственной матери и мерзавца, посмевшего мне навредить. Ради будущего Османской империи я не позволила хорошему человеку узнать свою семью. Груз скольких секретов может вынести душа? Возможно ли обрести покой, поступая правильно, и действительно ли поступающие по совести оказываются вознаграждены?

Я — Хюмашах, счастливая госпожа. Моя душа поет от любви, а сама я смеюсь в лицо судьбе, надеющейся меня сломать. Сегодня последний день жизни прежней Хюмашах, несчастной, ведомой и ставящей других превыше себя. Солнце взойдет, и вместе с ним из пепла поднимусь я.