Эта тема неприятна им двоим. Ей — из-за поселившегося в сердце страха, что случалось с ней впервые. Она могла умереть, в тот момент от смерти ее отделяло лишь одно нажатие пальца. Ему — из-за попытки убить ее вообще. Он понимает, что если бы не Мако, то ему бы все равно пришлось бы выстрелить. Это было слишком тяжело, он слишком привязался к этой импульсивной и громкой девочке, смело смотрящей вперед.
Рюко Матой, конечно, храбрая девочка. Но сегодня она неестественно бледна, а ее яркие глаза потускнели — из-за слез. Она вообще мало плакала, больше в детстве, а сейчас вдруг решила его вспомнить.
Айкуро Микисуги, конечно, человек слова. Пусть и скрывает это за кучей глупых шуток, которыми так весело доводить дочь профессора. Но сегодня он нарушил обещание, данное после смерти Кинуэ — больше не курить. Сигареты, оставленные Цумугу, расслабляют. Ему это физически нужно.
Они очень разные, эти двое. Но порой слишком сильно похожи.
— Ты не сделал это, — говорит Рюко, а на деле спрашивает о том, что заставило фальшивого учителя взяться за оружие.
Голос у нее непривычно глухой и хриплый. Она редко приходит в тесную комнату Микисуги сама, это один из тех случаев.
— Не сделал.
— Не сделал, — соглашается Айкуро, спешно туша сигарету об подоконник.
Сегодня на улице непривычно тихо и светло, после той недели Естественного отбора-то. Признание в своей неудаче тяжело, но это то самое, что ему сейчас чертовски необходимо. Анализ и расплата.
— Струсил. Не смог исполнить приказ.
Ага, вот оно. Ему приказали. Рюко сжимает в руке знакомый красный плед с дыркой от моли на левом уголке, искоса смотрит на Айкуро. Пока что молчит.
— Убивать людей сложно. Тем более своих учениц. Тем более тебя.
— Но ты почти выстрелил, — бормочет Рюко.
Микисуги шумно выдыхает и качает головой. Сожалеет? Злиться из-за неудачи? Расстроен?
— Если бы ты не помедлил, то...
Она не договаривает. О таком очень тяжело говорить, особенно если тебя то чуть и не убили. Вообще странная это штука — смерть. Очень. О ней не серьезно задумываешься лишь тогда, когда ты ее чуть не пережил. Теперь Рюко может похвастаться таким опытом. Еще одним. В предыдущих школах она много раз подвергала жизнь риску. Тут тоже — стычки с Кирюин, Санагеямой... Но эти противники были ей неприятны, они были врагами. А Айкуро-то нет. Он изначально был на ее стороне.
— Матой... Твой отец когда-то говорил мне, что не надо оглядываться на прошлое. Это все, конечно, романтическая ерунда, но, может, лучше думать о том, что будет, а не о том, что было? А тебе есть над чем поразмышлять, да?
Айкуро притворно задумывается.
— Месть Сацки, например.
Рюко шумно выдыхает.
— Пообещай мне, что больше такого не будет.
Айкуро давится сигаретным дымом.
— Никаких выстрелов. Никаких предательств. Только если я скажу.
— Странные у тебя просьбы, Рюко-кун, — он замолкает, увидев угрожающий блеск полуножничного клинка. — Но... Если ты хочешь. Обещаю.
Рюко улыбается — как-то по-девчачьи, после чего милым голоском говорит:
— Я прирежу тебя в следующий раз за такую попытку. Даже если снова войду в берсерк.
В тот момент Айкуро подумалось, что такая Матой куда страшнее той, что стояла несколько дней назад на руинах академии.