Волк

Я и задремал-то всего ничего. Вроде. А вот оно, заходящее солнце, уже ярко золотится на сосняке рядом. Вообще-то мне бы полагалось припустить со всех ног домой, потому как Дана - эт золовка моя – вломит. Вломит, еще и дело найдет какое-то особо из пакостных на весь вечер чтоб. Коптильню драить, например. Подхватить сейчас надо корзину с малиной, вот она, рядом, преет под огромным лопухом, - и ходу. Вся соком уж истекла наверное, пока я спал. По-полной огребу.
Да только липа над головой так шелестит приятно. И трава удобно так мной утрамбована. Полежу, пожалуй, еще с минуточку….Странно вот, сойки рядом с деревней разорались чет, аж сюда слышу. Может, опять Фелин со своей компанией оболтусов самогона стащили и теперь там на опушке вмазывают. Пожалуй, надо будет их обойти по возвращении, не то дважды огребу.
Пойду-ка. Ручей уж от весны обмелел совсем. Перепрыгнуть можно даже, а раньше…Так я дедову пасеку и не нашел. Странный такой дедок повстречался весной: сказал, что пасечник, возле озера лесного пасека та, а только вот нет в округе ни озера ни ульев, не видать – мне ли не знать. Я сюда, почитай, лет пять с малолетства шастаю, и лес как свои пять пальцев знаю. Странный дедок, да только на враля не похож. Брыль еще у него соломенный, огроменный такой. А из-под него глаза. Ехидные, но добрые. Много чего о зверях рассказывал, где какой живет и любит что, и промышляет себе как. И выходило у него будто звери лесные это как люди почти, только бессловесные. Ерунду говорил, вобщем, а ведь против воли заслушаешься. Ярко все эти байки помню, как вчера было. А вот имени его не запомнил, хоть тот и назвался. И как раз с тех пор мне сны эти сниться начали: лес всегда, да только я в нем то зверь, то птица; а то и сам собой, но могучий такой, как волшебник из сказки: захочу, и волка призову, заставлю на спине себя катать. А дедок тот все спрашивает «Волком побыть хочешь сегодня? Только недолго, а то, гляди, и вправду шерстью обрастешь, из деревни дрекольем выгонят…» И улыбается, хитро так. Хеееех, приснится же.
А вот уже и деревня скоро, хоть и крюк здоровский намотал, но как раз к дому старосты выйду, а там рядом и братов дом. Надеюсь, Дана в поле еще: корзину в сенях брошу и деру дам побыстрее, сам за удочками и на Маланкин пруд – как бы рыбачил весь день, а что улова нет – так раз на раз клев не выпадает. Жабу поймал, скажу, гы. Дана жаб боится, вот гусыня.
Гарью пахнет, и дымом…. как бы не сено опять по пьяни Валька поджег. В этот раз батя не спасет уже – отвесят ему розгами перед церьковью прям, неуделку такому. Был бы и у меня отец, чтоб заступиться, а так никого…. Брат только, хоть и заботится, да только в обузу я ему. Мне там, на площади, дважды влетало уж: что корову старостину не уберег в прошлом году, тогда недели две на пузе спал. Ну и за Фелина раз. Че я, дурак, на Фелина стучать, пришлось на себя вину взять, потому как лучше выпоротым быть, чем с Фелиновыми дружками дело иметь. Слышал как Дане соседка, старая Рына, шептала, дескать, с разбойниками Фелин связался, взапрамдошними. Жратву для них таскает иногда, и самогону. Сама глухая, как пень, а без сплетней жить не может, вот шепчет всем на ухо, да только вместо шептать, так орет, что вся округа слышит. Правда ли нет, а гонору у Фелина добавилось-таки. А и пес с ним, вот и сойки молчат. Да и вообще тихо так, необычно даже. И птицы все…..Пух только от одуванчиков летает в закатном солнце, невесомый такой…на валун садится. Или, постой…не валун это….а вовсе даже спина! Да это ж дедок давишний, как раз на выходе из леса сел, тропинку перегородил собой. Ждал меня, чтоль? А вот подойду тихо, пугану его!

- Не ходи туда, Рин.
Надо же, помнит…. И по шагам признал, чтоль?
- Здравствуйте, дедушка! Я б поговорил! Правда! И про сны вот! Да только мне спешно совсем! – Как ж звать-то его?! Вспомнить бы побыстрее, невежливо выходит…. а надо обойти и домой дуть. Домой, быстрее, да. Вон же, старосты дом….развален….дымится еще. Да что ж это такое!!! А там….брата дом…был.
- БРААААТ! ДАНА!
Не горит ничего уже. Пожар был….Вся деревня….Что ж случилось-то!
В церкви, не иначе, люди…..Да и вот она, стоит, издали видно. Там, значит, все. Молятся, не иначе! Только дверь на засов. Тяжелый же. Еще чуть. Поддается, вот…еще немного! Сбросил!
Вонь в нос шибанула первым делом. Темно, ни свеч, и окна ставнями забраны.Не видно ж ничего. Мухи жужжат только и скользко так, под ногами наброшено всякого……на ощупь как….как лицо. Это рядом…рука? рука чья- то? Только почему я ее тяну а она не упирается ни во что? И дышать нечем. Назад, отсюда, куда-нибудь!

А солнце на пыльную площадь светит. Глянь, и сюда одуванчиков пух долетел…. поймать бы. А рука в красном чем-то….да и весь перемазан. А что удивляться – малину весь день собирал. А теперь подавил….вот, рассыпалась рядом с дверью. Я ее,дверь эту, закрыть забыл а за ней чернота шевелится теперь. Не буду туда смотреть. Там….нет там ничего. Помыться надо, а того лучше – и скупнуться бы, в пруду Маланкином….хоть там гуси только купаются…. и домой побыстрее. Только нет дома больше. И идти некуда. Вой просится, как в том сне, где я волком бегал. Теперь и завыть можно, все равно услышать меня некому больше. Вот подумай – сижу на церковной площади и вою! И никто не отругает!
- Пошли, Рин. – Узловатые пальцы ложатся мне на холку, треплют между ушами. Почему я никогда не замечал, что он мхом пахнет? Мхом и корой сосновой.
Уходит, оборачивается и смотрит только на меня. А глаза добрые такие. И печальные немного. И я оборачиваюсь на ту дверь.
«Хочешь волком стать, Рин?», вспоминается мне.
Хочу.