Примечание
— Не будь дурой, я дал тебе несколько дней для того, чтобы ты, наконец, закончила эту карту.
— Ты хочешь, чтобы работа была выполнена качественно или быстро? — Нами скрестила руки на груди, а в её глазах сверкали молнии, — Кроме того, это сможет называться картой, когда на ней появится и подводная часть.
— Я не собираюсь прислушиваться к советам отродий, я и так это вижу, — Арлонг ухмыльнулся, а губы девушки в который раз искривились от отвращения, — Ну, а если это так, то… — мужчина положил одну из своих длинных серых рук ей на плечи. Тяжёлая. Девушка вздрогнула от прикосновения его кожи, которая больше напоминала наждачную бумагу, к её руке. — Почему бы нам не заняться моим любимым развлечением с отродьями?
Внутри Нами всё похолодело.
Соски напряглись под её рубашкой.
— Язва, — проворчала она, крепче прижимая уголки карты, которой занималась до этого, чтобы та не свернулась и не размазала чернила, — Отлично
Она поняла, что не должна показывать ему своего страха.
Девушка развернулась, положила локоть на спинку стула и посмотрела на него с вызовом и жаром в глазах.
— Ты собираешься побыть джентльменом и изнасиловать столь прекрасную даму.
Будет проще, если тебе понравится, это правило тело выучило само по себе.
— Я мог бы нагнуть тебя на этом чёртовом столе, — прорычал рыбочеловек. Нет, промурлыкал. Нами поняла разницу, — но если ты настаиваешь.
Он был настолько же груб, сколько и его кожа. Всегда. Её кровать находилась лишь в нескольких шагах от стола, но разве это имело хоть какое-то значение? Она пыталась получить хоть крупицу власти, здесь, в месте где могла бы её использовать. Ей не нужно многого. У неё не было возможности получить нечто большее.
Но это всё же лучше, чем ничего.
Арлонг поднял её со стула, обнял за талию и швырнул на кровать с такой силой, что она всем телом врезалась в стену. Единственными признаками боли с её стороны были лишь искривленные губы и нахмуренные брови, но они промелькнули прежде чем девушка вновь посмотрела на него.
— Я всегда говорю, что синяки привлекают излишнее внимание, когда я ворую.
— Тогда оставайся и делай новые карты, пока они не сойдут, мерзавка.
Его рука, которая была больше её головы, не давала ей выбора, когда мужчина потянул её обратно к ближнему краю кровати. Вторая рука ослабила пояс, чтобы тот упал на пол, и потянул ширинку, слишком часто промахиваясь.
Тьфу. Конечно, ему и так было тяжело.
Ну и отлично. Меньше работы для неё.
Нами взяла по одному большому синему члену в каждую руку, поглаживая их в разных интервалах, как ему нравилось; сначала она взяла в рот головку более короткого члена, как ему не нравилось.
— Ты действительно испытываешь моё терпение из-за каких-то говнюков, которые повстречались тебе сегодня?
Рука мужчины опустилась вниз, вдавливая член всё глубже в горло, не давая ей шанса хоть как-то исправить ситуацию. Она поперхнулась, и он просто вошёл глубже, несколько грубых толчков, чтобы заставить девушку давиться слюной, которая вскоре покрыла весь его правый член и её подбородок. Так же бесцеремонно Арлонг дёрнул девушку назад, держа её за волосы, пока колени не оторвались от кровати, а шея не заболела от тяжести.
— Ша-ха-ха-ха… посмотри на себя. Ты приносишь слишком много неприятностей для человека.
Нами сплюнула уголком рта.
— Не хочешь ускориться, чтобы я смогла вернуться к картам?
— Дерзкая. Не уверен, что мне нравится эта твоя черта.
Эта чёртова рука на её голове слишком легко вновь швырнула девушку обратно в стену, выбив весь оставшийся в лёгких воздух. Блять. Её грудь горела, голова болела и вызывала тошноту, когда он стянул с неё шорты, оторвав пуговицу от ширинки. Снова.
Она ненавидела всё это. Она ненавидела как колотилось её сердце, когда перехватывало дыхание. Это всегда было подобно смерти.
Трахаться с ним было всё равно что умирать.
Но эта массивная рука потянулась к её рубашке, а не между ног сжимая один из сосков, так отчётливо видневшихся сквозь ткань, и Нами выгнулась, несмотря на то, что едва могла двигаться, несмотря на то, что единственным звуком, что она могла издать был лишь напряжённый стон.
— А вот это мне нравится.
Пальцы рыбочеловека двигались из стороны в сторону. Слишком ласково. Слишком сладко. Щипок был недостаточно крепким. «Прекрати,» — разум покидал её. Перестань притворяться нежным чёртов ублюдок.
Арлонг не сделал бы этого, если бы девушка была в его власти. У неё не оставалось кислорода ни на что, кроме бессмысленных трепыханий. Свободной рукой он отвёл её бедро в сторону, оставляя её незащищённой. Мужчина свернул свои перепончатые пальцы, чтобы провести кончиком указательного по её входу.
К его удивлению Нами была сухой как кость.
Но это не помешало рыбочеловеку пошевелить пальцем у её входа и войти в неё кончиком, заставляя её бёдра извиваться, заставляя её живот вздрагивать от боли.
— Думаю, тебе нужно немного внимания, — прорычал он, прищурившись и впиваясь в неё взглядом.
Безмолвно, с достаточной проворностью, которая вернулась к ней, Нами просунула одну руку между ног и начала безжалостно тереть клитор.
— Ну вот держи.
Другой палец надавил чуть сильнее. Слишком сильно, вырывая хриплый крик из её горла, разрывая лёгкие.
— Вот именно, — в её глазах сверкали молнии, даже начинало казаться, что они вот-вот задымятся, глядя на него. Но девушка продолжала тереть, медленнее, всё менее и менее неуклюже, когда Арлонг переместил свои пальцы на другую грудь, покачивая второй рукой внутри неё.
Боже как она ненавидела это.
Но между его щипками и изгибами, грубыми толчками и шевелением внутри неё и гневными толчками её собственных пальцев, она скользила вверх так же медленно, но верно, как возвращалось её дыхание.
— Думаешь этого будет достаточно? — ухмылка мужчины была угрожающей. Этого было недостаточно, но Нами стиснула зубы и всё равно кивнула, когда он отстранился.
— Да, дай мне почувствовать это.
— Ша-ха-ха-ха! Даже такой человечишка знает, что рыбочеловек лучше, верно?
Не совсем. Если бы она не была уверена, что лесбиянка до того момента, как он впервые прикоснулся к ней вот так, то одного раза ей было бы вполне достаточно, чтобы убедить себя в этом.
— Не могу вспомнить ни одного члена, который бы нравился мне больше твоего, Арлонг.
Вообще не могу вспомнить ни одного члена, который мне бы нравился.
— Вот такой ты мне нравишься.
Как всегда, Нами не могла понять, как он передвигался с ней так легко и быстро. Только что она сидела спиной к стене, а в следующую секунду Арлонг уже лежал на её кровати (Боже, как она ненавидела его запах, ненавидела, что простыни будут пахнуть им, пока у неё не появится возможность постирать их), и девушка сидела на его массивных бёдрах. Кожа даже здесь была слишком грубой.
— А теперь будь сукой, которая мне нравится.
Будет проще, если тебе это понравится.
Девушка не стала утруждать себя прелюдией. Он уже провёл свою, заставляя её извиваться от боли. Будет очень нехорошо, если она заставит его ждать дольше.
Поэтому она забралась наверх, сверкая глазами, но тлеющая, влажная и трепещущая, зная, что Арлонг будет чувствовать себя великолепно, если она заставит себя расслабиться.
Нами ненавидела то, как хорошо ей удавалось притворяться даже перед самой собой.
Его левый член — тот что побольше — легко скользил внутри. Было довольно легко поймать головку, так как мужчина неловко растянул её пальцем. Не так легко войти — никогда не бывает просто — но она всё равно позволяет своему весу сделать всё за неё. Будь проклят этот дискомфорт. Чем скорее Нами покончит с этим, тем скорее Арлонг уйдёт.
Чем грубее это было, тем быстрее она кончала.
Он не входил полностью. Никогда этого не делал. Но девушка всё равно качнулась вниз так сильно, насколько это было возможно, заставляя его войти настолько, как только можно, пока она не вздрогнула, рот и глаза искривились в гримасе. Глупый смех мужчины оказался лишь смешком, и Арлонг протянул руку, чтобы снова сильно ущипнуть её за соски. Нами застонала от удовольствия и ужасной боли. Ему нравилось, когда она страдала.
Она чувствовала себя лучше, делая это добровольно страдая.
Ноги девушки ослабли от жестокого обращения с торсом. Лёгкие всё ещё продолжали гореть, но она всё равно упёрлась руками в его живот, царапая ладони, и, оттолкнувшись, опустилась обратно. Было больно. Нами вся была мокрая. Следующее движение далось легче. Ей стало дурно. В конце-концов она начала управлять слабым ритмом, тяжёлым из-за его размеров, колени упирались в матрас. Его грёбаные пальцы стали грубее, злее, извиваясь туда-сюда, тянули и щипали так сильно, что ей казалось, будто он разорвёт её на части. Весь член был мокрый от её прикосновений: не только то, что она принимала, но и все его яйца. Её жидкость стекала вниз.
Когда ритм стал легче, мужчина стал давить на соски девушки, чем заставил её бёдра дрожать. Девушка переместила свой вес, схватившись левой рукой за его правый член. Поглаживая его быстрее, чем она трахалась, сильнее дёргая и сжимая его огромную головку, желая оторвать оба вместе с яйцами при каждом прикосновении.
Арлонг позволил ей сделать это. Широко улыбаясь во весь свой зубастый рот, время от времени постанывая и поднимая бёдра, когда она опускалась, толкая слишком глубоко, заставляя её живот сжаться. Нами ненавидела это. Ненавидела его. Она ненавидела даже саму себя.
— Посмотри, как ты потеешь. Посмотри на свои бёдра. Ты ведь уже близко не так ли, отродье?
Она ненавидела, когда он был прав.
— Ты знаешь, что делать. Я хочу снова увидеть эти пальцы на этом маленьком бугорке.
Она переступила с ноги на ногу и села, стараясь сохранить равновесие. Девушка начала приседать, принимая его внутрь, как она делала до этого. Её левая рука продолжала гладить головку его правого члена. Его грубые пальцы оставались на её груди.
Прошло несколько минут, прежде чем Нами всхлипнула.
— Совершенно, верно.
Арлонг не дошёл до конца.
Девушка дрожала, слёзы текли по её щекам, всё лицо было искажено. Плакать и гримасничать — нормально.
Если она только не даст ему понять, что напугана.
Не было ничего удивительного в том, что Арлонг перевернул её, схватив за шею, и швырнул лицом вниз в изножье кровати, легко встав на колени позади неё. Нами вцепилась в простыни, напряглась, больно прикусив нижнюю губу.
Она закричала, не удивившись, когда он засунул оба грёбаных члена в её киску.
Он был большим.
Арлонг всегда был слишком большим.
Нами было больно, и она всхлипывала. Мужчина же смеялся своим глупым, уродливым смехом, безжалостно трахая девушку, отдёргивая её бёдра каждый раз, когда двигался вперёд.
Через несколько минут девушка уже кричала.
Эти крики были наполнены болью лишь наполовину.
— Единственное, что я дам человеческим женщинам, — фыркнул мужчина над ней. — Красивый и грубый секс.
— Арлонг… — это был всхлип, густой и влажный. Её голос был наполнен желанием так же густо, как и её киска.
— Вот именно, Нами. Ты моя послушная маленькая девочка, не так ли?
— Да…
— Не хочешь перестать быть отродьем на какое-то время?
— Пожалуйста…
— Вот, хорошая маленькая сучка.
Дыхание Арлонга было хриплым, в то время как её было высоким и текучим. Его руки дёргали бёдра более плавно чем раньше.
И когда мужчина застонал, как всегда кончив достаточно для того, чтобы затопить, наполнить и переполнить её. Её живот выпятился. Его сперма брызнула на её простыни и бёдра. Нами завыла, когда жар его семени завладел ей, заставив девушку дёрнуться и кончить.
По крайней мере, теперь он позволит ей сменить простыни.