Маковое поле

Ее глаза на звезды не похожи

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И рыжей проволокой вьется прядь.

Уильям Шекспир. Сонет 130

К чёрту Венеру. К чёрту невинных нимф в прозрачных хитонах. К чёрту американок из кино с их серебристыми голосами. Ты — здесь и сейчас.

Глаза — два уголька. Ещё тлеющих, жгучих, брызжущих искрами. Утонуть в них? Я к такому не готов. Поэтому отвожу взгляд к тонким бледным губам. Они никогда не сомкнуты — ты постоянно говоришь, смеёшься, кусаешь ногти или тянешься за поцелуем. Однажды накрасила их помадой, ярко-красной, и она стёрлась через полчаса, оставив следы на подушке, чашке и воротнике моей рубашки. Ты всё обещала найти что-нибудь, чем можно оттереть, но так и не нашла. А мне и не нужно. Пусть все знают и видят.

Руки — всегда в царапинах, заусенцах, занозах, покрыты светлым пушком. Зимой они шершавые, летом — в комариных укусах. Ты расчёсываешь их до крови и отмахиваешься — заживут. Но они не заживают, и ты шипишь от боли, когда Русалка мажет их горько пахнущей мазью.

Плечи грубоваты на ощупь и красноваты. Говорят же тебе: не лежи так долго на солнце, накинь футболку. А ты не слушаешь. Потом сидишь в тени и скоблишь облезшую кожу.

Волосы — непослушные, спутанные, но удивительно мягкие. Я запускаю в них пальцы и хочу выпускать. Кто-то сравнивает их с огнём, а я вижу маковое поле. И, подобно маленькой Элли, я засыпаю, уткнувшись носом в твою шею. Не хочу просыпаться. И ты не просыпайся, полежим ещё.

И почему я встретил тебя так поздно?..