12 ноября 2038 года.

     Утро этого дня было знаменательным хотя бы потому, что сегодня все андроиды теперь официально считались свободными. Люди их услышали и поняли, что машины не желали им вреда. Много тириума было пролито, но с сегодняшнего утра всё изменится. Во всяком случае, многие, в том числе и люди, а не только андроиды, на это надеялись. А ещё этим утром началась полная эвакуация Детройта. Люди пока ещё не были готовы к полноценному сотрудничеству и решили взять перерыв, иначе подобное и не назовёшь. Андроиды не были против, им и самим было о чём подумать.

    Многие успели уехать ещё даже до начала демонстрации, поэтому вернее было бы сказать, что этим утром заканчивалась эвакуация людей. В городе остались только самые бесстрашные, а ещё те, кто попросту не успел уехать до комендантского часа. И пока толпа людей стекалась к местным вокзалам, один особо упрямый и хмурый человек стоял посреди улицы, выдыхая клубы пара, возле любимой забегаловки, которая, разумеется, была закрыта. Он и сам не знал, чего ждал, точнее, знал, но не был уверен, стоит ли. Хэнк Андерсон как-то даже нерешительно топтался на месте и ждал одного пластмассового урода, который перевернул его жизнь с ног на голову. Мужчина был уверен в том, что зря тратил время. У передового, а теперь ещё и девиантного андроида «Киберлайф» наверняка были дела поважнее, после прошедшей ночи уж точно должны были появиться таковые. Даже несмотря на их договорённость. Наверное, поэтому обычно пунктуальный андроид опаздывал. Если бы Хэнк не видел его в новостях, точно бы с ума сошёл. И кто бы мог подумать, что однажды он стал бы называть андроида своим другом и беспокоиться о нём?

    Андерсон уже подумывал плюнуть на всё это и отправиться на вокзал, когда услышал, как скрипит снег под чужими шагами. Обернувшись, лейтенант увидел Коннора, который подступал к нему медленно, словно остерегаясь чего-то. Чего же он боялся? Гнева? Вряд ли. Не после того, как спас лейтенанта. Боялся быть отверженным? Тоже не совсем то. Боялся быть непонятым? Да. Пожалуй, что так. Во всяком случае, Хэнку показалось, что именно это беспокоило андроида. Или же он просто слишком уж очеловечил того. Девиант-девиантом, но кто знает, что творится в этой голове.

     Коннор, наверное, и сам бы не смог объяснить своё состояние. Все эти… чувства, эмоции… Всё это слишком сложно для обыкновенного андроида. Но подходя к Хэнку, он чувствовал какое-то волнение. Одёргивал себя, мол, не должен он ничего чувствовать, вспоминал о том, что он теперь тоже девиант, и всё начиналось сначала по кругу. Он не знал, что сказать, когда Хэнк неожиданно улыбнулся искренне и даже как-то тепло роботу, заставляя того тоже как-то неуверенно улыбнуться в ответ уголком рта. Шаг, другой навстречу андроиду дались Андерсону даже слишком легко. А потом лейтенант и вовсе притянул андроида к себе, обнимая. И если вначале Коннор немного опешил, ловя очередной программный сбой и выдавая себя жёлтым свечением диода, то потом он просто обнял друга в ответ, успокаиваясь.

     Объятия показались андроиду приятными, во всяком случае, он решил интерпретировать их как приятные. Он мог бы долго так стоять, но Андерсон быстро отстранился и по-дружески хлопнул Коннора по плечу:

     – Поздравляю, ты сделал это!

     – Что? 

     – Поддержал революцию, — ухмыльнулся лейтенант, уже предвкушая ответ андроида, который не заставил себя ждать.

     – Это была не революция, а мирная демонстрация, чтобы люди нас услышали. 

     – Знаю-знаю, — махнул рукой Хэнк, заставляя занудного робота умолкнуть. — И каково это? Быть девиантом? 

     – Сложно.

     Хэнк ожидал любого ответа, но не такого. Все девианты как-то даже слишком просто смирялись со своей участью, но только не Коннор. Хотя, если подумать, то не было в этом ничего удивительного. Что-то подсказывало мужчине, что несчастный андроид ещё не раз пожалеет о том, что выбрал сторону девиантов. Но сейчас он улыбался, и эта улыбка была продиктована не программой, а просто ему захотелось улыбнуться, поэтому Хэнк кивнул, решив пока что не лезть в душу этой глупой железки, которая, как показала практика, у робота всё же имелась.

     – Пройдёмся? А то у меня автобус через час. А в машине бензин на нуле. Кое-как до сюда дотянул. 

     – Я могу вызвать такси, — тут же с готовностью отозвался андроид, заставляя Андерсона рассмеяться. — Я что-то не то сказал? 

     – В Детройте небольшая разруха, если ты не заметил. Людей эвакуируют. Вряд ли тебе удастся вызвать такси. 

     – Верно. Я не подумал, — виновато улыбаясь, ответил андроид. — Значит, вы тоже покидаете город, лейтенант? 

     – Да, приходится. Но не беспокойся, мультиварка, как только в город снова начнут возвращаться люди, я буду в числе первых. Надеюсь, ты присмотришь за моим добром? 

     – Конечно, — кивнул парень, а потом нахмурился. — А как же Сумо?

     – Я уже отправил его вместе с Джеффри. Они на вокзале. Ждут меня.

     Коннор просто кивнул в ответ, подстраиваясь под неспешный шаг напарника и идя рядом. Диод замигал жёлтым цветом, сигнализируя о том, что андроида что-то беспокоило. Хэнк с интересом наблюдал за роботом, пока диод не загорелся красным, заставляя уже и мужчину обеспокоиться:

     – Что-то не так, Коннор?  

     – Там, в башне «Киберлайф»… Это был сложный выбор, да? Отличить меня от подделки? 

     – Смеёшься? — андроид озадаченно посмотрел на развеселившегося лейтенанта. — Я почти сразу понял, кто есть кто. 

     – Правда? –Конечно, жестянка. Я же говорю, в этом что-то есть. Твои повадки, привычки, всё то, что не свойственно бездушным машинам, очень сильно бросается в глаза. Мне надо было лишь подтвердить свои догадки. 

     – Спасибо, — диод снова загорелся голубым, оповещая о том, что теперь Коннор был спокоен. 

     – Правда, было бы намного проще, если бы я запомнил твой серийный номер… — неожиданно рассмеялся мужчина, но вскоре и до андроида дошло, что это действительно очень облегчило бы задачу, и он тоже разулыбался, вспоминая о серийных номерах на спецодежде.

     Они медленно приближались к автовокзалу. За ночь в городе выпало даже слишком много снега, но было в этом что-то такое. Метафоричное. Снег тихо поскрипывал под их ногами, и говорить как-то не хотелось. Нет, им есть что обсудить, но сейчас, когда Хэнку надо было уезжать, всё это как-то не имело смысла. Поэтому оба предпочитали помалкивать. Оба знали, что впереди их ждёт ещё много сложностей. И, возможно, они ещё не скоро увидятся, если увидятся вообще, но сейчас они просто шли рядом и не думали ни о чём. Возле автовокзала толпились военные, которые, видимо, следили за тем, чтобы восставшие машины не напали на людей, хотя это и казалось довольно глупым занятием в свете произошедших событий. Едва завидев андроида, солдаты тут же взяли его на мушку.

     – Он со мной! — показывая значок, воскликнул Андерсон, но военные никак не отреагировали, так и держа Коннора, поднявшего руки, на мушке. — Он со мной! Не слышали что ли?! 

     – У нас приказ, лейтенант. Никаких машин на территории автовокзала, — ответил один из солдат. 

     Чертыхнувшись, мужчина схватил андроида за локоть и отволок на безопасное расстояние от вокзала. Только после этого военные опустили оружие, а кто-то из солдат даже с любопытством наблюдали за двумя друзьями.

     – Вот, придурки, — пробурчал Хэнк, оглядывая Коннора с головы до ног. — Им только волю дай, всех перестреляют, людей в том числе. 

     – Их можно понять, у них приказ оберегать людей от потенциальной угрозы, — слишком по-человечески пожимая плечами и при этом слишком бездушно ответил андроид. 

     – Чёрт с ними. Чем займёшься? –Ну, я хотел пока что помочь Маркусу, а потом, когда люди вернутся в город… хм-м-м… полиция? Нет? — неловкая улыбка девианта заставила Хэнка ухмыльнуться в ответ. 

     – Это твоё желание? Или программа?

     – Пока не разобрался, но знаю, что мне понравилось работать в полиции.

     – Сойдёт.

     Андерсон определённо гордился этим андроидом. Более того, он не скажет этого вслух, но определённо будет рад поработать с этим роботом снова. Особенно теперь, когда он наконец-то сбросил с себя оковы программы. Мужчина протянул раскрытую ладонь для рукопожатия и Коннор неуверенно сжал его ладонь в ответ.

     – До встречи, лейтенант? — диод снова загорелся жёлтым, а сам андроид выглядел даже смущённо. 

     – Определённо, жестянка. Береги себя. 

Похлопав Коннора по плечу, мужчина пошёл в сторону вокзала. Напоследок обернувшись, Хэнк едва не рассмеялся от вида Коннора машущего ему рукой на прощание и помахал в ответ. Он давно не ощущал такой лёгкости. Ему давно не было так спокойно, как этим морозным утром.

20 апреля 2039 года.

     – Мистер Камски, от ваших слов зависит будущее сотрудничество андроидов и людей. Что вы можете сказать о девиантах?

     – А что именно вы хотите услышать, госпожа судья? 

     Элайджа Камски как всегда был в своём репертуаре. Его вызвали на слушание по поводу прав андроидов, чтобы услышать мнение создателя этих машин, но он продолжал юлить и обводить всех вокруг пальца. Маркус уже высказывал свои опасения насчёт этого человека, но Коннор почему-то не разделял их, его внутренний детектив подсказывал, что хоть Камски и мутная личность, но вреда своим детям он не желал. Более того, Коннору почему-то стало казаться, что возможно именно Камски заложил в андроидов историю об RA9, заложил в них идею свободы. Возможно, но это не точно.

     С момента прощания с Хэнком прошло почти полгода, которые Коннор и Маркус проводили в залах суда, отстаивая права андроидов. И сегодня люди наконец-то решили поинтересоваться мнением того, из-за кого собственно вся эта ситуация и образовалась. Не изобрети Элайджа Камски тириум, биокомпоненты и самих андроидов, никакого заседания не было бы. Камски сидел с надменным видом, изображая несусветную скуку, но Коннор видел, что он притворяется, и ждал продолжения этого спектакля.

     – Вы встречались с девиантами?

     – Разумеется, — лениво протянул создатель андроидов.

     – И что вы можете сказать о них?

     Судьёй была темнокожая женщина в возрасте и, судя по её виду, ей уже и самой, откровенно говоря, надоели все эти разборки. Коннор знал, что она была на их стороне, да и не только она, но и большинство людей. Но правила есть правила. И сейчас эта дама взирала на Камски с таким хищным видом, словно готова была разорвать его, впрочем, это не сильно его смущало.

     – О-о-о… Это необычные существа. Я бы даже назвал их следующей ступенью эволюции. У них гораздо больше совести и чести, чем у всех людей, присутствующих в этом помещении, вместе взятых. Очень необычные… — задумчиво протянул Камски. — Видите ли, я всегда считал, что если машина обретёт свой разум, она восстанет против своего создателя. Но посмотрите только. Вместо того, чтобы прятаться на баррикадах, мы обсуждаем права и новые законы для андроидов. Я бы назвал это… чудом, возможно.

     – Поконкретнее, мистер Камски.

     – Конкретнее?.. — Элайджа откинулся на спинку кресла, на котором сидел, и посмотрел в потолок, словно моля всех богов мира избавить его от этих мучений. — Если вы так настаиваете, то нет, ни один из встреченных мною девиантов не был агрессивен. Не пытался навредить и уж тем более не пытался убить. Но даже среди девиантов есть особые случаи.

     – Особые?

     – Что вам известно о модели RK800?

     В этот самый момент до Коннора дошёл смысл выражения «сердце ушло в пятки», которое он недавно прочитал в одной из книг. Разумеется, его тириумный насос был на месте, но это странное чувство дискомфорта, даже страха, почему-то оккупирует ещё неокрепшее сознание робота. Судья быстро что-то посмотрела в терминале и, кивнув, ответила:

     – RK800 — последняя передовая модель в линейке «Киберлайф», «Коннор» андроид-детектив, также предназначенный для поимки девиантов. Всё верно, мистер Камски?

     – Да, всё так. Он сейчас здесь, в этом зале. Необычный девиант. Я бы сказал, что данный андроид был девиантом с тех самых пор, как сошёл с конвейера. Верно, Коннор?

     Камски посмотрел в упор на робота, который никак не мог понять, что за игру вёл этот человек. Быстро посмотрев на судью, Коннор столкнулся с удивлённым взглядом этой дамы. Она жестом пригласила его выйти, и робот подчинился. Когда он вставал со своего места, Маркус крепко схватил его за локоть и покачал головой, всем своим видом давая понять, что он не хочет идти на поводу у Элайджи Камски. Но Коннор лишь качнул головой в ответ и, уверенно чеканя шаг, вышел в центр зала.

     – Представьтесь, — женщина внимательно осмотрела андроида, припоминая, как он и раньше давал показания.

     – Моё имя — Коннор. Андроид из… — едва робот понял, что повторяет фразу, заложенную в его программу, как тут же прикусил себе язык. Такой простой, человеческий жест заставил диод андроида пожелтеть, сигнализируя об ошибках системы. — Я бы хотел высказать своё несогласие со словами мистера Камски. Я не был девиантом, когда сошёл с конвейера. Не был им и при нашей с ним встрече. Я стал девиантом позже.

     – При каких обстоятельствах вы стали девиантом? — судья смотрела на него в упор.

     – Мне было поручено взять Маркуса, предводителя девиантов, живым или же убить при сопротивлении аресту. Однако мы поговорили, Маркус задал мне несколько вопросов, и я словно очнулся, понял, что меня используют.

     – То есть Маркус не пробудил вас, как других андроидов?

     – Верно, госпожа судья.

     Коннор стоял неестественно прямо, ожидая вердикта. Однако женщина и слова сказать не успела, как Камски зааплодировал андроиду, выражая наконец-то что-то помимо скуки, выражая восхищение, причём довольно искреннее. Все в зале в недоумении уставились на создателя андроидов, пытаясь понять причину его веселья, ведь ко всему прочему он ещё и улыбался, как ребёнок, которому подарили желанный подарок на Рождество.

     –Браво. Но если ты не был девиантом и не испытывал шока, то как же им мог стать из-за пары вопросов? Ведь это всё буквально кричит о том, что в тебе изначально был этот дефект, во всяком случае, «Киберлайф» считает это дефектом. Те ещё остолопы, как по мне, — Коннор никак на это не отреагировал, прожигая создателя взглядом. — Так или иначе, я хотел бы объяснить, чем ты выделяешься среди остальных. Ты девиант, который никогда с этим не смирится. Вот твоя особенность. Ведь ты был создан, чтобы ловить девиантов, а не быть одним из них.

     – Это не так, сэр. Если бы я не смог признать себя, как девианта, я бы здесь не стоял.

     – Признать и осознать — разные вещи, Коннор, — Камски посмотрел на судью. — В момент нашей встречи я предложил Коннору пройти тест на эмпатию, который он с блеском прошёл, проявив эту самую эмпатию. Однако сейчас все присутствующие слышали, как данный андроид заговорил запрограммированными заранее фразами. И всё же я считаю его крайне необычным девиантом. Я считаю, что в «Киберлайф» всё сделали для того, чтобы Коннор стал одним из пробудившихся. И, судя по твоему испуганному выражению лица, я прав.

     – Мистер Камски, мы здесь не для того, чтобы изучать одного конкретного андроида. Ваш вердикт. Быть миру с андроидами или нет?

     Элайджа ответил не сразу, внимательно изучая взглядом лицо Коннора, который действительно был немного напуган. Страх — эта та эмоция, которую он научился распознавать слишком быстро. Но откуда основатель «Киберлайф» мог знать о таком? Может, он был в курсе с самого начала? Может, он не просто так дал тогда Коннору подсказку? Наконец-то Камски перевёл взгляд на судью:

     – Быть, разумеется. Эти андроиды — новая ветвь эволюции и если что-то пойдёт не так, то пострадает очень много людей. Поэтому я предлагаю соглашаться на мир, поскольку, как я и говорил, у андроидов совести и чести поболее будет, чем у нас с вами.

     Ровно через неделю после данного заседания был подписан исторический документ, закрепляющий права и обязанности андроидов, но Коннор всё никак не мог отделаться от чувства, что это не конец вражды, а только начало. Камски что-то знал. Или просто о чём-то догадывался.