Примечание
Ник говорил по-итальянски. Выжившие заметили, что он постоянно повторяет «merda» (дерьмо) и «cazzo» (блядь), когда наступает на что-нибудь не очень приятное или каждый раз, когда они попадают в передряги.
Наконец, Эллис не выдержал и, как только дверь убежища за ними захлопнулась, из любопытства спросил:
— Что это ты, чёрт возьми, постоянно говоришь, чувак?
Ник вопросительно посмотрел на него.
— Что?
— Ну, знаешь, я про тот ужасный бред, что ты повторяешь, когда злишься. Ну, или когда ты злее обычного.
Если бы это было возможно, мужчина нахмурился бы ещё больше — Эллис готов был поклясться.
— Это не бред, Эллис, чтоб ты знал: я говорю на итальянском. — Игрок закатил глаза и передёрнул плечами, опустившись на одну из ступеней.
Он сидел на верхней ступени небольшой лестницы, Эллису осталось только место снизу. Тренер и Рошель буквально сползли вниз по стене напротив двери, как только забаррикадировали проход. Рошель прижалась к Тренеру.
— Я не знала, Ник, — устало отозвалась она, что неудивительно: они все уже валились с ног и, казалось, готовы были проспать несколько дней. — Кто тебя научил?
— Меня воспитывал очень старомодный мужчина, — сказал он с усмешкой и закрыл глаза, прислонившись головой к стене. — Он настоял на том, чтобы я выучил итальянский.
— У тебя была большая семья? — Рошель вскинула голову и посмотрела на Ника.
— Не совсем, — уклончиво ответил он.
Рошель нахмурилась. Он явно чего-то недоговаривал, но она была слишком уставшей, чтобы расспрашивать Ника об этом.
— Можешь что-нибудь сказать? — Сощурился Эллис. Он был заинтригован: единственным языком, отличным от английского, который он слышал дома, был французский. Итальянский казался ему чем-то невероятно утончённым по неизвестным причинам.
— Più o meno, cicci (Более-менее, милый), — зевнул Ник.
Эллис хотел ещё что-то спросить, особенно его терзал вопрос о том, что, собственно, только что сказал Ник, но, обернувшись, он заметил, что все уже уснули, поэтому промолчал и улёгся на пол, чтобы тоже немного вздремнуть.
***
Когда группа выживших проснулась, солнце уже взошло. Казалось, что прошло всего несколько часов, и, как обычно, Эллис проснулся последним. Выжившие всегда будили его по очереди. Ник по обыкновению пихал его ногой или снимал с него кепку и накрывал ею лицо. И, конечно, Эллису нравилось больше, когда его будили Тренер или Рошель. Первый обычно тряс его за плечо, пока он не размыкал глаз, а Рошель же несколько раз звала его по имени, сжимая его ладонь. В первый раз, когда она вызвалась разбудить парнишку, тот что-то бормотал про маму и несколько минут. Ни один из них, однако, ни разу не припомнил ему этого.
Итак, все проснулись (в отличие от Эллиса, который ещё боролся со сном) и вышли из убежища. Тренер закрыл дверь, чтобы никто не забрался внутрь, когда они будут возвращаться. Выжившие оставили некоторые припасы на обратный путь, когда уже раздобудут топливо для Вирджила. Эллис, посмотрев на хмурое небо, подумал, что это — знак того, что их своеобразное путешествие будет тяжёлым.
На сахарном заводе было довольно-таки тихо, но Эллис был готов поклясться, что, помимо нескольких обычных заражённых, он слышал Ведьму, поэтому выключил фонарик, прошептав другим, чтобы сделали то же.
Четвёрка, как могла аккуратно, переступала каждый булыжник по пути к заводу. Вдруг Тренер вскинул руку, останавливая Ника. Тот удивлённо взглянул на него, и Тренер кивком головы указал на небольшую поляну, простирающуюся перед ними. Ник поражённо замер.
— Merda, — сквозь зубы процедил он.
Рошель привстала на цыпочки, чтобы посмотреть через плечо мужчины, и сдавленно ахнула, увидев, что их ожидает.
Эллис заглянул через другое плечо Ника — его челюсть медленно опустилась.
На поляне бродили две Ведьмы, ещё одна сидела у входа в здание, прямо, как полагал Эллис, на пути у выживших.
— Нам в любом случае придётся убить ту, что на входе, иначе не пройти, — пробормотал он, уже ища удобное место, откуда можно было бы без труда прицелиться.
Ник опустил дуло винтовки и посмотрел на парня.
— И с чего ты взял, что это должен сделать ты? — прошипел он, чтобы Ведьмы его не заметили. — Мы не сможем прикрыть тебя и убить эту Ведьму, не привлекая остальных.
— Ну, я могу чётко попасть отсюда. — Эллис вновь прицелился — у Ника на лице было написано, что он хочет отобрать у этого неугомонного всё оружие. — А потом я смогу убежать и…
— Эллис, ты один из самых неуклюжих людей, которых я знаю…
— Это не…
— Ты никак не сможешь бежать через эту груду камней и обломков и одновременно стрелять. — Ник яростно жестикулировал и под конец своей речи хлопнул тыльной стороной руки по другой ладони, будто это могло убедить Эллиса в его правоте.
— Я скорее поверю в твои навыки стрельбы, чем в это, — парировал Эллис, ещё больше убеждённый в том, что он просто обязан сделать так, как хочет, и что Ник — просто придурок.
Ник посмотрел на своих темнокожих товарищей, затем снова на Эллиса. Он не мог поверить: Рошель просто пожала плечами и обратилась к парню:
— Милый, это, конечно, очень храброе решение, — Эллис просиял, — но это слишком опасно. Ты ещё никогда ничего подобного не делал, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Ро, всё будет в порядке, правда. — Эллис оглядел всех взглядом, исполненным уверенности. — Это как тогда, когда Кит попросил меня помочь ему поймать енотов…
— Не сейчас, Эллис. — Ник потёр переносицу.
Эллис нахмурился. Этот Ник абсолютно точно был тупым. Он сможет это сделать. Всё, что ему нужно, — просто хорошенько прицелиться, удачно выстрелить прямо в голову этой Ведьме и убежать. Он будет осторожен, Тренер, Рошель и Ник прикроют его, всё будет прекрасно, и они смогут прокрасться мимо других Ведьм и спокойно пойти дальше.
— Как думаешь, Тренер? — спросила Рошель самого старшего из их команды, их негласного лидера.
Тот почесал подбородок, раздумывая.
— Если больше идей нет, тогда давай, сынок, мы прикроем.
Ник обернулся с таким видом, если Эллис правильно понял этот взгляд, будто он действительно засомневался в здравомыслии его спутников.
— Его же просто растерзают, — возмутился он.
Эллис не обратил на это никакого внимания и снова поднял оружие.
— Так, приготовьтесь, — сказал он. Все напряжённо замерли.
Он всё пытался прицелиться в висок зомби, но эта чёртова Ведьма постоянно трясла своей тупой головой. У Эллиса созрел новый план: он решил просто стрелять, когда заражённая вновь поднимет голову. Как только она это сделала, он без промедления выстрелил.
Послышался леденящий душу крик, и Ведьма, как оглашенная, бросилась на Эллиса. Тот побежал от неё прочь, буквально почувствовав прилив адреналина. Позади раздавались крики зомби и выстрелы.
Эллис принял, наверное, самое глупое решение в своей жизни: обернуться.
В ту же секунду он споткнулся об один из обломков и упал. Он успел расслышать, как минимум, два голоса, зовущих его, до того, как Ведьма полоснула его по спине своими острыми когтями. Он закричал что есть мочи и выгнулся, стараясь хоть как-нибудь увернуться от неё.
Снова послышались крики (Эллис уже не мог разобрать, человеческие или Ведьмы, а может, всех сразу), он стал отползать на животе от следующих атак. Затем кто-то выстрелил и вопли стихли. Эллис смутно увидел медленно оседающее на землю серое тело.
Он практически ничего не видел, он мог только слышать, что происходит вокруг. Ник подбежал к нему быстрее остальных и рухнул рядом с ним на колени, пытаясь оценить ущерб, нанесённый Ведьмой.
— Merda, merda, merda, cazzo. — Эллис услышал бормотание мужчины, шаги Рошель, которая так же присела рядом, и тяжёлое дыхание Тренера.
Медленно сознание Эллиса стало проясняться. Он расслышал своё собственное прерывистое дыхание. Каждый вдох был коротким и громким и походил на смесь стонов и икоты. Спину как будто обдало огнём или, по меньшей мере, кислотой. Ему казалось, будто каждый клочок его разодранной футболки касается оголившихся нервов, — так ему было мучительно больно.
— Fottuta idiota (Грёбаный идиот), — прошипел Ник, доставая аптечку. Рошель попыталась аккуратно убрать лоскуты с ран парня. — Detto così (Говорил же тебе).
Выжившие поморщились, услышав низкий стон Эллиса, когда Рошель оторвала ткань с его истерзанного тела. Тренер нервно оглядывался по сторонам: вдруг появятся новые заражённые. Как только футболка, а вернее, то, что от неё осталось, была снята, Ник начал обрабатывать раны Эллиса перекисью. Эллис сжимал кулаки до побелевших костяшек, жмурился и стискивал зубы. Ник старался делать всё так быстро, как только мог — у парня на лице было написано, как ему больно.
— Mi dispiace (Прости), — прошептал Ник. — Mi prenderò cura di te, mio amato (Я позабочусь о тебе, любимый).
На секунду он замер, но затем снова вернулся к лечению, накладывая повязки как можно лучше.
— Эл, тебе придётся сесть, чтобы я мог обмотать бинты, — произнёс он, даже больше вопрошая, чем утверждая. Как будто у Эллиса был выбор, да и всё равно он не остался бы прикован к земле навечно.
Эллис кивнул, слегка приоткрыв глаза, надеясь, что сможет справиться без посторонней помощи, иначе это будет слишком унизительно. К счастью, ему не пришлось делать ничего самому, так как Ник приподнял его и усадил на пятки. Он слегка покачнулся, но Рошель успела его подхватить и Эллис откинул голову ей на плечо. Он так и сидел, иногда морщась от боли, пока Ник обматывал его торс бинтами. Наконец, он закончил, перекинув бинты через плечо Эллиса и завязав их за спиной, и заверил его, что он в порядке. Во всяком случае, в данный момент. Эллис отстранился от журналистки и обернулся, окинув взглядом свою разорванную футболку.
— О чёрт, нет, моя любимая футболка.
Рошель извиняющеся посмотрела на него и улыбнулась:
— Думаю, нам надо найти тебе новую футболку, Эллис. Эта уже никуда не годится.
Она забрала её из рук Эллиса. Тот поднял взгляд, когда что-то промелькнуло у него перед лицом. Это был Ник со своим пиджаком в руках.
— Ты же не пойдёшь дальше голяком, шустряк. — Ник закатил глаза. — Просто надень.
Эллис взял одежду и аккуратно оделся. Он обрадовался тому, что пиджак оказался довольно-таки большим и плотная ткань не соприкасалась с ранами на спине.
Четвёрка пошла дальше, готовясь тихо проскользнуть мимо остальных Ведьм, как вдруг Эллис в замешательстве замер.
— Ник, ты назвал меня то-ма-том?
— Sta 'zitto (Заткнись), Эллис, — отрезал игрок.
***
Оставшийся путь прошёл, впрочем, как обычно. Выжившие падали в грязь, за каждым, мать его, углом были Ведьмы, и напоследок пошёл дождь. И это был не грибной дождик, а самый настоящий шторм.
Добыв топливо, они перебегали из убежища в убежище, каждый раз промокая до нитки. Они не стали ночевать в убежище, которое уже было подтоплено, а просто решили немного отдохнуть, набрать припасов и дать Эллису лекарства. Все кружились вокруг него целый день. Ник не позволял ему стрелять даже из пистолета, а Рошель и Тренер кричали на него, как на маленького щенка, который без поводка — никуда, стоило только ему отстать на, скажем, двадцать шагов от группы.
Эллис ценил их помощь, так как ему действительно было тяжело быстро идти и оборачиваться из-за ран. И пиджак Ника стал гораздо тяжелее от воды и буквально тянул его вниз. Казалось, будто он намертво прилип к нему, но его товарищи не позволили ему его снять, так как он хоть немного защищал его от непогоды и прочего.
Ник закатал рукава рубашки по локоть, и Эллис даже ему позавидовал, так как сам не мог элементарно держать оружие, когда рукава пиджака тяжёлым грузом свисали с его кистей.
Он был более, чем готов поскорее вырваться из этого дождливого ада хоть куда-нибудь и почти закричал от восторга, когда увидел следующее убежище — это был дом. Когда они добрались до него, Эллис, наслаждаясь сухостью, аккуратно снял с себя пиджак и положил на кухонный стол.
— Мы тут всё зальём водой. — Услышал он голос Рошель за спиной. — Нам нужно обсохнуть, чтобы никто за ночь не заболел. И Эллису нужно сменить бинты.
Эллис скорчил рожу, зная, что девушка всё равно этого не увидит. Он не ожидал такого поворота событий.
Рошель заставила всех бросить канистры с дизелем у двери — Тренер нёс две, поэтому Эллису не пришлось ничего делать. Тренер упал на кушетку и простонал.
— Так, все снимайте одежду, чтобы она высохла за ночь, — скомандовала Рошель, строго глядя на мужчин.
— Да, мэ-эм, — протянул Тренер, не открывая глаз. — Я сплю на этом диване и дежурю первым.
— Так, если здесь спит голый Тренер, я сваливаю, — сказал Ник и, развернувшись, пошёл в спальню, что была в самом конце коридора.
— Погоди, Ник, — крикнула Рошель, выходя из ванной с двумя полинявшими полотенцами в руках. — Возьми, и вот бинты для Эллиса.
— Постой, что? Почему он не будет спать с тобой?
Эллис зарделся и уставился в пол. Он не хотел спать в одной кровати с голой девушкой, будучи сам… немного… раздетым.
— А, ну да, прекрасно, пойдём, Чемпион. — Ник взял всё, что дала Рошель, прихватил пиджак со стола и жестом указал Эллису идти за ним.
Он захлопнул за ними дверь и бросил полотенца и аптечку на кровать. Повесив пиджак на стул, он начал раздеваться.
Эллис смущённо отвёл взгляд и был готов поклясться, что краем глаза заметил, как усмехнулся Ник. Он присел на кровать и услышал, как звякнула пряжка ремня. Эллис взял полотенце и, сбросив кепку на пол, стал вытирать лицо и волосы. Матрас слегка прогнулся, когда Ник сел позади него.
— Тебе не помешало бы снять этот тупой комбинезон, — тихо сказал Ник, отчего волосы на затылке Эллиса встали дыбом. — А то такими темпами ты намочишь матрас.
Эллис подскочил, мысленно радуясь, что в комнате темно и Ник не увидит румянца, залившего всё его лицо. Он снял комбинезон и отошёл к стулу, где уже висели вещи Ника, чтобы положить свои. Он чувствовал прожигающий взгляд Ника на себе и облегчённо выдохнул, поняв, что мужчина, как и он сам, остался-таки в боксерах.
Эллис вернулся к кровати и заметил, что Ник был прав: на матрасе уже расползлось мокрое пятно. Он аж подпрыгнул, когда почувствовал касание Ника на своей коже.
— Тише, шустряк. — Эллис различил усмешку в его голосе.
Они сидели молча, пока Ник снимал с него промокшие повязки. Наматывая новые бинты, Ник вдруг подал голос:
— Если ты хоть что-то понял из этого происшествия, то, надеюсь, это то, что всегда нужно слушать Ника.
Эллис рассмеялся.
— Ну, я бы на твоём месте не был бы так уверен.
Ник слегка шмыгнул носом.
— И всё-таки, как ты меня назвал? — обернувшись через плечо, спросил Эллис.
— Когда?
— Когда я подумал, что ты сказал что-то про томат. А что это было на самом деле?
Ник закончил перебинтовывать Эллиса и вздохнул.
— Ничего, малыш.
Эллис обернулся и увидел, что Ник уже залезает под одеяло.
— Я знаю, что ты что-то сказал. Почему ты не отвечаешь? — Нахмурился он и последовал примеру Ника. Он лег на бок, лицом к нему, чтобы не беспокоить раны.
— Просто забудь, Эллис, и спи, — отрезал Ник, отворачиваясь от парня.
— Ну же, чувак, научи меня красивым итальянским словечкам. О, можешь научить меня говорить «дерьмо» по-итальянски? Ты же это постоянно повторяешь? Ты это говорил, когда лечил меня? Ты назвал меня тупым или что-то типа того?
— Господи, Эллис. — Ник сел и посмотрел на Эллиса. — Я не называл тебя тупым. Я извинился за то, что сделал тебе больно, пока очищал твои царапины. Чего бы, кстати, не случилось, если б ты послушал меня.
Эллис на секунду замер.
— Тогда что значит то томатное слово?
Ник закрыл глаза.
— Это не томатное слово, господи боже, Эллис.
— А что тогда?
Ник отвёл взгляд от пытливых глаз Эллиса.
— Я не заткнусь, пока ты не ответишь, — решительно заявил тот. Ник только поджал губы. — Однажды мы с Китом…
— Ладно, ладно, не начинай! — Ник закрыл рот Эллиса ладонью, но, убедившись, что он будет молчать, убрал руку. — Это ласковое слово. Оно означает «милый» или… «любимый».
Эллис ошарашенно уставился на него. Ник по-прежнему смотрел куда-то вниз, и Эллис не знал, как ему реагировать.
— Ты, ты назвал меня… Ты назвал меня… Что? — запнулся он.
Ник закатил глаза.
— Да, Эллис, я назвал тебя так.
— Почему? — Эллис всё никак не мог переварить услышанное.
— Как ты думаешь, идиот? — Окинул его взглядом Ник.
Эллис смотрел куда-то вдаль, не понимая, кто из них двоих смущён больше. Но он также был… счастлив? Ник осыпал его милыми словами, думая, что никто не узнает? Да, теперь он абсолютно точно был в порядке.
— Н-ну, что ещё ты можешь сказать? — Эллис застенчиво посмотрел на него, надеясь, что Ник поймёт намёк.
Он понял. Он удивлённо приподнял брови и слегка улыбнулся. Ник лёг обратно, оказавшись с ним нос к носу.
Ник ухмыльнулся, посмотрев на Эллиса (это выглядело немного насмешливо) и прошептал:
— Mi piacerebbe scoparti nel materasso (Как бы я хотел трахнуть тебя, вдавливая в матрас).
Эллис почувствовал, как к его лицу и ушам вновь прилила кровь, но не понял, почему. Ник слегка хохотнул, что ещё больше смутило парня. Что бы он ни сказал, тупица-Эллис был смущён (читай: восхищён). Он лежал в темноте на этой кровати и смотрел на Эллиса горящими глазами, ухмыляясь своей тупой ухмылкой и шепча понятные только ему слова, всё это время на улице не стихал в прямом и переносном смысле вонючий дождь.
Взгляд Ника смягчился, он улыбнулся — не ухмыльнулся — по-настоящему и погладил Эллиса по щеке, пробормотав так ласково и тихо, что тот едва расслышал его слова:
— Prima di incontrare te, non pensavo che avrei potuto provare un sentimento così profondo (До встречи с тобой я и подумать не мог, что когда-нибудь испытаю столь глубокое чувство).
— Что это значит? — прошептал Эллис, чувствуя, что в данный момент лучше говорить тихо. Любой шорох сейчас был бы слишком громким.
Ник подался вперёд и поцеловал Эллиса. Это было короткое, мягкое прикосновение, губы Эллиса слегка покалывало, ему хотелось большего, но Ник уже отстранился.
Ник лёг на спину, притягивая парня к себе. Тот положил голову на грудь Ника, который крепко обнял его одной рукой, пальцами другой забираясь ему в волосы.
Эллис постепенно проваливался в сон, ощущая, как Ник целует его в макушку и обдаёт тёплым дыханием, шепча множество непонятных слов.