Примечание
***
— Я ненавижу этот каток! Ненавижу эти чертовы соревнования! Ненавижу фигуристов! Не-на-ви-жу! — Плисецкий сейчас просто рвал и метал, катаясь по льду так, будто хотел оставить на нём глубокие дыры от своих коньков.
— Опять? — негромко спрашивает Виктор у Гоши, который уже давно переобулся и собирался отправиться домой. Сейчас всё равно тренироваться не получится. — Давно он здесь?
— Минут двадцать, — ответил Попович и, бросив последний взгляд на семнадцатилетнего юношу, похлопал звезду фигурного катания по плечу. — Удачи, — коротко бросил он и ушёл из Ледового дворца, а сам Виктор остался, молча наблюдая за метаниями Плисецкого.
Это происходит уже на протяжении недели. Сейчас Юра должен готовиться к предстоящим соревнованиям, первый этап которых будет в Канаде уже через несколько недель. Плисецкий готовился к выходу во взрослой категории и он не просто собирался дойти до финала Гран-при, но и рассчитывал выиграть.
Вот только случилось непредсказуемое.
На прошлой неделе у Якова случился сердечный приступ, на нервной почве, и многоуважаемый тренер остался в больнице на неопределенный срок.
И если более взрослые ученики дяди Яши могли отправиться на соревнования сами, как и отработать программы, то для несовершеннолетнего Юрки это была слишком большая роскошь. Поэтому он и бесится.
Столько времени потрачено на отработку элементов и сложных прыжков, а всё в итоге коту под хвост.
— Юра! — позвал его Никифоров, когда Плисецкий снова провалил четверной прыжок. Рано ему ещё так напрягаться. — Давай помогу с тренировками?
— Отвали! — в очередной раз выкрикнул мальчишка и снова стал набирать скорость для прыжка. На самом деле Виктор уже не первый раз предлагал помощь, вот только чем он может помочь? Поставить программу и тренировать? Это же абсурд!
После очередного падения Юра долго не вставал с колен, опустив голову. Его хвост давно растрепался и теперь светлые пряди закрывали юношеское лицо, не давая рассмотреть эмоции.
Виктор забеспокоился и вышел на лёд, подъезжая к юноше. Он присел перед ним на колени и сжал ладонями плечи.
— Юр? — тихо позвал он и Плисецкий всё-таки поднял на него взгляд, полный безразличия и отсутствия какого-либо желания стараться. Ему слишком хорошо знаком был этот взгляд.
— Ладно… Я приму помощь, — сдался упрямый мальчишка и встал на ноги, направляясь к бортику.
Виктор тяжело вздохнул, но всё-таки направился за ним.
В раздевалке они оба переоделись и было решено направиться домой к Никифорову. И уже по дороге он начал рассказывать:
— Я знаю, что без тренера тебе одному не справиться. Да и из страны тебя одного не выпустят, — не дав Плисецкому возразить и начать говорить о том, что он и сам прекрасно справится, Виктор продолжил: — Но есть один… Человек, который сможет тебе помочь. Ты, наверное, знаешь, что Яков не был моим тренером в тот год, когда я собирался кататься во взрослой категории.
— Знаю, — наконец-то подал голос Юрка, застегивая молнию на своей куртке до конца, когда подул сильный ветер. Весна в Питере сурова, что ещё сказать. — Только я не знаю, зачем ты отказался. Дурак.
— Может и так… Мне было семнадцать и родители решили, что пора заканчивать с катанием и идти в университет. Вот и разорвали контракт с Яковом. А я взял и сбежал из дома, — Виктор усмехнулся, вспоминая тот момент своей жизни. А чего ещё ждать от подростка? — Вот только контракт восстановить не успевал, до соревнований оставалось мало времени. И тогда мне помог он.
— Он? — Юрка непонимающе изогнул бровь, взглянув на Никифорова, но тот только хмыкнул, проходя в свой подъезд.
Виктор молча прошёл в квартиру и скрылся в своей спальне, куда за ним и последовал Плисецкий. Его всё до жути раздражало.
— Никифоров! Что ты делаешь?! — Юрка подошёл ближе, наблюдая за тем, как мужчине искал что-то в столе. — Что ты ищешь? Неужели там и спрятался этот твой тренер?!
— Почти, — Виктор усмехнулся, по очереди открывая ящики в своём столе, на котором лежит и так слишком много хлама.
— Хватит смеяться! — Плисецкий нахмурился и сложил руки на груди. — Ты будешь мне помогать или нет?
— Да. Я помогу тебе, — уверенно говорит Никифоров, доставая из ящика своего стола небольшую чёрную шкатулку, на крышке которой красовалась золотая корона. Юра внимательно наблюдал за Виктором, пусть и не совсем понимал его действий. Шкатулка опустилась на стол и Виктор мягко улыбнулся. — Это моё самое дорогое сокровище… — практически прошептал он, открывая крышку шкатулки и давая юноше заглянуть внутрь.
Внутри на стенках шкатулки были изображены узоры, напоминающие листья, которые было почти не видно из-за маленькой чёрной подушечки, на которые обычно кладут разные колье и ожерелья.
Вот только вместо украшений внутри лежала какая-то игрушка, как сначала показалось Юре. Маленькая куколка — японский мальчик, в костюме для выступления в фигурном катании. Довольно милое личико, чёрные, короткие волосы, зачесанные назад. Плисецкий сначала решил, что это какая-то неудачная шутка, но Виктор выглядел совершенно серьезно.
Он наклонился и вытащил из шкатулки эту маленькую и довольно милую куколку и, мягко улыбаясь, прошептал:
— Просыпайся, Юри, — сначала ничего не случилось, но потом произошло нечто невероятное.
Этот маленький мальчик, которого Юра принял за куклу, зашевелился. Он сонно зевнул и сел, потягиваясь, а после встал на свои крошечные ножки и осмотрелся. Заметив Никифорова, мальчик вскинул руки и радостно воскликнул:
— Вик-чан! Ты вернулся!
— Здравствуй, Юри-сэнсэй, — Виктор усмехнулся, а после посмотрел на Плисецкого. — Знакомься, Юрий, это твой новый тренер.
Тот сначала замер, в шоке смотря сначала на Никифорова, а после и на представленного «тренера». Но он быстро отмер:
— Ты издеваешься?! Какой к черту тренер?! Да он же… Он… Даже не человек! — Юра схватился за голову, не сумев подобрать нужных слов. — Как такое вообще возможно?!
— Не кричи. Юри, — Виктор обратился к малышу на своей ладони. — Расскажешь Юре то, что когда-то рассказал мне?
— Конечно, Вик-чан, — Юри кивнул и спрыгнул на пол. Как только его ноги коснулись твердой поверхности, он тут же преобразился в настоящего и прекрасного юношу. Теперь Юра смог рассмотреть его получше: этот «малыш» оказался довольно высокий и стройный, с довольно крепкими мышцами, но с такой же милой мордашкой. Особенно Плисецкому понравились его глаза, цвета спелой вишни. — Здравствуй, Юрий-кун. Моё имя Юри Кацуки и я дух фигурного катания. А ещё я живой талисман для фигуристов, которым нужна моя помощь.
— А… Как такое возможно? — Плисецкий осмотрел юношу перед собой, который явно был старше, и перевёл взгляд на улыбающегося Виктора. — Он и правда настоящий дух?
— Конечно! — Виктор широко улыбнулся и потрепал Кацуки по волосам. — Юри-сэнсэй, может обсудим всё за чашкой чая?
— Ты неисправим, Вик-чан. Я сам всё сделаю, — молодой мужчина покачал головой и покинул спальню, направляясь в сторону кухни. Кажется, он был здесь уже не первый раз.
— Идём, чай у него очень вкусный. А заодно я тебе всё объясню, — Виктор приобнял Юрку и они вместе направились на кухню, где уже хлопотал их новый знакомый.
Как только все трое оказались за столом, Юри сделал глоток чая, а после посмотрел на Плисецкого.
— Ну что, Юрий-кун, у тебя появились проблемы с фигурным катанием? Тебе нужен тренер или проблемы с программой?
— Откуда ты?.. — Юра повернулся к Виктору и нахмурился. — Это ты всё растрепал?
— Это не он, — Юри улыбнулся, наблюдая за таким эмоциональным юношей. — Меня обычно пробуждают только тогда, когда кому-то из фигуристов нужна помощь. В последний раз, когда меня разбудил Крис-чан, он хотел, чтобы я помог его лучшему другу. Вик-чану, — Юри взглянул на Виктора, продолжая улыбаться. — Он тогда был таким маленьким и хрупким. Больше походил на маленькую девочку, особенно со своими длинными волосами.
— Ох, Юри! Не надо мне этого напоминать! — Никифоров немного смутился, но потом снова начал улыбаться. — И всё-таки я рад, что Крис мне помог. Иначе я бы никогда не встретил такого милого тренера.
— Эй! — Юрий хлопнул по столу ладонями, чтобы на него наконец-то обратили внимание. — Хватит тут флиртовать друг с другом! Объясните всё по порядку!
— Всё довольно просто, Юрий-кун, — снова обратился к нему Кацуки, мягко улыбаясь. — Поскольку я являюсь талисманом и духом, моя работа состоит в том, чтобы помочь фигуристам в сложный момент. Так я когда-то помог Вик-чану с постановкой программы, Кристоферу Джакометти я помог с вдохновением, а Денису Тену* я помог на Олимпийских играх, — Юри сделал ещё глоток чая. — Я занимаюсь этим уже довольно давно.
— И теперь ты поможешь мне? — Юра изогнул бровь, взглянув сначала на Кацуки, а потом и на Виктора, обращаясь уже к нему: — А что будет потом? Когда всё закончится?
— Как только ты выиграешь золото на финале Гран-при, Юри-сэнсэй снова станет маленьким и уснет в своей шкатулке. Пока ты не решишься открыть этот секрет другому фигуристу. И всё, — Никифоров взял из вазочки печенье и с удовольствием его съел. — А до того момента он твой тренер.
После этого своеобразного чаепития, оба Юрочки — как их назвал сам Виктор — направились в квартиру Плисецкого, которую тот снимал недалеко от Ледового дворца.
Было решено начать тренировки с завтрашнего дня, а пока Юрка решил постелить своему новому тренеру на диване в гостиной.
— Слушай, а у тебя документы хотя бы есть? — Плисецкий заглянул на кухню, да так и замер, наблюдая за тем, как Кацуки орудует на чужой кухне.
В воздухе запахло жареным мясом, какими-то специями и травяным чаем. На кухне Юрки, который мог готовить только яичницу и варить разные виды макарон, ещё никогда не пахло так вкусно.
— Ты что-то спросил? — Юри обернулся и поправил свои волосы. Сейчас, в домашней одежде Плисецкого и с фартуком поверх, он выглядел слишком мило и как-то по домашнему.
— Я… Я говорю, у тебя документы есть? — очнулся Юра, подходя ближе к Кацуки. — Ну, ты же всё-таки типа мой тренер. И чтобы пересечь границу нужны твои документы, да и мои тоже.
— Не переживай, у меня всё есть, — Юри улыбнулся и вернулся к готовке. Он выложил рис и жареные яйца в тарелку, а сверху положил по котлете и стал посыпать зеленью. — Я же всё-таки дух. И насчёт нашего договора не беспокойся. Он лежит в твоей спальне на тумбочке, нужна только твоя роспись и роспись Якова Давыдовича. Но с ним я договорюсь, — Кацуки стал накрывать на стол. — Мой руки и садись.
— Хорошо, — Юра помыл руки и сел за стол, пробуя новое блюдо. Мясо было сочным, но хорошо прожаренным, а рис с яйцом и специи дополняли его своими вкусами. Плисецкий чуть ли не простонал от удовольствия. — Это так вкусно! Что это такое?
— Это кацудон. Японское национальное блюдо, — ответил Юри, сидя на против Юрки с точно такой же порцией. — Оно достаточно калорийное, но сейчас тебе даже не помешает набрать немного веса. Из-за тренировок всё уйдёт в мышцы и приземления после прыжков будут даваться тебе легче.
— Я понял. А ты что, японец? — слова вырвались раньше, чем Юра вспомнил про корректность, но хоть как-то оправдаться ему не дал ответ самого Юри:
— Почти. Я был когда-то японцем, — Кацуки залил кипятком заварку из трав и поставил перед юношей кружку, чтобы тот выпил. — Я дух и национальность мне не требуется.
— Но ты ведь не всегда был духом, верно? — Плисецкий всегда говорил, а потом думал.
К сожалению, только после собственных слов он понял, что вопрос вызвал у его нового тренера слишком грустные эмоции, а потому быстро перевёл тему:
— Тогда тебе еда и сон не нужны, да? Я что, зря стелил?!
Юри посмотрел на него и звонко рассмеялся, из-за чего Плисецкий сам расплылся в улыбке. Так-то лучше.
— Но я ведь сейчас человек. И естественные потребности у меня есть, так же, как и у тебя, — он усмехнулся и, закончив со своей порцией, допил травяную настойку и стал мыть посуду.
Юрка тоже закончил с ужином и теперь старался незаметно насыпать себе в кружку больше сахара, что Кацуки делать категорически запретил.
Еще немного поговорив про завтрашнюю тренировку, было решено идти в душ и направляться спать, чтобы набраться сил перед завтрашним днём.
Как оказалось, силы Юрке и правда понадобились.
После завтрака и утренней пробежки, на которой настоял Плисецкий, они оба пришли на каток пораньше.
Так как тренировки у учеников Якова почти всегда общие, было решено начать раньше, чтобы Юри смог посмотреть на стиль «русской феи» и поставить ему программу.
Юрий откатал несколько своих юниорских программ из прошлых сезонов и короткую программу, которую для этого года придумал ему Виктор. Вот именно она Кацуки и не понравилось.
— Надо менять короткую программу, Юрий-кун, — строго сказал он, выходя на лёд к юноше.
— Но почему? Мне её поставил Виктор!
— Ах, Вик-чан, и как я не догадался? — задал риторический вопрос Юри и взглянул на хмурого Плисецкого. — Пойми, Юрий-кун, я ничего не имею против «Любовь: Эрос», но прошу, пойми правильно, тебе рано катать её в этом году.
— Почему рано? Ты же сам только что видел, все прыжки я выполняю идеально! — Юрка нахмурился и недовольно сложил руки на груди.
— Дело не в прыжках, Юрий-кун, а в чувствах. Твоя артистичность тебя подводит. В силу возраста говорить об «эросе» языком своего тела у тебя не получается. Обычные люди, конечно, могут тебе поверить. Но вот судьи точно заметят фальшь, — Кацуки покачал головой и вновь поправил свои волосы, заправляя их назад. — Лучше оставь эту программу на будущее. Когда ты будешь уверен в своих силах. Идёт?
— Идёт, — всё-таки согласился Плисецкий, немного хмурясь, но это так, для приличия. Конечно, его новый тренер был абсолютно прав насчет артистичности, но Юра думал, что прекрасно справляется с этим! Видимо, это не так. — Но какую программу мне тогда катать?
— Давай поиграем с параллелями? Сама тема любви мне понравилась, — Юри улыбнулся, кладя ладони на собственные бедра. — Как на счёт «Любовь: Агапе»? Агапе — это чистая, светлая любовь, которая не требует ничего взамен. Для образа «русской феи» эта программа будет довольно символической, согласись.
Юра не мог не согласиться с этим. Тяжело вздохнув, он всё-таки согласился на подобную программу и уже к началу общей тренировки элементы были подобраны под музыку, достаточно сложные, но с минимальным количеством четверных прыжков, чтобы Юра не сильно напрягался.
Когда на льду стали появляться русские фигуристы, многие с интересом поглядывали на неизвестного иностранца, который подсказывал Плисецкому порядок элементов программы, который ему предстояло выучить наизусть. К удивлению большинства, Юра слушал внимательно и не огрызался, как обычно делал.
Чтобы к этим двоим меньше приставали с вопросами, Виктор подскочил к Юри почти сразу и с криком «Юри, это ты!» крепко обнял бедного Кацуки. Естественно после небольшого разговора, к Никифорову остальные пристали с вопросами, на которые Виктор только радостно отвечал «Старый знакомый, прекрасный молодой тренер! Юрке очень повезло!» И, естественно, ему верили.
Конечно, Плисецкий был рад, что к ним не лезут с вопросами, но наблюдать за тем, как Виктор постоянно лезет обниматься с Юри ему совсем не нравилось. Юрка бесился и совершал ошибки, из-за чего Кацуки постоянно его поправлял и даже вышел на лёд, чтобы наглядно показать дорожку шагов и тройной прыжок, название которого Плисецкий благополучно забыл. С чего бы это?
— Так, на сегодня хватит, — сжалился Юри, когда бедняга Юрка уже не мог ровно на ногах стоять. Он дождался, пока юноша переоденется и, попрощавшись с остальными, они покинули каток, а потом и Ледовый дворец, направляясь домой. — Завтра у тебя выходной и мы вместе подумаем над произвольной программой, нужно только найти подходящую музыку. А сегодня можешь отдыхать.
— А давай наоборот? — взмолился Плисецкий, повиснув на руке Юри. — Сегодня разберёмся с программой, а завтра выходной. Тем более, что подходящая музыка у меня уже есть, осталось только подобрать нужные элементы и всё. Ну Юри-сэнсэй, пожалуйста…
— Ладно, ладно. И называть меня сенсеем не обязательно. Вик-чану просто так больше нравилось, — Кацуки усмехнулся и они вместе прошли в подъезд, поднимаясь на нужный этаж по лестнице. Так быстрее, да и лифт не очень надежен.
— Тогда я буду называть тебя Кацудоном! Мне так больше нравится, — Юрка усмехнулся и открыл дверь квартиры, проходя внутрь.
— Как скажешь, Юрий-кун, — Кацуки по доброму рассмеялся и разулся в коридоре, проходя в гостиную.
— Слушай, а что значит суффикс «кун»? И почему ты называешь меня именно так, а не «тян», например? — спросил Юра и сел рядом с Кацуки, листая свой плейлист в телефоне, чтобы найти нужную музыку для произвольной.
— Ну, вообще суффикс «кун» близок к аналогу «друг» или «товарищ». А вот суффиксом «тян», который ты упомянул, обычно обращаются к девушкам, — Юри тихо засмеялся, а Плисецкий слегка покраснел, мысленно ударив себя за такую глупость.
— Ну… Кхм, а как на счёт Виктора? Почему именно Вик-чан? — решил перевести тему Юра, стараясь справиться со своим смущением.
— Потому что он младше меня. И мы довольно близки, — Юри улыбнулся, а взгляд Плисецкого вмиг стал скептическим?
— Младше? Ты сейчас серьёзно?
— Юрий-кун, я же дух. Мне уже больше сотни лет, конечно же я старше, — Кацуки усмехнулся, наблюдая за тем, как вытянулось лицо бедного Юрочки.
— Что, правда? — он неверяще посмотрел на Юри, который только молча кивнул. — Но это же… Получается ты мог помогать фигуристам, которые участвовали в самых первых соревнованиях по фигурному катанию!
— Почти, Юрий-кун. Почти, — он потрепал юношу по волосам и быстро сменил тему, заглядывая в телефон Юры. — Ну, и где твоя музыка?
— Вот. Она называется «Аллегро Аппассионато в си-миноре», — Плисецкий включил композицию, давая её прослушать Юри полностью. Он понял сразу, что этот фрагмент знаменит своим интенсивным ритмом, повторяющим стук сердца, что в целом создает определенную сложность при исполнении элементов на льду. Но, в целом, Кацуки был согласен с выбором и обещал придумать что-нибудь до утра.
А Юра благоразумно решил ему не мешать. Возраст и возможности «талисмана фигуристов» убедили его, что его программы в надежных руках. Главное, не подкачать с исполнением.
За следующее время, что они тренировались вместе, Юра смог разобраться с короткой программой и отработать её на все сто двадцать процентов. По поводу произвольной они довольно долго спорили, ведь Юра старался увеличить количество четверных прыжков с двух, до четырёх. Юри был против этого, но обещал увеличить количество четверных только в том случае, если ему нужно будет увеличить свои баллы. Подобный ответ Плисецкого устроил.
Вот только сегодня он целый день был словно сам не свой.
— Кацудон, а ты уверен, что всё получится? — Юрий дергал края белого халата, который накинул на свои плечи. Он и Юри сейчас шли по коридору больницы, чтобы Яков официально подписал документ, подтверждающий о заключении контракта Юрия с новым тренером. — Он ведь может отказаться.
— Не переживай, Юрий-кун, мы сможем договориться. Обещаю, — Юри улыбнулся и остановился возле нужной палаты.
Постучавшись, они вошли в одиночную палату, где сейчас лежал Яков Фельцман. Юрий первый подошёл к мужчине, который не спал, и поздоровался.
— А, мелкий, — Яков усмехнулся, а Плисецкий только сел на край кровати. — Прости, но полететь со мной в этом году не получится.
— Я уже знаю, дядь Яша. Вы не волнуйтесь, я нашёл тренера, который отвезет меня. Только согласие нужно.
— Тренера? — мужчина перевёл взгляд на Кацуки, который вежливо поклонился.
— Здравствуйте, Яков Давыдович. Давно не виделись. Вы помните меня? — Юри слегка улыбнулся, подойдя чуть ближе к мужчине. — Я Кацуки Юри.
— Кацуки? Да, помню, — Яков чуть нахмурился, смотря в упор на молодого тренера. — Мы виделись лет десять назад, когда ты заключил контракт с Виктором. А ещё за два года до этого, когда ты был хореографом швейцарского фигуриста Джакометти. Ты хорошо сохранился, для человека, которому четвертый десяток.
— Горячие источники в Японии творят чудеса, — Юри тихо усмехнулся, но после продолжил более серьезно: — Яков Давыдович, вы уже видели, как я работаю, поэтому можете оценить мои силы, как тренера. Могу вас заверить, Юрий-кун не пропадет под моей опекой. Всё-таки я уже не одного фигуриста вёл к золотой медали.
— Это я знаю. Вот только я ещё знаю, что после Вити Никифорова у вас, мистер Кацуки, был перерыв длинной в десять лет. О вас не было слышно даже на чемпионатах мира, — вновь начал ворчать Яков, как делал обычно на тренировках. — Вы уверены, что справитесь? Юрка тот ещё фрукт.
— Эй! — недовольно воскликнул Плисецкий, но на него не обратили внимания.
— О, не волнуйтесь по этому поводу. Мы с Юрий-куном уже успели найти общий язык. Нас Виктор познакомил, — Кацуки достал из сумки блокнот и, открыв на нужной странице, протянул его мужчине. — Это короткая программа для Юрия, а на следующей странице произвольная. У нас почти всё готово, но для вылета на первый этап Гран-при нам необходимо ваше согласие.
— Что же, — Фельцман внимательно изучил обе программы для Юры, который всё это время сидел и помалкивал, а после всё-таки кивнул Юри. — Хорошо, я подпишу документы. Но жду от вас хороших результатов.
— Уверяю Вас, Юрий-кун покажет себя во взрослой лиге на золотую медаль, — улыбнулся Кацуки, довольный положительным ответом.
— Поверить не могу, что ты его убедил, — Юра и Юри покинули больницу после того как Яков всё-таки подписал разрешение на перелёт. — И что теперь?
— Теперь, мой дорогой Юрий-кун, мы едем на Кубок Канады! — звонко смеясь, Юри приобнял юношу и они вместе пошли домой.
Когда пришло время, они действительно полетели на первый этап Гран-при в Канаду, где Юрий встретился со знаменитым Жан Жаком Леруа, так же известным под именем Джей-Джей, который случайно принял Плисецкого за девушку.
— Да ты совсем охренел?! — крик Юры раздался на весь отель и Юри, который в это время оплачивал номер на двоих, поспешил к своему подопечному, пока тот кого-нибудь не убил. — Сам ты девушка! Отвали от меня!
— Ну чего же ты, принцесса? Я же не хотел обидеть такое прекрасное создание, — Джей-Джей как всегда включил своё обаяние, вот только на «русскую фею» это не сработало.
— Иди к черту!
— Что случилось? — Кацуки быстро подошёл к ним и положил руку на плечо Юры. Удивительно, но тот всё-таки немного успокоился.
— А, Вы, наверное, тот самый Юри Кацуки? Приятно наконец с вами познакомиться, — Жан Жак улыбнулся, переводя взгляд на молодого тренера. — Я наслышан о Вас от родителей. Неужели вы и правда настолько хороший тренер?
— Стараюсь, Жан Жак. Я знаком с вашим старшим братом. Уверен, вы покажите, что достойны своей фамилии, — Юри доброжелательно улыбнулся, приобнимая Юрку за плечи. А тот только сильнее разозлился, явно недовольный темой разговора.
— Не сомневайтесь в этом, мистер Кацуки, — Джей-Джей тоже улыбнулся, а после подмигнул Юрию. — Ещё увидимся, — после того, как канадский фигурист ушёл, а Юри отвел Плисецкого в номер, юноша всё-таки не выдержал:
— Что значит «вы достойны своей фамилии»?! Он же самый настоящий индюк! И причём тут его старший брат?! Кацудон, почему я знаю так мал… — не успел Юрий закончить свою тираду, как Юри накрыл губы мальчишки своими, в своеобразном поцелуе.
Отстранившись, Кацуки слегка улыбнулся, а вот бедняга Юра покраснел, всё ещё переваривая произошедшее.
— Успокоился? — Юри провёл рукой по волосам юноши, продолжая улыбаться, а вот Плисецкий снова отмер:
— Это что только что было? — спросил Юра, на удивление, спокойно. — Зачем ты поцеловал меня?
— А что? Крис мне как-то сказал, что так можно успокоить человека. Или это сказал Виктор, но там обнять надо было, — задумчиво пробормотал дух, но после просто пожал плечами. — Ладно, это уже не важно.
— Юри, — позвал его Плисецкий и широко улыбнулся. — Напомни мне поблагодарить Криса потом.
На это Кацуки только звонко рассмеялся, обнимая юношу.
На Кубке Канады всё прошло довольно хорошо, как считал сам Юри.
Плисецкий получил серебро, обойдя по баллам фигуриста из Чехии Эмиля Некола, но всё-таки немного не догнал Леруа, который получил золото. Стоит ли говорить, как сильно злился Юра?
Но Кацуки сумел быстро его успокоить, ведь следующий этап Гран-при будет в России, на Кубке Ростелекома. А это, как ни крути, всё-таки будет проще.
— Только прошу тебя, не забывай про Никифорова, он тоже участвует в этом соревновании. Тебе нельзя опускаться ниже третьего места, чтобы пройти в финал, — постоянно напоминал Юри, наблюдая за тренировкой своего подопечного. — Ты меня понял, Юрий-кун?
— Понял я, Кацудон, понял, — Юра кивнул и остановился у бортика, чтобы попить немного воды. — Кого ещё мне следует опасаться?
— Естественно, Леруа. Я когда-то давно тренировал его брата… У них вся семья на коньках и тренируются с малых лет. Так что постарайся не конфликтовать с ним, прошу, — Юри немного задумался, припоминая всех участников. — Ещё Ли Сынгыль. Он тёмная лошадка, я даже не представляю, на что он способен. А также Мишель Криспино. У него хорошая техника и прыжки, так что постарайся не падать. Ну, а с Эмилем ты уже знаком. Лучше изучи их программы сегодня вечером, только недолго. Нужно будет выспаться.
— Хорошо. И не волнуйся ты так. Всё будет просто отлично, — Юра улыбнулся и вышел с катка, когда закончилось время его тренировки. — Сейчас известны только два участника Гран-при. А скоро объявят и третьего.
Вечером он и правда просмотрел выступления своих соперников, но посидеть подольше ему не дал Юри, отправив спать довольно рано.
На следующий день на Кубке Ростелекома фигуристы должны были откатать короткую программу. Юрий должен был выступать третьим по счёту, но Кацуки видел, что юношу волнуют далеко не остальные участники.
— Юрий-кун, что случилось? — Юри положил свою ладонь на плечо Плисецкого, как только тот закончил с растяжкой. — Ты как-то напряжен. А должно быть наоборот.
— Отстань, Кацудон, мне не до тебя, — Юра нахмурился и отвернулся к телевизору, по которому показывали прямую трансляцию с катка. Сейчас закончил откатывать свою программу Ли Сынгыль. Следующий будет Криспино.
— Тебе и не до программы сейчас. А о ней нужно думать в первую очередь, — Кацуки чуть нахмурился, но руку всё-таки убрал. — Что случилось?
Юрка тяжело вздохнул, но, немного подумав, всё-таки повернулся к духу и ответил, немного хмурясь:
— Сегодня дедушка не смог приехать. Я волнуюсь за него, — Плисецкий быстро отвернулся, а Юри вздохнул и приобнял юношу рукой.
— Я тебя понимаю. На мои соревнования тоже не всегда приезжали родственники… — Как это, на твои? — тут же встрепенулся Юра и посмотрел на Кацуки, но тот только усмехнулся, мягко тыкнув пальцем по носу Плисецкого.
— Ну я же не всегда был духом. Идём, скоро твоя очередь, — Юри улыбнулся и повел «русскую фею» к катку, чтобы они не опоздали к своему выходу.
Но слова Кацуки Юра запомнил надолго.
Короткую программу Юра откатал неплохо, но всё равно налажал в одном из прыжков и дорожке шагов, потому что думал он не о музыке или элементах, а о своём дедушке и словах Кацуки, которые не выходили у него из головы.
В итоге он оказался на третьем месте, уступив первое и второе места Никифорову и Леруа.
— Завтра придется выложится на полную, — задумчиво пробормотал Юри, примерно подсчитывая баллы за произвольную, если выполнить её идеально. — Завтра уберём четверной сальхов на вторую половину программы, но в первой половине оставим только тройные и двойные прыжки. Этого будет достаточно.
— Но Кацудон!
— Никаких «но», — сказал, как отрезал Юри, пока Плисецкий ужинал с недовольным лицом. — Я хочу, чтобы до финала ты дошёл целым и невредимым. А твоя агрессия на льду будет только мешать.
— Ладно. Я уберу четверные, но только с одним условием, — Юра посмотрел в упор на Кацуки, показывая, что отказ не примет.
— Вообще-то я твой тренер, но так уж и быть. Что за условие? — Юри прекрасно понимал, что в данном случае лучше отступить.
— Расскажи мне о себе. Как о человеке. Пожалуйста, — Юрию было и правда до жути интересно узнать о Юри намного больше, чем знал хоть кто-то из прошлых его «учеников».
— Что ж, ладно, — всё-таки согласился Юри, сложив руки на столе, припоминая. — Моё имя Кацуки Юри, родился в Японии, на Кюсю, в 1875 году. Тогда фигурное катание только появлялось в жизни людей, поэтому, как ты понимаешь, заниматься этим спортом я мог только зимой на каком-нибудь озере. Когда мне исполнилось семнадцать лет, в Санкт-Петербурге состоялся первый чемпионат мира, в котором мне просто чудом удалось участвовать и занять третье место. После этого мне удалось попасть на пьедестал только через семь лет, на восьмом чемпионате мира и тоже в Санкт-Петербурге, тогда я занял второе место, уступив шведскому фигуристу, но обогнав русского, — Юри поджал губы, чуть хмурясь, но всё-таки продолжил говорить: — Мне исполнилось тогда двадцать четыре года. Ещё два года я участвовал в соревнованиях и ни разу не занимал места ниже третьего. Когда я готовился к своему очередному чемпионату Европы, случился несчастный случай. Я не успел проверить свои коньки, которые оказались неисправны. Во время прыжка у меня оторвалось лезвие и я упал, сломав несколько рёбер и позвоночник. А с таким не живут.
— Какой ужас… — практически прошептал Юра, закрыв рот ладонью, а Юри, чуть хмурясь, продолжил, смотря куда-то в пустоту:
— Тогда медицина была не очень хорошая и я умер ещё до операции. Но, видимо, кто-то свыше решил, что мой талант не может пропасть даром и в следующий раз я проснулся уже духом, который должен помогать фигуристам, у которых тоже что-то не получается, как когда-то не получилось у меня.
— Юри, прости. Я не знал, что всё так плохо, — Плисецкий тяжело вздохнул и подошёл к духу, обнимая его, чтобы хоть как-то утешить.
— Ты же не знал, — Юри обнял Юрочку и погладил по волосам. — Я даже рад, что стал духом. Теперь я могу радоваться за чужие победы, как за свои собственные. А теперь идём, — он медленно отстранился, погладив ладонью по щеке юноши. — Тебе надо хорошо выспаться.
— Да. Хорошо, — быстро согласился Юра, отстраняясь.
На следующий день он выложился на полную и даже с одним четверным смог набрать больше сотни баллов за произвольную. Конечно, обогнать Виктора не получилось, но Жан Жака Юра всё-таки сместил на третье место. А это дорогого стоит.
К сожалению, поговорить с фигуристами после Кубка Ростелекома не получилось, но Юри знал, что в Барселоне у них будет такая возможность.
— Юрий-кун! — вот опять, Кацуки просто отошёл, чтобы зарегистрироваться в отеле, а Плисецкий уже смылся куда-то, прячась от своих фанаток. — Вот опять его по всему городу не сыскать. Придется ждать…
— С этими детьми одни проблемы, верно, Юри-сэнсэй? — Кацуки обернулся и увидел Виктора, который тут же обнял бедного тренера. — Я так рад тебя снова видеть! Не надоел ещё наш Юрочка?
— Не волнуйся, Вик-чан, мы прекрасно поладили, — Юри улыбнулся, ответив на объятия мужчины. — Ты уже успел поселиться? И, кстати, поздравляю с победой во втором этапе.
— Спасибо тебе, Юри! Надеюсь, я и в финале буду с медалью не хуже золота, — Виктор усмехнулся и, приобняв Кацуки за плечи, пошёл по коридору. — Я уже успел поселиться, не переживай. Лучше составь мне компанию на ужине. Юрочка всё равно до вечера будет прятаться.
— Хорошо, Вик-чан, я не против, — Юри улыбнулся и они вместе покинули отель, отправляясь в одно из ближайших кафе. Кацуки отправил сообщение Плисецкому, в котором говорил по приходу взять ключ от номера у администратора. — Только недолго.
— Конечно, Юри-сэнсэй, — согласился Никифоров и они прошли внутрь здания, в котором вкусно пахло какой-то едой.
В итоге, их «не долго» продлилось до самого вечера. Виктору удалось заставить Юри выпить вместе с ним и, хоть он и дух, который пьянеет намного медленнее людей, но от такого количества алкоголя уже давно надо было упасть замертво. И как только Виктор держится?
— Так, я не понял? — двое мужчин обернулись на недовольный отклик и увидели напротив Юрку Плисецкого и казахского фигуриста Отабека Алтына. — Никифоров, ты вообще офигел? Какого черта ты моего тренера споил?! Дурак! Как ты кататься завтра будешь? А ты? — теперь он обернулся к Кацуки, хмурясь. — Как будто ты этого обормота не знаешь! Зачем только с ним пошёл?
— Ну Юрий-кун… — Юри собрался с мыслями и постарался говорить как можно лучше. — Тебя не было и мы решили поужинать… Вспомнили последние общие соревнования…
— Хватит с тебя воспоминаний! Бека, помоги мне их до отеля дотащить, — Алтын только кивнул Юре и помог ему поднять Виктора и Юри на ноги. — Сейчас пойдём в отель, алкоголики!
Отабек помог Плисецкому отвезти мужчин в отель, где сначала отправили Никифорова в номер, а потом и Юри уложили.
— Спасибо, Бек. Я твой должник, — Юрка благодарно похлопал Алтына по плечу, когда тот уложил уже заснувшего Кацуки на кровать.
— Обращайся. И удачи, — парни попрощались и, закрыв дверь, Юра лёг на свою кровать. Но не успел он даже глаз раскрыть, как на соседней кровати раздался шорох и тихий, немного хриплый голос:
— Юр? Ты спишь?
— Уже нет, — Плисецкий тяжело вздохнул и сел. — Вот чего ты стал с ним пить?
— Не знаю… Мне хотелось расслабиться, — Юри перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Его щеки были пунцовые из-за алкоголя, а волосы растрепались. — А другого способа я не придумал.
— Напиться, чтобы расслабиться? А секс не пробовал? — естественно, Плисецкий говорил в шутку. Вот только Юри принял этот вопрос всерьёз.
— Я девственник, — спокойно ответил тот, а Юра, распахнув глаза, медленно пересел на кровать к Кацуки.
— Ты серьёзно? Постой, выходит ты умер девственником в свои двадцать шесть лет? — Плисецкий правда старался не обидеть, но вопросы вырвались из него раньше. Снова сначала спросил, а потом подумал.
— Да… Так получилось. Да и в моё время всё было намного строже, чем сейчас, — Юри тяжело вздохнул и лёг на бок, притянув к себе ноги. — Чему ты удивляешься?
— Ну… Мне кажется, это как-то неправильно… — Юрка тяжело вздохнул и лёг рядом, прижимаясь к груди своего тренера и обнимая его. — Скажешь хоть слово — убью! — предупредил его Плисецкий, прикрывая глаза.
Но Кацуки только мягко улыбнулся, засыпая вместе с надеждой русского фигурного катания.
На следующий день они отправились на каток, где уже собрались для общей тренировки остальные фигуристы. Юри остановился у бортика и наблюдал за Юрой и мельком за остальными участниками Гран-при, но не общаясь с ними.
Уже в помещении, где фигуристы дожидались своей очереди и растягивались, Юри вздрогнул, как только почувствовал чужие объятия.
— Крис-чан! — Кацуки повернул голову, как только Джакометти ущипнул его за попу. — Давно не виделись.
— Мы не виделись с моих юниорских. Ты мне тогда здорово помог, — рука Джакометти легла на талию Юри, но тот уже давно привык к подобному. — Я слышал, ты теперь с Юрочкой? Он знает?
— Да, знает. Юрий-кун видел моё пробуждение, — Кацуки улыбнулся и кивнул. — Мы с ним поладили.
— Ну, Юри-сэнсэй, я обижусь. Меня ведь ты отказывался называть «Крис-тян», а его сразу «куном».
— Потому что я лучше, Джакометти, — Плисецкий оказался рядом с ними, недовольно хмурясь. — Отстань от моего тренера и иди на каток. Всё равно тебе меня не догнать.
— Я в этом и не сомневался, Юрий-кун, — передразнил мальчишку Крис и усмехнулся. — Тебе повезло с тренером, — швейцарский фигурист ушёл к катку, перед этим шлепнув Юри по пятой точке.
— Идиот, — недовольно рыкнул Плисецкий и подошёл к Кацуки. — Это что сейчас было?
— Ты про Крис-чана? Не обращай внимания, он со всеми так общается, — Юри пожал плечами и слегка улыбнулся. — А ты что, ревнуешь?
— Сам ты ревнуешь! Глупый Кацудон! И вообще, скоро моя очередь, — Плисецкий нахмурился и отвернулся, уходя по коридору, но после снова остановился и быстро подошёл к Кацуки. Он приблизился к лицу своего тренера и злобно прошептал: — Но если ещё раз увижу тебя с кем-то, то пеняй на себя!
Юри только тихо рассмеялся на эти слова, а после пошёл за стремительно уходящим Юрой.
— Юрий-кун, — перед тем, как Плисецкий вышел на лёд, Юри крепко его обнял и тихо прошептал, чтобы слышал только юноша: — Ты справишься. Покажи своё Агапе всему миру. Помни, я смотрю на тебя.
— Спасибо, — Юра обнял мужчину в ответ, а после отстранился и с легкой улыбкой вышел на лёд.
Эту короткую программу Юрий катал так, как не катал на тренировках. Его прыжки были идеальны, а дорожка шагов просто превосходная. Ему удалось побить мировой рекорд Виктора Никифорова, набрав в короткой программе 118,56 баллов. Подобный результат сразу поднял Плисецкого на верхнюю строку таблицы, потеснив остальных фигуристов. Радости «русской феи» просто не было предела.
— Ты видел это, Юри? Это же мой лучший результат! Хаха, а кто говорил, что Никифоров вечен? — Юра был просто счастлив, а Кацуки ему не уступал.
— Ты молодец, Юрий-кун, я горжусь тобой! — после множества поздравлений и интервью с журналистами, им всё-таки дали возможность спрятаться в отеле. — Уверен, завтра ты выступишь не хуже. Ты завоюешь золото на этом Гран-при.
— И всё благодаря тебе, — Плисецкий хитро улыбнулся и сел на кровать Юри, придвинувшись к нему ближе. — Я хочу тебя отблагодарить, мой взрослый девственник.
— Юрий, не называй меня так. Тем более, что ты тоже ещё девственник, — Кацуки хмыкнул, но больше возражать ему не дали. Юрка резко притянул мужчину к себе за плечи и поцеловал. Грубо и неумело, но страстно, как могут только эмоциональные подростки.
— Лучше помолчи и расслабься, дурачок, — Плисецкий усмехнулся и сел на ноги Кацуки, вжимаясь своими бедрами в бедра мужчины.
— Я хоть и девственник, но не подросток. Так что лучше я тебя буду награждать сегодня, — Юри улыбнулся и положил ладони на щеки юноши, мягко целуя его.
Юрий обвил шею Кацуки руками, прижимаясь к нему ближе, пока чужие руки скользнули под одежду, нежно поглаживая гладкую кожу. Оторвавшись от таких приятных губ, Юри избавил Плисецкого от футболки и наклонился к соскам, сначала обводя ореол языком, а после вбирая бусинку в рот, посасывая и слегка прикусывая. Юрочка от подобных действий застонал и прогнулся в спине, желая получить как можно больше ласки.
Кацуки уговаривать не пришлось.
Юри спустился поцелуями ниже, а руками избавил Плисецкого от джинсов и нижнего белья, мягко обводя розовую головку члена большим пальцем, размазывая капельку смазки.
— Ах… Так не пойдет, — нахмурился Юрка и ловко расстегнул штаны Кацуки, освобождая его достоинство от ткани, резко проводя ладонью по всей длине.
Юри тихо застонал и двинулся бедрами навстречу ладони, а после прижал к себе Юрия и обхватил оба члена, начиная медленно двигать ладонью, надрачивая сразу двоим.
— Юри~и! — Плисецкий сжал руками плечи духа, звонко простонав ему на ухо, и утянул Кацуки в нетерпеливый поцелуй, пока тот постепенно увеличивал напор.
Через несколько довольно быстрых и размашистых движений, ладонь Кацуки сначала испачкалась в сперме Юрия, а потом и в своей собственной.
Сделав ещё несколько движений, чтобы резко не обрывать ласку, потом он всё-таки убрал руку, слизнув с неё несколько капель. От подобного действия Плисецкий покраснел и шутливо ударил мужчину в плечо, а потом навалился на него сверху. Так они и уснули.
На следующий день они приехали на каток одними из последних, так как утром умудрились проспать. На общей тренировки Юра выглядел как-то напряженно и никак не мог сосредоточиться на исполнении элементов.
Юри не мог это долго это терпеть, поэтому вскоре он позвал к себе юношу.
— Юрий-кун, что происходит? Почему ты не сосредоточен? — Кацуки передал юноше бутылку с водой.
— Юри. Если я выиграю сегодня, тебе придется снова спрятаться в шкатулке? — вдруг спросил Плисецкий, сделав несколько глотков воды.
— Да. Я снова усну до следующего раза, — Юри тяжело вздохнул и положил ладонь на плечо юноши. — Юрий-кун, не расстраивайся. Мы ведь ещё увидимся в будущем.
— Обещаешь? Обещай! — как ребёнок потребовал Юра, но Кацуки только мягко улыбнулся и кивнул.
— Обещаю, Юрий-кун. Обещаю.
После отката произвольной программы были озвучены победители. Юрий всё-таки выиграл золотую медаль, сдвинув «Короля льда» на второе место.
После награждения он снял свою медаль и повесил на шею Юри. Под непонимающий взгляд духа, он мягко улыбнулся и сказал:
— Я помню твою историю. И я знаю, как ты хотел эту медаль. Она твоя.
Этот момент попал на десятки камер. Но никого это не волновало.
Юри не сдержался и заплакал от счастья, а после крепко обнял Юрия.
— Спасибо…
Уже в Питере, в квартире Плисецкого, они сидели друг напротив друга и долго обнимались.
— Я не хочу тебя отпускать… Я ведь… Я… — Юра пытался что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Ему было слишком тяжело.
— Не надо, Юра. Я тоже тебя люблю. И буду скучать, — Юри отстранился и встал на ноги. — Не переживай. Я ведь буду с тобой. До встречи.
Юри мягко улыбнулся и снова обратился в маленького мальчика, размером с ладошку.
Юрий поднял его и открыл шкатулку. Перед тем, как положить туда засыпающего духа, он поцеловал его в макушку и тихо прошептал:
— До встречи, — он положил Юри на подушечку и закрыл шкатулку, с золотой короной на крышке.
В комнате раздался негромкий всхлип.
***
— Эй, Юрий! — Виктор подошёл ближе, смотря на каток. — Как там наш юниор? Уже готов ко взрослой лиге?
— Какая взрослая лига? — со смешком спросил Плисецкий. За последние три года он стал выше и мускулистее, а волосы отросли до лопаток и теперь на тренировки завязывались в высокий хвост. — Минами ещё не готов. Он всё время лажает с прыжками.
— Да, но мальчишка старается. А может… — но не успел Виктор договорить, как Плисецкий резко его перебил:
— Нет, нет, нет и ещё раз нет! Я знаю, чего ты хочешь! — Юра нахмурился и повернулся к Никифорову. — Я не отдам ему шкатулку!
— Но ведь это не обязательно. Можно просто познакомить его с Юри, как с твоим тренером в прошлом, — после этих слов двадцатилетний Юрий замер и повернулся к Виктору.
— То есть, можно не знакомить его с духом, а просто познакомить с бывшим тренером Кацуки Юри? — получив на свой ответ кивок, Плисецкий резко выровнялся. — И ты молчал?!
Этим же вечером, Юра открыл шкатулку. Он часто так делал, когда ему было одиноко, но он никогда не будил свой маленький и любимый талисман.
Но не сегодня.
— Просыпайся, Юри, — прошептал Плисецкий, глядя на чудо в своих ладонях.
Сначала ничего не происходило, как и в первый раз, но потом дух фигурного катания начал просыпаться и Плисецкий поставил его на пол.
Буквально через несколько секунд на том самом месте появился Кацуки Юри — собственной персоной. И ничуть не изменившейся.
— Юрий-кун!
— Юри!
Они просто кинулись в объятия друг друга, после чего последовал жаркий и такой нетерпеливый поцелуй.
— Сокровище моё! Я так скучал!
— Я тоже скучал, Юрий-тян, — хитро улыбнувшись, Юри снова поцеловал уже взрослого юношу. А тот и не против.