— А я говорил тебе, возьми зонтик, — укоризненно говорит Бруно, не глядя в сторону Леона, скрестившего руки в оборонительном жесте на груди. Казалось, фразу эту Аббаккио слышит уже миллионный раз, хоть и на самом деле Бруно сказал её всего лишь-то трижды.

— Ну, ты и взял его. Молодец, — недовольно ответил он, поеживаясь от капель на своём лице, слипшихся потемневших от воды волосах и плечах. И гадкого ощущения липнущей к коже промокшей холодной одежды.

С самого утра светлое Неаполитанское небо наливалось тяжелым свинцом, грозившимся в любой момент лопнуть и обрушить на город град дождевых капель. Несмотря на это, отходившие на задание мужчины решили не брать зонта: точнее решил так Леон, несмотря на все уговоры Бруно, грозившегося, что если дождь всё-таки пойдёт, то под свой зонтик он его не пустит. Сначала Леон ему не поверил, подумал что тот просто как всегда бухтит чисто для устрашения Аббаккио в воспритательных целях и приличия.

Но теперь, когда он шел, глядя на плывущего рядом под шапкой зонта Буччеллати рядом с собой, проверяя эти слова уже на себе сам, Леон понял, насколько был обманут.

— В отличие от тебя, — громко заметил Бруно. Из-за шумящих по асфальту капель приходилось кричать друг другу. Со стороны могло показаться что они ссорятся.

— Я ненавижу зонты, и ты об этом знаешь, — невозмутимо крикнул Аббаккио в ответ, убирая со щеки налипшую прядь волос. — Не люблю, когда руки заняты, понимаешь?

— То есть ты считаешь, что мокнуть под холодным дождём гораздо лучше?

— Да. Зато чувствую себя свободно.

Бруно вскинул бровь и недоверчиво покосился на Леона, который сам в свои слова верил плохо.

— М-да, логика твоя как всегда страдает, — картинно цокнул Буччеллати языком. — Ты теперь простудишься, ты знал?

— Дождь тёплый, — возразил Аббаккио. Стучащие зубы противоречит сказонному полностью.

— Тогда почему ты дрожишь? — не поверил, всматриваясь в поддрагивающие на ветру плечи, Бруно.

Молчание.

— Иди уже сюда, — примирительно протянул он руку, подзывая к себе Леона. Тот в сторону протянутой ладони даже не глянул.

— Сказал, что не поделишься зонтом, так и не делись, — упрямо повторил он. Вздоха Бруно он сквозь творящуюся вокруг разноголосицу звуков не услышал. Цепкие пальцы схватили его за рукав повыше локтя и втянули под белую брезентовую крышу. Разом стало гораздо тише. Буччеллати осуждающе смотрел на Леона снизу вверх.

— Как дитя иногда, честное слово. С тебя, как с собаки, капает. Ну и чего ты этим добился?

Аббаккио выразительно промолчал, заглаживая ладонями мокрые волосы назад и стирая капли с лица.

— Прямо как в день нашей встречи, — чуть улыбнулся Бруно.

— Ага, — почти не прореагировал внешне на это Леон. — Только я был пьян, а ты не такой задницей.

— Кстати, тогда ты шёл со мной до дома под зонтом вполне добровольно, хоть и говоришь, что их не любишь, — заметил Бруно.

— Я не смог тебе отказать тогда, — признался Аббаккио.

— А теперь, значит, можешь?

— Я уже привык к тебе. Поэтому могу показывать свою истинную натуру во всей красе, не так опасаясь, что мне за это дадут пинка под зад, — чуть усмехнулся Леон, упираясь затылком в самые спицы зонтика. Заметив это, Бруно чуть приподнял его вверх, после чего Леон наконец-то полностью выпрямился и снова обнял себя руками: замёрз, чтобы он там ни говорил, и Бруно это чувствовал.

— И правда, — согласился Буччеллати. — Сначала ты был куда покладистей.

— А ты не таким тошным, — не остался в долгу Аббаккио.

— Выходит, мы друг друга испортили? — задумчиво протянул Бруно, проникновенно заглядывая Леону в глаза, но обращая тон голоса в шутливый.

Леон немного подумал перед ответом, опустив глаза вниз и глядя на пузырившуюся под ногами дождевую воду.

— Нет, — уверенно, хоть и тихо, произнёс он. — Ты определённо сделал меня лучше.

— Тогда зачем выпендриваешься постоянно?

— Чтобы ты не заскучал, — ответил Леон, уже хихикнув добродушно и совершенно искренне. Бруно не смог не сделать того же в ответ. — Пойдём домой? Я для этих разговоров слишком уж хочу кружку чего-нибудь тёплого и сухую одежду.

— Да, пойдём, — согласился Бруно, и они вместе зашагали по тротуару, негромко постукивая каблуками туфель.

Бруно думал о том, что первое, что он сделает по приходу домой: заварит тёплый чай, найдёт тёплый плед и завернет в него недовольную тушку Аббаккио. А к разговору, начатому ими на улице, возвращаться больше не будет